[19]
Утром следующего дня, с коварной улыбкой глядя на то, как не желающий оставаться в холоде Чонгук с видом мученика собирается в колледж вместе со мной, я вдруг сообразил кое-что. Кое-что судьбоносное! Ладно, допустим, тут я перегнул, но всё же это было любопытно. Только такую информацию нельзя было преподносить необдуманно. — Слушай, — начал я неспешно, когда мы уже входили в здание колледжа. В шуме студенческой толпы вести подобные разговоры было легче. — Вторая кровать-то теперь твоя. Тебе больше не нужно разрешение Чимина, чтобы на ней спать. — О, точно, — кивнул парень, не отпуская пока мою руку. — Буду высыпаться нормально. — Что? — оторопел я. — Всерьез отдельно спать удумал? — Так ведь… отдельная кровать это комфорт. Ничто не мешает, свобода и удобство. Так и спаться лучше будет, и вставать легче станет. — Только попробуй соседнюю кровать занять, и я переселюсь на нее. — А я тогда на твою переберусь, — тихо ответил Чонгук. — А я за тобой пойду. Я буду преследовать тебя везде, ха, имей это в виду. Помни, юный падаван: мы в ответе за тех, кого приручили. — Брось, Юнги, ты не хомячок, — отмахнулся парень. — О, ругаются, — издевательски усмехнулся знакомый голос за нашими спинами. Мы с Чонгуком оглянулись, одинаково сложив руки на груди и хмуро посмотрев на встрявшего в семейные разборки. Лалиса очаровательно, но до бесячего неискренне улыбнулась, кокетливо поправив прядь волос. — Юнги, тебе идет новый цвет. Что делим? Может, я тоже поучаствую? — Кровати делим, — огрызнулся я. Чон с тоской перевел на меня взгляд. То ли грубость моя ему не нравилась, то ли излишняя откровенность. — Я думала, вы уже привыкли вдвоем ютиться, — пробормотала Лалиса, оглянувшись и настойчиво подталкивая нас к лестнице, чтобы не задерживались. — Чимин съехал с общаги, у нас вторая кровать освободилась, — тихо и с наигранным трагизмом сообщил я, активировав все свои навыки драматического актера, которые не оценили когда-то в школьной постановке Питера Пена. А ведь я сразу говорил, что я призван быть деревом, а не птицей. — И этот клоп готов предать родные простыни ради мнимой свободы. Но сможет ли она согреть тебя в холодную ночь под разбитым окном? Сможет ли незнакомое одеяло обнимать тебя столь же нежно и любовно, как это делало мое? Разве будет та подушка столь покорна и мягка под телом завоевателя, которому не место в ее постели? — Но… я, — выдавил Чонгук растерянно и бессильно вздохнул. — Я на его стороне, — хмыкнув, сказала ему Лиса, ткнув в мою сторону пальцем. — А у тебя лак на ногтях облез, — сказал я. — Всё, я передумала, — улыбнулась Лиса, хлопнув в ладоши. Этакий монах-буддист, достигший просветления. — Но тебе очень идет новая стрижка, — тут же ляпнул я. — О, ну хоть кто-то заметил, — расплылась девушка, — спасибо. Я снова за тебя, льстец ты коварный. Можешь на меня рассчитывать. — А тебя легко купить. — Чонгук дернул на себя дверь и первым юркнул в нужный кабинет, где у нас с Тэхёном была первая лекция. — Да, когда речь идет о глупых спорах, ничего не решающих в жизни моих друзей, — пояснила Лалиса, осматривая кабинет и выбирая места по своему вкусу. — Когда дело коснется серьезных вещей, не надейся на такую же простодушность. Я заставлю вас взвыть от усталости, но найти идеальное решение конфликта, при котором бы все были довольны. Мы с Чонгуком переглянулись. Без слов стало ясно, что с проблемами во взаимоотношениях мы к Лисе никогда не пойдем, как бы ни отчаялись. Усевшись на первое попавшееся свободное место, я устало разлегся на парте и вздохнул. Ребята о чем-то разговаривали, а я больше просто пялился в окно, чем поддерживал беседу. Пока не заявился Тэ. В приветствии он ляпнул что-то про свободных поэтов, и у меня сердце в пятки ушло, в момент похолодев. Я стал лихорадочно рыться в рюкзаке и безостановочно ругаться. — Что случилось? — растерялся Чонгук. — Стихотворение не написал, — мрачно прохрипел я, вытащив наконец нужную тетрадь и готовясь на ходу накорябать любую пришедшую в голову ерунду, которая только будет хоть немного рифмоваться. Стало резко плевать на баллы, лишь бы зачли работу. И вот так я окончательно выпал из беседы. Сидел над тетрадью, нервничал, грыз ручку и не мог ничего выдать. До лекции оставалось еще минут двадцать, но даже их казалось слишком мало. Чонгук с Тэхёном с увлечением обсуждали какие-то свои технические штучки, так что Лалиса скучающе поглядывала на меня, но не рисковала мешать. Почти отчаявшись, я вздохнул, глядя на корявенькое четверостишие. — Не выйдет из меня профессиональный поэт. А между тем передо мной кто-то замер. Он хмыкнул, и я поднял растерянный взгляд. Хосок, как всегда, казался, невозмутимым и доброжелательным, но в этот раз мне почудилось, что я вижу легкий румянец. Мужчина протянул бумажку, тихо сказав: «Чимин просил передать», а после сразу ушел, ничего больше не добавив. Лалиса с любопытством проводила его взглядом и снова искоса зыркнула на меня. Я осторожно разложил свернутую бумажку, сразу узнав почерк друга и знакомый смайлик-рожицу в углу. Прочитал и растерялся еще больше. Задумчиво почесав подбородок, я посмотрел на Лису, которую от меня отделяли увлеченно болтающие Тэ с Чонгуком. Та будто с нетерпением ждала, когда я уже позову его. Как собачонка, верно выполняющая команду «сидеть», но уже мечтающая сорваться с места и поиграть с хозяином, побегать за мячиком. — Эй, Лиса, — прошептал я, пригнувшись и стараясь не перебивать Чонгука с Тэхёном, чтобы они не отвлекались от своего разговора, — можно тебя на пару минут? Театрально вздохнув, она изобразила размышления, но всё же через какое-то время согласилась снизойти до воззвавшего человека. Аккуратно обошла стол и пересела на соседний со мной стул. Я всё так же сидел, пригнувшись и с опаской оглядывался по сторонам. Девушка тоже немного пригнулась. — Что такое? — У нас, — я замялся, не зная, уместен ли вообще мой вопрос. — Скажи, пожалуйста, у нас в стране однополые браки разрешены? — А ты не слишком торопишься? — таким же тихим шепотом, как и я, ответила Лалиса, растеряв всю наигранную холодность и улыбнувшись. — Я не за себя спрашиваю, — тоном «вот не надо на меня тут наговаривать» сказал я и подал ей записку. — Чимин передал, посмотри. Девушка с подозрением прищурилась, поджав губы, двумя пальцами взяла бумажку, медленно развернула и стала читать. А потом охнула, зажав рот ладошкой. Я молчал, ожидая более вразумительной реакции. — Правда, что ли? — с улыбкой спросила Лиса, тыча мне под нос записку. — Серьезно? — Чшш, — шикнул я. — Поэтому я и спрашиваю. Насколько всё серьезно? Так что? Лалиса прижала ладонь к раскрасневшейся щеке, оглянулась на всё еще спорящих Тэхёна с Чонгуком и тихо рассмеялась. Редко мне доводилось видеть ее такой искренне счастливой. Стало даже приятно, что она так от души радуется за друзей, хотя Чимин и не был ей близок. Значит, не совсем зазнался наш черствый сухарик-дикобраз, готов иногда убирать броню из иголок. — Да. Пару лет назад разрешили, — путано начала она, возвращаясь ко мне. — Это прошло спокойно, без шумихи. Тебя не касается, поэтому и не знал. Хотя, может быть, теперь и касается. — Если так, то это серьезно, — заключил я, пропустив мимо ушей её намеки. — Неудивительно, что он из общаги выписался. Ну… что делаешь десятого декабря? — Видимо, — Лалиса пожала плечами, снова заглядывая в записку, — иду к своему преподавателю физики домой, раз уж они и меня пригласили на посиделки в честь свадьбы. Странно это всё, не думаешь? — Стоило ожидать, — усмехнулся я, Лалиса с улыбкой кивнула. Так мы и сидели, как два дурака, улыбались и пялились куда-то в пространство, время от времени переговариваясь и поражаясь тому, как складываются судьбы в нашей компании. Я всегда считал, что мы с Лисой несовместимы: она — муха, я — котлета. Она вечно жужжит не по делу, заползая везде, где не просят, я безвольно лежу на тарелке жизни и жду, когда меня сожрут. Но в тот момент мы двое были будто отдельно от всего остального мира, объединенные чем-то особенным. Тэ с Чонгуком, заметив это, решили не мешать нашему милому уединению, не рушить свежевыстроенный воздушный замок, тем более, что Хичоль никак не приходил, хотя его лекция уже должна была начаться. — Юнги? — шепотом позвала Лиса, продолжая мечтательно смотреть куда-то в стену напротив. — А ты бы согласился, если б Чонгук предложил пожениться? — Как знать, может, и да, — монотонно отозвался я. Этот вопрос показался мне маленькой местью за мой собственный про детей. — Только ему не смей сболтнуть, убью. — Серьезно? — встрепенулась девушка. — Нет, не серьезно. Наверное, просто покалечу. Но могу и случайно убить. — Вот… так скоро? Вы же совсем мало знакомы. — А чего мне ждать? Я никакую принцессу на радужном единороге и с замком на берегу моря не ищу. Странных заморочек по поводу особенного и неповторимого человека, которого надо узнать среди других, не имею. Не считаю, как многие, что нужно выждать год, ибо брак не на всю жизнь, бла-бла, я-то знаю, что можно и разойтись. Мне не нужны отношения ради отношений, но Чонгук… с ним можно и попробовать. Вдруг другого шанса никогда не будет? А он мне нравится. Ведь быть мужем, наверное, прикольно, — я усмехнулся, — можно сурово так стукнуть кулаком по столу и сказать, мол, я тебе муж или не муж. Забавно же. — Юнги, ты ненормальный, — закатила глаза Лалиса, хлопнув дружески по плечу. — Брак, Юнги, это серьезный шаг. Это большая ответственность, море проблем. — Вранье, — отрезал я. — Нет же, так и есть. — Какая еще ответственность? — спокойно спросил я. — Какую новую ответственность накладывает именно штамп в паспорте? Ту, которую по совести человек должен нести и в любых других любовных отношениях? Единственная проблема — поднять свою задницу с дивана и сходить зарегистрироваться, а потом еще паспорт под печать сдать. Всё остальное в нормальных парах было еще до, в момент, когда они просто встречались. Или ты всерьез думаешь, что брак что-то меняет? Появляется строгий распорядок дня, за соблюдением которого следит надзиратель с автоматом? На тебя сразу вешают двоих детей и кошку, чтобы заботился? За квартиру, одежду и еду ты начинаешь платить больше? А какие проблемы? Здоровье и благополучие супруга? Так разве ты не будешь переживать об этом до брака? Разве ты сама не скачешь грациозной ланью спасать Тэхёна, когда он просто занозу на палец ставит? Или не платишь за него в столовой, когда у него трудности с деньгами? Нет, Лиса, брак меняет лишь то, что начинает считаться совместно нажитое имущество, которое делится при разводе. Но и здесь вопрос честности и жадности… Брак — не отношения, а только их официальная оформленность. Отношения люди выстраивают сами так, как хотят, супруги они друг другу или просто возлюбленные. — Вот это тебя порвало, — через несколько мгновений тишины сказала Лиса. — Как же бесит, — бессильно и разочарованно протянул я, снимая очки и устало потирая пальцами глаза. — Молчишь — все постоянно лезут, осуждают, нелюдимым зовут. Говорят, что так нельзя себя вести. Но стоит только высказать и аргументировать спокойно свою точку зрения, тут же начинается: что-то тебя прорвало, да ты псих, чего так разошелся-то. А потом еще похлопывают по плечу, мол, успокойся, друг. — Я выразительно посмотрел на ее ладонь на моем плече, Лалиса тут же ее убрала. — А я спокоен. Усмирять меня не надо, не покусаю никого. — Ладно, прости. Может, ты и прав, не знаю. Но мне всё равно почему-то кажется, что свадьба — это сплошные проблемы и нервотрепка. — Так свадьба это другое, — пожал плечами я. — Это ж мероприятие. Кстати, она тоже может быть безболезненной, если у тебя нет заморочек по поводу пышности, роскошных ресторанов на тыщонку гостей и белых лимузинов. — Ох, нет, — рассмеялась Лалиса, — это вульгарно. Ни за что не соглашусь на лимузин. Юнги, а Юнги, а ты детей хочешь? Я перевел на нее взгляд, девушка только весело подмигнула. — Нет уж, рожать я не готов. — Ты? — удивилась Лалиса. — Я, если честно, на Чонгука думала. Я хмыкнул и наклонился вперед, оценивающе осматривая что-то вдохновленно втолковывавшего Тэхёну Чона. Да, в тот день лекции обещали быть веселыми, мне было, о чем поразмышлять. Я усмехнулся, глядя на вошедшего и извиняющегося за задержку Хичоля. Лекция началась, я погрузился в мечтания.[20]
— Юнги, подойдите, — тихо и совершенно спокойно окликнул Хичоль, когда лекция закончилась. Я проводил взглядом уже выходившего из аудитории Тэ и тяжко вздохнул. Делать было нечего. За спиной шуршали и галдели собирающиеся студенты, а в голове как-то неприятно гудело от тишины и пустоты; очевидно, ждал неприятный разговор, если судить по тому, как преподаватель поглядывал на меня, не прекращая делать пометки в своем блокноте. — Замечательное эссе. — Он знакомым движением заправил за ухо волнистую прядь волос, глядя исподлобья, с полуулыбкой. — Просто замечательное. Но в нем так явственно чувствуется почерк Тэхёна. Удивительно, да? — Почерк? — пробубнил я. — Оно же напечатано… — Вы никогда не пишете таких строго технических текстов, не в вашем стиле, вы же литератор. Но я прекрасно понимаю, что вы знаете тему. Поэтому готов зачесть работу, если напишете небольшой дополнительный тест и докажете мне это. Согласны? Или предпочтете переписать эссе самостоятельно? — Сделаю тест. Я уверенно кивнул, приняв предложение. Это было весьма удачно, я-то всегда верил, что Хичоль не даст спуску тому, кого поймает на подобных обманах. Поэтому поспешил забрать протянутый листок и плюхнуться обратно за парту. Лалиса, у которой в этой аудитории должна была быть следующая лекция, сделала вид, что ничего не замечает, продолжила ковыряться в телефоне, листала какие-то посты с фотками в Скворечнике. Я хмуро осмотрел последних сокурсников и уткнулся взглядом в листок. Вопросы на нем были написаны от руки, мелко, но разборчиво, я понял, что тест Хичоль придумал на ходу, специально для меня. Надо же, какая забота! И сидит теперь, следит, посматривает время от времени, не давая ни шанса заглянуть в конспекты. Пришлось убеждать себя, что в самом деле знаю тему, уверенно строчить ответы в оставленных полях. Ничего сверхсложного не попалось, но голова шла кругом от похожих вопросов с подвохами. Минут через пятнадцать я стукнул ручкой по парте и встал, весь из себя довольный — ответил на все вопросы, даже развернуто. — Готовы? — как-то слишком заинтересованно промурлыкал Хичоль, я торопливо сдал ему свой тест и замер над душой, внимательно глядя на то, как мужчина водит ручкой по листку, проверяя. Он ничего не исправлял и не зачеркивал, но я понимал, что радоваться рано, он может считать ошибки в уме. Дойдя до конца, мужчина хмыкнул. — Что ж. Очень хорошо. Не знаю, что вам помогло, собственные знания или интернет на телефоне вашей подруги… — Мы глянули на Лалису, та вообще ничего не замечала вокруг, с лицом сонной нимфы неустанно пролистывая посты на телефоне. — Зачет. Можете идти. Но в следующий раз я не потерплю неуважения к моему интереснейшему предмету. Я возгордился пуще прежнего. Умничка, всё правильно решил. Не понял, что написал, но главное, что Хичоль понял. Но на будущее я всё же сделал пометку, что домашку свою лучше писать самому. А в последнее время это стало так лень. Раньше-то учеба была еще и способом борьбы со скукой. А в последнее время скучно не было никогда, вся жизнь стала походить на сплошные развлечения. И в тот день я тоже с волнением ждал окончания лекций, когда можно будет вернуться в общежитие и расслабить булки, насколько это возможно. Но вот в коридорах колледжа расслабляться нельзя никогда. Едва только я задумался о своем, меня нагнал улыбчивый парень с радужной прической. — Приветики, Зефирия, — подмигнул он. Я скривился и искоса глянул на выплывшего из ниоткуда Лухана, шедшего от меня с другой стороны. Они походили на канвой. — Ну как? Соревнования прошли успешно? А то мы с Лу пропустили, не знаем результатов. — Нормально всё, — процедил я сквозь зубы. — Кстати, помните, что вы обещали помочь другу? — Другу? — переспросил Лухан. — Запросто. Как только встретим его, обязательно поможем. — Эй! Мне нужна от вас мелочь, только заказать билеты в кино… чего вам стоит, пару минут всего потратите?! Сехун с еще боле довольной улыбкой похлопал меня по плечу. Я понял, что уговаривать и умолять бесполезно, они опять добились своего, а расплачиваться не станут. Руки чесались дать в морду хоть одному, но всё равно получил бы в ответ от обоих, а потом еще и от директора прилетело бы. — Милый, бронирование любых билетов слишком простое дело, — пожал плечами Сехун, уже собираясь уходить, — через Скворечник это делается в несколько движений пальцев. Действуй. — Но… — я посмотрел в спины уходящих парней, — у меня нет аккаунта, поэтому и прошу. Сехун и Лухан посмотрели на меня, переглянулись и заржали, окончательно растворившись в толпе. Зашибись. Они не были похожи на кого-то из стандартных злодеев знакомых мне игр. Скорее — на вирус. Радужный вирус, которые вечно ломает все планы и схемы. Не то чтобы я сильно рассчитывал на их помощь, но почему-то не продумал другие варианты. Зато после случившегося у меня появилось просто огромное количество разных вариантов… пыток и убийств. Хоть сценарий для ужастика с расчлененкой пиши. Но создание фильмов меня пока не слишком увлекало, а вот посмотреть хотелось, так что нужно было что-то решать. И я преступил к попыткам взобраться на первую ступень лестницы к моей маленькой мечте. — Юнги, ты куда? — удивленно окликнул Тэхён, когда мимо него пронесся полный решимости вихрь. Я только отмахнулся, не желая тратить время на пояснения. — Ладно, увидимся завтра! Меня уже несли ветры перемен и мести. Несли вниз, вниз и вниз, пока я не добрался до первого этажа, молча избегая всех знакомых. Замерев в коридоре, осмотрелся и прислушался. В спортивном зале было тихо, похоже, там сейчас не проходили занятия. Поэтому я собрался с духом и постучался в дверь кабинета. Минсок отозвался почти сразу, разрешил войти. — Вопрос есть, — совсем забыв про приветствие, начал я, завалившись в кабинет. Минсок удивленно поднял глаза, чуть не выронив вилку с наколотой помидоркой. — Этим двум придуркам ничего не будет? — Что? — Лухан и Сехун сдают поддельные анкеты от студентов, которых просто не существует. Разве это нормально? Им зачтут? Потом они закончат колледж, устроятся на работу, а наша страна будет получать фальсифицированную статистику? Ложь и обман, крах системы, анархия! Такое общество нас ждет? — Как всё серьезно, — рассмеялся Минсок, глядя на помидорку. — А ко мне-то ты чего пришел? — Только ты можешь повлиять на ситуацию, ведь именно у тебя хранятся сданные приглашения-анкеты для участников. Пожалуйста, Минсок, пусть они хоть раз получат по заслугам, у всех ведь в печенках сидят. — Лично мне эти двое помогают инвентарь таскать. — Слабо верится, — тихо сказал я, опуская взгляд. Огонь мой моментально поутих. — Ладно, вру, один разок только было. — Минсок прожевал свою помидорку, задумчиво хмурясь, а после пожал плечами. — Думаю, в чем-то ты прав, эти двое и мне подпортили дела знатно. И обещание не сдержали. А потом вообще слиняли с соревнований, хотя должны были помогать мне с результатами. В итоге вся гора работы свалилась на беднягу Санхо… Я молча мялся у двери, не отвлекая преподавателя от его рассуждений, надеялся, что всё же примет мою сторону. Правосудие должно было восторжествовать в стенах этой цитадели лжи и эгоизма, и я, борец за добро и справедливость, был готов сделать многое для достижения цели! Готов был нести возмездие во имя чулков! Ну, если конкретно: не мешаясь, подождать еще немного, чтобы Минсок решился и сделал всё сам. — Убедил, — наконец сказал он, откладывая вилку и потягиваясь. — Поговорю с их руководителем. Ничего серьезного случиться не должно, но зато знать будут. Ладно. Только иди уже, дай поесть спокойно. — Минсок, ты просто Сейлор Плутон! — Чего? — Нереально крут! — я покивал, подтверждая свои слова. — Ну, я пошел тогда, приятного аппетита. — Я резко дернул на себя дверь, торопясь сбежать из кабинета и избежать продолжения разговора. — А вот и Сейлор Малышка, — усмехнулся я, шарахнувшись от вскрикнувшего в испуге парнишки, тянувшего ладонь к ручке по ту сторону двери. — Привет, Санхо. — Мы знакомы? — с сомнением нахмурился рыжий. — К счастью, нет, — буркнул я, выходя и вталкивая его в кабинет вместо себя, — а то б я сдох совсем. Итак, с первой ступенью было покончено. Она благополучно отвалилась, и можно было спокойно лететь дальше в космические высоты. Следующим пунктом в моем гениальном плане была Лалиса. Конечно, сомнения должен вызывать любой план, в котором есть Лалиса, но в тот раз у меня не оставалось более подходящих вариантов, раз Тэ и Чимина в колледже уже не было. Увы, как ни спешил, как ни торопился, я не успел. Верно Минсок говорил, не спортивный я. И телепортироваться не умею, что вообще печально. Я был уже совсем близко, когда раздался второй сигнал. Лекция тут же началась, я услышал голос преподавателя из аудитории и чуть не слёг прямо под дверью. Вот тогда я и убедился, что я в этой истории вовсе не крутой и таинственный Такседо Маск, а всегда и всюду опаздывающая вечная неудачница Сейлор Мун. Только жезл не лунный. Хотел было уже отчаяться и расстроиться, но вдруг вспомнил, что у самого тоже лекция впереди, и помчался по почти пустынным коридорам навстречу знаниям. — Проходите, Юнги, я как раз собираюсь начать, — спокойно сказал Шивон, едва глянув на влетевшего в кабинет студента. Я споткнулся на входе, чуть не завалился на его стол, но всё же сумел выровняться и кое-как доползти до одной из первых парт. — Сдадите ваше стихотворение на перерыве. Он держал в руках пачку листов, видимо, с работами юных поэтов. Я тупо кивнул, недвижно сидя на стуле и прижимая к себе сумку. Как будто совсем окаменел. А потом в мозгу что-то перещелкнуло, и я расслабился. Шивон бы не стал заострять внимание на опоздании… ему важнее было зачитать свою лекцию, а слушает ли его кто-то — дело десятое. Если нет, то сами виноваты будут. Так оно и случилось снова, Чхвэ Шивон вдохновенно обсуждал сам с собой творчество не очень великого, не слишком знаменитого, но талантливого писателя, а студенты шуршали понемногу, как обертка от шоколадки. — Дождь? — вдруг шепнул Сокджин, подаваясь вперед и через меня глядя на окно. Я отклонился, чтобы не мешать, и тоже посмотрел туда. По наружному подоконнику стучало, но на стекло липли не капли дождя. Сокджин удивленно протянул: — Снег. — Да пора бы уже, — отозвался я. Мелкие мокрые хлопья медленно сползали вниз, разукрашивая стекло разводами. Снаружи всё казалось серым и холодным, снег выбелил все краски до бледных и нездоровых. — Ноябрь почти закончился. — В такую погоду и выходить на улицу не хочется, — Сокджин сморщил нос и поджал плечи. — Особенно после недавних слухов. — Каких еще слухов? — Не то чтобы меня реально интересовало, но лекция уже начала понемногу наскучивать, а из слухов часто можно вынести что-то полезное. Прозвучал сигнал, и начался перерыв. Мы окончательно перетекли в разговор. — О пропавших, — послышался голос сзади. Я оглянулся и чуть не выругался. Розэ с усмешкой поправила жгуче-красную прядь волос. С новым цветом и в черной кожаной кофте с мелкими клепками и шипами она казалась еще более холодной и опасной, такую можно с собой на стрелку в подворотню звать. — Недавно говорили, что пропал парниша-первак. Шуму не было почти. Потом была знакомая знакомой Дженни, тоже мало сплетен, хотя обстоятельства всех заинтересовали. Но на днях заговорили, что пропала девушка с третьего. Она с нами как раз на эту лекцию ходила… Я задумчиво осмотрел кабинет, пытаясь припомнить всех наших. Не хватало только пары человек из тех, кого я помнил. Парня-кошатника, всегда пытавшегося притащить в нашу общагу зверушек, и девушки, которая пела на всех мероприятиях. Если подумать, ее не было на всех лекциях в последние несколько дней, ведь наши расписания совпадали почти полностью. И не удивительно, что поднялась волна паники после ее пропажи, заметная была личность, популярная. — Да-да, ты правильно думаешь, — кивнула Розэ, перехватив мой взгляд, направленный к месту, где обычно и сидела пропавшая. — Эта червоточина прогрессирует. Раз уж захватила весь город, может, и дальше поползет. Говорят, в нашем неприкосновенном районе вчера еще кто-то пропал. Второй случай. Раздражает, что никто ничего не может поделать до сих пор. Столько времени прошло, а людей ни защитить, ни вернуть не могут. Полиция только разводит руками. Якобы делают всё, что могут. А ничего они не делают. — А что они могут, по-твоему? — фыркнул Сокджин. — Напрячь ученые мозги и придумать решение. Когда Солнце стало слабеть, смогли ведь найти решения. И с теплом, и со светом поколдовали. Когда начали мутировать домашние животные, сумели же изобрести защищающий корм. Построили же как-то сооружения, увеличивающие вдвое объем воды, когда начались засухи… — Засухи, кстати, из-за колдовства с теплом и начались. — Не бывает безболезненных решений у таких серьезных проблем, — кивнула Розэ, глядя на Сокджина, как заботливая медсестра на сумасшедшего, возомнившего себя кексиком и требующего цветную посыпку на глазурь. — Строя одно, непременно ломаешь что-то другое. В том и заключается обязанность сильных мира сего, чтобы следить за последствиями, держать их под контролем. И латать все дыры, которые пришлось сделать ради спасения от беды куда большей. — Тебе надо в правительстве работать, — пробормотал я, отворачиваясь. Ребята продолжили свой диалог. А мне стало как-то не по себе: родители должны были уже добраться до нужного городка, но почему-то не позвонили. В такую погоду, действительно, слухи сильнее липли к сознанию, заставляя тревожиться. Меня плохим сыном зовут за то, что не звоню, а сами в такой момент забыли о любимом ребенке. Еще раз набрав мамин номер, я снова не дождался ответа. Сердце сжалось. — Юнги, а ведь про тебя тоже всякие слухи стали ходить, — с улыбкой сказал Сокджин, пихнув меня в плечо, когда я сдал свои стихи и снова уселся за парту. — Никаких комментариев, — резко перебил я. Не хотел даже знать, что там за слухи ходят. За спиной послышалось меланхоличное «Я же говорила». А Сокджин хитро улыбнулся: «Значит, правда». — Что? О чем вы? Что еще за правда? — О том парне с первого курса. Мы его воробушком зовем. Сомнений не было, они говорили о Чонгуке. Не то чтобы я боялся слухов, но приятного всё равно мало, когда за твоей спиной твои личные дела обсуждают и похихикивают. Я недовольно посмотрел на сплетников. — Я часто вижу его в общаге… — Ты живешь в моей общаге? — снова перебил я. Сокджин удивленно примолк. Разумеется, я знал, что они оба входят в коммуну Бэкхёна, но успел подзабыть. А парень так удачно растерялся, что я без зазрения совести воспользовался. — Что-то не замечал тебя. Надо же, как тесен мир. Что же, и в прошлом году мы с тобой тоже в одном общежитии были? — Были. — Ничего себе! Как тесен мир. Кстати, ребят, а может кто-нибудь из вас мне билеты в кино на сегодня купить в интернете, а? — Что, так и продолжаешь байкотировать Скворечник? — усмехнулся Сокджин, доставая телефон. Хитрость сработала идеально. Я даже не надеялся, что удастся так легко одновременно и отвлечь их, и добиться покупки билетов. — Не завел аккаунт? — Не хочется. Я же необщительный зануда и задрот, зачем мне аккаунт в сети, созданной для общения. — Может, чтобы билеты покупать? Удивительно, что даже такие любовь находят, — вздохнул парень, открывая в Скворечнике раздел кинотеатров. — На что тебе купить? «Пятьдесят оттенков черного»? — Акстись! — отмахнулся я. — Боевик какой-нибудь. Экшн и приключения. Оттенков мне теперь и в жизни за глаза хватает, целая палитра. — Как пожелаете, мой господин. За ту помощь на тесте даже отдам тебе свой промокод на скидку. Оно того стоило. Я хмыкнул и довольно улыбнулся, чувствуя себя почти героем. Я всё же дошел до своей цели и получил желаемое. И понимал: всё именно так, как должно быть. Ведь, если подумать, именно Сейлор Мун играла самую важную роль — самоотверженно боролась со злом, воодушевляя остальных. А Такседо Маск так… розочку пулял и пафосные речи задвигал. А после окончания лекции меня прямо у дверей поймала хитро улыбающаяся Лалиса. Вот уж кто точно телепортироваться умел, не иначе. Цапнув за руку и оттащив меня в сторону от толпы, она залепетала: — Пошли в преподскую! Половина уже разошлась, у остальных лекции, а у Хосока сейчас перерыв будет. Пошли к нему, расспросим поподробнее… — Она смотрела с нескрываемым азартом, как будто докладывала мне, что заезд куплен и мы точно сорвем банк, если поставим на кобылку по кличке Хосок. — Пошли, а? — Ты какая-то перевозбужденная. Пока ты в таком состоянии, я и стоять-то рядом с тобой опасаюсь, не то что идти куда-то. — Лалиса хмыкнула и моментально посерьезнела. Выпрямилась, сделала строгое лицо, сложила руки на груди, добавила легкой надменности во взгляд. Вот! Вот это друге дело, вот это мой знакомый дикобразик! — Уже лучше, но я всё равно как-то не горю желанием… Чего ты там расспрашивать собираешься? — Как же… твой лучший друг женится, а тебе плевать? — Не утрируй, — возмутился я. — Если я не хочу размусоливать то, что и так понятно, и копаться в личной жизни друга, это не значит, что мне на него плевать. Просто не понимаю, что ты хочешь еще узнать. — Как это… — Лалиса принялась деловито загибать пальцы. — Кто будет на вечеринке? Будет ли там кто-то из преподавателей? Будут ли родители? Нужно ли одеваться торжественно? Приносить подарки с собой или заранее отдать? Есть ли у них пожелания на счет подарков? Нужна ли помощь с угощениями? И вообще... кто из них сделал предложение? Лалиса, кажется, готова была перечислять до бесконечности, но пальцы на ее руках подходили к концу, и я опасался, что дальше в ход пойдут мои, поэтому капитулировал, согласившись идти куда угодно, лишь бы не слышать этот речитатив. Девушка радостно улыбнулась и потащила меня к лестнице. Хосок впустил охотно, согласившись пообщаться, даже налил нам чай, попутно отвечая на сыпавшиеся градом вопросы. Вот только нормально пообщаться нам всё же не дали. Дверь открылась и вошел очередной крутой поворот в жизни нашего колледжа, который я сначала недооценил, подумав, что это всего лишь заместитель директора. Женщиной она была строгой, но за посторонних в кабинете для преподавателей никому не должно было влететь. Вот только… — Даже не надейтесь сохранить свою должность, Ким Минсок, — разнеслось визгливо над кабинетом. Все, кто находился в нем, замерли, настороженно скосив взгляды. Следом за заместителем в дверь влетел и сам Минсок. Одновременно и напуганный, и раздраженный. Заместитель директора оглянулась, прошипев с ядом: — И это еще малая плата за ваши дела… Мы с Лалисой ошалело переглянулись, вжавшись в кресла.