Колдун

На следующий день Оконнишников встретил Ваню с толстой книгой в чёрной обложке в руках и сразу же усадил за стол, на котором уже стояла чернильница. — Бумагу принёс? Жеглов кивнул и достал из мешочка на поясе свёрнутый столбец. — Хорошо. Чему бы хотел научиться? — Чародейству… — Это-то ясно, для чего оно тебе нужно? — Хочу… — Ваня на минуту задумался. — Хочу женок на блуд разжигать и напускать икоту. — Икоту? Всего лишь? — Михайло чуть не рассмеялся. А Ваня неожиданно вспомнил казака Левку Старловского, с которого не сводила глаз красавица Фёколка, и сказал: — Ещё портить хочу. — Ну ты и злодей! — Оконнишников хлопнул смутившегося Ивашку по плечу, затем быстро пролистал несколько страниц своей книги и приказал: — Я буду говорить, а ты записывай. Готов? — А из книги переписывать нельзя? — Даже подсматривать нельзя, — сказал как отрезал Михайло, и Ваня понял, что проявлять характер тут бесполезно. — Записывай: «Конь в мыле, железо в горниле. Дух пылает, горн зажигает. Крутиться тебе...»

***

Так прошло почти две недели. Каждый день по дороге от Оконнишникова Ваня Жеглов твердил наизусть только что записанные слова. К концу занятий, выучив все заклинания, по указанию Мишки он сжёг все письма. Было до слёз больно смотреть, как горит бумага и столько труда, но приказ был приказом. Зато, пройдя нехитрое обучение, он, Иван Жеглов, мог наконец-то отомстить всем обидчикам, толкнуть на блуд любую девку и вообще стал теперь самым сильным человеком во всей Криволуцкой волости после, разве что, своего деда! Сразу же захотелось испытать свою силу. Сжёгши бумаги в печи, Ваня задумался, на ком можно поскорее применить заклинания. На глаза попалась вышивавшая у окна рушник дедова жена. Аринка не была Жеглову родной бабушкой и вопрос о допустимости действий сразу отпал. Прислонившись к бревенчатой стене и прикрыв глаза, одними губами он зашептал: «Как огонь разжигается, так и похоть в рабе моей Аринке...»