Бумага

      Кроули вбегает в книжный магазин под аккомпанемент обиженно звякнувшего колокольчика, едва не запинаясь о низкий деревянный порог. Не обращая внимания на редких посетителей, он находит бегающим взглядом хозяина магазина и почти кричит. — Крылья! Покажи свои крылья!       Демон ударяется плечом о край книжного шкафа и подлетает, вцепившись тонкими сильными пальцами в плечи ангела, будто утопающий в спасательный плот. — Дорогой, что с тобой? Что случилось?       Азирафаэль недоумевающе воззряется на него своими серыми хрустальными глазами и спешит успокоить посетителей, во все глаза наблюдающих за развернувшейся сценой. — Всё в порядке, не обращайте внимания! Змей потряхивает ангела за лацканы пиджака и тихо шипит: — Ни черта не нормально! Пошли в подсобку, мне срочно надо увидеть твои крылья!       Когда они успешно скрываются за дверью, люди смущенно отводят глаза, уверенные, что стали свидетелями случайной сцены между влюбленными. Впрочем, определенная доля истины в их подозрениях в самом деле присутствует. — Да что случилось-то? — интересуется ангел, когда с него сдергивают сюртук и жилетку, он уже сам расстегивает рубашку, поняв, что уступить будет проще. — Что случилось? Что случилось? Это!       Кроули сбрасывает с себя пиджак и, развоплощая иллюзию надетой под него кофты, разворачивает свои крылья. Графитово-синие с белой каймой, как у ласточки. Азирафаэль пораженно отступает на пару шагов и неловко падает в кресло. — Что с ними? — только и может выдать ангел спустя пару секунд. — Я не знаю! Я таким проснулся! — Ты опять спал? — на автомате реагирует светлый. — И без меня? — Это к делу отношения не имеет, доставай свои, а то я сейчас аннигилирую от волнения. Где мы потом новое тело доставать будем? Букинист озадаченно вздрагивает и, сделав пару вдохов для успокоения, прикрывает глаза. Слышится шорох, и приятное тепло мягких перьев ощущается за спиной. — Что там? — шепчет он не в силах открыть глаза от страха. — Ну… ты теперь самый модный ангел на небесах, они как с картин Ренессанса. Кстати, похоже на твой обожаемый тартан.       Азирафаэль распахивает глаза и подбегает к зеркалу с отчаянным стоном. Белоснежное оперение приобрело рисунок в бледную золотистую шашечку, его крылья светлые, точно как соколиные, такие ангелам и правда рисовали художники эпохи Возрождения. — И что это должно значить? — смирившись задаёт букинист риторический вопрос. — Надеюсь, что нас уволили, и мы теперь вольные птички. Тебе идёт, ангел мой. Ласточка и сокол, пффф.       Демон несдержанно фыркает и смеётся, но, видя тревожное выражение лица своего ангела, он всё ещё посмеиваясь покрывает его щеки и нос утешительными легкими как перышко поцелуями, под которыми все печали и страхи разбегаются прочь. Кажется, и правда. Свободны.