***
Вольготно расположившись в кресле, Джун ленивым взглядом обводил полки шкафов, заставленные книги, с легким удовлетворением понимая, что знает содержание большинства из них. Хотя, если так подумать, когда он в последний раз вообще читал что-либо? — Надо будет немного отвлечься от опытов, — Хёдо почесал щёку, выуживая из памяти текущий график действий. Оставалось решить, когда именно заняться продуктивным развитием собственной личности. Едва слышный цокот коготков заставил парня отвлечься. — О, вот и ты, предательница, — хмыкнул он, смотря в алые бусинки глаз Джакиро, выползшей на стол Наставника. Крыса махала хвостом и пыталась что-то вынюхать, перебегая с одного края на другой. — Алкоголя не хватает? Животника, приподняв морду, недовольно пискнула. — Как знаешь, — повёл плечами Хёдо, прикрывая веки. Почему-то Учитель задерживался и это вызывало у парня неприятные предчувствия. Он уже должен был быть на пути в церковь, дабы восполнить свои ежедневные запасы внимания от Асии, попутно следя за тем, чтобы никакая демоническая шушера не протянула свои скользкие лапки туда, куда не следовало бы. Через пару минут, когда Джун уже был готов послать просьбу Йорика подальше, раздался скрип двери. — Вы долго… — начал было парень, поворачивая голову, но резко замер, неестественно вытянувшись, буквально пригвожденный взглядом скелета. Мгновение спустя, блондин обмяк в кресле, лишённый сознания. Джакиро махнула хвостом и несколько раз пискнула, спрыгивая со стола на колени Хёдо. — Иногда я серьёзно думаю о том, что, может быть, все мои проблемы из-за методики преподавания? — пробормотал себе под нос Гейдрих, обходя бесчувственное тело ученика и раскрывая ящик стола, предварительно сняв с него заклинание блокировки. — Сначала один кукухой едет и устраивает массовый крестовый поход против неверных, затем второй — благо успел вовремя очухаться — чуть не устроил культ тотального идиотизма с сеансами оздоровительного каннибализма. И этот, — взгляд скелета сместился на парня, — нашёл способ решения всех проблем. Самое неприятное заключалось в том, что Наблюдатели обратили своё пристальное внимание на этот случай, прислав свою "псину". Благо хоть лицо оказалось знакомое и удалось выбить отсрочку, иначе бы одним учеником стало меньше. Непонятно как, но Йорик умудрился шмыгнуть отсутствующим носом. Видимо, надо было вмешаться ещё на первых порах, когда в Джуне начали проскальзывать знакомые движения и действия, но Гейдрих действительно верил, что пацан справится. Зря. — Но не поспорить — элегантный вариант, так сказать, моё почтение, верно, Джакиро? — крыска фыркнула, сверкнув глазами. — Конечно ты против, кто бы сомневался. Но честно, до конца верил, что у него мозги немного на место встанут. Скелет извлёк из глубин ящика обычную стеклянную полуторалитровую банку, в которой мерцали зеленоватые клубы нечто похожего на туман. — Экстренная ситуация требует экстренных решений, — с этими словами он подошёл к ученику и откупорил сосуд, открывая рот ученику и буквально заливая странную субстанцию внутрь. Джун закашлялся и выгнулся дугой. — На что ставишь: кто победит? — поинтересовался скелет у крысы. Та пошевелила усами и издала пронзительный писк. — Поддерживаю. Ну, что же, ученик, теперь тебе предстоит долгое увеселительное занятие в попытках не откинуть копыта. Йорик почесал челюсть. — Не то чтобы у тебя был другой выбор, — выудив из памяти координаты спальни ученика, куда он лично отправлял в первые месяцы обучения, Гейдрих вышвырнул туда подергивающееся тело ученика. — Не смотри на меня с таким осуждением, — рухнув на свой “трон”, скелет достал бутылку крепкого алкоголя. — Знаю, сам виноват. — Видимо, карма у меня такая, — отпив прямиком с горла, скелет перевёл взгляд на небольшую рамку, скрытую в том же ящике, где ранее хранилась банка с туманом. — И да, Беппе, ты умудряешься гадить мне и после смерти. Чтоб тебя черти отымели, — с этими словами всё ещё Наставник Целителей повторно приложился к бутылке, провожаемый завистливым взглядом своей ручной крысы.***
Неприятный запах окурков. Шум плохо смазанных вентиляторов, едва заметные, но крайне знакомые выкрики, словно доносящиеся откуда-то издалека. Джун сморщился, понимая, что лежит на чём-то твёрдом. Неужели он всё-таки умудрился вырубиться, ожидая возвращения Учителя? Попытавшись принять сидячее положение, парень уперся руками в пол и тут же передернулся, ощутив как сминает ладонью жестяную банку. Всё-таки сделав усилие и открыв глаза, Хёдо недоуменно моргнул, понимая, что находится в тёмной комнате, единственным источником света в который был мерцающий монитор компьютера. — Что за?.. — блондин поднял мусор, в который уперлась его рука и застыл, заметив знакомые буквы названия одного из своих самых любимых энергетиков. — Удивительно, правда? — хриплый низкий голос перечеркнул все предыдущие мысли на корню. Судорожно подняв голову в сторону источника звука, Джун широко раскрыл глаза. Только сейчас, когда зрение немного приспособилось к окружающему полумраку, он заметил, что неподалеку от стола, развалившись в инвалидном кресле, сидит тучный лысоватый мужчина. — Странно, а где же твоё хладнокровие? Слишком много эмоций для такого, как ты, — владелец комнаты вытер пальцы о засаленную покрытую жирными пятнами майку. — Это ведь не сон, — вернув контроль над всколыхавшимися эмоциями, произнёс Хёдо. — Удивительное замечание, Ватсон, но, нет, в каком-то роде это сновидение, — подтолкнув руками жалобно скрипнувшие колёса инвалидного кресла, мужчина полностью повернулся к парню, позволяя свету монитора частично скрыть его уродливое обрюзгшее лицо. — Хм, а выглядишь неплохо, совсем как герой какого-нибудь рассказа. Голубоглазый блондин, с красивым лицом и подтянутой фигурой. Мечта дам, верно? Он оскалился подсгнившими зубами, цепляя пальцами полупустую пачку сигарет, валяющуюся подле клавиатуры и, выщелкнув одну штуку, засунул её себе в рот. — Огоньку не предоставишь? Зажигалка упала за стол, а проявлять чудеса героизма и отваги, стаскивая этот шмат сала на пол и обратно в кресло, мне не особо хочется. По какой-то причине, Джун выполнил просьбу толстяка, вызывая небольшой огонёк перед его лицом. Подкурившись и довольно выдохнув дым через ноздри, мужчина попытался наклонить голову, однако из-за огромной шеи, это осталось почти незамеченным. — Ну, что, исполнил наши мечты и надежды? — привычно стукнув по сигарете средним пальцем, Дубровский стряхнув пепел на пол. Хёдо поднялся на ноги, невольно озираясь. Горы мусора, незаправленная кровать со следами на простынях, плотно задернутые шторы, не дающие возможности солнечному свету проникнуть внутрь комнаты, и затхлый, тлетворный запах. Всё в точности, как и тогда. — Да, мы всегда любили игнорировать неудобные вопросы, делая вид, будто бы были заняты в тот момент. Помнишь, как отец тогда интересовался, чем мы собираемся заниматься после окончания вуза? Или сестра, спрашивающая совет насчёт своего тогдашнего хахаля, — толстяк хохотнул, делая ещё одну затяжку. — Вроде бы именно он её на героин подсадил. Вот же рожа у неё была, когда она к нам приползла, просить денег на новую дозу. С хохоту сдохнуть можно было! Он ещё громче рассмеялся, под конец закашливаясь и сгибаясь, хлопая губами, словно рыба, выброшенная на берег, в попытках хоть немного вдохнуть. Хёдо взирал на это с непонятным чувством отвращения. — Ой… а чего за взгляд? Кстати, по поводу “сдохнуть”, — Дубровский кое-как отдышался и, сжав остатки медленно тлеющей сигареты в зубах, подкатился обратно к столу. Кряхтя, он наклонился и извлёк из нижнего ящика тёмный объект, при виде которого у Джуна невольно пробежали мурашки. Тот самый подарок друга отца на совершеннолетие. — Тебе не жаль иногда, что он так и не дождался своего часа, а? — сдув пыль с пистолета, мужчина снял предохранитель и наставил ствол на Хёдо, криво улыбаясь. — Бах, и всё. Конец, финита ля комедия, здравствуй тёмное ничто, куда мы так стремились сбежать. Упс, не так же, как я мог забыть! Толстяк ловко выплюнул окурок в стоящую с краю стола консервную банку, и сменил положение руки, так, что дуло Макарова замерло ровно напротив его виска. — Знакомая картина, да? Чуть ли не каждый день тренировались перед зеркалом, пока не разбили его к чертям, не в силах вынести собственной мерзкой рожи, — хмыкнув, Дубровский аккуратно протёр пистолет от пятен жира и положил его на коврик для мыши. — Эй, “я”, ты хоть раз вспоминал о том, какими были в конце жизни? Только честно. Джун присел на край кровати, чувствуя, как привычное опустошенное состояние возвращается, отсекая все лишние и ненужные эмоции с переживаниями. — В этом не было смысла. Прошлое остаётся прошлым. — Вай, вы только посмотрите на этого философа! — всплеснул руками мужчина, буквально источая сарказм. — Но приятно! Что-то в нас не исчезло со временем. Он резко наклонился вперёд и буквально прошипел: — Эта лживая пиздливость. Хёдо никак на это не отреагировал, спокойно смотря на собеседника. — Всю жизнь мы занимались лишь эскапизмом, искренне веря, что так мы делаем лишь лучше. Перекладывали вину на других, искали оправдания во всём, кроме самих себя. Закрывали глаза на собственные ошибки, — голос толстяка больше не выражал гнева, больше усталость. — И по ночам, понимая, что просрали очередной день жизни в никуда, давились собственными слезами, мечтая, что произойдет чудо и нас вернет в прошлое, где мы точно исправим свои ошибки. Дадим родителям повод нами гордиться. Не позволим сестре сдохнуть на помойке. И уж железно никогда в жизни не сядем в инвалидное кресло. — Мы были глупы. — Мы были человечны, идиот, — сухо ответил Дубровский, смерив Джуна презрительным взглядом. — Я точно не знаю, почему сейчас ты выглядишь как один из тех мерзких мудаков, от которых нас всегда тянуло блевать, но это меня бесит. — Зато сейчас я чувствую себя живым. У меня есть полноценная жизнь, семья… — Товарищи и любовь, да-да, герой своих собственных маня-фантазий, — мужчина смачно харкнул под ноги Хёдо, не вызвав своими действиями какой-то яркой реакции. — Мать с отцом тебя опасаются, сестра поехала крышей, чему ты поспособствовал из чистого интереса, брат тебя на дух не переносит, а твоя любовь — несчастная девочка, принявшая твою больную привязанность за чистую любовь. Отличные отношения, прям завидую. Толстяк довольно хмыкнул, заметив, что парень нахмурился при упоминании Асии. — Ах, что такое? Или ты думаешь, что это чистая любовь в её прекраснейшем проявлении? Монашка, прошедшая через унижения и страдания, не способная трезво смотреть на мир и цепляющаяся за малейшее проявление доброты, и ты… — он сделал паузу, хрустнув жирными пальцами. — Уебок. Просто уебок. Похерил наши мечты и надежды. Не исправил ничего, лишь сделал всё гораздо хуже. И ещё наслаждаешься этим! — Вот чего-чего, а твоя оценка для меня ничего не значит, — скривился Джун, мысленно продумывая пути выхода из этого странного “не-сновидения”. Со стороны Дубровского раздался громогласный хохот. Хёдо, не поняв, что именно вызвало такую реакцию, поднял взгляд на “себя” и на секунду замер, увидев в мутных серых глазах нечто, заставившее его маску отрешенности треснуть ещё сильнее. Презрение, смешанное с безумной ненавистью и болью буквально пульсировали в суженных зрачках мужчины. — Ты. Ничего. Не исправил. Мы так хотели стать лучше. Мы так хотели быть добрее. Мы хотели быть нормальными. Мы хотели любить и быть любимыми! Всего того, чего мы собственными руками и уничтожили! — он сорвался на крик, его обрюзгшие черты лица заострились. — И ты повторил этот путь. В других тонах, в другом теле. Ты остался таким же, каким и был. Мерзким, лживым уебком, страдающим комплексами и не способный даже бороться с тем, что боялся всю жизнь. Мир вокруг Джуна начал сереть. Хёдо хотел было распахнуть рот, чтобы ответить, указать на неправоту самого себя, но наружу не вырвалось ни звука. Последнее, что он успел услышать, перед тем, как комната растворилась в калейдоскопе бело-черных мазков, было: — Гордись собой. Ты проебал свой второй шанс.***
Сделав судорожный вздох, Джун подскочил на кровати, чувствуя, как капли пота стекают по разгоряченному лицу. Облизав губы, парень пару раз вдохнул и выдохнул, привычно диагностируя состояние собственного тела и, не найдя никаких отклонений, чертыхнулся, стирая влагу с лица. — Почему-то мне кажется, что с этим как-то связан один скелет, — Хёдо шумно выпустил воздух, поднимаясь с кровати и ощущая невероятную усталость в каждой клетке тела. “Конечно же, именно он — причина всех твоих бед. Даже сомнений не возникло!” Раздавшийся в голове голос заморозил парня на месте. — Ты?! — возглас, несвойственный ему, невольно вырвался наружу. “Неужели ты думал, что всё так закончится?!” Под больной смех такого знакомого голоса, Джун перевёл взгляд на зеркало и тут же отшатнулся, на секунду в отражении увидев вместо привычного вида, сальное тело, широко оскалившее сгнившие зубы. “Добро пожаловать в прекрасный мир шизофрении. Ну, что, надеюсь, здесь у тебя есть свеженький Макаров с одним-единственным патроном? Бах!” На мгновение, парень ощутил, словно к его виску приставили ледяной ствол. … Кажется, ему реально придётся менять все свои планы.