***
«Я, Бриенна Тарт, дочь Селвина и последняя Вечерняя Звезда, леди Закатного замка и последняя своего рода пишу эти строки вопреки приказу моей королевы Дейнерис Таргариен, первой своего имени. Передо мной стоит ужасный выбор — выбор между преданностью моей государыне и зовом крови, но необходимость защитить свое дитя и обезопасить ее будущее стоит для меня выше приказов. Наша дочь Алисанна родилась две ночи тому назад, в первый день седьмого месяца в третий год правления королевы Дейнерис. Этому предшествовали несколько часов боли и страха, что одна из нас не переживет этого испытания. Джейме отказался покинуть мое ложе и много раз поклялся, что она станет нашим последним ребенком, чтобы более не подвергать мою жизнь такому риску. Джейме. Мой супруг пред очами богов, Семерых, хоть моя королева и отказалась признать наш союз и нашего наследника. Она была достаточно добра, чтобы сохранить ему жизнь, оставив его под моей защитой, но не позволила ему сберечь титул и имя. За его проступки против семьи Ее Милости, справедливые или нет, она решила, что Джейме останется мертв для всего мира кроме этого острова. Ее Милость не желала бы, чтобы я делала эти записи, таким образом, я иду против ее прямой воли. Четыре года тому назад накануне битвы с Королем Ночи, она отказала ему в аудиенции, и этим решила его судьбу…»***
— Она не желает видеть тебя. Джейме склонил голову, но не в знак покорности, а с усмешкой, словно и так знал, что все так и выйдет. Бриенна с опаской ожидала, что он станет спорить и попробует сам прорваться к Таргариеновской королеве. — Думаю, это к лучшему, — согласился он и поднял на нее взгляд. Джейме казался старше, чем ей рисовала ее память, он казался изнуренным и печальным. Виной тому была скорбь, которая так легко его не оставит, думалось Бриенне. Короткий и стремительный суд над его сестрой Серсеей завершился казнью. Ее обвинили в узурпации Железного Трона и измене против собственного народа. По приказу Серсеи войска под ее командованием бросили армии северян и Дейнерис, оставив их в одиночку сражаться с вихтами. Она питала безумную надежду, что те перебьют друг друга, а престол достанется ей. Войска были вынуждены отступить к Королевской Гавани, где Безупречным быстро удалось схватить Безумную Королеву, и та предстала перед судом Матери Драконов. Джейме присутствовал на процессе, оглашении вердикта и казни. Серсея не прекращала взывать к нему, прося помощи. Бриенна гадала, ушел ли он в себя, как уже по его словам делал однажды, наблюдая за зверствами Безумного Эйриса, которому поклялся в верности. Однако, казалось, Джейме все видел. Его лицо хранило опечаленное, но твердое выражение понимания, что приговор справедлив. Он наблюдал за гибелью людей, к которым привели ее безрассудные решения, а также многое другое. Как бы Джейме ни было больно, а эта потеря была куда глубже потери руки, на сей раз он был волен сам делать выбор. И его выбором было дать Серсее умереть. Ее отчаянные мольбы о помощи не остались незамеченными и никак не уняли тревог Дейнерис о том, что Джейме может на них откликнуться. В конце концов, он был Человеком-Без-Чести, несмотря на то, что твердила Тартская Дева, и свои опасения королева высказала в узком кругу своего Малого совета. — Если вы так доверяете ему, тогда сражайтесь с ним бок о бок, — объявила Дейнерис. — Если ваши слова правдивы, у него будет возможность пожертвовать жизнью во искупление вины сестры и своей собственной. Бриенна знала, что он последует приказу, хотя бы в последней попытке заслужить прощение. Она надеялась, что то, что они столкнутся со смертью в битве вместе послужит ему небольшим утешением. Они оба знали, что королева надеется на его гибель. Боевые навыки Джейме, хоть и значительно возросшие после часов тренировок, уже никогда не приблизятся к тем, которыми он обладал в расцвете своей славы. Возможно, это было своего рода наказанием для Бриенны за то, что она так яростно ручалась за него, прекрасно понимая, что на поле боя от него немного пользы. Вероятно, там он будет просто бременем, если ей придется, отвлекаясь, помогать ему. Джейме и Бриенна молча глядели друг на друга у двери в тронный зал, сознавая, какую судьбу им уготовил завтрашний день. Она надеялась, что он понимает — для нее честь путешествовать и умереть рядом с ним и с мечом в руках, который Джейме вручил ей для того, чтобы она очистила его имя. Ему хотелось, чтобы вся правда, которую ему только предстояло сообщить Бриенне, сможет помочь, хоть и понимал, что вряд ли это возможно. Джейме протянул ей левую руку в знак дружбы и верности, которую она приняла с решимостью, которой в ней не было и в помине. Это был путь, который они избрали.***
Рассветное небо полнилось тяжелыми от снега тучами, и как только началась битва, воздух наполнился пеплом, и почва пропиталась кровью. Пламя без разбора жгло и сражающихся, и противников, дым и пар размывали все вокруг. Они сражались много часов, валирийская сталь с легкостью рассекала нечисть, людей и зверей, чей поток казался бесконечным. Редкие минуты покоя дарили Бриенне надежду на то, что они еще увидят завтрашний день, получат короткую передышку перед новым наступлением врага. Они как раз примкнули к колонне своих, когда она расслышала крик боли позади себя. Бриенна обернулась и увидела, как вихт вонзил темный клинок в незащищенный участок над правым плечом Джейме. Он упал на колени, кровь потекла по его левому бедру. То, что было дальше, в памяти Бриенны заволокло туманом. Мертвец лишился своей головы, в буквальном смысле, как только ей удалось прорубить небольшую безопасную просеку вокруг павшего. Наверняка, Джейме молил ее убить его, чтобы он не превратился в одного из них. Бриенна бы проигнорировала такую просьбу, несомненно, так что неважно, о чем он там ее просил. Как только их солдатам удалось отбросить противника назад, она поспешила снять его доспехи, нащупала рану руками, которые пропитывало его кровью, и орошала своими слезами. Бриенна помнила, что кто-то подоспел к ним и пообещал доставить Джейме в безопасное место. Она посмотрела вслед тем, кто его уносил, а затем стряхнула с себя боль. Сжимая в руках Верный Клятве, Бриенна с новообретенной яростью ринулась в бой и по очереди молила Отца, Матерь, Деву, Старицу, Воина, Кузнеца и Неведомого, чтобы те сохранили жизнь сиру Джейме Ланнистеру. Он уплатил свои долги, молила она, свои и множество чужих.***
Бриенна не видела Джейме еще много дней после. Еще один Таргариеновский претендент на трон присоединился к битве верхом на драконе, и это резко изменило ее ход. Им удалось сойтись лицом к лицу с Королем Ночи и пронзить его ледяное сердце валирийской сталью. Вслед за этим пали Иные, а вместе с ними и ходячие мертвецы. Бриенна ничего не знала о судьбе Джейме с тех пор, как его унесли с поля боя, и это порой сильно мешало ей сосредоточиться на сражении. И все же на исходе войны у нее было всего несколько царапин, чего нельзя было сказать о многих других. Большая часть раненных пережила свои травмы, тела погибших сожгли просто в качестве меры предосторожности. Бриенна обходила все палатки с раненными, и ее оруженосец… нет, теперь уже сир Подрик пытался снять с нее доспехи прямо на ходу. Она нашла Джейме неподвижно лежащим на походной койке. Приподняв тонкое покрывало, Бриенна обнаружила пропитанную кровью повязку на его правом плече. Кожа его была пепельного цвета. Страх глубоко запустил когти в ее сердце, страх того сорта, которого Бриенна не ведала с тех пор, как Ренли умирал на ее глазах, только в сто крат хуже. Она упала на колени рядом с его ложем, слезы застилали ей глаза от одной отчаянной мысли, что она снова подвела того, кого любила. — Прибереги свои слезы, женщина, я еще не умер. Бриенне не удалось сдержать всхлипывание, но она кивнула, стараясь уберечь Джейме от созерцания ненужной сцены. — Хотя мне сказали, что я больше не поднимусь, если помру. Небольшое, но утешение.***
Джейме пришел в себя спустя несколько дней. Он не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он в последний раз был в сознании. Свет угасающего дня, проникающий в незнакомое ему окно, окрасил комнату в рыжеватые оттенки, и Джейме вспомнил резкое движение, затем боль и очень острое желание умереть. Память его туманилась. Той ночью его навестил мейстер, затем в комнату пожаловала застенчивая служанка и обнаружила его сидящим и опирающимся на изголовье. Джейме все еще не мог понять, где находится и каким образом сюда попал, а прислужница исчезла до того, как вопросы сорвались с его уст. Его лекарь тоже оказался не слишком разговорчивым. Он лишь расспрашивал его о болях, менял повязки и выказывал удовлетворение состоянием его ран. Джейме все еще был слишком слаб, чтобы протестовать, несмотря на то, что отсутствие ответов сильно терзало его. Он помнил, что видел полные слез синие глаза Бриенны перед тем, как снова уплыть в забытье, но мейстер ускользнул прежде, чем он успел спросить о ней. Служанка появилась снова, принеся с собой небольшую порцию рагу и хлеб. Она была совсем молоденькой, и, казалось, несмотря на его попытки быть дружелюбным, необходимость служить Джейме, вызывала у нее только страх. —Что случилось с Бриенной? С леди Тарт? Широко раскрыв глаза, девушка застыла, а затем удрала, не проронив ни звука. Вздохнув, Джейме отведал немного принесенной пищи, а затем снова погрузился в сон. Возможно, это длилось дни, недели или даже годы — Джейме утратил ощущение времени, запертый в своей комнате и прикованный к кровати, то приходя в сознание, то снова забываясь дни и ночи напролет. Похоже, что его раны хорошо заживали, но пару раз он согласился пригубить маковое молоко, чтобы унять прожигающую боль в теле. Он чувствовал просоленность воздуха, и крики чаек время от времени подтверждали его догадку о том, что он где-то неподалеку от моря. Однажды Джейме почувствовал в себе достаточно сил, чтобы совершить короткую прогулку. Он поднялся и доковылял до зашторенного окна, до того как рухнул в первое подвернувшееся кресло. Снег частично укрывал земли, которые Джейме удалось разглядеть к югу от своего местоположения, но его было не так много, как в Королевской Гавани накануне его последней битвы. На востоке, несмотря на медлительные громады снежных облаков, можно было увидеть утреннее солнце, отражавшееся в безбрежной темно-синей глади. Не во многих местах в Вестеросе открывался такой вид. Не могли же его перевести к Закатному морю по кишащим врагами, опустошенным войной землям?.. Тарт, подумал Джейме. Отчасти это было умозаключением, отчасти желанием. Он окреп достаточно, чтобы стать более настойчивым в своих расспросах, и спустя несколько дней его посетил кастелян и опустился рядом с ним. Война окончена, и королева Дейнерис одержала победу, пояснил пожилой рыцарь. Он не видел ни одного сражения, понял Джейме, судя по тому, как того мало волновало состояние материка. Рыцарь говорил обо всем этом, как о бесконечно далеких вещах, которые не имели никакого значения для этих краев, а потом подтвердил, что они действительно находятся на Сапфировом острове. Бриенна с многими другими рыцарями была отправлена в поход против Иных, каким-то чудом уцелевших после гибели Короля Ночи, а также для оказания посильной помощи простонародью. Джейме прибыл на Тарт примерно две луны назад, и еще две успело истечь с окончания войны. Кастелян сказал, что они ожидают леди Тарт не раньше конца будущего месяца. С момента той беседы прошло около недели, и одним утром Джейме, изнывая от одиночества и скуки, попросил служанку достать ему пергамент и чернила. Его сны были наполнены зелеными глазами Серсеи, льдистыми глазами Иных, пламенем и кровью. Порой они приносили утешение, порой пугали искренней тоской, которую он когда-то разглядел в Бриенне. Все, чем располагал Джейме, были время, боль и воспоминания, и он проводил дни, выцарапывая на бумаге свои размышления и сожаления. Чаще всего свиток оказывался разорванным и брошенным в огонь, как только был исписан до конца. Все равно все это не предназначалось для хранения. Джейме просто требовалось привести в порядок свои мысли. Кое-что помогало, кое-что — нет. Когда служанка робко упомянула при нем, что ворон известил о возвращении Бриенны через четыре дня, Джейме пожалел, что не сохранил часть свитков, которые были написаны для нее. Те слова, которые необходимо было произнести, дела, которые нужно было обсудить. Джейме не был уверен, что именно произойдет, когда они снова встретятся. Наконец этот день настал, и Джейме помогли добраться до гавани, чтобы он мог поприветствовать леди Тарт вместе с другими домочадцами. Когда повозка увозила его туда, ему впервые выпала возможность рассмотреть Закатный замок: конечно, он знавал и лучшие деньки, но был построен крепко и явно мог выдержать воздействие стихий. Как его хозяйка, которая показалась ему усталой, но радостной из-за возвращения домой, где она отсутствовала так долго. Как оказалось, Бриенна отослала Джейме из Королевской Гавани, но не последовала за ним, а только велела позаботиться о нем до своего возвращения. Когда их глаза встретились, Джейме заметил на ее лице облегчение и искреннюю радость. Война не пошла на пользу ее внешности, отметил он, но это нисколько не уменьшило того облегчения, что испытал и он, увидев Бриенну живой и невредимой. Когда она подошла к нему, Джейме едва удалось подавить широченную улыбку. Он поднялся, несмотря на ее попытки протестовать. — Миледи, — произнес он, склонив голову. Бриенна поймала его, когда Джейме зашатался, и помогла ему вернуться обратно в повозку, попутно одарив скромной улыбкой. Порез на его бедре оказался достаточно глубоким, и пока у него не было ни возможностей, ни сил упражняться, чтобы укрепить конечности. В глазах Бриенны мелькнуло опасение, и Джейме задался вопросом, какие плохие вести она могла принести. Что могло быть страшнее того, что они уже повидали? Однажды, сидя в его комнате, Бриенна расспрашивала его о том, как за ним ухаживали, как заживают его раны, и о его самочувствии. Джейме не сомневался в том, что ей уже все было известно в тот же день, когда прибыл корабль, но она поднимала эти темы, чтобы оттянуть тот самый важный разговор. Застенчивая служанка принесла им еду и вино, и как только ее отпустили, унеслась прочь. Они устроились за столом у окна, из которого падал яркий полуденный свет. — Ты выглядишь хорошо. Это не было издевкой. Несмотря на то, что шармов на ее щеках прибавилось, а след от укуса едва успел поблекнуть, за усталостью Бриенны от походов и путешествий просматривалась сила. Она казалась уверенней в себе. — Хуже выглядеть я уже, пожалуй, не буду, — сказала она, мягко улыбнувшись. Повисло неловкое молчание. Джейме ждал, что она выскажет, что у нее на уме, а Бриенна пыталась придумать, с какого конца приступить к разговору. — Что случилось после того, как меня ранили? — ему показалось, что лучше начать с этого.***
Его увезли, пояснила Бриенна, в условиях полной секретности. Драконий всадник, что присоединился к ним в разгар битвы, оказался Эйгоном — сыном Рейгара Таргариена. Он рос с ненавистью к Ланнистерам, которых обвинял в жестоком убийстве своей семьи. Десница, также Ланнистер, находился под защитой королевы, но Бриенна была более чем уверена, что Льву Ланнистеров, который собственноручно убил ее безумного отца, не окажут подобную любезность. Несмотря на вялые протесты, Джейме регулярно опаивали маковым молоком, чтобы держать его в спокойном состоянии и оттянуть его приход в себя. Как только он достаточно окреп для путешествия, Бриенна устроила его перевозку в Штормовой Предел, а оттуда — на Тарт. Джейме кивнул, хотя вопрос «Почему?» вертелся у него на языке. Будь он на ее месте, поступил бы так же, но ему были ясны свои мотивы. Нахмурившись точно от боли, Бриенна продолжила описывать события, последовавшие за победой. Новоявленная королева расспросила ее о судьбе Джейме, и Бриенна не могла солгать. — Он… Он пал от рук врагов, Ваша Милость, — сказала она, склонив голову. Это было правдой. Не умер, но пал. Дейнерис в лучшем случае выказала равнодушие. Ее же племянник, несмотря на крайнюю хмурость, казалось, целиком удовлетворен концом, который постиг убийцу его деда. — Он поднялся? — на миг Бриенна испугалась, что ее уловка раскрыта, но потом поняла, что молодая королева спрашивает, не восстал ли он из мертвых в виде нечисти. — Нет, Ваша Милость. Ее ответ был встречен гробовым молчанием, и Бриенна подняла голову, чтобы взглянуть на Дейнерис. Взгляд королевы был испытующим, но ей каким-то образом удалось не дрогнуть под ним. Через мгновение он смягчился. — Сир Джейме Ланнистер погиб, и пусть его имя забудется. С его смертью дом Ланнистеров утратит свои права на Утес Кастерли, и таким образом их долг перед нашим домом будет уплачен. Королева многозначительно посмотрела на Бриенну, давая понять, что знает правду и соглашается оставить прошлое в прошлом. Возможно, это было наилучшим решением, чтобы успокоить темпераментного Эйгона, который бы непременно направил своего чешуйчатого зверя прямиком на Сапфировый остров, если бы знал, что Джейме жив. Его брат Тирион встретился с ней сразу после аудиенции, во время которой хранил полное молчание. Десница выражал осторожную, но бесконечную благодарность за все, что Бриенна сделала для его брата, который и сам, несомненно, без слов благодарит ее. Он надеялся, Джейме поймет, что так будет лучше для всех, и он сможет обрести покой при правлении новой королевы.***
Выслушивая рассказ Бриенны, Джейме улыбнулся. Он с легкостью вообразил торжественное, а затем озорное выражение его лица. Джейме знал, что, возможно, их пути уже никогда не пересекутся, но его утешало знание, что тот, кого однажды прозвали Бесом, поднялся выше, чем кто-либо мог подумать. Из него получится отличный придворный советник. О своем путешествии с целью истребления немногих оставшихся и рассеявшихся по континенту Иных Бриенна рассказала совсем немного. Страна пребывала в плачевном состоянии, и пришедшая зима обещала быть трудной как для простонародья, так и для знати. — И что дальше? Я понимаю, что у меня больше нет ни имени, ни титула. Кроме того, тебе от меня будет мало толку, — сказал Джейме, потирая правое плечо. — Ты можешь безопасно поселиться здесь, под моей защитой, — предложила Бриенна, — если хочешь, конечно, — добавила она, однако они оба понимали, что нигде больше ему не выжить. Сначала перспектива мирно окончить свои дни на этом острове показалась Джейме нестерпимой. Слишком долго он ожидал, а порой и мечтал, о скорой смерти с мечом в руках. Но в те дни он жил ради славы, теперь же она для него недостижима. Возможно, спокойная жизнь здесь, на Тарте, с Бриенной, свободным от обязательств и ожиданий, может стать для него таким же хорошим концом, как и тот, о котором он грезил. Бриенна словно прочла его мысли. — Ты обижен на меня? За то, что не дала тебе умереть? Ее прекрасные глаза выражали вину, и Джейме почувствовал себя пристыженным за свой честный ответ. — Был обижен. Сначала. Бриенна нахмурилась и отвела взгляд. — Это все, что я мог себе позволить, страдая от боли и чувства вины. Однако… — он взял ее за руку, сжатую в кулак и холодную на ощупь. Никогда Джейме не ощущал такого сильного желания прикасаться к ней. — Если ты когда-либо считала себя обязанной мне, то твой долг уплачен. Их глаза встретились, и спустя миг Бриенна кивнула. На ее щеках появился нежный румянец. Джейме отнял руку и принялся собирать ножи и пустые тарелки. — А что до тебя? Чем ты теперь будешь заниматься? Какое-то время Бриенна отстраненно смотрела в окно. — Королева Дейнерис настоятельно советовала мне найти мужа и родить наследника. В горле Джейме тут же появился ком, и тот был ему ненавистен. — Мудрый совет, — наконец произнес он. — Теперь, когда война окончена, тебе следует задуматься о своем доме и его будущем. Какое-то время Бриенна молчала, ее глаза изучали его. Потом она поднялась и отвела взор. — Я дала клятву, что выйду замуж только за того мужчину, который одолеет меня в поединке. Джейме кивнул с легкой улыбкой. Он прекрасно знал, как важны для Бриенны ее обеты, а также насколько труден этот вызов. В этом отношении она была хуже, или же по справедливости бесконечно лучше, многих посвященных рыцарей. Когда Бриенна заговорила снова, ее лицо стало пунцовым, хоть она по-прежнему смотрела себе под ноги. — Ты можешь в любое время пользоваться площадкой для тренировок, как только оправишься. Если хочешь, — тут же присовокупила она, бросив на Джейме короткий взгляд. Он нахмурился, гадая, что же она имела в виду… А потом смысл сказанного обрушился на него. Джейме сглотнул, ошеломленный таким предложением. — У меня нет имени… — Зато у меня есть. Решимость ясно читалась в глазах Бриенны, как и ее желание. В них также по-прежнему таились невинность и уязвимость, и страх перед его отказом. Джейме был волен поступать, как пожелает, она столь же ясно дала это понять. И снова она вверяла ему его собственную судьбу. — Не упростишь задачу для старого, побитого жизнью мужчины? — на лице Джейме появилась несмелая улыбка. — Докажи мне, что ты старый и разбитый, и я подумаю над этим, — с вызовом бросила Бриенна. Она склонила голову на прощание, не в силах заставить себя произнести его имя без утраченного титула. Дело было не в фамильярности, а скорее в неприкрытом унижении, которого Бриенна пыталась избежать. — Миледи, — произнес Джейме в ответ, и она покинула комнату.***
Прошел почти год перед тем, как Бриенна присоединилась к тренировкам, чтобы оценить его прогресс. Джейме был рад, что он оказался не так плох, как он думал, хотя она, несомненно, превосходила его. Он был уверен, что Бриенна сознательно не давала ему спуску в спаррингах, несмотря на то, что каждый второй день он возвращался в свои покои с новыми синяками. Наверное, Джейме никогда не удастся превзойти ее навыки в одиночку: он был искалеченным и сломленным, а она прошла путь от превосходной фехтовальщицы до искусной воительницы. Джейме уже давно катился по наклонной, в то время как Бриенна только достигала своих вершин. Но было много способов победить в схватке. Их поединки подарили Джейме прекрасную возможность изучить ее маневры. Он заметил, что слабостей у Бриенны было до смешного мало, однако они все же имелись. Также Джейме подметил, что может сыграть на ее упрямой воле к победе. В конце концов, она сама почти открыто попросила его бросить ей вызов. Вполне возможно, что Бриенна по-прежнему инстинктивно продолжит пылко сражаться с ним хоть уже не ради выживания, а из гордости. Специально поддаваться она не станет, это точно. Иногда Джейме тренировался в одиночку, но все равно ощущал на себе ее взгляд, когда она находила время между встречами со своими советниками. Он и сам давал ей советы, когда Бриенна спрашивала их, но ему и не приходило в голову давать их без спроса. Она как будто бы хорошо справлялась с обязанностями леди Тарта, впрочем, находились мужи более низкого положения, ставящие это под сомнение. Не то чтобы Бриенне было до них дело. Джейме осмелился прервать Бриенну одним утром. Он уже успел размяться на площадке. Если он не преуспеет сегодня, то не преуспеет никогда. — Простите за вторжение, миледи, — сказал Джейме, ощущая, как сила растекается по его конечностям. — Милорды, сиры, не возражаете, если я ненадолго украду леди Бриенну? Некоторые принялись протестовать, но Бриенна заставила их умолкнуть жестом руки. Она вопросительно посмотрела на Джейме. Выражение же лица его самого напомнило ей то, которое она однажды видела во время их поединка на мосту, еще совсем в другой жизни. В нем были вызов и веселье и даже высокомерие, которого хватило бы, чтобы уязвить ее гордость. Бриенна присоединилась к нему на площадке, одетая в кожу и вооруженная затупленным мечом. Они вместе принялись искать подходящее место под любопытными взглядами зевак. Джейме показалось, что она в приподнятом настроении, и он припомнил череду своих снов прошлых лет, в которых они танцевали под лязгающие и искристые поцелуи клинков. В них у Джейме были обе руки, а лицо Бриенны осталось нетронутым. Однако сейчас, кружа вокруг нее с мечом в левой руке и отмечая ее испуганный взгляд, он ощущал тот же восторг. Поединок продлился недолго. Джейме знал, что выносливостью, как и почти всем остальным, Бриенна превосходит его, и благодаря комбинации из тщательно выверенных ударов и чистой удаче, ему удалось разоружить ее в считанные минуты. На долю секунды она застыла в изумлении, а затем врезалась плечом в его живот, сбив Джейме с ног, от чего он выронил свое оружие. Он чуть было радостно не рассмеялся, но ему не хватало воздуха, и у него было крайне мало времени до того, как Бриенна подберет меч. Когда она попыталась подняться, Джейме схватил ее за ноги и повалил на землю снова. Они катались по пыльной земле, казалось, целую вечность, пытаясь одержать верх друг над другом. Пребывая в смятении, Джейме ощутил, как что-то ударило его в правое плечо, посылая яркую вспышку боли, и он машинально потянулся к этому своей левой рукой. Им оказался меч Бриенны. Ударив ее его рукоятью, он сбил ее с ног и, как только она попыталась встать, направил затупленный конец к ее горлу. Они оба тяжело дышали и напряженно глядели друг на друга. Из носа Бриенны закапала кровь, а к ней самой медленно приходило осознание произошедшего. Это казалось невероятным — спустя столько времени достичь поставленной цели. Джейме только надеялся, что не сломал ей нос снова. Наблюдатели тоже соблюдали молчание, хотя можно было расслышать шепотки тех, кто понимал, что означает эта победа. — Ты сдаешься? Бриенна зажмурилась, делая несколько глубоких вдохов, и на миг Джейме испугался, что она могла переменить свое решение. Что она перестала верить в успех затеи измученного и сломленного мужчины. Однако когда Бриенна подняла на него глаза, в них читалось умиротворение. — Сдаюсь.***
— Ты вольна переменить решение, если хочешь. После личного визита к септе Бриенна выглядела так, точно ее тошнило. Впрочем, это было ожидаемо — Джейме знал, что временами старуха дает непрошеные и дурные советы. Однако то, что они рассматривали, имело большой вес, особенно учитывая его положение, и он не мог осуждать ее, если она передумает. — Разумеется, я его не переменю, — Бриенна выпрямилась, ее ладонь сжалась на Верном Клятве в ножнах. Джейме было приятно видеть, что она не расстается с ним даже в мирное время. Это значило, что меч так же важен для нее, как была важна для него его передача ей. Джейме осторожно подступил к ней, достаточно близко, чтобы ощутить жар от стремительно разливающегося румянца на ее щеках. Он не забыл, что Бриенна неопытна, а ее септа наверняка напомнила ей обо всех возможных тягостях замужества. Коснувшись ее руки, Джейме бросил на нее взгляд, в котором заключались и предложение, и просьба об ободрении. На лице Бриенны появилась застенчивая улыбка, которая грозила растопить его сердце, и он прильнул к ней, чтобы поцеловать ее губы. Когда они все еще находились на площадке после поединка, Джейме пришлось сдерживать себя, чтобы не отбросить меч и не накинуться на нее со страстным желанием сокрушить ее уста. Бриенна была леди Тарта, и такое поведение могло только ослабить ее позиции среди некоторых из ее советников. Потому Джейме просто предложил ей руку и помог подняться. — Миледи, — слегка склонил голову он. Они обменялись взглядами и впервые за два года, вероятно, забывшись, Бриенна обратилась к нему утраченным титулом. — Сир. Джейме знал, что им не позволено долго оставаться наедине в ее покоях, так как они были только помолвлены или близки к этому. У нее не осталось родителей, у которых полагалось просить ее руки — отец Бриенны скончался еще до окончания войны. — Необходимо, чтобы королева одобрила наш союз. Джейме чуть было не напомнил ей о том, что уже сделал все, чтобы этот союз осуществился, однако стоящая перед ними проблема была достаточно серьезной, чтобы он быстро пришел в себя. Он понимал, что это обязанность Бриенны, и что юная Таргариеновская королева дала бы добро на ее брак с любым другим мужчиной. Но его положение, а точнее отсутствие оного, ввергало их в неуверенность. Они отправили ворона, и Джейме задумался о том, почему они не сделали это до того, как он приступил к тренировкам. Может случиться так, что эти два года были пустой тратой времени. Однако они этого не сделали, и он был вынужден признать, что Бриенна так поступила не только ради необходимости сдержать свою клятву. Джейме понимал, что если бы не брошенный вызов, то он не обрел бы даже тех сил, которые необходимы, чтобы одолеть оруженосца. Хоть его тело уже никогда не будет таким, каким оно было в расцвете сил, Джейме ощущал себя почти прежним из-за того, что ему удалось овладеть им снова, пусть и с определенными ограничениями. Когда к нему пришло осознание, Джейме улыбнулся. Бриенна прекрасно подходила на роль лидера. До прихода ответа из Королевской Гавани прошло две недели, и они были мирными. Большую часть времени они проводили вместе, порой в неловком молчании, иногда в дружеских спорах. Джейме рассказывал ей истории о своих лучших годах, Бриенна пересказывала ему воспоминания о своем островном детстве. Принятое королевой решение не было для них неожиданностью, однако, казалось, стало для Бриенны настоящим ударом. «Если вы намерены взять этого мужчину в мужья перед лицом богов, Ее Милость не сможет остановить вас. Но, тем не менее, государство не признает ваш союз, и ни один потомок не сможет унаследовать вотчину вашего рода, так как вы хотите взять в мужья мертвеца». Прочитав послание, она не проронила ни слова. Бриенна питала большие надежды — на желанного супруга, который признает и принимает ее особенности, на наследника. Она удалилась и закрылась в своих покоях, отказалась отвечать и отворять дверь, когда Джейме предложил ей ужин. Его тяготила мысль, что Бриенна переживает свое отчаяние в одиночестве и не позволяет ему утешить ее. Она показалась только на следующий день, и выглядела она так, точно пережила сокрушительное поражение. Джейме же успел смириться с ответом, которого и так ожидал. Приподняв голову Бриенны, он поцеловал ее соленые от слез уста. — Я понимаю, — заверил ее Джейме. — Если бы я мог что-то предложить тебе, я бы отдал это без раздумий, чтобы обеспечить тебе достойный брак. Но я обещаю поддерживать тебя, пока я буду нужен тебе. Джейме не был готов еще раз отступиться и позволить другому забрать его любимую женщину, но он все равно бы на это пошел. Он был столь многим обязан ей. Новые слезы окропили щеки Бриенны, и он прижал губы к ее переносице, ее лбу. Бриенна прижалась к нему, и все правила приличия тут же были забыты. Они обнялись. Джейме чувствовал, как ее сердце оглушительно бьется о его грудь, как тихие рыдания сотрясают ее плечи. Несчастье не было тем, с чем можно было сражаться с оружием в руках, и он не знал, что мог сделать, чтобы облегчить ее боль. Джейме обнимал ее так долго, сколько Бриенна ему позволяла. Потом она осторожно отстранилась, вытерла слезы до того, как он успел сделать это, и опустила ладони на его грудь. — Прости меня, — прошептал Джейме, ощущая полную беспомощность и затапливающее его чувство вины. Снова он стал причиной печали Бриенны. Она заслуживала лучшего человека, чем он. Бриенна вздохнула, успокаиваясь. Джейме же изо всех сил старался не рухнуть перед ней на колени. Она грустно улыбнулась и вышла, оставив его наедине с собственными мрачными мыслями. Джейме знал, что от претендентов на ее руку не будет отбоя. Бриенна пользовалась благосклонностью королевы во всем, кроме того, что касалось его самого. Тарт остался практически не тронут войнами, что делало ее желанной партией в материальном плане, если уж наружность не была ее преимуществом. Джейме придется сносить едва завуалированные насмешки в адрес Бриенны от скучных мужчин, ищущих благосостояния, которые после станут притворяться, что добры к ней. Конечно же, ее им не одурачить, и от того ей будет еще больнее. Джейме надеялся, что среди них найдется кто-то с добрым сердцем, кто проявит о Бриенне хотя бы часть той заботы, которую она заслуживает.***
На следующий день, когда Джейме решил справиться о том, где находится Бриенна, ему сообщили, что она уехала рано утром и вернется только к завтрашнему вечеру. Когда же он поинтересовался, куда она отправилась, никто не пожелал дать ему ответ. Конюшонок сообщил, что Бриенна отправилась на юг, где, как знал Джейме, была только маленькая деревушка примерно в паре лиг от замка. Насколько он помнил, в ней не было ничего особенного. Джейме скоротал время до ее возвращения, занимаясь во дворе. Он чувствовал в себе меньше прыти, чем в тот день, когда одержал свою победу, но его движения оставались ловкими, и он с наслаждением колотил по столбам и мешкам, а порой и вымещал свое дурное настроение на оруженосцах. Верная своему слову, Бриенна вернулась на следующий день. Компанию ей составлял старик, в котором Джейме тут же узнал септона. Это его озадачило, ведь в стенах замка и так имелись септон и другие служители веры. Бриенна отдала приказ подготовить комнату и обеспечить гостя всем необходимым и только тогда обратилась к Джейме. — Не составишь мне компанию? Он не рассчитывал, что она окажется такой деловитой. Неужели у нее на примете уже был избранник? Этим объяснялось присутствие септона? Чем ей не угодил тот, что у них уже был? Джейме держал все эти вопросы при себе, пока они молча шагали к септе. Остановившись перед ней, Бриенна направила взор к витражному окну здания. — Ты думаешь, это было себялюбиво — привезти тебя сюда? Джейме поглядел на нее с недоумением. — Ты спасла мне жизнь, — сказал он. — Страшно рискуя собой. Как это можно счесть себялюбивым? — Я не хотела, чтобы ты погиб. Мне казалось, что я подведу тебя, если дам тебе умереть, — Бриенна запнулась. — Ты сказал, что был обижен на меня. — Только вначале, я был в смятении из-за боли, — покачал головой Джейме. — Это длилось недолго. Раньше ты меня ненавидела. Но почему-то перестала. На этих словах на устах Бриенны появилась искренняя улыбка. Она повернулась к нему лицом. — Всю свою жизнь я посвящала себя другим. Я служила чужим целям, стремлениям, требованиям, миссиям… Я находила в этом честь и удовлетворение. Я пыталась служить своему дому, соглашаясь на помолвки с теми, кто дурно ко мне относился. Я служила Ренли, затем Кейтилин, вместо тебя я отправилась на поиски девочек Старк. Я дала обет верности Сансе, затем Драконьей королеве. Я сражалась на войне за целый Вестерос. Наконец я вернулась сюда, чтобы править народом Тарта так толково, как только сумею. Со вздохом Бриенна прервалась, а затем, взяв Джейме за руку, повела его в септу. Внутри было тепло, пахло свечным воском и благовониями. Они подошли к алтарю. — Я спросила нашего септона, как мне поступить. Он прямо сказал мне, что я должна выйти замуж, чтобы продолжить свой род. Что это мой долг как женщины и леди. Джейме поморщился. — Так что я спросила совета других, — ее лицо озарялось мягким светом свечей, расставленных вокруг изваяний Семерых. — Однажды мой отец взял меня с собой, когда объезжал наши земли, и я запомнила септу в деревушке неподалеку. Тамошние септы были очень добры ко мне, не чета септе Роэлле. На лице Бриенны вновь появилась грустная улыбка. — Местный септон вспомнил меня. Он выслушал меня, и пояснил, что боги велят мне поступить правильно. Когда я спросила, что это значит, он ответил, что у меня доброе сердце, и этого достаточно. Она повернулась к Джейме. Пляшущий свет рисовал мириады новых узоров на ее веснушчатой коже, а шрамы обратились простыми тенями. — Он обвенчает нас завтра, если ты по-прежнему хочешь. На этой фразе у Бриенны перехватило дыхание, как и у него самого. Она готова была сдаться… — Ты уверена? — Да, — она слабо кивнула. Джейме с облегчением выдохнул и улыбнулся, глядя в ее искрящиеся надеждой глаза. Он склонился к ней, опустив руки на ее талию, и поцеловал с куда большей страстью, чем полагается неженатой паре в стенах септы, но с куда меньшей, чем она заслуживала. Несмотря на слабый, но мягкий свет, Джейме мог видеть ее румянец, и это заставляло его улыбаться и восхищаться ею. Он нежно огладил ее щеку, касаясь большим пальцем ее шрамов — напоминаний о ее битвах. Она была единственной женщиной в своем роде. — Я твой. Я всегда буду твоим.***
«Наша свадьба была тихой, но большинство наших домочадцев настояли на небольшом пире, на который септа Роэлла не была допущена, поскольку продолжала утверждать, что мой отец отрекся бы от меня. Спустя шесть месяцев я уже ожидала дитя. Джейме довольно скоро понял, что родильное ложе страшит меня, и делал все возможное, чтобы отвлечь меня. Он всегда ласков, даже сейчас, когда во сне держит на руках нашу дочь. Я искренне надеюсь, что он любит меня так же сильно, как я люблю его. Как я люблю их обоих. Он не может присутствовать на приемах как лорд Тарта, поскольку само его существование остается тайной, и наше дитя никогда не сможет унаследовать титул леди Тарта по той же причине. Тем не менее, мы делаем все, что в наших силах, чтобы она ни в чем не нуждалась, когда меня не станет, и чтобы она нашла свой путь в жизни, когда настанет время выбирать. Мы также делаем все, чтобы жизнь простонародья оставалась достойной и тогда, когда их леди покинет этот мир. Вероятно, до конца своих дней я буду известна как Тартская дева, но эта ложь — небольшая плата за безопасность тех, кого я люблю. Возможно, эти строки так и останутся скрытыми от глаз, пока бумага не рассыплется в прах от времени, но я молюсь, чтобы они были обнаружены, и мир узнал правду о нас. Да благословят и сохранят вас Семеро, кем бы вы ни были. Бриенна Тарт».