Думаю, что многие любят свое день рождения. День, когда на вас сыпется куча подарков и поздравлений от родных, близких и обычных знакомых; когда вы чувствуете чуть старше и опытнее себя, чем раньше; когда на устах на весь день застывает улыбка.
У меня отношение к дню рождения двоякое. Вроде бы я рада тому, что стала старше и теперь могу похвастаться тем, что через два года мне стукнет третий десяток. Или же уже нахваталась опыта и могу проводить онлайн-семинары на тему «Как понять себя» или же «Как стать успешной, не приложив к этому никаких усилий».
Но в то же время меня душит тот факт, что вот уже скоро мне тридцать лет, а ни семьи, ни детей у меня до сих пор нету. Многие в моем возрасте уже имеют троих детей, любящего мужа, золотистого ретривера и большой дом с лужайкой и садом полным разных цветов.
Но как объяснить самой себе, что любовь - не главное в мире и что я правильно сделала, что решилась построить карьеру, чтобы обеспечить себе и своим детям прекрасное будущее? И я решилась заняться карьерой не потому что у меня все в личной жизни давно заросло мхом, а потому что…
Кому я вру? Так и есть.
Не забросила бы я свою личную жизнь после побега Калеба, то сейчас уже бы имела то, что есть у моих сверстниц. Но из-за того, что я резко перестала доверять всем мужчинам (кроме Джастина, конечно, но это уже совсем другое), я решила добиться верха своей карьерной лестницы и потом только думать о семье. Или вообще забить на это, взять из зоомагазина рыбок и усыновить/удочерить ребенка из приюта, а для удовлетворения сексуальных потребностей вызывать каждый день проститута?
Но как бы то не было, день рождения — на то и день рождения, чтобы улыбаться, делать вид, что ты счастлива и принимать долгожданные подарки.
Сегодня я проснулась с улыбкой на устах и мыслью, что мне уже целых двадцать восемь лет. Ровно двадцать восемь лет назад, без десяти три ночи, в одном из роддомов Эдинбурга родилась Эйса Сильвия Гонсалес — девочка с мексиканскими корнями и, на тот момент, счастливыми родителями, которые не смогли сдержать слезы от появления долгожданной малышки.
Еще в три часа ночи я получила сообщение от своего отца, который вчера был в шоке от моего звонка. По правде говоря, после первых фраз я готова была бросить трубку и самой куда-то сброситься. Но поддерживающий и понимающий взгляд Эшли и мысли о том, что на том проводе сидит удивленный мужчина, и он является моим отцом, меня успокаивали и мотивировали.
Мы спокойно поговорили минуты две-пять. Я еле выдавила из себя поздравления с Рождеством, а после единственный вопрос, который меня в тот момент мучил: «Как ты?». И он просто ответил: «Хорошо, дочка». Папа так произнес последние слово, что мне захотелось прямо сейчас собраться и поехать в Эдинбург, а после расплакаться на плече мужчины.
Он произносил несколько раз слово «дочь» нежно, но в то же время чуть грубо, будто до сих пор не верит, что это я, с небольшой грустью и сожалением. Пару раз извинился, а после, в конце, когда я сказала, что мне стоит иди, он расплакался… Я слышала душераздирающие всхлипы, а так же тихое «прости, пожалуйста», что просто заставило меня сесть обратно на кресло и разрыдаться тоже.
Два взрослых человека, которые совершили столько глупостей, просто плакали в трубку, не произнеся ни одного слова. Эшли в этот момент вышла из комнаты, оставив лишь мимолетное прикосновение к моему плечу, поэтому я не стеснялась, всхлипывала, чуть ли не завывала. Сердце сжималось от понимания того, что сейчас происходит.
Это был самый сильный момент за последние несколько лет. Я понимала, что сейчас я разговариваю с главным страхом моей жизни. Я пересилила себя, черт возьми. И все благодаря итальянке, которая просто сделала вывод, исходя из своего жизненного опыта. Поэтому оставшийся вечер я только и делала, что благодарила ее.
Окунувшись в воспоминания вчерашнего вечера, я краем уха услышала, что мой телефон в прямом смысле этого слова разрывается от звонка, а в дверь кто-то настойчиво звонит. Я уверена на сто процентов, что это не Эшли, потому что она в час ночи ушла в таком состоянии, что вряд ли ее можно будет разбудить до сегодняшнего вечера. Дебора все еще находится на юге, а никто другой мне даже не приходит в голову.
Проигнорировав уведомление на телефоне, я схватила его и поднялась и буквально ватными ногами направилась в коридор. Как-то удивительно, что после вчерашних посиделок с Франжипани у меня практически не болит голова, да и как такого похмелья нет — лишь ноги побаливают, потому что мы танцевали до упаду.
Я, не смотря в дверной глазок, быстро открываю дверь, чтобы обматерить человека, который пришел ко мне в восемь утра. Но вместо этого я резко начинаю визжать и прыгать на месте, сразу же забывая про боль в ногах и в голове. И это зря, потому что в следующую минуту я прямиком полетела на Джастина и повисла на его шее. Брюнет ловко схватил меня за талию, рассмеялся и прижал меня к себе.
— Джастин, — растягивая гласные, протянула я и сжала его в своих объятиях так, что, кажется, его косточки хрустнули, — я так по тебе скучала.
— Ты покрасилась? Я тоже по тебе скучал, малышка. — мужчина зарылся носом в мои волосы и вздохнул, как будто ему давно не хватало моих обнимашек. Мне тоже этого не хватало.
Мы простояли в объятиях друг друга минут десять, даже не замечая удивленных соседей сверху, которые, скорее всего, сегодня расскажут об этом всему дому. Нас не волновало то, что на лестничной площадке очень холодно, поэтому я постоянно покрывалась гусиной кожей и чуть ли не стучала зубами.
Я так скучала по лучшему другу, что готова здесь простоять всю жизнь, лишь бы быть в его теплых объятиях. Мы так давно не виделись и не общались. Хочется как можно подольше побыть наедине и рассказать про все, что произошло за этот месяц. А еще…
— А, вообще, — вдруг опомнившись, я ударила его по накаченной груди, замечая удивлённый взгляд, — ты где был? Я тебе звонила и писала вчера. Я волновалась. Уже хотела лететь к тебе в Нью-Йорк. Думала, что ты вновь в какую-то пизду влез.
— Я могу влезть лишь в твою, — он рассмеялся, получая от меня сильный удар по плечу, — ай, — мужчина театрально вскрикнул и потер место ушиба, — может зайдем, а то на лестничной площадке, как и в Лондоне, слишком холодно. Когда я прилетел сюда, то сразу же ощутил холод осенней России.
Я учащенно закивала и пропустила его в квартиру. Меня начал волновать тот факт, что в гостиной немного грязно: вчера я так и не смогла донести пустые бутылки до мусорки, фрукты валялись по всему журнальному столику, а пепельница с кучей окурков случайно была задета мной, когда я провожала Эшли, и все содержимое вывалилось на столик. Плюнув на мусор в гостиной, я просто завалилась спать. Я же не знала, что рано утром ко мне заявится Джастин!
— А, вообще, с днем рождения, подружка.
Мы остановились посреди коридора, и он достал из чемодана коробку в подарочной упаковке, которая занимала примерно половину чемодана — это даже не удивительно. Томас всегда любил дарить большие оригинальные подарки. Например, на прошлый мой день рождения он зачем-то подарил мне мини статую Будды, привезенную прямо из священного города Варанаси. Эта штуковина до сих пор стоит у меня в комнате. Я не буддистка, но почему-то практически каждый день я смотрю на эту статуя в кромешной тишине. Эффект от этого практически такой же, как и просидеть несколько часов в церкви.
— Спасибо, — я мило улыбнулась и взяла из его рук подарок, осматривая с нескольких сторон коробку, чтобы наконец-то открыть его — хочется же узнать, что на этот раз придумал Джастин, но не тут-то было.
— Не сейчас, потом её откроешь, — чуть ли не вырвав из моих рук коробку, сероглазый положил ее на шкаф, чтобы я не смогла достать, — я потом тебе сам ее достану.
— Что там? — нахмурившись, спросила я и потянула руку к шкафу, но увы и жаль, мой рост не позволяет мне дотянуться до самого верха шкафа, поэтому я обиженно надула губы и скрестила руки на груди.
— Я знаю, что ты очень любопытный человек, но усмири свой пыл. — Джастин разулся и, оставив свой чемодан в коридоре, двинулся в гостиную.
Я закатила глаза, но все же решила открыть этот подарок тогда, когда мне скажет Джастин. Хотя желание прямо сейчас вернуться в коридор и с помощью стула достать коробку у меня не пропало. Ну, что ж поделать, как и говорит британец, я и правда очень любопытный человек.
— Ты насколько?
Я завалилась следом, практически краснея от никуда не девавшегося мусора. Ну да, я надеялась на то, что у меня живет какой-то чувак, который с удовольствием уберет за меня это все, как в той рекламе «Mister Clean». Но ничего подобного, все осталось на своих местах. Мои детские мечты разрушены.
Но Джастина, как я вижу, это совсем не интересовало, так как, осмотрев комнату, он лишь хмыкнул и завалился в удобное кресло. Странно, ведь мужчина тот еще чистюля.
— На три дня, — я пожала плечами и кивнула, — раньше ты бы расстроилась и в меня уже бы летела пепельница.
— Ты только приехал, а уже надоел мне, — я закатила глаза, — но мы скоро будем жить в одном городе, успеем ещё увидеться и надоесть друг другу.
— И переспать тоже, — я вновь закатила глаза, заставляя друга звонко рассмеяться, — но не только в одном городе, но и практически друг напротив друга.
— Вот именно, как я тебя буду терпеть — неизвестно. — я принялась убирать мусор.
— И отвечаю на вопрос о том, почему я вчера не отвечал — летел в самолете и все это время спал. Ну, и я подумал, что будет не в кайф нам общаться, когда отовсюду слышны голоса остальных пассажиров и заигрывающей со мной стюардессы.
— Ты с ней переспал? — спросила я из кухни.
— Ты еще сомневаешься во мне? — с презрением спросил Джастин.
— Ни в коем случае. Будешь хавать что-то?
— Нет, я позавтракал еще в самолете. Там, конечно, подают гадость редкую, но в принципе можно съесть, а потом обниматься с унитазом. Какие планы на сегодняшний день?
— Сидеть дома, а после вечером выпить что-то. — я пожала плечами.
Джастин посмотрел на меня, как на конченную, и нахмурился. Конечно, ведь он привык, что каждое мое день рождение проходит так, что на следующее утро мы не помним ничего, даже своих имен. Чаще всего мы просто вливаем в себя литры алкоголя, употребляем наркотики и танцуем до упаду в ближайшем баре.
В этот раз мне захотелось провести этот день в кругу сериала с Томом Эллисом и роллов, не более. Но с приездом Джастина я понимаю, что все мои планы можно смело вычеркнуть, так как у этого засранца всегда есть какие-то идеи для праздника. Даже не удивлюсь, если он уже все спланировал и меня ждет насыщенный день.
— Значит, твои планы неожиданным образом отменяются. Том Эллис подождет, а твои любимые роллы мы съедим в другом месте. Я не могу просто так оставить тебя без торжества, но об этом позже. Мы не общались около месяца! Может расскажешь, что происходило в твоей жизни все это время?
Джастин пересел на диван ближе ко мне. Я легла на его колени и уставилась в окно, за которым шел сильный дождь. Сто процентов снег весь растаял — ливень идет еще с ночи.
Около двух часов мы просто сидели и разговаривали, несколько раз я бегала за кофе, чтобы окончательно проснуться. Так как Джастин был в курсе всех моих похождений с Томом, то я рассказала лишь о непонятной дружбе с Зендеей, брюнет кинул пару колких фразочек, заставляя меня усмехнуться. Так же я рассказала об отце, что, кажется, я впервые за всю свою жизнь почувствовала себя любимой дочерью.
Я почувствовала себя в своей тарелке — рядом с ним, с моим лучшим другом. В который раз я убедилась в том, что хотя мы и знакомы каких-то девять (практически десять!) лет, но это хватило для того, чтобы мы чувствовали друг друга.
Для меня дружба всегда воспринималась как что-то непонятое, ведь друзей-то у меня особо не было. Была Жасмин, с которой я часто копалась в песочнице, а после сидела за одним столиком в кафетерии в старшей школе. Была девушка по имени Елиза, с которой мы иногда шли вместе домой, ведь жили в квартале друг от друга. И, по сути, всё.
У меня никогда не было настоящих друзей, с которыми можно было просто вот так вот посидеть и поговорить по душам. Не было тех, кто бы мог поддержать или кому же я могла рассказать о своей семье и побеге. Не знаю почему. Я вроде всегда была открытым человеком, радовалась новым знакомствам и пыталась помочь всем, кто нуждался в этом.
Но в то же время я была довольно-таки скучной: меня не интересовали новые тренды, я не смотрела популярные фильмы, отдавая предпочтения книгам, не фанатела от известных в то время музыкальных групп. Со мной не о чем было поговорить. Но и, признаться честно, я немного побаивалась людей, любила гулять в одиночестве.
И вот, переехав в Лондон, я познакомилась с человеком, который стал очень близким мне. Джастин. Я до сих пор покрываюсь багровыми пятнами, когда вспоминаю, как мы познакомились. Мне очень стыдно за мои действия, но при этом улыбка тоже просвечивается на моем лице — каково бы не было наше знакомство, я обрела самого лучшего друга.
Брюнет всегда меня поддерживал, вне зависимости от ситуации: предательство Калеба или же простого волнения от новой должности. Он никогда не выяснял, виновата ли я или права — всегда на моей стороне. Я могу доверить ему абсолютно все. Мы можем обсуждать все темы в мире и даже не стесняться этого — боже, мы делимся впечатлениями от секса.
Были моменты, когда мы немного ссорились. Обычно это бытовые моменты, которые бывают абсолютно в каждых отношениях. Но при этом всегда извинялись друг перед другом, спокойно садились и пили обжигающую текилу, как будто ничего и не случилось.
Говорят, дружба проверяется временем и несчастьем. Я могу с уверенностью заявить, что наши отношения нельзя назвать дружбой, потому что это больше, чем обычная дружба. Нет, это любовь. Любовь брата к сестре, сестры к брату. Мы будто одна семья, которая всегда друг за друга горой.
Мы пережили многое, чтобы я смогла сказать эти слова. И наши семейные отношения будут длиться чуть ли не до конца наших жизней — я в этом уверена, как ни в чем другом.
Джастин за время моего разговора меня ни разу не перебил (если не считать пары шуточек, отпущенных в сторону Зен), слушая с некой внимательностью и расслабляющими движениями гладя меня по волосам. После моего небольшого повествования о событиях в моей жизни, я спокойно выдохнула, приготовившись к подведенному итогу со стороны Томаса.
— Я рад за тебя, Эйса, — с искренностью в голосе и глазах заявил Джас, — я хочу съездить к твоему отцу, чуть позже, я должен с ним познакомиться! По поводу Зен могу сказать, что я уверен, что она что-то заподозрила — не зря же она так навязывается к тебе. Твой мудак по имени Том, ох, тут все ненормально. Здесь сложно что-либо сказать.
— Если все будет хорошо, то, обещаю, мы съездим туда вместе, — если у нас с папой наладятся отношения, то я с удовольствием познакомлю их, — но что я только о себе? Как ты?
Мужчина начал рассказывать про его новую девушку, которую можно просто назвать «девушка для секса», никаких отношений — лишь удовольствие. Затем он говорил об Анастейше, которая на днях должна родить, и что она просила передать, что скучает по мне. И куда уж без мистера Доссо, что часто интересуется где и как я. Я смеюсь - этот чувак никак не успокоится.
Мы спокойно разговаривали о планах на сегодня, когда в дверь позвонили. Я встала, чтобы узнать, кто так настойчиво ломится сюда.
— Ты кого-то ждёшь? — интересуется Джастин.
— Нет, — я пожимаю плечами, потому что и вправду не знаю, кто это, хотя некие догадки есть, — пойду открою.
Как я и думала — за дверью стояла Эшли, которая виновато на меня посмотрела и поджала губы. Я уже привыкла видеть ее личико каждое утро, поэтому под удивленный взгляд без слов пропускаю ее в свою квартиру и выдыхаю. Интересно, что ее сюда привело. Если бы Эшли пришла опохмелиться, то у нее в руках была бы бутылка чего-то.
— Для меня уже стало обыденным приходить к тебе, — я смеюсь и киваю, — я около получаса искала по всей квартире свой телефон, уже думала, что проебала его где-то. А после до меня дошло, что я оставила его у тебя на стиральной машине в ванной. Как ты? Не болит голова?
— У меня все более-менее нормально. Как ты?
— На превеликое удивление, тоже. Такое чувство, как будто мы просто попили яблочный сок и разошлись. У меня даже тело не болит после танцев, хотя обычно я на утро просто не встаю с кровати, — я киваю, мол, у меня тоже такое, — ладно, я за телефоном.
— Если что - я в гостиной.
Эшли скрылась в коридоре, а я вернулась в комнату, где меня ждал Джастин. Он спокойно копался в моем телефоне и ухмылялся. Я остановилась в дверях и, скрестив руки на груди, облокотилась о дверной косяк. На устах появилась улыбка - как же я рада видеть брюнета здесь именно в этот день.
— Кто там? — не отвлекаясь от моего телефона, спросил мужчина. — Я слышал женский голос.
Я села обратно на диван и заглянула в экран телефона. Джастин спокойно отвечал на поздравления моих знакомых, даже не обращая на то, что я сама должна на них ответить. Вот же нахал.
— Это моя соседка, о которой я тебе хотела рассказать чуть позже, — на самом деле, я не хотела об этом говорить Джастину, так как он будет подкалывать меня всю дальнейшую жизнь — я же переспала с девушкой, и не раз, да и хотелось их как-то познакомить в другой обстановке, — мы выпивали вчера с ней, и она забыла свой телефон в моей ванной.
— А она сексуальная? — Джастин показал на себе округлые формы груди, заставляя меня цокнуть и ударить его декоративной подушкой. — Раз ты меня ударила, значит, так и есть. Я обязан познакомиться с девушкой, с которой ты бухаешь.
— Да, она очень красивая, — я вспомнила внешность голубоволосой — ее фигура кажется немного пухлой, но при этом очень сексуальной, а на лицо девушка красивее многих нынешних моделей, — а еще она очень дерзкая на язычок, — я вспомнила наше «знакомство» в клубе, — немного грубая, но при этом довольно-таки милая. И сексуальная.
Я заметила взгляд Джастина. Он заинтересован в Эшли, мне это нравится. Думаю, они подружатся — у них схожи вкусы, характер и темперамент. В моего голове я уже вижу их парочкой, в отношениях которых пылает огонь. Думаю, если они сойдутся, то точно спокойно жить не будут.
Эшли вышла буквально через минуты две с телефоном в руках и блаженной улыбкой. Девушка остановилась около кресла и плюхнулась в него, как и обычно это делает. Вчера, под градусом, итальянка призналась, что ей чертовски нравится мебель в моей квартире — она мягкая и удобная.
— Эшли, это Джастин — мой лучший друг, — я указала на парня, который с интересом рассматривал Франжипани, — Джастин, это Эшли — моя соседка и, по совместительству, танцовщица в клубе.
— Оу, ты мне не говорила об этом, — я пожала плечами. Джастин поднялся со своего места и поцеловал тыльную сторону ладони девушку. Дамский угодник, боже, — приятно познакомиться, Эшли.
Сероглазый так протянул имя девушки, как будто пробовал его на вкус. У меня аж пробежали мурашки по телу от этого, потому что я ни разу не слышала, чтобы Джастин произносил чье-то имя так мило и даже красиво. Я думаю, что Эш ему точно понравилась, по его взгляду можно понять это.
— Мне тоже, — осмотрев с ног до головы брюнета, голубоглазая заправила прядь волос за ушко и так же поцеловала тыльную сторону ладони Томаса, — Джастин. — она будто кончала, когда сказала имя друга.
Я прыснула в кулак, смотря на довольную Эшли и удивленного Джастина, глаза которого еще немного и выпадут из орбит. Они точно стоят друг друга — два огня встретились. Мне симпатизирует этот тандем — с ними уж точно не соскучишься.
Все еще в потрясенном состоянии Джастин вернулся ко мне на диван и с настороженностью посмотрел на мою соседку. Эшли выглядела до жути довольной собой и подмигнула мне. Голубоглазая может удивлять — я это заметила давно, но вот это было настолько ахуенно, что я готова встать с мягкого дивана и зааплодировать ей.
— Разве тут не жила семья? — очнувшись от шока, спросил Джастин. — До сих пор помню их детей, которые пугались меня. — ответил мужчина, когда я посмотрела на него взглядом «ты помнишь их?».
— Да, — прикусив губу, сказала итальянка, — но они сдали мне квартиру, поэтому теперь я живу здесь. Ну, пока не натворю чего, и они не выселят меня.
— Она и правда сексуальная. — на ушко прошептал мне Джастин, заставляя меня улыбнуться.
— Даже спорить не буду. — так же прошептала я.
— А как вы познакомились? — спросил он.
— В клубе, — быстро протараторила я, смотря на голубоволосую, как бы намекая, чтобы она не раскрывала всю правду о нас, позже сама все ему объясню, — я пила , ну и зацепились там…
Языками.
— Да, а после я сняла здесь квартиру, оказалось, что Эйса здесь тоже живет. И она мне предложила работу в клубе, поэтому я теперь там танцую, ну и мы начали хорошо общаться. — Эшли, кажется, меня даже не замечала, потому что все время смотрела на Джастина. Они прямо играли в гляделки.
Чувствую себя третьей лишней.
Но между ними пробежала какая-то искра, это точно. Ну, либо это просто интерес. Зная эту парочку, я думаю, что они явно затащат друг друга в постель. Тут лишь вопрос — кто кого.
— Эйса про тебя рассказывала, что ты живешь в Нью-Йорке. — бегло осмотрев меня, Эшли вернула взгляд обратно к британцу.
— А что еще Эйса рассказывала? — поинтересовался Джас.
— Ну там много чего... — загадочно улыбнулась итальянка.
— Что ты полный засранец! — вступила я в разговор.
— Ты мне каждый раз об этом говоришь.
Мы в унисон закатили глаза. Эшли рассмеялась.
— Потому что это так и есть. — я просто констатирую факт.
Томас вздохнул.
— Значит, вы тут бухали и без меня? — Джас перевел тему.
— В яблочко. — улыбнулась я.
— Это надо исправить.
— Я не против, нужно опохмелиться после ночи. — смело заявила Эшли, прибавляя этим привлекательности — Джастину нравятся смелые. Чувствую себя свахой, ей богу.
Парень наконец-то оторвался от голубоволосй и повернулся ко мне, выгибая бровь в изумлении.
— Она не знает про твой день рождения? — чуть громче, чем нужно, спросил друг.
Мне захотелось его ударить, так как я не хотела, чтобы Эшли знала о празднике. Зная ее, она сейчас будет извиняться, потому что, насколько мне известно, она обожает праздники, особенно день рождения.
— Нет. — прошипела я.
— Оу, упс, неловко вышло. — мужчина прикрыл рот ладонью и с фальшивым сожалением посмотрел на меня.
Я закатила глаза, готовясь к тому, что в меня сейчас что-то полетит от Эшли.
— У тебя день рождения? — нахмурившись, девушка с некой злобой посмотрела меня. Я неловко пожала плечами.
— Да.
— Поздравляю!
Эшли подорвалась с кресла и чуть ли не прыгнула на меня. Черт, кажется, кто-то меня сейчас задушит. Я приобняла ее в ответ и прохрипела ее имя. Если она от меня сейчас не отлипнет, то от меня ничего не останется, кроме бездыханного тела. Ну, а тем временем Джастин просто рассматривал зад Франджипани.
— Ой, прости, — девушка оторвалась от меня, когда я просипевшим голосом вновь произнесла ее имя, — почему ты мне раньше об этом не сказала? Я бы с удовольствием приготовила тебе цукотто — итальянский торт. Мама часто готовила его мне на день рождения.
— Ты умеешь готовить? — полюбопытствовал Джастин.
Я ожидала этого вопроса от него, потому что большинство его девушек не умели даже готовить обычный омлет, не говоря о каких-то сложных и изысканных блюдах. А сероглазый всегда любит хорошо покушать, но питается обычно лишь едой из ресторанов в центре Манхэттена.
— Да. — с гордостью ответила голубоволосая.
— И откуда такие ангелы появляются в Лондоне? — ласково спросил Джас.
— Из Манчестера, — кротко ответила Эшли, — блин, Эйса, ты поставила меня в неловкое положение. У меня даже подарка нет, да и смутно я тебя поздравила. Прости.
— Та ладно тебе, Эшли, — отмахнулась я, — все нормально. Я просто не особо люблю всю эту шумиху вокруг меня, поэтому даже не смей говорить про подарки и тому подобное.
— Ничего страшного, ангел. — с улыбкой чеширского кота добавил брюнет.
— Скорее демон, — подметила итальянка, усаживаясь обратно в кресло, — я все равно завтра приготовлю цукотто, ты от меня не отвертишься. — пригрозила голубоглазая, заставляя меня рассмеяться.
— Итак, я думаю, что мы должны отметить знакомство с этим прекрасным ангелом, — он указал на девушку, а после повернулся ко мне, — и твое день рождение.
Я решила доверить этот день Джастину, поэтому кивнула и вздохнула. Даже не представляю, что может сегодня произойти.
***
Эшли удивленно захлопала глазами, когда увидела, в какой ресторан мы приехали, чтобы, как невзначай кинул Джастин, просто перекусить. Кажется, девушка впервые оказывается в таком месте. По крайней мере, я сделала такие выводы из-за ее приоткрытого рта и светящихся глаз.
Я выползла из машины и, держа в одной руке черный зонт, поправила короткую бежево-серую юбку, что постоянно поднималась вверх, оголяя еще больше мои бедра. На улице, не переставая, шел сильный дождь, но ни ветра, ни как такового холода не было. Но все же мы как можно быстрее поспешили в здание.
— Боже, это же крутой дорогой ресторан! — ошеломленно произнесла Эшли, осматривая сад, через который мы идем.
Последний раз здесь я была в позапрошлом году, однако ничего с того времени не изменилось: путь к самому зданию лежит через небольшую «зеленую зону», можно пройти по проложенной дорожке из темного дерева, осматривая с двух сторон небольшие статуи, привезенные с разных стран мира, растения в величественных горшках, фонтаны, а так же небольшие деревянные столики со скамейками для летнего сезона.
— Ну да, не думала же ты, Эшли, что я вас поведу в какую-нибудь забегаловку, — спросил Джастин, пропуская нас в здание и кивая швейцару, который приоткрыл нам дверь — дверь в ресторан прозрачная, поэтому мужчина лет пятидесяти смог увидеть нас.
— Он любит богатство и роскошь. — прошептала я Эшли.
— Ты тоже, но не признаешь это.
А вот и не правда. Я точно могу сказать, что мне нравится роскошная жизнь: виллы в разных странах на берегу моря или океана, дорогие машины, одежда от известных брендов и коньяк двадцатипятилетней выдержки. Но в то же время я понимаю, что такая светская жизнь не для меня. Мне уютно в своей небольшой квартире и одежде, купленной в обычном магазине, конечно, хотелось бы иметь какую-нибудь машину новой модели, но как-то с ценами на них желание отбивается вмиг.
Я сняла свое пальто и повесила на крючок, замечая, что людей в ресторане, на удивление, не так много, как обычно. Зал практически пустой. Но, на самом деле, это даже хорошо, потому что не люблю шумиху и большие скопление людей.
Тем временем к нам подошла хостес, которая слишком слащавым голосом спросила, бронировали ли мы столик. Как оказалось, Джастин это сделал еще вчера, когда вылетал из Нью-Йорка. Мы прошли к нашему столу на четверых людей, который находился прямо напротив небольшого панорамного окна. Я хотя бы смогу позалипать на фонтан и растения.
— В старости я куплю большой дом и на заднем дворе сделаю такую же зеленую зону, — осматривая вид из окна, произнесла я, — а после поставлю огромный бассейн и гриль, чтобы можно было приятно проводить выходные.
— У меня лишь мечта вернуться в Италию и выкупить какую-нибудь небольшую виллу на берегу Средиземного моря, — выдержав недолгую паузу подала голос Эшли, — это же круто! Выходишь утром на балкон, а перед тобой бесконечное море в мягких сине-голубых оттенках, что еле слышно колышется. В руках бокал игристого вина Боско, а рядом большая тарелка с фруктами — по-моему, идеально.
— А я хочу есть, — неожиданно произнес Джастин, заставляя нас с Эшли рассмеяться, — и пить, желательно, чего-нибудь с двадцатилетней выдержкой. Пойду-ка я наведаюсь на их склад алкоголя, а вы пока сделаете заказ, и мне что-нибудь выберите на свой вкус.
— Но здесь же дорого. — возмутилась Эшли.
— Я плачу, поэтому бери все, что хочется.
— Зря ты это сказал.
— Не пугай меня.
— Я еще не пугала. — закатила глаза голубоволосая.
Чуть ли не пританцовывая, Джастин скрылся из виду, и в эту же минуту к нам подошла миловидная официантка с тремя меню в руках. Мы быстро сделали заказ, хотя Эшли отпиралась, ведь считала, что здесь очень дорого и ей жаль заработанные Джастином деньги. Но все же официантка ушла, оставляя нас наедине.
Я мысленно улыбнулась такой возможности сейчас поговорить с Эшли о том, что у меня две недели крутится в голове. И вот я наконец-то осмелела и смогу ей сказать то, что вертится у меня на языке.
— Боже, мне так непривычно ужинать в таких местах, — смахнув с лица выбившуюся прядь волос за ушко, Эшли поправила пояс своего бордового комбинезона, — я вообще впервые этот комбинезон надела. Не люблю такие вещи, мне по душе джинсы и растянутые мужские футболки.
— Привыкай, — вздохнула я, — вообще хотела с тобой поговорить кое о чем, но все время боялась.
Девушка кинула на меня удивленный взгляд и откинулась на кожаное кресло оливкового цвета.
— Через месяц в Нью-Йорке открывается наш клуб — Дебора решила расшириться, и сделать сеть клубов по всему миру.
Я наконец-то начала говорить после довольно-таки долгого молчания. Хоть я и репетировала весь свой рассказ, но вмиг все слова вылетели из моей головы. Я начала волноваться, ведь не знаю, как девушка отреагирует на мое предложение. Но, думаю, что она будет рада и согласится — я все еще помню ее реакцию на мои слова о том, что я была в Штатах.
— И через месяц я улетаю в Нью-Йорк, скорее всего, навсегда, чтобы продолжить курировать клуб там. Тут же администратором станет Кити — она закончила свои курсы и набралась достаточно опыта, чтобы возглавить наш коллектив. Дебора мне позволила забрать пятерых работников в Нью-Йорк, чтобы мне было легче, да и некоторым стоит уже вырасти из просто танцовщиц/официанток и стать кем-то выше. Четыре человека, которым я предложила перебраться со мной, согласились. Осталась ты. Я буду рада, если ты поедешь со мной. Ты стала для меня близким человеком, поэтому почему бы и нет?
Повисло неловкое молчание, сопровождающееся лишь французскими песнями конца девяностых-начала нулевых годов и голосами переговаривающихся между собой людей. Эшли нахмурилась и посмотрела в панорамное окно. Решив, что девушка сейчас размышляет над моим предложением, я тихо сидела и рассматривала капли, что быстро спускались по окну.
— Я знаю, что это трудное решение, поэтому можешь подумать примерно до второго-третье… — итальянка меня прервала.
— Нет, Эйса, спасибо, — она посмотрела мне прямо в глаза, заставляя меня вздрогнуть и поджать губы, — но я все же хочу закончить свою жизнь в Италии. Я не смогу жить в Нью-Йорке, не мой это город, хоть я и фанатею по нему и у меня есть белая футболка с красной надписью «I♥NY». Прости, что подвожу тебя, но не смогу я больше жить в англоязычных странах. Тем более в Италии меня ждут родственники. Поэтому еще раз прости.
— Оу, я думала, что ты согласишься.
В сердце что-то защемило, щеки вспыхнули и стали алыми. Воу, я и правда была уверена, что Эшли примет мое предложение, но нет. Я недооценила ее желание попасть обратно в Италию, хотя она мне говорила мне об этом не раз. Мне стало до жути неловко, что я предложила ей переехать, что я закрыла ладонями лицо.
— Прости еще раз, Эйса, но все же я предавать свою мечту вернуться в Италию не буду. Я знаю, что после пережитого, это - лучший выбор. Я хочу вернуться туда, чтобы закончить свою жизнь в спокойствии и удовлетворении. По моим расчетам, через три года, если я буду работать лишь в клубе, то смогу заработать достаточно денег. Но я сейчас ищу еще подработку, поэтому я быстрее улечу обратно, домой.
— Все хорошо, Эшли.
Нет.
— Я считаю, что это твоя жизнь и насильно тебя не буду тянуть в США, — я потянулась и приобняла девушку, как бы успокаивая, — но я буду скучать.
— До твоего отъезда мы нагуляемся так, что ты не будешь по мне скучать еще лет десять, — она заливисто рассмеялась. Я лишь исказила улыбку и обратно села в кресло, — да и тем более видеосвязь и твои приезды никто не отменял, так ведь? — я кивнула.
На душе двоякие чувства, потому что мне вроде не хочется отпускать Эшли, точнее оставлять здесь, но, в то же время, это же ее жизнь и заставлять я никого не имею права. Я точно буду скучать по ней, потому что Эшли стала для меня кем-то вроде хорошей (?) подруги. И, думаю, что буду отходить от нашего «разрыва» еще долго.
Но раз уж она решила так, то пусть так и будет. Во всяком случае, по поводу другой танцовщицы, то у меня на примете есть еще одна девушка. Но меня даже не работа волнует, а то, с кем я смогу поговорить ночью и расслабится в постели. Конечно, для этого есть Джастин, но это вовсе не то.
Спустя две минуты молчания и неловких переглядываний между нами, официантка вынесла наши блюда, а вот Джастина все не было и не было. Я оглянулась в надежде на то, что он уже идет или флиртует с одной из официанток. Но друга будто след пропал — его нигде не было, и даже шлейф его вкусного одеколона испарился.
После некоторого время ожидания, когда я уже успела подумать о том, что на складе алкоголя, куда пускают многих гостей, чтобы те выбрали нужную им бутылку, сейчас сидит бухой сомелье и такой же Джастин и разговаривают на душевные темы, появился британец. Он шел с двумя чуть пыльными бутылками, а рядом с ним шел еще один мужчина. Они явно уже выпили чего-то.
— Девочки, — протянул Джастин и плюхнулся рядом с Эшли, — это вам. А еще познакомьтесь, это мой новый приятель, — он повернулся к мужчине, который отсалютовал нам, — как там тебя зовут… Забыл. Короче, мы теперь друзья.
Я закатила глаза, а Эшли подавилась заказанным буйабесом.
— Джастин, — мужчина явно был пьян, — ты такой хороший.
Я практически прыскаю от того, что к нам сразу прибегает администратор ресторана и, извинившись несколько раз за неудобство, уводит этого мужчину куда-то в помещение для персонала. Тот брыкается и хочет вернуться к Джастину, но тот только машет ему рукой на прощание и поправляет волосы.
Мы молча с Эшли смотрим на сероглазого, который лишь пожимает плечами и открывает бутылку вина, разливает алкоголь по принесенным бокалам. Брюнет словно по щелчку пальца протрезвел и расстегнул пуговицу пиджака.
— Что это сейчас было? — спросила Эшли.
Джастин ничего не ответил, лишь посмотрел на меня. Но мне показалось, что мужчина смотрит наоборот - не на меня, а сквозь. Его брови полезли вверх, а на устах появилась ухмылка. Я на секунду обернулась и встретилась взглядом с Холландом, который спокойно ел какой-то десерт и смотрел мне прямо в глаза.
По телу пробежали мурашки, заставляя меня сжать пальцы и сглотнуть собравшуюся слюну. Боже, и ведь он здесь не один, а, как я поняла по лицу, с Зен, его родителями и тремя братьями. Я мельком осмотрела каждого и нехотя вернулась к Тому, который все также продолжал смотреть на меня.
— Твои знакомые. — я практически не услышала слов Джастина.
Весь мир остановился, ведь мне показалось, что мы одни. Нет моих друзей, Зен, его семьи, других гостей ресторана и персонала. Лишь мы. Том облизал уголок губ и еле заметно улыбнулся мне. Я вздохнула и отвернулась, краем глаза замечая, что он что-то прошептал Зен.
Джастин и Эшли начали яркий эмоциональный разговор, чуть ли не после каждого слова перебивая друг друга. Я залпом выпила бокал вина и решила забить на то, что здесь сидит Том. Хотя, честно сказать, мои руки стали дрожать, а глаза заслезились от нервов. Сейчас я пожалела, что нанесла на ресницы обычную тушь, а не водостойкую.
Как бы я не пыталась себя уговорить не поворачиваться, у меня не получилась. Спустя несколько минут я все же повернула голову к столику семейства Холланд и заметила светящееся лицо Зендеи. Она меня заметила, широко улыбнулась и помахала рукой, как бы приглашая к ним. И чисто из вежливости я решила подойти.
— Ну, иди, а мы тут посидим, поболтаем. — как только я открыла рот, чтобы сказать, что я скоро вернусь обратно, произнес Джастин и продолжил спорить с Эшли, которая сидела красная, как помидор, от злости.
— Эм, хорошо. — нахмурившись, я поднялась со своего места и направилась к Зен.
Я не хочу знакомиться с семьей Холланда — мне хватает его невестки и лучшего друга Харрисона. Ладно, если бы здесь были только его три или два его брата— не знаю точно, сколько их у него. Но не Николь и, кажется, его отца зовут Доминик. С каждым шагом мое волнение усиливалось. Хотелось развернуться и вернуться к Эшли и Джастину или слиться со стеной.
Все еще не смирившись с тем, что я через несколько мгновений познакомлюсь с семьей Холланда, я сделала последние два шага и, вдохнув побольше воздуха, встала рядом с Зендеей, которая сразу же крепко обняла меня и поздоровалась.
— Как удивительно, что мы оказались в одном ресторане! — воскликнула Зен.
— Это точно, — волшебство какое-то, никак иначе, — здравствуйте, — я обратилась к семье Холланда, которые с интересом рассматривали меня. Особенно мама Тома, которой, как мне кажется, по внешности я очень понравилась.
Мне до жути неуютно здесь стоять, потому что я словно маленькая букашка, которую исследуют под микроскопом. Его семья так на меня смотрела, будто я только одним словом успела их удивить и обидеть. А взгляд его отца я запомню до конца жизни: мужчина как будто читает меня, как открытую книгу. На миг мне даже показалось, что он знает про то, что мы с Томом спим.
— Познакомьтесь, это Эйса — моя подруга. — все ещё приобнимая меня за плечи, американка представила меня.
— Здравствуй, Эйса, — голос подала мама Тома — Николь, и протянула мне руку. Я на секунду растерялась, но после спокойно пожала её мягкую ладонь и улыбнулась ей самой искренней улыбкой в мире, — ты очень красивая.
Мои щеки вспыхнули, заставляя меня отвести взгляд от женщины и тихо поблагодарить за комплимент. Мне очень неприятно находиться в этой компании, поэтому я хочу как можно быстрее провести «обряд» знакомства и вернуться за свой столик, чтобы доесть ужин — я голодная, как волк.
— Мама! — Том воскликнул, заставляя вздрогнуть не только меня, но и Зен, и Николь. — Что ты девушку смущаешь? Привет, Эйса.
В знак приветствия я лишь кивнула ему, потому как только я хотела сказать ему привычное приветствие, меня перебил парень лет двадцати, может, чуть меньше. Он сильнее остальных своих братьев похож на Тома, они практически идентичны. Я даже подумала, что это его брат-близнец, но после вспомнила, что близнецы лишь Сэм и Гарри. Не зря читала о Холланде информацию из Википендии.
— Я — Сэм. — шатен поцеловал тыльную сторону моей ладони.
— Эйса. — представилась я и даже умилилась. Какой галантный молодой человек. Не то, что его брат. Мое сердце покорено теперь другим Холландом.
— А это Гарри и Патрик, можно просто Пэдди.
Четыре брата, которые похожи как четыре капли воды. Как говорит Ана в такие моменты "Их мать просто принтер какой-то". И эта фраза подходит сюда, как никакая другая. Я заметила лишь одно их отличие — наличие веснушек. Например, у Тома и Гарри
нет, а вот у Сэма и Патрика, наоборот, они небрежно разбросаны по всем щекам и подбородку.
Интересно, по внешности они очень похожи, а что можно сказать про характер? По характеру они такие же, как и их старший брат — такие же дьяволы во плоти, которые часто притворяются ангелочками, чуть бесконтактные, грубые и пошлые? Или Том один такой киндер родился?
— Рада знакомству.
Я пожала протянутую ладонь парня лет пятнадцати. Милый парень с прекрасными веснушками — и как они появились на его лице, если солнца как такового в Лондоне нет, или они врожденные? Гарри лишь отделался кивком и продолжил залипать в телефон. Ну, ладно, мне самой не в кайф с вами общаться.
— У вас какой-то праздник? — поинтересовалась Зен, смотря на столик, за которым практически разворачивалась война. По-моему, стоит их спасти и перевести тему. Почему они вообще начали спорить?
Я исказила улыбку, когда Эшли чуть толкнула Джастина и что-то буркнула, продолжив наконец-то поедать французский суп и попивать вино.
— Эм, да. Отмечаем день рождения. — я пожала плечами.
— Ой, передавай своим друзьям поздравления. — я ухмыльнулась и кивнула ей.
Зендея что-то хотела сказать мне, но ее бессовестно перебил Гарри, который поднял взгляд с телефона и сначала обвел взглядом всю мою фигуру, а после посмотрел прямо в глаза.
— Мы раньше нигде не встречались?
— Думаю, что нет.
Я покачала головой. Практически уверена в том, что этого парня я никогда в жизни не видела, помимо фотографий в социальных сетях Тома и в поисковике, когда пыталась найти информацию про его брата. Но этот вопрос меня насторожил, и я уже стала не уверенной в том, что мы никогда не встречались.
— Те две новые татуировки Харрисану била как раз-таки Эйса, поэтому ты мог ее видеть на фотографии, которую он нам показывал, — подал голос Том и подмигнул Гарри, который уже не так безразлично смотрел в мою сторону, — Гарри любит татуировки, но пока что на его теле нет ни одной, потому что он не доверяет ни одному тату-мастеру.
Мне захотелось ударить себя по лбу, потому что я помню то фото Харрисона, выложенное в его инстаграм с рекламой нашего салона. Мы сделали его по просьбе самого Остерфилда, которому захотелось показать его подписчикам того, кто набил его татуировки. По крайней мере, в минус от этой фотографии я не ушла.
— Правда? — удивился отец Тома. — Вы - татуировщик, но ужинаете в таком дорогом роскошном ресторане? И с каких это пор тату-мастера зарабатывают такие суммы, чтобы ужинать здесь?
Я покрываюсь гусиной кожей, так как вовсе не ожидала от Доминика Холланда такого рода вопросы. Насколько мне известно — Том рассказывал, что мужчина не очень хорошо относится к подругам Зен, считая, что все они дружат лишь с ней ради популярности и выгоды. Но я не думала, что все так запущенно.
Я стала чертовски злой, как только до меня дошел смысл его фраз — неужели он думает, что я какая-то шлюха с A1¹? Говорить такое девушке, которую ты не знаешь, как минимум некрасиво, как максимум - ему должно быть стыдно за свои слова. Признаюсь, Доминик меня обидел своим подтекстом. Я бы сейчас бы ему врезала за такое, но из уважения к Николь, Зен и другим членам семьи Холланд, и тому, что британский комик меня старше намного лет, я этого не сделала. Хотя могла.
Я увидела, как Том подавился, видимо, поняв, что имел в виду его папа. Но, судя по лицам других сидевших, никто больше и не обратил внимание на слова темно-седого мужчины.
Но Том не стал молчать и грубо ответил своему отцу.
— Пап, не все девушки такие, как ты думаешь, — хотя во фразе хорошо просвечивалась другая: «закрой свой рот». Он зло сверкнул глазами и уткнулся в тарелку, — ты Эйсу вовсе не знаешь, чтобы рассуждать так о ней.
Это придало мне некой уверенности в себе и смелости. На душе сразу же теплеет, потому что Том заступился за меня. Мне становится до жути приятно, и я еле сдерживаю широкую улыбку.
— Я не только бью татуировки, — я решила перевести внимание с угрюмого Тома на себя, — но так же я работаю администратором клуба, где получаю большую зарплату. Именно поэтому могу позволить себе ужинать в таких заведениях и не только.
Я чуть высокомерно посмотрела на Доминика, а после оглядела всех сидящих с доброй улыбкой, видя одобрение и еле заметную насмешку над отцом в глазах Тома и недоумение на лице Зен.
— Мне пора, — извиняющийся произнесла я, — меня заждались. Была рада познакомиться с вами, приятного аппетита.
— Спасибо, Эйса, хорошо тебе вечера.
Николь поднялась с места, улыбнулась и зажала меня в объятиях. Я чуть опешила от такого: мы знакомы от силы минут десять, а рыжая спокойно обнимается со мной. Она очень милая, а доброта прям светится в ее глазах. Я не смогла не принять ее объятия и чуть сжала ее плечи. Женщина наклонилась к моему уху и еле слышно прошептала:
— Прости моего мужа. Он не хотел тебя обидеть. Просто у нас был опыт, когда подруга Зендеи отдыхала с нами, а после все наши разговоры, адрес нашего загородного дома и вообще все времяпровождение оказалось на главных страниц многих всемирно известных изданий. Поэтому после той девушки мы с настороженностью относимся к новым знакомствам и подругам нашей невесты. Тем более, что мы тебя впервые увидели. Как я поняла, вы недавно познакомились?!
Я кивнула.
— Ничего страшного, мэм. Слова мистера Холланда полностью оправданы, поэтому я даже не имею права держать на него обиду. — я чуть фальшиво улыбнулась. Обида в душе все еще неприятно скребла, словно когти кошки, но разочаровывать Николь мне вовсе не хотелось.
Кареглазая подмигнула и села обратно, что-то пошептала на ухо своему мужу, но тот вовсе на меня смотрел.
— Пока. — Зен приобняла меня и села обратно на кресло оливкового цвета, так как все время стояла рядом со мной и приобнимала меня.
— С днем рождения, — прошептал Том так тихо, что я еле разобрала слова, показательно обняв меня, — это тебе, малышка.
Парень всунул мне в руку небольшую прямоугольную коробочку, а после отошел от меня. Я лишь улыбнулась и, в последний раз обведя всех присутствующих, пошла обратно к Джастину и Эшли, которые уже разговаривали о прекрасной зеленой зоне, что открывается сквозь окно. Удивительно, но теперь пара спокойно вела себя.
Я плюхнулась на кресло и глубоко выдохнула, сжимая бархатную коробочку, которую мне вручил Том. Я не знаю, что в ней и пока что не хочу знать, потому что я сейчас умру от голода и смущения. По спине пробежалась капелька пота, так же как и по виску — хочу выбежать из душного зала и вернуться домой.
Я никогда так не волновалась, честное слово.
— Дай мне выпить. — я прошу Джастина, который наконец-то обратил на меня внимание, отвлекаясь от разглядывания Эшли. Тот странно на меня смотрит, а после переводит взгляд за мою спину, кивая на столик сзади.
— Это его родители?
— Да, — кивнула я и, не дождавшись пока Джастин нальет вино, схватила бокал Эшли и залпом выпила, а после и стакан коньяка Джастина, — фух. Ненавижу знакомства с родителями…
— … особенно, если это родители человека, который изменяет своей невестке с тобой. — пошутил Джастин, хотя мне вовсе не до шуток.
— Именно, — выдыхаю я.
— Не нравится он мне. — прищурив глаза, произносит Джастин.
— Мне тоже. — заговорщически добавляет Эшли.
— Я тебя уже люблю. — Джастин подмигнул девушке.
— Не могу сказать того же.
Я обернулась на столик сзади, где до сих пор сидели семья Холланд и что-то обсуждали. Вновь встретившись взглядом с Томом, я улыбнулась ему, а он подмигнул мне и еле заметно кивнул на коробочку у меня в руках. Резко отвернувшись, я покрутила в руках подарок от Тома.
Открыв коробку, я ахнула от восхищения, привлекая к себе внимание друзей. Джастин заинтересованно схватил подарок Тома и хмыкнул, прошептав «Дешевая хрень». Эшли улыбнулась во все тридцать два зуба и, казалось, что она сейчас скажет что-то хорошее, но она чуть громче Томаса сказала: «Соглашусь».
— Боже, вы какие-то Холландоненавистники. — вырвав из рук Джастина коробочку, прошипела я.
В красной бархатной коробке лежит золотой браслет, кажется, с настоящими бриллиантами и гравировкой моего имени. Я взяла браслет в руки и сразу же надела на себя. Это так красиво и изящно смотрится на моей руке, что я сейчас испытаю оргазм от этого. Мне никогда не дарили такие подарки — сначала кольцо, после браслет. Такими темпами и до машины время дойдет.
Это украшение так сочетается с кольцом, которое мне подарил недавно Том, что мне хочется просто завалить Холланда на пол и расцеловать — у него хороший вкус, признаюсь. Я улыбаюсь и вдыхаю. Шатен, мать его, самый лучший человек в мире. Немного мне надо для счастья, конечно.
Я вновь обернулась и лишь губами прошептала «Спасибо» и, осмотрев его стол, показала пальцами сердечко. Он улыбнулся, а после посмотрел на своего брата Гарри, который почему-то после моего жеста начал меня странно рассматривать. Я лишь мельком взглянула на него и вновь посмотрела на Джастина с Эшли, на лицах которых жирным текстом было написано лишь одно: «Ебанутая».
Я смеюсь с выражений их лиц и откидываюсь на кресло, счастливыми глазами рассматривая свою руку с кольцом и новым браслетом.
***
Второй раз за день я выхожу из машины, открывая огромный черный зонт, чтобы тот спас меня от обильно падающих капель дождя. Кажется, с каждой секундой дождь все увеличивается и увеличивается, поэтому, насколько мне позволяют каблуки, бегу к входу в клуб и вдыхаю побольше воздуха, получая от этого неимоверный кайф. Обожаю запах мокрого асфальта.
Джастин и Эшли уже под градусом, поэтому, идя под ручку без зонта, они в унисон машут таксисту и начинают громко смеяться. Мужчина за рулем смеется и стартует с места, быстро скрываясь из виду. Я быстро сокращаю расстояние между нами и всовываю в руку Джастину зонт, а сама ловко возвращаюсь на место — не хватало, чтобы они промокли и заболели. Веселуха будет, конечно.
Я открыла металлическую тяжелую дверь и прошла по лестнице вниз, чтобы попасть в главный зал нашего клуба. Постоянно оборачиваясь и проверяя, следуют ли за мной Джас и Эшли, я дошла до зала и увидела все смены, весь коллектив, который собрался здесь, чтобы отпраздновать мой день рождения.
Вообще сегодня официальный выходной в Великобритании и клуб закрыт, но мы каждый год собираемся, поэтому Джастин и потянул сегодня меня сюда. Хотя, как я говорила ранее, в мои планы не входило посетить свое место работы.
В зале не было особо никаких украшений в виде бумажной гирлянды с надписью: «С днем рождения, Эйса» или праздничных колпаков на голову, всяких висюлек. Ни праздничного двухъярусного торта, никаких платьев или костюмов. Все было, как обычно: громкая музыка, коктейли двух самых лучших барменов Лондона, танцы от девочек и улыбки всего коллектива. Знаю, что они любят вечеринки.
Джастин и Эшли завалились за мной и упали на ближайший диван, начиная громко смеяться, привлекая к себе лишнее внимание. Все работники начали меня поздравлять и дарить мои любимые пионы — кажется, у меня сегодня собрание пионов всех цветов: белые, розовые, цвета фуксии, темно-вишневые и мои самые любимые — бардовые, практически черные.
Я приняла все поздравления и поблагодарила каждого. Ребята продолжили веселиться и попивать коктейли Хорхе. Но я решила скрыться в своем кабинете, чтобы выпить таблетку от головы и закапать нос — болеть такое себе, на самом деле. Хотя признаюсь честно, в детстве я всегда хотела заболеть, чтобы пропустить уроки. Или же симулировала: градусник прикладывала к горячим батареям, пила холодную воду, чтобы сорвать голос.
Но с годами все сделанное в детстве и подростковом возрасте кажется лишь ребячеством и отсутствием мозгов. Сейчас, смотря на стол с закрытым ноутбуком и стопкой документации за этот месяц, я могу с уверенностью сказать, что лучше бы вернулась в школьные года и сидела на уроке моей нелюбимой математики или биологии.
Я поставила все букеты в две вазы, что давным-давно откопала в подвале клуба — уж слишком они красивые, и выпила таблетку, которая, надеюсь, мне поможет побороть эту практически нескончаемую боль. Я легла на диван, чтобы ноги наконец отдохнули от высоких каблуков.
Думаю, что мою головную боль можно объяснить не моей простудой, а Холландом, который еще с ресторана крутится в моей голове и даже не собирается покидать мои мысли. Каждый раз обдумывая знакомство с его семьей, я понимаю, что лишняя в его жизни — я никто. Я еще несколько раз оборачивалась назад, слыша общее улюлюканье и громкие голоса мистера и мисс Холланд.
Как бы Том не говорил о том, что я его привлекаю и то, что ему по-настоящему хорошо со мной, ему не стоит притворяться милым парнем с чуть ли ни ангельскими глазами, ведь я лишь очередная в его жизни. Со мной он может воплотить все его желания относительно секса или же времяпровождения. Со мной легко пойти на контакт, и я всегда смогу выслушать его.
При воспоминаниях о парне кожа под подаренным браслетом и кольцом начинает жечь и чуть ли не краснеть, будто бы напоминая, что его частичка всегда со мной, и шатен еще долго меня будет преследовать. А я полностью и всегда с ним, словно любящая жена, которая в любой момент может поддержать.
Жена. Я только могу ухмыльнуться этому слову, ведь вряд ли это хоть как-то можно отнести ко мне.
Я навсегда останусь лишь девушкой, которая по запросу Тома расставляет ноги и лежит в ожидании. Любовница, проще говоря.
Л-ю-б-о-в-н-и-ц-а. Одно слово, девять букв, которые заставляют чуть ли не задыхаться, и такой глубокий смысл. Хотя я уже и смирилась со своей ролью, но до сих пор мне не хватает воздуха, когда я понимаю, что обманываю Зен. И это, конечно, забота Холланда, но мне не нравится сам факт того, что я мило улыбаюсь Коулман, а после ебусь с ее
мужем женихом.
К счастью, я хотя бы понимаю, что через несколько месяцев (ну, явно после их свадьбы он повзрослеет и переосмыслит то, что творит) это все закончится, и я останусь без ничего. Буду смотреть сторис Зендеи и со слезами зарываться в подушку, потому что мне ничего не достанется. Лишь воспоминания.
Я не экстрасенс, чтобы понять, что меня ожидает: ревность к Зен, слезы каждый вечер, самобичивание и хладнокровность, которая останется на всю будущую жизнь и, скорее всего, даже не будет мне мешать. Я так же могу с уверенностью сказать, что буду рыдать на коленях Джастина о том, какая дура, что когда-то согласилась на его предложение.
Но тогда будет поздно включать мозг, ведь его стоит активировать именно сейчас, чтобы закончить все это и продолжить счастливо жить. Ну, или делать вид, что я счастлива.
Но не могу. Просто не могу. Что-то свыше меня тянет назад, когда я открываю рот, чтобы сказать три до жути простых, но многозначных, слова: «Все кончено, Том». Но даже если я и наберусь смелости сказать это, глядя Холланду прямо в глаза, то эти слова будут значить лишь «Конец, но…». И последует продолжение моих страданий и его холода.
В голове до сих пор крутятся слова Деборы, которая ясно мне дала понять, что будущего у нас с кареглазым нет. И сквозь слезы и кряхтение я могу заявить, что она права. Права в том, что стоит закончить это сейчас, чтобы не сделать самой себе хуже. Но я по сути мазахистка, раз уж пропускаю ее слова.
А может я не хочу прекращать эти отношения, потому что…
Дверь резко открылась, заставляя меня выплыть из своих мыслей и посмотреть в сторону входа. В дверях стоял Том с каким-то крафтовым пакетом в руках и мокрым пальто и волосами. Я попыталась что-то сказать, но не смогла, лишь шевелила губами, как будто рыба.
У меня в сердце двоякие чувства — я рада, что Холланд здесь, но в то же время для чего он приехал? Чтобы испортить мне день рождение?
— Ч-что ты здесь делаешь? — заикнувшись, спросила я.
— Приехал на твой день рождения.
С широкой улыбкой во все тридцать два зуба шатен поставил пакет у двери и прошёлся до моего стола, с интересом рассматривая пионы, от которых я без ума. Я даже хотела их посадить на балконе, но потом поняла, что это как-то странно иметь куст на балконе. Да и еще их же просто нельзя растить в горшках, поэтому я послала эту идею куда-подальше.
— А как же семейный ужин?
Я смотрю на Тома, который все еще был одет в классический черный костюм и так шедший ему галстук в цвет. Верхние две пуговицы его белоснежной рубашки расстегнуты, что придает актеру неимоверную сексуальность. Хотя мне и непривычно видеть Тома в таком, но стоит признать, что ему чертовски идет черный цвет и классические костюмы.
— Моя семья неожиданно решила свалить в загородный дом, потому что мама устала от суеты и ей захотелось провести время на природе — хотя я не знаю, что они там будут делать. Декабрь на улице, да и с такой погодой явно не барбекю устраивать и не в бассейне плескаться.
— А Зендея?
Заметив, что мой голос немного изменился — стал более грубее, с хрипотцой, я шмыгнула и стала обувать туфли. Стоило взять с собой еще кеды или даже домашние тапочки. Но я не подумала об этом, поэтому придется еще несколько часов провести на каблуках, ноя от усталости и несильной боли.
— Она решила отправиться домой, потому что завтра поедет на съемки шоу, поэтому ей стоит отдохнуть. А я приехал к тебе. Ты с таким лицом сидишь, будто ты не рада моему приезду.
Я закатила глаза.
— Я всегда тебе рада, ты же знаешь,. — я встала на ноги и направилась к Тому, который сидел, облокотившись на край стола, и рассматривал меня.
Я ловко преодолела несколько метров между нами и обняла шатена, чувствуя его крепкие руки на моей талии. На удивление, мне вовсе не хотелось раздвигать перед ним сейчас ноги или скакать на его члене в позе наездницы. Мне просто нужны были его объятия, успокаивающий голос и молчание с моей стороны.
— Чего это ты? — спрашивает Том, потянув меня за подбородок вверх.
Я ничего не ответила, лишь обратно уткнулась в его чуть влажную шею. Мне было без разницы на то, что его пальто мокрое, и, если я сейчас осмотрю себя, то увижу лишь мокрую полупрозрачную блузку, что неприятно будет прилипать к моему телу; на то, что после сильно замерзну и заболею еще сильнее.
Я пожимаю плечами, скорее всего самой себе, сама не зная, что на меня нашло, что я вдруг начала проявлять такое тепло в отношении Тома. Мне просто потребовалось это. И никак объяснить данное я не смогу.
— Я хотела тебе кое-что сказать. — промычала я.
Эти слова я обдумывала несколько дней подряд. Три слова, которые могут убить меня. Но в то же время я просто обязана произнести их, в не зависимости ни от чего. Просто открыть рот и напрячь голосовые связки.
Я мнусь, потому что волнуюсь. Несколько раз повторяю про себя эти слова, но ничего не получается — я вмиг будто онемела.
— Что же? — напряженно спрашивает Холланд, как будто готовится к чему-то плохому.
Но меня в который день прерывают. В кабинет врывается Эшли, чуть трезвее, чем была до этого, и Джастин, который уже в мясо, в зюзю — называйте, как хотите. Но все же мужчина умеет пить, поэтому ровно стоит на ногах, хоть и чуть покачивается. Я обернулась на них, видя небольшое смущение на щекамх Эшли. А Джас вроде даже нас не заметил, потому что сразу же завалился на мой любимый диван.
— Упс, — проворчала Эшли, — прости, Томми, но мне нужна Эйса.
Девушка схватила меня за запястье и вывела из кабинета, следуя по направлению в гримерку танцовщиц.
— Что происходит? Что случилось? — спрашиваю я, с настороженностью смотря на затылок итальянки, — Эш…?
— Мы с Джастином тебе приготовили… — она не успела договорить, так как мы сразу же услышали маты и звук разбитого стекла из моего кабинета.
Переглянувшись, мы с соседкой сорвались с места и быстро побежали в кабинет.
Зайдя туда, я обомлела, потому что Джас и Том дрались, снося все, что можно. Я прикрыла ладонью рот, замирая на месте. Но хорошо, что мой мозг быстро сработал, и я спустя несколько секунд кинулась разнимать их, потянув туда же Эшли, которая пыталась докричаться до Джастина.
Благодаря тому, что Джастин пьяный, а Том легко поддавался мне, мы с Эшли смогли растянуть их в разные стороны. Я даже не успела ничего сказать, наорать на них за такое ребячество, как Джас без слов покинул кабинет. Я сразу же кинулась за ним, но Эшли преградила мне путь и спокойно сказала о том, что она справится, а мне стоит остаться с Томом.
Я повернулась к актеру и осмотрела его, понимая, что хоть в этой битве Джастин был слабее в силу опьянения, но Холланду хорошо досталось. Том стоял и молчал, опустив глаза вниз, словно провинившийся ребенок. Я прикоснулась к его разбитой брови и царапине на щеке. Он зашипел, заставляя меня вздрогнуть.
Я быстро вспомнила, в каком из шкафов находится аптечка, и ринулась к ней, чтобы обработать раны Тома. Хоть он и отнекивался, но я смогла его убедить, что лучше сделать это.
— Что произошло? — шепотом спросила, рассматривая царапину на щеке и делая вывод, что в больницу Тома не стоит везти, как я изначально это хотела.
— Ничего. — буркнул парень.
Я хочу ему залепить пощечину, вот честное слово, но понимаю, что не стоит.
— Холланд! — чуть вскрикнула я. У меня вновь разболелась голова. — Джастин — мой лучший друг, и я хорошо знаю его, не мог он просто так кулаками размахивать.
— Просто наступили друг другу на ногу, — британец пожал плечами, — я тебе не хочу ничего говорить, потому что это мужские дела. И меня даже не волнует то, что он твой лучший друг. Захочет — расскажет сам.
— О, боже, — я закатила глаза, — все равно я от вас не отстану. И если не я, то Эшли узнает.
Не смотря на то, что внутри меня разрывало любопытство, я пересиливаю себя и продолжаю обрабатывать ссадины. Думаю, утром я все выпытаю у Джастина. Уверена, что он как раз-таки не будет молчать, а скажет все по существу. Но все равно для меня это немного странно. Том и Джастин — два вполне адекватных и спокойных человека. Я даже представить не могу, что произошло там за эти минуты нашего с Эшли отсутствия.
Том задумчиво смотрит на меня. Он иногда шипит от неприятных ощущений, когда я прикасаюсь опущенным в раствор ватным диском к царапинам. Но при этом ни единая мышца на лице шатена не дрогнула, как будто ему вовсе плевать на результаты драки.
Я быстро закончила и убрала аптечку обратно в шкаф. Настроение окончательно испорчено, и я хочу вернуться домой, чтобы лечь спать. Слишком много всего произошло сегодня. Хочется отдыха, спокойствия и горячего чая.
Но мне ещё стоило прибраться в кабинете, потому что мужчины разбили рамку с черно-белой фотографией Биг-Бега. Фото из-за осколков согнулось и чуть порвалось. Придётся её выбросить, как и остатки от рамки. Жаль, эта фотография стояла в этом кабинете с момента моего назначения на пост администратора клуба. Досталась мне она от моей предшественницы.
Я молча убираюсь и мысленно благодарю Никола, что всегда ставила музыку на максимальную громкость, и нас никто не услышал. Или услышал и сделал вид, что ничего не произошло. Однако для меня все ещё остаётся загадкой, как Тома до сих пор не увидел коллектив? Я думаю, что если бы кто-то заметил его, то давным-давно около двери кабинета выстроилась очередь за автографами актёра.
— Поехали отсюда? — неожиданно Том разрывает тишину. Я выкидываю осколки в мусорное ведро.
— Куда? — интересуюсь я.
Я и сама не против сейчас куда-нибудь свалить. Мне наскучило здесь находиться, тем более, что я очень устала. Только перед тем, как мы уедем куда-то, стоит проведать Джастина, который под алкоголем и эмоциями может разнести весь клуб.
— Просто прокатимся по городу, — пожал плечами Том, — там ливень, романтично.
— Только я зайду проверю Джастина. — предупреждаю я.
— Хорошо.
Мы вышли из кабинета, оставляя мои пионы здесь. Послезавтра их заберу. Я иду на поиски Джастина, а Том в машину. Замечаю Джаса сидящим на одном из диванчиков со стаканом коньяка в руке и сидящей на его коленях Эшли. Они спокойно целовались и обнимались. Я ухмыляюсь, решив им не мешать, и двигаюсь к выходу. По пути меня прерывает Кити, которая спрашивает, почему я так быстро ухожу. Я объясняю это тем, что я приболела, но они могут продолжать веселиться.
Время близится к одиннадцати ночи. На улице кромешная тьма, прерываемая лишь уличным фонарями, светом в окнах домов и яркими вывесками. Лондон зажил ночной жизнью. Люди, не смотря на несильно идущий дождь, слякоть, все равно вышли на улицы и продолжают праздновать вчерашний день.
В машине тепло и спокойно: работает печка, что полностью дует тёплым воздухом в мою сторону, играет радио с песнями конца прошлого века. Я снимаю туфли, из-за которых стопы опухоли, и оставляю их на коврике, а сама забираюсь с ногами на сидение и поправляю юбку, что чуть задралась.
- Согрелась? - спросил Том. И сразу получил от меня тихое "да".
Он взял меня за руку и прижал тыльную сторону ладони к губам. Я почувствовала его обжигающее дыхание, от чего затаила дыхание. Такой лёгкий и приятный жест, но при этом в моём животе вмиг просыпаются бабочки и начинают порхать. Мне нравится, как моё тело реагирует на Тома. Мне даже хочется побольше таких моментов.
Мы останавливаемся на небольшом холме, с которого виден весь Лондон. Я приоткрываю рот в восхищении, замечая, что в уголках глаз начинает печь. Ещё немного и я точно разрыдаюсь, потому что впервые за долгое время поняла, что совсем скоро я покину этот родной город.
Лондон - город надежд, счастья и несчастья, смерти, жизни, славы и упоения. Он стал для меня родным, как только моя жизнь стала лучше, или же даже, когда я спустилась на перрон с поезда. Как будто до этого не существовало серого Эдинбурга, про который я могу говорить лишь с болью в груди. Этот город поменял мою жизнь и меня саму.
— Вау, здесь так красиво. - восхищённо заявляю я, прильнув к стеклу. Я видела Лондон разным, но таким красивым, живым и прекрасным - впервые.
— В детстве это было моё любимое место в городе, - внезапно заговорил Холланд, смотря вдаль, - я часто приходил сюда, когда нужно было побыть наедине с собой и обдумать что-то важное. Именно отсюда ты можешь увидеть душу Лондона. Он прекрасен и ночью, и днем, в любое время суток.
Том потянулся к крафтовому пакету, который принёс ещё в мой кабинет. Тот зашуршал, заставляя меня заинтересовано посмотреть на него. Шатен мельком взглянул на меня и, улыбнувшись краем губ, вынул оттуда две коробки в разноцветной упаковочной бумаге. Обе протянул и положил мне на колени.
- Это тебе.
- Но ведь ты мне уже сделал подарок. - я продемонстрировала ему браслет, висящий на запястье.
Но кареглазый меня не слышал и продолжал смотреть на коробки, лежащие у меня на коленях.
- Открой эту, - он указал на одну из них, - если я тебе сделаю больно. А эту, если сделаю счастливой. Не сейчас, а потом, когда ты это почувствуешь.
- Что там?
- Просто сделай так, как я тебе только что сказал.
Мне хочется открыть их сейчас, но я слушаюсь Тома и киваю. Я сделаю, как хочет он. Открою лишь тогда, когда моё сердце содрогнется от боли или счастья. Хорошо. Но мне страшно, что же там может быть?
Смотря на эти коробки, я сразу же вспоминаю то, что хотела ему сказать ещё в клубе. Нарастает волнение, потому что понимаю, что мои слова могут повлиять и на мою, и на его жизнь - положительно или отрицательно, тут уже по ситуации. Но для меня это важные слова. Но как бы я ни хотела это произнести с чувствами, я лишь протараторила, будто зубрила это несколько дней.
— Том, - я сжала его ладонь, - я ещё в клубе хотела сказать то, что ты очень дорог мне, и я, кажется, люблю тебя.
— Я знаю, — он не ответил ничего, кроме этого, спустя несколько минут моих пыток, - и ты знаешь мой ответ. - он улыбнулся.
Знаю.
