Накажи

Утро началось мерзко, Цинцю потянулся на полу и застонал, тело затекло и ужасно ныло. Еще бы, проспи всю ночь в одной позе на полу, пусть и с мягким ковром под собой. Голова трещала в унисон со спазмами в мышцах. Мда, тяжелая ночка... Кое-как встав, Цинцю пошел в ванну, в надежде на то, что весь запах Бинхе выветрился и тело больше не будет идти против хозяина. Шэнь Цинцю вышел из комнаты и направился в ванну, по дороге его мышцы слегка подрагивали, поэтому он немного качался. В ванной комнате было душно, он снял с себя одежду, встал под холодный душ, капли стекали по телу остужая его и пробуждая после тяжелого сна. Добавив горячей, он продолжил стоять под струями воды, не шевелясь. Наконец спустя минут 10 он взял мочалку и смыл остатки пота и усталости. Цинцю накинул тонкий шелковый халат оливкового цвета, почистил зубы и вышел из ванной комнаты. Волосы сушить он не стал, так и пошел на кухню, давая прохладе проникнуть под влажную кожу. Сварил себе чашечку крепкого кофе, взял планшет и сел на привычное место за барной стойкой. За окном брезжил рассвет, а Цинцю так и сидел, уткнувшись в гаджет, дочитывая книгу, не взглянув в окно. Наконец покончив с кофе, он посидел еще немного, и только потом направился в спальню. В комнате был хаос, вещи, что он вчера надевал, валялись в разных углах комнаты, постель смята. Цинцю обречённо вздохнул и приступил к уборке, он был очень щепетильным в плане чистоты и порядка, почти перфекционист. Хотя, почему почти, он такой и есть?! Даже криво лежащие ручки, вызывали нервный тик. Особенно критичен он был к литературе. Читать он любит, а вот тупые сюжеты без логики - ненавидит. Такие книги подвергались жестокой, почти садистской критике, ни капли жалости. В квартире царил порядок, поверхности сверкали, а в воздухе чувствовалась свежесть и чистота. На часах было семь - значит пора на работу. Надев привычный строгий костюм, Цинцю направился в лифт. Из зеркала смотрел опрятный, молодой мужчина с высоким хвостом, единственным акцентом в черном костюме была мятная отстрочка на карманах и такого же цвета галстук. Все это время в голове Шэнь Цинцю был туман, ни одной мысли, гул и тяжесть, только благодаря кофе он вернул некую ясность ума. Кофеин начал действовать - туман отступал, а на смену пришли дурные мысли, и чувство вины накрыло новой волной. "Что я натворил? Зачем...зачем я использовал Бинхэ, а потом Лю... Да я уже сто лет столько не пил! Что за дурак!? Сегодня же откажу Бинхэ в продолжении этого всего. Он плохо на меня влияет... Хотя он отлично реагирует... Нет! Решено! Я все закончу." Вот только Бинхэ не пришел, как обычно на его лекции, ни на первую, ни на вторую. Цинцю даже расстроился и решил, что парень так показывает свой ответ на продолжение сеансов. Видимо не так уж и хорошо все прошло. После третьей лекции Цинцю уже почти не думал о Бинхэ, он спокойно собирал портфель, когда услышал знакомый голос. Волосы на затылке встали дыбом, а по спине побежали мурашки, все конечности похолодели, он медленно выпрямился и натянул свою самую лучшую улыбку. - Здравствуй, брат. Чем обязан визиту? На него надвигался мужчина, с холодным взглядом и усмешкой на губах. Самое жуткое было то, что брат был его точной копией, близнец же. Шэнь Цзю смотрел ему в глаза, злым и ехидным взглядом, холодок снова прошелся между лопаток, но улыбку Цинцю не сменил, он вообще никак не выдавал жуткого страха перед старшим братом, лишь пальцы слегка вдавливались в штаны. Это легкое, непроизвольное движение не укрылось от взгляда старшего брата и его ухмылка превратилась в счастливую улыбку, глаза сияли. Он был ужасно рад такой реакции, эйфория буквально накрывала его с головой. Как же он счастлив, что младший братик все помнит, что его тело помнит, что страх все еще с ним. Эти 10 лет стоили того, чтобы снова ощутить власть. Кончики пальцев уже начало покалывать, он еле сдерживался, чтобы не кинуться на брата и увидеть, как сильно тот его боится. - Учитель, простите, я опоздал... Ло Бинхэ так и остался стоять в дверном проёме, он смотрел то на одного Цинцю, то на другого, нервно осматривая их с ног до головы. Мужчины были похожи, как две капли воды, Бинхэ уже решил, что у него галлюцинации, пока не заметил различия. Во первых у них были разные костюмы, того же цвета, но крой разнился, во вторых - это глаза, вернее взгляд. Стоило ему взглянуть в глаза и он сразу узнал своего любимого учителя. У Шэнь Цинцю был теплый, пусть и строгий, тягучий, словно мед, взгляд, радужка светилась изнутри, у Бинхэ невольно проступила улыбка. А вот второй Шэнь Цинцю его пугал, насмешливый и хищный взгляд смотрел прямо в душу, отравлял, пожирал его, высасывал силы. Бинхэ сразу оторвался от этих страшных глаз и посмотрел на учителя. - Бинхэ, подожди меня в моем кабинете. Мы обсудим, пропущенные тобой лекции. Бинхэ еще полминуты смотрел на учителя, и увидев приказ во взгляде, низко поклонился и вышел. - Какой милый мальчик, - сказал Цзю с хитрой улыбкой, слегка погладив костяшками подбородок, - твой любимчик? Я заинтригован. - Обычный студент, ничего особенного. Зачем ты здесь? Мы не виделись 10 лет, и я бы предпочел так все и оставить. - Кто ж так брата встречает, совсем по мне не скучал? Я же вижу, как ты рад. Уже готов падать на колени передо мной?! Я тоже очень, очень рад твоей реакции. - улыбка стала шире, Цзю сложил руки в замок и поднес их губам, теперь он смотрел исподлобья, от чего его взгляд стал еще страшнее, - Ты стал храбрее, но твое тело еще помнит меня, посмотри на себя, ты уже дрожишь. Ладно, я просто хотел тебя увидеть, чтобы убедиться, что ты меня не забыл. Я планирую навестить тебя в ближайшее время, жди. Цзю ушел также незаметно, как и пришел, а вот Цинцю стоял на месте, он не мог пошевелить даже пальцем, оказалось, что он почти не дышал. Когда приступ паники отступил, он упал на колени, судорожно глотая воздух, перед глазами плясали искры, а сердце выпрыгивало из груди. "Ублюдок, какого черта тебе от меня надо? Я только начал тебя забывать, сколько лет я уже не мучаюсь кошмарами?! Три? Пять? Проклятье! Зачем, зачем ты пришел? Чтобы снова измываться надо мной, истязать или ты пришел пошутить, напугать до полусмерти и оставить в таком состояние? Нет! Слышишь? Нет, я не дам тебе снова меня подчинить!"

***

Цинцю шесть лет. Сегодня его впервые избил брат, по-настоящему, не как обычно дерутся дети в пылу ссоры или, чтобы задрать, а по-настоящему, до синяков и ушибов, до потери сознания, яростно, со всей силы и злости. Он лежал, свернувшись калачиком, на холодном кафеле душевой комнаты, в луже воды, слез и чего-то еще, кажется, он обмочился. Да и чему тут удивляться, он был так напуган, ему было больно и обидно. В голове было только одно слово. "Почему?" Братья Шэнь с младенчества росли в приюте, родители погибли, а может просто бросили их, никто не скажет правды. Было тяжело, но у него был брат, защитник и его поддержка. Цзю любил брата, пусть он и старше его всего на пару минут, но он чувствовал ответственность, и удачно с ней справлялся. В приюте часто били слабых, Цинцю был слабым, но брат никогда не давал его в обиду, бился до последнего, рвал противникам волосы, кожу и одежду, царапал и кусал. В ход шло все, что было под рукой, борьба не на жизнь, а на смерть. Так когда же всё изменилось? Почему сейчас его младший брат был избит им же, так жестоко и бесчеловечно? Он бил Цинцю ручкой швабры и смеялся, снова и снова, пока младший молил его остановиться, кидался ему в ноги и плакал, просил прощенье за все, чтобы он не сделал. А он только смеялся и бил, все сильнее, остановился лишь, когда Цинцю потерял сознание. Так продолжалось 15 лет подряд, порой каждый день, иногда реже, если раны были сильными, он заботился о брате, бил, а потом залечивал раны, но прощения не просил, ни разу. Цинцю постоянно просил объяснить ему, за что его бьют, но ответа не было. Лишь повзрослев, он понял, что брату просто нравилось его бить, заставлять унижаться, он получал неимоверное удовольствие. Годам к 15 Цинцю заметил, что удовольствие душевное переросло в сексуальное, теперь побои не заканчивались потерей сознания, они уносили все силы и волю к побегу. Стоило Цинцю распластаться по полу, истекая кровью, потом и слезами, как Цзю принимался себя удовлетворять, совершенно не стесняясь. Сначала Цинцю стыдился, возмущался, прятал глаза, но со временем ему стало все равно, просто лежал и ждал конца представления. Одна только радость - Цзю не пытался взять брата или что-то в этом роде, ему хватало побоев. В университеты они пошли разные, Цинцю был счастлив, получив свободу, он жил в общежитии и наслаждался студенческой жизнью, но Цзю про него не забывал. Регулярно, раз в неделю Цинцю приходил к брату на квартиру, чтобы дать себя бить, ему было страшно, но он смирился, жаль он не мог разделить восторг брата, ему все так же было больно. Теперь его били уже специальными инструментами: плеть, хлыст, кнут, дубинка. Со временем побои стали реже, пока вовсе не прекратились - это было на последнем курсе, Цзю перестал его звать и вообще всячески игнорировал, а Цинцю не возражал. Они перестали общаться. Какой дурак будет лезть под кнут? Так он думал, пока не встретил первую девушку, та оказалась любительницей садо-мазо. Цинцю был в ужасе, ему хотелось биться в истерике, плакать и смеяться, вот ведь ирония. Теперь он будет бить. Девушка ему нравилась, и хотелось расстаться с девственностью, а затем стало интересно, почему это так нравилось брату. Первый опыт вышел не очень удачным, но девушка была опытной и постоянно ему подсказывала, когда надо бить сильнее или слабее, что говорить, как ходить, даже, как дышать. Из их отношений Шэнь Цинцю вышел уверенным и опытным доминантом. Ему нравилось, все было не так, как с братом, Цинцю был нежным и безжалостным, властным и щедрым, лучше хозяина не найти. Своих жертв он выбирал сам, хотя есть люди, занимающиеся этим. Ни один саб не остался недоволен, как и Цинцю. Ему было хорошо, он чувствовал себя по-настоящему свободным. Лишь кошмары не давали ему забыть брата, но и они постепенно ушли. Спустя 10 лет, его самый страшный кошмар вернулся, зачем - не ясно, ясно одно - он не уйдет, пока не получит желаемое, а Цинцю ему этого не даст, ничего больше не даст, ни слезинки, ни вздоха. Теперь он доминант и больше не вернется к роли побитого, не сейчас, никогда. Если бы Цинцю только знал, зачем вернулся его брат, он бы проклял этот день, убил брата и развеял его прах по ветру. Но он еще не знал. Пока что.