***
— Мама? Мама! Где ты, мама? Девушка с абсолютно растерянным видом бегала по дому. Глаза застилали жгучие слезы, пока она, спотыкаясь о совершенно рандомные вещи, валяющиеся на полу, металась из одной комнаты в другую. Вещей Глории нигде не было, вокруг царил сущий хаос, больше походящий на какое-то ограбление, а не на то, что кто-то просто напросто собирался впопыхах. Да и зачем ее матери уезжать, не говоря ни слова и не оставив даже самой маленькой записки. Зачем ей вообще потребовалось уехать? До этого дня у них шло все лучше обычного, — факт, — Дорин не устраивала истерик и не дулась на женщину, а та, в свою очередь, решила, что хватит окружать свою единственную дочь суточной заботой семь дней в неделю. Фриман влетела в свою комнату. Пустота. Во всем чертовом доме. Девушка дрожащими руками дотронулась до трубки телефона, когда спустилась на первый этаж и на негнущихся ногах поплелась в зал. Ком в горле затруднял дыхание, сквозь мутную пелену жгучих слез было практически не видно, на какие цифры она нажимала, в надежде на то, что она у какой-нибудь своей подружки, а их дом просто подвернулся каким-то бандитам по пути. Первой в списке была Мэгги Тозиер, что сказала, что мама хотела забежать, но так и не забежала, но и в доме Ричи не ее не оказалось. Следом несколько незнакомых номеров, номер лавки, в которой она раньше любила проводить время за разговорами с продавцом, номер отца, что сказал, что не видел ее уже давно, номер Сони Каспбрак, любимой маминой болтушки, повернутой на лекарствах и выдуманных болезнях. — Детка, почему ты такая заплаканная? — слышится из трубки ласковый голосок миссис Кей, а потом трудное дыхание и даже сопение. Под ней неприятно скрипит кресло, когда она усаживается удобнее перед телевизором, а потом все затихает, пока Рин шмыгает носом, сдерживая слезы безысходности. Ни у кого нет, никто ее не видел. — Что-то случилось? Ты только скажи, я приеду. — Да, приезжайте, — тихо произносит Фриман. — Только… не берите Эдди с собой, хорошо? Женщина попрощалась и положила трубку, а Рин набрала еще один номер. Номер, который знал абсолютно каждый гражданин америки — от взрослого до ребенка.***
Машины с мигалками прибыли куда быстрее, чем ожидалось. Даже раньше, чем Соня Каспбрак на своей старенькой машине. Полицейские ворвались в дом, вооруженные до зубов, с пистолетом, что держали в напряженно вытянутой руке, окружили сидящую у дивана на полу девушку с поджатыми к груди коленями. Она едва качалась из стороны в сторону, ее глаза были красными, сравнимо по цвету с морским кораллом, щеки еще более красными, покрытые пятнами. Руки Фриман дрожали, да и сама она была словно последний листочек с дерева, что цепляется за свою ветку настолько сильно, что даже самый сильный ветер не может сорвать его оттуда. — Рин! — охнула миссис Каспбрак, прикрыв ладошкой свой раскрывшийся в удивлении рот. — Детектив Максвелл, — мужчина представился девушке, присев на корточки рядом с ней. — Что у вас тут произошло? — Я не знаю, — шепчет Дорин. — Я прибежала домой. Все вверх дном, моей мамы нигде нет. — Вероятно похищение и ограбление, — мужчина отворачивается от Фриман, сначала задерживает взгляд на Соне, что остерегается помешать работе полицейских, потом переводит взгляд на своего ассистента, что тщательно записывал все в свой блокнотик. — Уилл, проводи мисс Фриман и миссис Каспбрак к карете скорой помощи. Мы тут все обыщем.***
— Эдди? Малыш? — Соня распахнула входную дверь своего дома и ободряюще потерла оранжевым одеялом до сих пор подрагивающие плечи. Она снова стоит на пороге этого дома. Сколько уже времени Дорин Фриман не заглядывала к Эдди? Лет шесть? А может больше? Она уже сама не помнит, но все точно изменилось с ее прошлого визита. Новая мебель и, может, все находится не на своих местах. Все равно, это не имеет значения. Миссис Каспбрак легко подтолкнула девушку в прихожую, откуда из-за угла вылетел Эдди со стаканом воды, который упал на пол и разбился в дребезги. — Что она тут делает? — парень повел бровью, продолжая стоять над прозрачными осколками, острые края которых возвышались над поверхностью прозрачной и поблескивающей в желтом свете лампы лужи из разлитой воды. Белые носки уже успели намокнуть, пока Рин дрожала от холода и от откатывающей истерики, с которой ее обнаружили полицейские и миссис Кей. — Что случилось? — Глория пропала, а под опеку Эрнеста ее отдавать не станут, — сбивчиво пробормотала женщина, стягивая с себя куртку. — Ее должен был кто-то взять под свою опеку, иначе ее бы отдали в приют. Завтра мы едем оформлять документы, поэтому если кто-то будет интересоваться в школе, куда она пропала, ничего не говори. Полицейские сказали, что они сами все донесут. А теперь проводи ее в гостевую комнату, дорогой.