***
Прошло уже три недели, как Шэнь Цзю появился в университете брата. Первая нервозность прошла, а с продолжающимися сеансами с Ло Бинхэ все и вовсе пришло в норму. Цинцю успокоился и больше не косился за каждый угол, ожидая появления старшего брата. Он решил, что все-таки Цзю приходил поиздеваться над ним, и раз попытка зашла – Цинцю до сих пор трясло от воспоминаний – значит можно больше не ждать его появления в ближайшем будущем. Самым последним обновлением в мозговой системе Цинцю было понимание чувств к Бинхэ. Сеансы проходили не просто хорошо, а прекрасно, и с каждым разом становилось сложнее сдерживать себя. Цинцю совсем не ожидал, что привяжется к своему «щеночку», но так и вышло. Теперь он ждет прихода Бинхэ на его лекции, периодически поглядывая на него во время занятия, взгляд потеплел, да и общение стало более разнообразное. То есть слов в предложениях поприбавилось. Их последний сеанс закончился тем, что Цинцю не сдержался и таки засосал Бинхэ, эм…кхм…ну, поцеловал, то есть. Хотя назвать это нежным и целомудренным поцелуем язык не повернется. Там только фейерверки не летали, можно яичницу было жарить спокойно, кажется, даже ковер начал дымится. Спас ситуацию – Бинхэ с этим не согласится – телефонный звонок профессору, что удивительно, учитывая позднее время, но это был срочный звонок ректора, так что, пришлось таки оторваться от увлекательного занятия. И вот сегодня, в пятницу, в их уже энный сеанс, Цинцю решил разрушить стену, признать свои чувства и попробовать что-то из этого построить. Бинхэ уже раз сто признавался в вечной любви и преданности, так что учитель решил хоть раз ответить что-то на это. Сегодня! Он решился! Блин, да он даже ужин приготовил, купил хорошую бутылку вина, навел марафет в своей и без того идеальной квартире. Осталось только дождаться Бинхэ, хотя ждать было действительно сложно, он закончил все дела в пять, а до девяти еще долго, так что звонок полицейского даже немного помог отвлечься от нервозного ожидания. Ну, как помог – одна нервозность сменилась другой.***
В полицейский участок Цинцю добрался только к половине седьмого, всему виной час пик, что задержал его на полчаса дольше запланированного. После недолгой беседы со следователем он вышел растерянным и в растрепанных чувствах. Как оказалось, Цзю сидел в тюрьме все эти десять лет. Такого даже Цинцю от своего брата не ожидал, хотя с его наклонностями такое было вполне возможно, вот только сидел он не за насилие, а за хищение средств и взлом. Оба брата были гениями в своем деле: Цинцю в литературе, а Цзю в информационных технологиях. Он с отличием закончил университет, даже нашел очень высокооплачиваемую работу. Но ему было скучно, и он решил заняться незаконными делами: взламывал соцсети и телефоны, чужие компьютеры и счета. И делал он это не по заказу, а просто для веселья, чтобы проверить свои способности. Оставаясь всегда безнаказанным и не пойманным, он расслабился и решил пойти ва-банк, а вернее в банк. Обойдя все файрволы, он перевел баснословную сумму на свой счет, который так и не нашли, но его самого таки нашли и повязали. Из тюрьмы он вышел месяц назад и сразу же направился к любимому брату. За долгие годы разлуки он стал забывать, как дрожит и тяжело дышит Цинцю, и он хотел поскорее обновить свои воспоминания. В тюрьме он отточил свое искусство до совершенства, благо недостатка в подопытных не было. Отношения такого рода не порицались, а даже приветствовались. Цзю поставил себя, как главного уже в первые пару часов, как вошел в здание. Искусство подчинения и унижения, на грани насилия, пришлось по вкусу многим, со временем даже надзиратели стали "плотно" общаться с Цзю. Вот только избранных ждало удовольствие, а провинившихся уже настоящие пытки, такие, что переносил Цинцю, и именно от них Цзю получал истинное наслаждение. В тот день, когда он навестил брата, он встретил Бинхэ, и его влюбленный взгляд ему решительно не понравился, и, что ему не понравилось еще больше, так это то, как на него смотрел Цинцю. Между ними явно что-то было, а тот факт, что Цинцю это отрицал бесил еще больше. Цзю решил повременить с семейным воссоединением и попробовать кое-что новенькое, как например, психологические пытки - он оставит брата в покое, даст ему почувствовать себя в безопасности, а когда он окончательно расслабиться...тогда то он и нанесет ему удар. Сюрпризы пугают, не так ли? Так он и начал воплощать свой коварный план, когда он наконец закончил, прошло три недели, все участники спектакля созрели. Пора начинать. И начал он с анонимного звонка в полицейский участок. Наплел, что-то про самого себя, да так, чтобы обязательно вызвали его брата на допрос. Такие действия отвлекут внимание Цинцю от дома на пару часов, ну и введут его ум в смятение.***
Первое, что заметил Цинцю при входе в квартиру - это пару обуви, очевидно, принадлежащей Ло Бинхэ. Но его здесь быть не должно, еще только 8 часов, Цинцю взглянул на экран телефона, на предмет обнаружения сообщений от мальчика или несостыковок по времени, ни того, ни другого замечено не было. Цинцю насторожился и прошел на кухню, Бинхэ нигде не было, тогда он его позвал, но ответа не получил. Какое-то странное и неприятное чувство начало обволакивать его сердце, спускаясь к желудку, а затем и вовсе упало в кишки, когда Цинцю увидел открытую комнату игр. Было тихо, слишком тихо для квартиры с двумя людьми. Может Бинхэ хотел устроить ему сюрприз и уснул, пока ждал. Цинцю позвал еще раз, и снова без ответа. Он медленно, почти на цыпочках прошел к комнате. На полу играли отблески камина, делясь, исходящим от углей, теплом. Он вошел. Остановился в дверном проеме. Тишина и лишь звук шумно бьющегося сердца, в этой комнате таких сердец было три. В его любимом кресле восседал Цзю, с довольным выражение лица, в одной руке у него была плеть, второй он поглаживал волосы Бинхэ. Мальчик был связан по рукам и ногам, голова лежала на коленях Цзю, глаза закрыты, кажется он спал. Тело было недостаточно повреждено, чтобы Бинхэ потерял сознание, что радовало, значит Цзю не сделал ему ничего плохого, но это не значит, что не сделает. Цинцю начал лихорадочно соображать, но ничего путного в голову не шло. Остается только говорить, тянуть время, возможно вызвать полицию, да только никто не поедет, чтобы разнять любовников, даже если это не так, нужна угроза жизни. Он не хотел подвергать Бинхэ опасности, значит нужно договориться, возможно обменять его на себя. Все время, что Цинцю стоял в раздумьях, Цзю его разглядывал, ему нравилось, что он видел: страх, смятение, попытки найти выход, отчаяние. Он готов был смотреть на этот калейдоскоп эмоций вечно, жаль он не взял хорошую камеру, можно было бы потом смотреть и пересматривать на досуге. Ему было интересно, что еще он может поднять в своем брате. Возможно ли увидеть на его лице злость, ненависть, убийственную ярость? Он так хотел это узнать, как можно скорее. Но нужно держать себя в руках, чтобы насладиться каждым мгновением этой маленькой игры. - Что здесь происходит? - А как ты думаешь? Здесь происходит обычный сеанс между тобой и твоим студентом. Вы ведь это так называете? - С чего ты взял, что я с ним сплю? - А ты с ним и не спишь. Но очень хочешь, так ведь? Я вот решил подсобить тебе в твоей личной жизни. Ты ж такой нерешительный. Цзю пропускал волнистые локоны сквозь пальцы, спускаясь от головы все ниже. Волосы выскользнули и тонкие пальцы коснулись обнаженной кожи шеи, провел подушечками пальцев по горлу, затем надавил на ключицы, рука направилась к сильной груди, перетянутой веревкой... - И без тебя справлюсь! Рука остановилась. Вот и появились первые искорки гнева в глазах Цинцю, на душе Цзю стало теплее. ""Очень хорошо, мы идем в верном направлении" - подумал он. - А ты знал, что у тебя по всему дому стоят мои камеры? Я установил их сразу, как увидел ваши взгляды друг на друга. Ох, мне было так интересно наблюдать... - Как? Зачем? - Мы не виделись десять лет, знаешь, я вообще-то скучал. Но ты меня даже на десятую часть не удостоил таким нежным взглядом, какой достался этому мальчику. Он прелестен, не спорю, но я же твой родной брат, близнец, между нами нерушимая связь! Ты очень меня расстроил, Цинцю. Взломать твою систему безопасности было так просто, ты даже ничего не заметил. Эх...Цинцю... - Я бы с удовольствием не видел тебя еще столько же. После того, как ты пропал, я видел кошмары каждую ночь, целых пять лет. Я ждал звонка от тебя, оглядывался по сторонам, это не жизнь, а сущий ад. С чего я должен был радоваться твоему появлению? О кошмарах Цинцю Цзю знал не понаслышке, каждую ночь он успокаивал кричащего брата, сжимал его вздрагивающее тело, делясь теплом и спокойствием. Казалось, что Цинцю снились страшные сны всегда, с рождения. Но Цзю не знал, что причиной этих снов был он сам, что его утешения только переносили кошмар в реальность, и, что Цинцю страдал от его заботы даже больше чем от пыток. Теперь Цзю знал, он на секунду растерялся, но потом вновь взял себя в руки и продолжил, с невозмутимым видом. - Сколько бы я тебя не бил, ты ни разу не сломался, всегда был стойким, пусть и молил о пощаде, но до конца так и не подчинился... А с этим мальчиком ты рушил все свои границы, подпуская его с каждым разом все ближе. Я видел, как ты смотрел на него, когда он не видел, с вожделением, страстью, любовью в конце концов. Что в нем есть такого, чего нет во мне? Я же всегда тебя любил, гораздо дольше, чем он... Такого признания Цинцю не ожидал, как он может любить его, если избивал до полусмерти каждый вечер?! Что это за любовь такая? - Ты бил меня! - Я просто хотел тебя защитить! - Какой интересный метод, однако. - Помнишь тех старшаков, что вылавливали тебя? Как только ты убегал, пока они отвлекались на меня, наступал ад для меня! Ты хоть знаешь, что они со мной делали? Так я расскажу! Меня насиловали! Эти мерзкие ублюдки, дрались со мной пока я не обессилю, а потом пускали по кругу шестилетнего ребенка! Хах... Однажды они придумали новую забаву, сказали, если я буду бить тебя, они тебя и меня больше не тронут...конечно, я согласился! Лучше это сделаю я, чем они. Я бы не позволил им сотворить с тобой тоже, что и со мной. Тогда, в первый раз в душевой, они следили за нами, смотрели, чтобы я не филонил. Кто ж знал, что мне понравится тебя бить?! Ахаха... Жуткий смех рвался из его глотки, на глазах выступили слезы, что так и не осмелились покинуть свое пристанище. Цинцю был в ужасе, по-настоящему, он не знал, что делать. Две разрушенные души, два брата, таких похожих, но только он смог выжить в этом аду, Цзю же окончательно свихнулся. Что он теперь мог сделать? Слишком поздно... - Пожалуйста, Сяо Цзю, перестань, я понял свою ошибку, отпусти Бинхэ и мы поговорим, только мы вдвоем, как братья, нам есть, что обсудить. Нежное обращение должно было смягчить сердце брата, да вот только Цзю увидел лишь фальш, брат не любил его и даже сейчас думал лишь о своем Ло Бинхэ. - Хорошо. Тогда ты станешь моим пленником вместо него. Подойди, я привяжу тебя к креслу. Цинцю обрадовался в сердце, что смог выбить свободу для любимого, потому быстро исполнил приказ брата. Он сел в кресло. Бинхэ теперь лежал у его ног. За пару минут Цзю привязал его руки к подлокотнику, всунул кляп в рот, а затем и вовсе заклеил рот клейкой лентой. Мечты о свободе Бинхэ быстро рухнули, потому как дальше Цзю завязал глаза парню и оттащил его тело подальше. - Знаешь, с тобой стало скучно играть. Тебе плевать на свою боль, но стоит мне тронуть этого мальчика и твои глаза, всегда холодные и спокойные, вспыхивают гневом. Так что...лучший способ наказать тебя - это наказать его. Цзю включил ритмичную музыку, слегка пританцовывая, он обошел бессознательное тело парня, проверил веревки, иногда оглаживая его кожу. - Я долго наблюдал за тобой, теперь даже ты не сможешь отличить меня от себя, по крайней мере он не смог. Мы так мило пили чай, он все время льнул ко мне, то есть к тебе, как бездомный щенок. Жаль, что снотворное так быстро подействовало, я мог бы с ним повеселиться, притворяясь тобой. А хотя...я и сейчас могу это сделать, он должен очнуться с минуты на минуту. Стоило ему это произнести, как Бинхэ шелохнулся, лежа ничком он ничего не мог сделать, лишь напрягать и расслаблять мышцы. Стоит отметить, что Цзю очень качественно и красиво связал парня, достаточно крепко, но так, чтобы ничего не повредить, видно, что у него есть опыт. - Учитель? - Мы в комнате для игр, зови меня господин.