***
— Генри Бауэрс стал слишком частым гостем в нашем доме. Дорин Фриман недовольно бурчит, облокачиваясь на железную дверцу ее шкафчика. Сегодня начался новый учебный год. Новые проблемы, новые преподаватели, новые предметы. Последний, выпускной класс — это значит, нужно напрячься, чтобы закончить его достойно и подавать документы в различные высшие учебные заведения, чтобы продолжить обучение уже там. Для Фриман это не составит особого труда. Так уж ее воспитали, точнее, воспитала мать, потому что только она беспокоилась за табель с оценками своей дочери даже больше, чем сама Рин. Беверли Марш лишь хмыкает. Ей ли не знать, их дома находятся напротив друг друга и окна ее комнаты выходят прямо на окно комнаты Дорин на втором этаже, куда она ни раз лезла по пристройкам, обвитым вьющимися лозами и сплетениями ярких салатовых растений, и на окна столовой. Вчера, например, она видела, как Бауэрс приходил с ее отцом на семейный ужин, а Рин в то время сидела на небольшом участке несильно скошенной крыши, свесив босые ноги вниз и едва касалась пятками вьюнок и что-то яро черкала в странной тетрадке, или блокноте, Бев не видела. Ей хотелось подойти, только вот на улице уже было очень поздно и даже Мэтт, который всегда на ее стороне и многое позволяет (например, закрывает глаза на некоторые ее пагубные привычки вроде курения), не выпустил бы ее. Да и о каких ночных прогулках могла идти речь, если ей всего-то семнадцать лет? — Меня это напрягает, — Фриман сдувает с лица упавшие светлые локоны, прижимая к себе учебник по американской истории. Из-за твердого переплета выглядывает большая тетрадь и прикрепленный к ней автоматический простой карандаш — если ранее — большая редкость среди учеников старшей школы, — то сейчас абсолютно нет. — После того, как он ушел, я предупредила отца, чтобы Генри в нашем доме больше не появлялся. — А что сказал он? — Беверли достала из своего, соседнего шкафчика, точно такой же набор. Девушка нахмурилась, вспоминая вчерашний не совсем приятный разговор с папой. Тогда он только покачал головой. Конечно, а чего Дорин хотела? Что он просто пожмет плечами? Генри Бауэрс для него малолетний герой, который ухаживал за пьянчугой-стариком, когда тот был в невылазных запоях. — Он сказал что Генри — божий одуванчик, — Рин хмурится, а Бев просто закатывает глаза. — Если Бауэрс божий одуванчик, то у меня «отлично» по литературе, — хихикнула рыжая девушка. — Ричи спрашивал про тебя, кстати. В длинном, узком коридоре послышался громкий звонок, заставляющий учеников вернуться в классы и занять свои места, вновь начиная работать. Фриман только оттолкнулась локтями от шкафчиков и едва волоча ногами по кафельному полу поплелась в кабинет истории.***
Первый урок истории в этом учебном году длился неимоверно долго. По крайней мере, так казалось каждому ученику, сидящему в кабинете за партами, пока преподаватель монотонно диктовал важнейшие факты в американской истории и изредка делал заметки, что-то или иное стоило бы записать, потому что это будет на зачете в конце года. Точнее, так казалось практически всем, всем, кроме Ричи Тозиера, что сидел, повернув голову влево и смотрел на светловолосую девушку, тщательно конспектирующую материал себе в большую и толстую тетрадь в клетку. У самого — ни единого слова, только мелко-мелко настроченная дата. На этот год Тозиер настроен серьезно, ведь, черт возьми, да. Он влюблен. И расставаться с этим человеком после школы он не намерен. Потому что если он сдастся, то Ричи будет не Ричи. Беверли успела занять место с Дорин на втором ряду. И изредка это две девушки беззвучно смеялись над чем-то. Странно только то, что учитель в упор не желал замечать то, что практически лучшая его ученица успевает посмеяться, скорее всего, над его незадавшейся утренней прической. Или над чем-то еще. Но девушки просто обсуждали свое утро, которое выдалось весьма и весьма забавным. После урока Бев и Рин решили взять Ричи под ручку и прогуляться до карьера, чтобы искупаться вместе с остальными лузерами, которые обычно там и собирались после школы. Пока на улице еще тепло, почему бы не провести это время с некой пользой? Бев и Рин немного подтянут новую технику плавания, что показал недавно тренер, а потом они просто посидят поговорят, как старые друзья. По пути Ричи заскочил к себе домой, ловко миновав Мэгги Тозиер, свою мать, что тщательно поливала из шланга зеленый, недавно стриженный газон и совсем не заметила своего сына, хотя такого высокого парня не заметить сложно. — Здравствуйте, Мэгги, — Рин приветливо помахала рукой приятной женщине, что с улыбкой ответила взаимностью, когда, все-таки, заметила их, стоящих за зеленой оградой и терпеливо ждущих друга. — Вы ждете Ричарда? — поинтересовалась она, выключив воду и подойдя к Марш и Фриман. Она была одета в настоящий костюм садовника, только на ее ногах были не тяжелые резиновые сапоги цвета болотной тины, а аккуратные черные балетки. Темные вьющиеся волосы были собраны в хвост на затылке и прикрыты плетеной панамой с огромными полями, украшенной лентой с мелким цветочным принтом. На теле висел зеленый комбинезон, а под ним свободная рубашка небесного цвета, рукава которой Меган подкатила по самый локоть. Нежная кожа рук скрывалась под резиновыми перчатками. Практически полный садовнический костюм. Женщина стянула с рук перчатки и отряхнула от грязи, а потом запихала их в большой карман на груди. — Куда-то идете? — дождавшись положительного ответа, она спросила снова. Девушки снова поочередно кивнули головой. — Кстати. Твоя мама, Рин, хотела забежать сегодня, но ее так и не было. На телефон никто не отвечает. Когда придешь домой, скажи Глории, что Мэгги ее ждет. — Да, — ответила Дорин. Неуверенно. А потом уставилась себе в ноги. — Мам, прекрати смущать Бев и Рин, — с улыбкой на лице сказал тут как тут подоспевший Ричи, закинув портфель себе за спину. — Мы ушли, буду вечером.***
— Вам не кажется, что стоило бы уже расходиться по домам, а? — протянул Эдди, лениво взглянув на часы на запястье. — Еще пять минут, Эдс, подожди, — Рин вытянула в его сторону руку и смазано прикрыла парню рот, на что он раздраженно закатил глаза. — Так кто звонил-то тебе тогда, ты так и не сказал, — теперь она полностью развернулась к Стэну, слегка пихнув оголенными коленками Ричи по плечу. Урис нахмурился на секунду. Потом посмотрел на Птичку, затем снова уставился в землю со сведенными на переносице бровями. Сказать или нет? Эрнест говорил, что ей знать о звонке не стоит. Но с другой стороны, Рин должна знать о нем. Вдруг что-то случилось? — Он говорил, что звонили соседи, — Майк поерзал на своем портфеле. — Так, Стэн? Вроде, на счёт отключенного света… — Нет, — кудрявый парень покачал головой, не дав Хэнлону договорить. Все же он решил, что Дорин должна знать, что звонил ее отец и что этот звонок был совсем необычным. — То есть да, я так сказал, но в ту ночь мне звонил твой отец, Рин. Я так и не понял, чего он хотел, но шум на заднем плане слегка напряг меня. Ричи задрал голову, внимательно оглядывая напряженное лицо светловолосой девушки, которая, сама того не осознавая, сжала пальцы до побеления на его плече. Ее брови были сведены на переносице, прямо как у Стэнли Уриса, зубы сжаты, а взгляд был таким глубоким и задумчивым, что ему самому становилось вдруг не по себе. Тозиер хмыкнул про себя и поднял руку девушке на ноги, прямо на ткань легкого сарафана, что до сих пор не успел высохнуть полностью. — Мне нужно домой, — произнесла Дорин, вскочив с места. — Ребята, извините, что так резко, это и в правду важно. Спасибо за день! Увидимся! — улыбнулась Фриман, напоследок помахав рукой группе подростков и побежала в сторону своего дома. Что-то тут не чисто.