[5]
Как вы уже поняли, в те дни жизнь моя существенно изменилась. В связи с этим у меня появилось новое увлечение — надеяться на лучшее. Последняя ночь выходных была весьма бурной, жаркой и плодотворной. Она прошла не зря. Я успел сделать проверочную, о которой благополучно забыл на неделе. Огромный тест со скрипом и скрежетом, но поддался, хотя мысли и путались от того, что Чонгук постоянно ластился и нудел, что ему скучно. Скучно, одиноко и холодно. В конце концов я перебрался на кровать, разрешив устроить подушку у меня на коленях, а сам то и дело ловил себя на том, что бездумно пялюсь в конспект, перебирая пальцами пряди его черно-красных волос. Каждый раз при этом я тяжко вздыхал от огорчения, пытаясь вернуться к работе, но снова и снова погрязал в размышлениях о том, что же именно в этом человеке так цепляет. Когда я поставил последний крестик в тесте и готов был вопить от облегчения, Чонгук уже спал. Так что и я тихонько устроился отдыхать, а утром собрался пораньше и ушел, не став его будить. Обычно бессонные ночи давались мне с трудом, но та была, наверное, самой тяжкой. Зевая на ходу, я кое-как добрел до нужной аудитории, несказанно радуясь тому, что додумался выйти пораньше. Квон Джиён, преподаватель экономики, не любил опаздывающих, а я не любил Квон Джиёна. И в то утро он окончательно разбил мое хрупкое студенческое сердце — сказал, что работа, над которой я корпел всю ночь, и из-за которой почти не спал, была дана по ошибке. Самым странным мне показалось то, что никого это его заявление не удивило, кроме меня. — Я еще на прошлой лекции обо всем сказал, — пожал плечами преподаватель, — этот тест для последнего триместра. Разве темы не показались вам незнакомыми? — Показались, — тихо пробормотал я. Действительно, показались, но я почему-то списал всё на свою невнимательность, решил, что успел пропустить новую тему. — Но что-то я не слышал ваших объяснений на прошлой лекции. — О, разумеется, — кивнул Квон Джиён, — ведь вы витали в эмпиреях. — Где? — В облаках, — пояснил преподаватель и строго поджал губы. Я понял, что безнадежно пропустил момент, когда стоило заткнуться. Теперь он запомнит наш разговор, подумалось мне, еще долго будет придираться. — Советую в следующий раз быть внимательнее, чтобы не делать лишнюю работу. А теперь, — он недобро улыбнулся, обводя взглядом аудиторию, — раздаю тесты, которые на прошлой лекции обещал выдать. Если кто-то не слышал, меня не волнует. Подчеркиваю, что сдать их нужно на следующей паре. У вас есть пять дней, будьте внимательны, эта работа зачитывается как одна из влияющих на итоговые баллы. Окончания лекции я ждал с небывалым нетерпением, моментально сорвался с места, едва преподаватель с нами попрощался. Тэхён еле успел меня догнать, поймать и оттащить в кафетерий. Сев за столик, я перевел тоскливый взгляд на, как обычно, не замечающую меня Лалису. И что только эти двое друг в друге нашли, размышлял я, ведь они совершенно разные? Как… как мы с Чонгуком. Я измученно глянул на севшего рядом парня. Помяни черта. Ведь мы в самом деле были несовместимы, как из разных миров. С другой стороны, мы как-то умудрялись почти ладить, находить общий язык. Чонгук приветливо со всеми поздоровался, а я отвернулся, чтобы лишний раз не травить душу — некстати вспомнились мягкие волосы, скользящие между пальцами. Захотелось встать и уйти, но это было бы невежливо. Да и улыбка, которую я заметил всего лишь случайно, краем глаза, заставила передернуть плечами. Он смотрел на меня. Разговаривал о чем-то с Тэхёном, но смотрел на меня, из-под челки, слегка опустив голову, как будто заигрывал. Я понимал, что всё это баловство и просто шутка, но с трудом сохранял невозмутимость. — Ладно, — поднимаясь, сказал Тэхён. — Возьму поесть. Кому-то что-то прихватить? — Не голоден, — буркнул я, спеша отделаться. — Нет, спасибо, милый, — тихо ответила Лиса, — я тоже не хочу. — А мне картофель фри, пожалуйста, — невозмутимо заказал Чонгук, не глядя на Тэхёна. — И зеленый чай. — Чай могу принести прямо сейчас, а вот горячее придется подождать, — пробормотал Тэхён, посмотрев на огромную очередь, толпившуюся у буфета. — С горячим можно не спешить. — Чонгук очаровательно улыбнулся. — Мы тут и сами горячие, как разогревающий пластырь… — Кстати, Гук, — пробормотала Лиса, не отрывая взгляда от журнала, который листала, — что это ты в колледже делаешь? Третий день подряд. Учиться удумал? — Мне и без этого есть, чем заняться. — Я аж вздрогнул, когда на этих словах он, наполовину развернувшись, нахально закинул ногу на мои колени. Ишь отрастил, а кажется низеньким, маленьким. Тут же сверху добавилась и еще одна. А когда они слегка заскользили, грозясь вот-вот съехать, я на автомате придержал их рукой. Вот дернул же меня черт, в самом деле. Чонгук улыбнулся, а я просто попытался сделать вид, что это вовсе не моя рука практически лапает его коленки. — Хотя дома, конечно, занятий побольше интересных найдется. Но одному скучно. Такое лучше в компании… практиковать. Он сделал странный упор на последнем слове, и меня передернуло. Вспомнились разнообразные практики, самым милым и безобидным из которых было связывание. Я с замершим сердцем пытался представить, какие еще идеи и планы могут быть в голове у этого парня. Но меня в жар бросало уже от картины, где я привязан к спинке кровати. Я почти слышал звук плетки… Мне ничего не осталось, как только обречённо вздохнуть и приготовиться к худшему. Хотя где-то в глубине души даже шевельнулось любопытство. — Кстати, — Лиса подняла голову и удивленно уставилась на Чонгука, тот неохотно перевел на нее взгляд, до этого буквально пожиравший меня, прожигавший насквозь. — Ты где сейчас живешь, тебя ведь из общаги выперли? — У знакомого. — Я его знаю? Кто он? Доверять-то хоть можно? — Если так волнуешься, пустила бы к себе, — лукаво ответил Чонгук, беззаботно пожимая плечами. — Помнится, те же вопросы я задавал, когда вы меня из участка к нему везли, не слушая моих возражений. Лалиса непонимающе сморщила носик, а потом посмотрела на меня. Так, будто поймала в собственном саду, когда я ее единственную доченьку на сеновал вел. Впрочем, нет, сына, что не делает мне больше чести. — Ты, что ли, у Юнги живешь? — Ну, да. У него в комнате. Кстати, Юнги, я раздобыл вторую подушку… Тут я понял, что в тот момент, когда Лалиса меня в саду застала, я успел ее любимого сынулю знатно помять и разукрасить засосами. И откуда только у девушки, которая утверждала, что уважает меня как человека и друга, во взгляде может быть столько презрения?! Ну подумаешь… выгляжу я в ее глазах, как маньяк-педофил, захвативший в рабство несмышленого мальчика… — Чонгук? — шепнул я, не отводя испуганно-завороженного взгляда от Лисы. — Тебе восемнадцать есть? — Ага. Я мысленно вычеркнул педофила из списка и смог почти успокоиться. Всё остальное вполне можно было объяснить и простить. Ведь всё же именно я был потерпевшей стороной, которую буквально насильно, обманом и алкоголем, заставили начать встречаться. Встречаться… Встречаться! Я посмотрел на Чонгука, отчаянно надеясь, что на моем лице он без слов сможет прочесть всё, что творилось у меня в голове. Хмурясь, я изо всех сил посылал ему мысленные сообщения, убеждая, что о наших отношениях лучше пока молчать. Но мысли читать в то утро Чонгук был не настроен, поэтому снова выдал «ага», когда Лиса таки собралась с силами и задала интересующий вопрос. — Вы встречаетесь? — пораженно переспросила она, почти вскрикнув и чуть не распластавшись по столу. — Правда? Серьезно, что ли? Но вы же друг друга неделю знаете. Теперь порция осуждения досталась и сыночку, который, может быть, просто слишком нетрезво шатался в темноте сада, может быть, заступиться за своего «насильника» решил. Я всё ждал, что Лалиса начнет читать нудные и бесконечно длинные лекции о морали, о благоразумии и о том, какой должна быть настоящая любовь, дающая начало серьезным отношениям. Но подоспел папочка-Тэ с подносом. — Они всё ж таки встречаются, — загробным голосом заявила Лиса. Снова как-то слишком громко для секретной информации. Я невольно оглянулся по сторонам, но всем было плевать, у всех был обед. — Ты можешь в это поверить? Я же говорила, что плохая идея везти Чонгука к Юнги, это может плохо кончиться. Вот, пожалуйста. — Но ты говорила, что они друг другу морды расцарапают, — весело напомнил Тэхён, присаживаясь. Он поставил перед нами с Чонгуком две одинаковые тарелки с жареным картофелем и курицей с соусом, а Лисе пододвинул какой-то салат. Ну точно заботливый папочка. И папочка, судя по реакции, помнил, как сам сбегал из дома на сеновал, да. — Ты так говоришь, как будто что-то ужасное случилось от того, что два человека встречаться начали. — Но… Я четко представил продолжение: «Это же Юнги! Лучше сразу в окно выйти!» — Но, — кивнул Тэхён, — это не наше дело. — А ты только счастлив. — Я люблю обоих этих неудачников и считаю, что в их жизни должно быть хоть что-то хорошее. Хоть какое-то везение. — Это он нас неудачниками назвал? — распахнул глаза Чонгук. Тэхён и Лалиса переглянулись и тихо усмехнулись. — Технически он прав. Чонгук разочарованно посмотрел на меня, как на предателя. Осознал, видимо, что не с тем человеком согласился на сеновал идти. А между тем где-то за садом занимался рассвет, звонко пели птицы, смеялись расфуфыренные студенточки, обсуждали последний матч парни из футбольной команды, даже проплыл мимо, удостоив внимательным взглядом председатель сельского совета Чхве Шивон. Я виновато опустил голову. — Ну-ну, посмотрим, — Лиса слегка вздернула подбородок, демонстрируя свое превосходство. — Разбежитесь ведь через месяц. — Разбежимся, может быть, — философски пожал плечами Чонгук, а после наклонился вперед. — Зато за этот месяц успеем столько, сколько Тэхёну и не снилось. Тэхён застыл с вилкой в руке. — Так, хватит спорить, — тихо вставил я, — к нам гости. Мы все четверо дружно уставились на уверенно идущую к нам девушку со стопкой книг. От такого внимания вся ее уверенность моментально испарилась, слегка замедлился шаг, забегали глаза, но она всё же подошла к столу и рискнула поздороваться. Лалиса молча вернулась к салату. — Здоров, Дженни, — сказал я, заметив, что никто больше отвечать ей не собирается. Чонгук нерешительно поднял руку в знак приветствия. Бедняжка Дженни, поджав губы, стиснула пальцы на своих книгах, тяжело сглотнула, что было заметно со стороны, и торопливо ушла, так ничего и не сказав. Только молчание после нее и осталось. Напряженное и неприятное. — И что это, блин, было? Кто-нибудь мне объяснит? Чонгук махнул рукой, прося оставить тему. — У тебя на каком этаже лекция? — с не слишком искренней улыбкой спросила Лиса, поднимаясь и закидывая на плечо сумку. — О, на пятом, — с готовностью ответил Тэхён. Он встал, собирая их посуду на поднос, который Лиса тут же забрала, давая собрать личные вещи. Тэхён застегнул рюкзак, и они ушли, не глянув на нас больше. Я, окончательно охренев от происходящего, застыл истуканом, глядя им вслед. После повернулся к Чонгуку. — А чая я так и не дождался, — нервно хохотнул парень, натянуто улыбаясь. — Что у них творится? — недовольно спросил я. Давно уже все знали о напряженных отношениях между Лисой и Дженни. Кажется, они с самого поступления сторонились друг друга, уже два года эта парочка была холоднее зимы. Но до полного игнорирования Лалиса еще не доходила при мне. — Тебе лучше не знать… — Рассказывай, иначе я раздобуду второе одеяло, — спокойно сказал я. — Ладно, — сдался Чонгук, поднимая руки в знак капитуляции. — Их никак не оставят воспоминания об их юношеском романе. — Чьем именно? — не понял я. — Лисы с Дженни, — смущенно пояснил Чонгук. — Что ты заливаешь? — тихо рассмеялся я. — Они же сестры. Чонгук хмуро посмотрел на меня исподлобья. И я резко понял, что сеновал в мамочкиной молодости многое успел повидать такое, что теперь стоит скрывать, гонять всех от несчастной постройки, чтобы не нашлось улик. — Они сводные. — Я облегченно выдохнул, но тут же снова напрягся. Чонгук отвел взгляд и говорил тихо-тихо, как-то с тоской. — Встречались в школе. А потом оказалось, что мать Лалисы в то же время тоже встречалась с отцом Дженни, и в какой-то момент решили родители пожениться. Немного неприятная ситуация, верно? Не думали же родители, что между их девочками что-то могло быть. Да и что им с того, это у дочек глупость, баловство. Насколько я знаю, Дженни тогда предложила расстаться, как только узнала. И было это на следующий же день после… ну… ты понимаешь, важного события в их отношениях. С тех пор Лиса не может простить, обижается за себя-брошенку. Тэхён дуется, что Лиса не может оставить это в прошлом и просто быть с ним. Дженни разочарована, что ее мотивы и чувства никто не хочет понять, винят во всем. И при этом ей приходится уходить из дома, когда Тэ приезжает в гости. И я что-то совсем не уверен, что она смогла разлюбить Лису с тех пор… Дурдом, верно? Он вздохнул и уныло глянул на стушевавшегося и совсем ушедшего в астрал собеседника, не способного выдавить из себя хоть словечко. Улыбнувшись, поддел пальцем мой подбородок — я закрыл удивленно приоткрытый рот. — Что, проще жить без отношений, да? — Но я встре… — Да рассказал мне Тэхён про твою девушку, — усмехнулся он, теперь уже искренне повеселев, видимо, заметив, как я окончательно расклеился. — Что, всё было настолько строго? — Строго. Даже поцеловать не давала. — Хотел? — Конечно! Что за вопрос? — Ну вот, как всегда. Когда не дают, вы так и норовите поприставать. А когда сам даешься, вам не нужно. «Мы совсем не знакомы, отстань, извращенец». — Так я у тебя не первая жертва? — Первая. Просто все вы, мужики, одинаковые. — Ты тоже мужик. — Ну так и я такой же, — беззаботно пожал плечами Чонгук. — Не отрицаю. Легкая добыча не нужна, она насыщает только скукой, не дает пикантного наслаждения. — Понял теперь… — Мы переглянулись, парень с сомнением нахмурился, не понимая. — Надо с тобой переспать, чтоб отстал, да? — Ага, — улыбнулся Чонгук. А на роже прям написано было: «Переспать. И не раз». Я цокнул языком и взялся за вилку. Ничего подобного, не одинаковые мы. К каждому свой подход нужен. Иначе не случалось бы, что кто-то расстался, но не может разлюбить, а другой разлюбил давно, но никак не может простить. Не было бы в мире дурдома, если бы все люди мыслили одинаково и понимали друг друга без обид и недомолвок. А потом мне резко вспомнилась заданная на дом работа по экономике, и настроение окончательно ушло в минуса, не попрощавшись. Но на коленях моих по-прежнему лежали ноги Чонгука, и это, как ни странно, хоть и немного, но приободряло. Не будь его, я бы сейчас остался совсем один, как и всегда, когда Чимин уезжал. Как же всё же по-разному способны складываться отношения, какой же разной бывает любовь.[6]
Прошла еще пара дней странной жизни. С трудом выдержав очередной трудный день на учебе, разбив все кирпичи с монетками и грибами, раздавив всех гумба, распинав всех черепах, повырывав с корнями растения-пираний и даже потопив в лаве дракона-директора, я был настроен вернуться домой, встретить там жителя Грибного королевства и со спокойной душой узнать, что принцесса в другом замке… но на пути мне попалась ненавистная тучка-Лакиту-Тэхён, скинувшая на меня фыркающего дикобраза в черно-белой толстовке. Тэхён сказал, что подойдет через пару минут, заберет только какие-то вещи из раздевалки спортзала, попросил подождать. Я посмотрел на Лалису. Лалиса уставилась на меня. Мы стояли у стены с расписанием и молчали. Люди ходили мимо туда-сюда, что-то громко обсуждали, пинались, кто-то даже здоровался, а мы так и стояли, пока она не выдала надменно и холодно: — Можно вопрос? — Драконоборец слушает тебя, — тоном почтенного мудреца ответил я, заставив ее удивиться и моментально растерять весь пафос. — Что угодно знать юному антагонисту? Не трусь, спрашивай, удовлетворю твое любопытство, коли под силу мне это будет. — Это у тебя засос, что ли? — Хм. Он самый, — смущенно ответил я, поправляя воротник. — Получается, чье-то любопытство ты уже удовлетворил… — Нет, я… я не… Вся моя высокопарная речь моментально превратилась в жалкое блеяние. Я в самом деле «не», но как я мог объяснить это не настроенной на серьезный разговор Лисе? Не поверит даже в такую глупость. А ведь в самом деле глупость. Я и понятия не имел, что на шее у меня начинает плавно перетекать из красного в фиолетовый довольно крупный засос, пока приятель, с которым я вместе хожу на историю, не попытался подколоть. Вышло неловко, я не понял шутки, недоуменно пялился и сначала было подумал, что парень не успел протрезветь за утро. Но после соседка со смешком пододвинула мне зеркальце, пальцем указывая на шею. И засос оказался даже не один. «Пометил территорию, зараза», — со вздохом пробормотал я, разглядывая темные пятна на ключицах, которые умудрился не заметить утром в общаге. Ох, если бы только заметил сразу, прилетело бы Чонгуку по самую шляпку, да так, что только спорами потом и смог бы размножаться. Колледж же не дал мне обозлиться толком. Да и несколько пар ожидания еще больше сгладили злость. Грибному королевству не грозила гибель от рук пятнистого Марио. Вот только заинтересованные взгляды раздражали. Было ощущение, что в наше время это не стало давно нормой, на которую плюют и даже шарфом не прикрывают. Хотя, возможно, ботанам и лохам не позволялось пользоваться благами цивилизации и полагалось жить, как при средневековье, когда за подобные отношения с мужчиной, не скрываемые ото всех и вся, в нашей стране меня давно камнями бы забросали… а Чонгука сожгли… как ведьму. Впрочем, признаю, после того одобрительного подкола на истории не было смельчаков, готовых рискнуть и сказать мне что-то про мою новую расцветку, так что ближе к концу дня я смог даже гордо расправить плечи, выпрямить спину и смотреть на всех сверху вниз. Пусть знают, неудачники, что у меня есть личная жизнь… правда я не мог припомнить, когда и как она у меня приключилась, возможно, даже особого участия не принимал. Но таких подробностей со стороны видно не было, так что я поправлял воротник, но не слишком парился, если тот снова сползал. Я будто бонусную звездочку поймал, был неуязвим для врагов, только не несколько секунд, а почти весь уровень. До тех самых пор, пока не встретился с этим надоедливым дикобразом. — Ты не? — повторила Лиса. — Что, отбивался изо всех сил? — Нет же, не отбивался. Но всё равно, ничего серьезного, просто небольшой засос. — Как скажешь. Значит, не удовлетворил. Я поджал губы, решив промолчать на эту провокацию. В тот день Чонгук в колледже не появлялся, так что я даже не мог толком разузнать, когда это он успел так меня клеймить. И как же сильно должен был я устать, чтобы не проснуться? И что вообще за наглость такая… без моего ведома и одобрения меня целовать?! — Эх, Юнги, даже удовлетворить человека не можешь. — А сама-то, — недовольно складывая руки на груди, фыркнул я в ответ, — что-то Тэхён в последнее время мрачнее тучи. Не подскажешь, в чем причина? — А не твое дело, — огрызнулась Лиса. — В чужую постель не лезь. — Что, — самодовольно улыбнулся я, — неприятно, когда в твою личную жизнь нос суют? Ну так и не делай так же. Оставим косяки со своими мужиками при себе, окей? — Окей, — глядя на меня исподлобья, бросила Лиса и отвернулась. В последнее время, действительно, и она, и Тэхён были на удивление нервными и мрачными. Но с недавних пор я догадывался, в чем может быть проблема, ведь подавленной казалась и Дженни. Наверняка эта троица что-то натворила, не сумев разобраться в отношениях, и теперь все друг на друга обижались. И никто не мог переступить через себя, чтобы попытаться найти компромисс, помириться. Моментально на ум пришли наши с Чонгуком взаимоотношения. Хоть их и нельзя было назвать идеальными или хотя бы хорошими, но, как ни странно, у нас всегда получалось добиться согласия. Каждый шел на уступки, был готов на взаимовыручку. То я впущу его в свою комнату, то я впущу его в свою кровать, то я отдам ему свой завтрак, то я разрешу залезть под свое одеяло, то я отдам свою рубашку, то я место в автобусе уступлю… то он… он... мне кофе купит. И выпьет половину. В тот самый момент, когда в мои мысли закралось подозрение, из-за угла вывернул Тэхён. Пришлось отставить недовольные переговоры с внутренним голосом и прислушаться к внешним. — Поехали с нами, Лалиса подвезти обещала. — Ты с ней из-за денег? — спросил я, изображая искреннее сочувствие. Лалиса пихнула меня в плечо, а Тэхён удивленно вскинул брови. — Из-за машины, да? Не можешь же ты ее за характер любить, серьезно, за такое только если убить. За что ты ее любишь? — За красивые глаза, — усмехнулся Тэ, отвернувшись и зашагав к выходу. Лиса показала мне язык и припустила следом, чтобы не попасть под готовую раздавать оплеухи длань Драконоборца. — Так бы и выцарапал эти двуличные глазенки, — вздохнул я, догоняя друзей. — При тебе-то она всегда паинькой прикидывается. Знал бы ты, Тэхён, что она творит за твоей спиной. — Знал бы ты, Юнги, что она творит… — Стоп, — резко перебил я. — Могу догадаться, но знать не хочу. Расскажи лучше, а зачем это мы ко мне едем? У меня никаких вечеринок не намечалось. — Я обещал Чонгуку его вещи привезти, — сказал Тэ, поправив лямку довольно большой спортивной сумки, висевшей на плече и постоянно бившей парня по ногам. — О, отлично, наконец он со всем своим будет, — радостно выпалил я, а через пару мгновений помрачнел. — Так вы дружно решили, что он останется у меня насовсем? — Кажется, ты не слишком против. — Против! — А теперь задумайся… И я в самом деле задумался, но немного не о том. Я чувствовал себя слегка лишним, когда Тэхён и Лалиса шли себе спокойненько под ручку, мило о чем-то болтая, а я плелся сзади, держась за спортивную сумку, как привязанная собачонка, про которую совсем забыли. И этот человек еще звался моим почти-лучшим другом! Безнадежность Чимина я уразумел давным-давно, сразу после его первой встречи с преподавателем физики, с того дня Чимин практически на всё и всех забил. Но вот от Тэхёна я такой подставы не ждал. Да, я предполагал, что придет тот момент, когда друзья женятся, детей заведут, им станет не до меня… но не ожидал, что еще на учебе эти предатели подцепят по парочке и свалят в романтический туман. По сути мне оставалось разве что сделать то же самое, чтобы не загнуться от скуки и зубрежки. Ведь, в самом деле, стало куда интереснее жить, когда появился в моей жизни черно-красный постельный клоп, пьющий мою кровь на завтрак, обед и ужин. И, хоть происходящее между нами, самому мне казалось странным, мне было любопытно. Давно же хотел попробовать серьезные отношения. Почему бы и не так?.. В общежитии Чонгука не оказалось, так что ребята просто свалили на меня дальнейшую заботу о его вещах и скоропостижно уехали, не оставшись на чай. Наверное, догадались, что к чаю я им даже сахару не предложу. А вот для себя стащить пару кубиков у соседа я не постеснялся. Сидел в комнате, лениво перелистывал страницы конспектов, которые за последние несколько дней успели надоесть больше, чем за прошлые два курса вместе, и пытался наслаждаться покоем. Получалось скверно. Было ощущение, что я дошел до последнего уровня игры, сразил последнего босса, а принцессы в замке так и не оказалось. И пусть я точно знал, что наградой для Марио было предложение пройти игру еще раз, только на более сложном уровне, но всё равно чувствовал себя обделенным. Может быть, я и согласен и на еще один раз, и на повышение сложности! Кто ж знал, что судьба умеет читать мысли. Кто ж знал, что сложность повысят сразу до недосягаемых высот, когда и первый-то раунд пройти не получается. Чонгук вернулся вечером, когда огромные фонари за окном уже стали понемногу набирать яркость. Я как раз потянулся включить лампу, так что оглянулся на него через плечо. Парень выглядел довольным, хотя это и было, кажется, его обычным состоянием, но я насторожился. — Тэхён тебе вещи привез, — выпрямляясь, сказал я и кивнул на сумку в углу. — Замечательно, — промурлыкал парень. Он принялся разуваться и раздеваться, я сделал вид, что полностью погружен в учебу, а сам поглядывал на него. Чонгук поставил рюкзак у стола, повесил куртку на крючок, который уже считал своим, бегло осмотрел вещи в сумке и вдруг уставился на меня, сев на стол. С коварной такой улыбочкой, как он это умел. Я старательно тупил взгляд, чиркая что-то в учебнике, подчеркивая слова, даже не вчитываясь. — А я тебе подарок купил. Я медленно поднял взгляд, настороженно и опасливо. — Какой еще подарок? — Тебе понравится… — Я не уверен. — Зато уверен я, — кивнул Чонгук, подтянув к себе рюкзак. Медленно открыл и достал из него небольшую коробочку. Слишком розовую, чтобы гармонично смотреться в руках такого человека. А вот на моей полке она бы была идеальна. Вписалась бы, как родная. Впрочем, не сама коробка, а то, что в ней было. Я узнал с первого взгляда, такой дизайн нельзя было с чем-то спутать. Ограниченная серия, редкая коллекционная куколка одной из моих любимых рисованных героинь. Милейшая Зефирия в пышном платье из нежных бело-розовых кружев! Должно быть, восторг на моем лице не заметить было нереально, Чонгук усмехнулся, разворачивая коробку прозрачным боком ко мне. Аж дыхание перехватило от восхищения. Кукла была страсть как хороша. В изящном, хоть и пышном платье, шляпке, с длинными вьющимися белыми волосами, обрамлявшими нежное личико. Губки были сложены в едва заметной, завораживающей улыбке, блестящие густо-зеленые глаза — слегка прикрыты, словно красавица рассматривала меня лишь сквозь ресницы, кокетливо склонив голову к плечику и прячась за узорным веером. Разлитый по щекам розоватый румянец придавал такой живости и правдоподобности, как будто Зефирия вот-вот тихо рассмеется и отвернется, засмущавшись от пристального взгляда незнакомца. Истинная леди! — Нравится? — Ты еще спрашиваешь? — пробормотал я еле-еле. — У меня слов нет… — Но я попрошу кое-что взамен. — Хорошо, я согласен, можешь жить у меня. — Нет, я не о том. — Окей, в моей постели. — Нет же. — Тогда что? — Знаешь, я ее тут разглядывал в магазине. Она очень мила, столько деталей, одежка качественная. Черт, да у этой куклы даже панталончики есть, представляешь? — Конечно, есть, это же коллекционная кукла, а не дешевый ширпотреб. — Так вот. Кое-что в ней мне понравилось особенно. Я бы хотел, чтобы ты, — Чонгук поставил куклу на стол и достал из рюкзака еще что-то, маленький пакетик. Я напрягся. Парень засунул в него руку, и из пакетика потянулась белоснежная ткань, легкая и нежная. Тянулась долго, а закончилась кружевами. Я ошарашенно уставился на белый чулок. — Хотел бы, чтобы ты надел нечто такое же. — Бля, да ты об какую стенку головой ударился? — Серьезно, — улыбался Чонгук, доставая и второй чулок, — тебе пойдет. Я взял и поясок на всякий случай, но настаивать не буду. Хотя бы чулки. Уж очень хочется увидеть тебя в таком образе, готов поспорить, ты будешь неотразим. И ужасно сексуален. — Ужасно, — повторил я. — Вся эта затея — ужасно. — В любом случае, — Чонгук запихал чулки обратно в пакетик и кинул мне, — это твой единственный шанс получить Захарию. — Зефирию. — Не суть. Куклу. Она очаровашка, да? Неужели, ты не готов сделать это ради нее. Хотя бы ради нее, если уж не для меня. Я недовольно поджал губы. Конечно, не готов, что за глупости. Но, боги, как же мне хотелось себе эту куклу! И она была так близко, совсем рядом, в паре шагов. В руках человека, который никогда не сможет оценить всю ее прелесть, который просто грубо запихнул коробку обратно в рюкзак, а его тут же закинул на плечо. — Ладно, мне сейчас уйти надо, — сказал Чонгук негромко, когда я опустил взгляд к книге. — Вернусь часам к десяти, наверное. А ты пока думай. Он вышел, осторожно прикрыв дверь. Я мотнул головой, косо глянув на пакетик, лежавший рядом со мной. Вернулся к учебнику. Снова покосился на пакет. Осторожно, двумя пальцами подтянул его к себе, перевернул, вытряхивая содержимое, и скривился, поднимая с одеяла тот самый поясок. Такой же белый, кружевной, с парой бантиков и уныло болтающимися подтяжками для чулков. — На что ты вообще надеялся, Чонгук? Я бесцеремонно пихнул всё это развратное безобразие в пакет и спрятал под подушку, чтобы не мешало сосредотачиваться на учебе. Разумеется, об учебе я думать уже не мог — перед глазами стоял образ куколки, которая то и дело шаловливо приподнимала подол платья, демонстрируя мне симпатичные чулочки на фарфоровых ножках. И далеко не сразу я вспомнил, что первым делом вообще-то хотел с Чонгуком серьезно поговорить о тех засосах, которые вдруг обнаружились на моей шее.