Реванш (продолжение)

      День близился к концу. Рейгар сидел у себя в кабинете и читал присланный по электронной почте проект очередного контракта, когда раздался резкий удар в дверь, судя по всему, ногой. Она распахнулась и на пороге возник Эйгон. Оторвав взгляд от монитора, Рейгар машинально свернул страницу. Он не видел сына с той самой ночи, когда его увезла карета скорой помощи. Врачи оставили его в госпитале на несколько дней, поэтому его появление в офисе было неожиданным. Позади мелькнуло встревоженное лицо Каллы, но войти в кабинет она не посмела. Рейгар чуть заметно кивнул ей головой, и она молча закрыла дверь. Эйгон, взвинченный и агрессивный, упёрся руками в столешницу письменного стола и воинственно уставился на отца.       - У меня заблокирована кредитка. Почему? – Было заметно, что он с трудом сдерживается, чтобы не сорваться.       - И тебе здравствуй, сынок, - спокойно ответил Рейгар. – Уже выписали из госпиталя?       - Я сам ушёл. И я жду ответа на вопрос.       - На какой?       - Я спросил, почему у меня заблокирована кредитка.       - Я так решил. - Рейгар откинулся в кресле. Он казался спокойным и расслабленным, но на самом деле нервы его были натянуты, словно струны. Эйгон плохо выглядел: бледность, испарина, расширенные зрачки, агрессия... Всё, как говорил доктор Квиберн. Значит, ситуация не настолько уж и безобидна.       - И как это понимать?       - Теперь все твои расходы будут под моим контролем.       Эйгон засопел, нервно провёл руками по волосам и сделал небольшой круг по кабинету. Затем снова приблизился к столу.       - Короче, мне нужны деньги.       - Зачем?       - Какая тебе разница? – взбеленился Эйгон. – Нужны и всё.       - Ещё раз спрашиваю: зачем?       - Подругу в ночной клуб поведу, - злобно рыкнул он. – Устроит такой ответ?       - Уж не Сансу ли Старк? – спросил Рейгар, не спуская с него глаз.       От неожиданности Эйгон на несколько секунд растерялся, но тут же снова принял воинственный вид.       - А тебе не всё равно?       - Нет, мне не всё равно. К этой девушке ты больше не подойдёшь.       - А кто мне запретит? Ты, что ли? - он насмешливо вскинул бровь.       - Именно я, - отрезал Дракон.       - Нифига! - зарычал вдруг Эйгон. – Ты ничего о нас с ней не знаешь, поэтому не вмешивайся. Я три года подкатывал к ней, три года! И она постоянно воротила от меня нос. А когда я признался ей в своих чувствах, она отказала мне! Понимаешь? Эта мерзкая волчья сука мне отказала!       - И поэтому ты решил её изнасиловать?       - Таких, как она, надо учить покорности! Я заставлю её пожалеть о своём отказе, и ты меня не остановишь!       Рейгар напрягся.       - Не зли меня, сынок, - в его голосе послышалась угроза. – Ты знаешь: я предупреждаю один раз.       Но Эйгон не почувствовал опасности. Ему требовалась доза. Он был взбешён и совершенно не отдавал себе отчёта в том, что говорит. Тряхнув головой, он выпрямился и с издёвкой посмотрел на отца.       - Я не понял, ты что, запал на эту рыжую сучку? Ну так попробуй, чего уж... Попытай счастья…       - Закрой рот, - глухо прорычал Дракон, сдерживаясь из последних сил.       - …Мне не дала, так, может, тебе подставит? - продолжал издеваться Эйгон. – Ты же умеешь укрощать северных шлюх. Одна у тебя уже была, даже, вон, ублюдка...       Договорить он не успел: Дракон вскочил на ноги, рывком поднял над головой своё кресло и со всей силы швырнул в Эйгона. Тот шарахнулся в сторону, и кресло с диким грохотом влетело в книжный шкаф, стеклянные дверцы которого со звоном посыпались на пол. В три прыжка обогнув стол, он схватил обалдевшего от неожиданности сына за грудки́ и бросил на деревянную перегородку повреждённого шкафа.       - Никогда, слышишь?! Никогда не смей больше вякать в адрес этой женщины!!! Я любил её!!! Любил, если ты способен это понять! Одну её за всю свою жизнь!!! Ты слышишь меня, щенок?!       Эйгон молчал, испуганно глядя на разъярённого отца, а в покрасневших радужках его глаз плескался настоящий животный ужас. Рейгар резко дёрнул его влево и ударил кулаком в то место, где только что была его голова. Раздался треск дерева, сверху посыпались книги и осколки. Из разбитых костяшек шла кровь. Он прижал Эйгона к шкафу и снова занёс кулак для удара.       - Если ещё хоть раз посмеешь подойти к Сансе Старк, - задыхаясь, прорычал он, - если ещё раз назовёшь брата ублюдком или что-нибудь тявкнешь о его матери - я тебя на части разорву...       Дверь распахнулась и в кабинет буквально ворвались Калла, Визерис, Эртур и Майлс Мутон, его заместитель. Визерис не раздумывая бросился к брату и вклинился живым заслоном между ним и племянником, Эртур с Мутоном оттащили тяжело дышавшего Дракона в сторону, а Калла вытащила из появившейся неизвестно откуда аптечки бинт и принялась перевязывать ему сильно кровоточащую руку.       - Выпить дай! - рявкнул он, глядя на неё глазами, в которых – Эртур в этом не сомневался, - бушевал настоящий драконий огонь. Калла метнулась в сторону разбитого шкафа, достала бутылку виски, на ходу отвинтила крышечку и протянула шефу. Он выдернул левую руку из стальной хватки Майлса, схватил бутылку и смачно к ней приложился прямо из горла́.       - Визерис... Вы с Эртуром… Отвезите его, – он, всё ещё задыхаясь, мотнул головой в сторону сжавшегося в комок сына, - в клинику Квиберна… Я ему звонил, он в курсе. Калла, вызови мне машину! Немедленно! – И, посмотрев на Эртура, рыкнул: - Не надо меня сопровождать! Я сам! Визерис... Если что – ты за главного. Понял?

ххх       Он метался по гостиной пентхауса в полурасстёгнутой, испачканной кровью рубашке и глотал виски из бутылки, пытаясь погасить внутренний пожар, однако легче не становилось. Его трясло и подбрасывало от дичайшего нервного возбуждения, в голове шумело, сердце сдавливало, словно тисками, а душу рвало на части от любви к давно потерянной Лианне, жалости к Эйгону и ненависти к самому себе. Алкоголь не брал, и он в исступлении бил кулаками по стенам, пачкая кровью дорогую отделку, надеясь спрятаться от душевной боли за болью физической, но это тоже не помогало. Брезгливо сдёрнув окровавленный бинт, он облил раненую руку виски и обмотал полотенцем. Что же делать? Как остановить этот сжирающий изнутри огонь? Он надеялся, что сможет забыться пьяным сном, но, видимо, Боги на сегодня с ним ещё не закончили. И чем больше он пил, тем больнее были воспоминания о прошлом и мысли о будущем.       Лианна… Его единственная любовь. Сколько лет прошло, а он помнил её, словно только что выпустил из объятий. Ей нравилось чувствовать его руки и губы, и он подолгу обнимал её, лаская поцелуями лицо, шею, плечи… Она была такой сладкой, так хорошо пахла молодостью, свежестью, чистым северным воздухом, хвойным лесом, морошкой… Она была настоящей… Как Санса. Рейгар не мог прийти в себя от осознания того, что после стольких лет добровольного одиночества, после стольких женщин, побывавших в его постели, красивых, холёных, ухоженных, его окаменевшее сердце среагировало именно на эту рыжеволосую девочку, племянницу его Лианны, дочь его врага, ту самую, которую выбрал и так бездарно потерял его сын.       Он ненавидел себя за то, что сорвался и ударил Эйгона, за то, что уделял ему недостаточно внимания, упустил и позволил скатиться почти на самое дно, погрязнуть в распутстве, жестокости и наркотиках. А теперь его мальчик болен, а он поступил как последний подонок, подняв на него руку.       Дракон снова саданул по стене кулаком, но намотанное полотенце смягчило удар. Где он ошибся? В чём причина того, что Эйгон вырос моральным уродом? Ведь он же его сын… Его и Элии, милой доброй Элии, женщины, которой Рейгар был недостоин. Она слишком сильно его любила и, словно мотылёк, доверчиво льнула к его огню, а он так и не смог ответить на её чувства, испепелил драконьим пламенем, стал косвенным виновником её смерти. И своей маленькой принцессы Рейнис.       Жестокая память снова подбросила эпизоды того страшного вечера, когда Рейгар сообщил жене о начале бракоразводного процесса. Какой же идиот! Хотел, чтобы всё было честно, без подлости и недомолвок… Они тогда долго говорили. Он просил прощения за то, что не смог стать ей хорошим мужем, говорил, что она заслуживает счастья, что благодарен ей за Рейнис и Эйгона, что они навсегда останутся связанными друг с другом жизнями их детей. Он предложил купить ей дом в Королевской Гавани и обеспечить полное содержание ей и малышам, просил разрешения и надеялся на то, что она не откажет ему в общении с ними. Элия сидела, опустив голову, молчала, изредка кивала, соглашаясь. Он видел, как дрожали её тонкие пальцы. Но даже представить себе не мог, что, когда на город опустится ночь, она, захлёбываясь от рыданий, разбудит маленькую Рейнис, запихнёт шестимесячного Эйгона в детскую люльку и помчится в Дорн.       А потом… Потом был поднявший его среди ночи телефонный звонок, проблесковые огни полицейских машин на окружной дороге, тогда ещё не такой широкой и безопасной, как сейчас, огромная перевёрнутая фура, размазавшая по асфальту машину Элии, накрытые тканью трупы… Он сидел на дороге, прижав к груди безжизненное, изломанное тельце дочки, и плакал навзрыд. Ему было всё равно, что вокруг люди – полиция, врачи, спасатели… В живых остались только Эйгон, которого чудом выбросило в кювет прямо в люльке, и чёрный котёнок Рейнис - Балерион, как она его звала.       Он снова приложился к бутылке: дальше вспоминать было ещё больнее. Боги, видимо, решили наказать его за смерть жены и дочери, но изощрённо и жестоко: почти одновременно он потерял двух любимых женщин – мать и Лианну. Мать, потрясённая гибелью невестки и внучки, умерла в родах, а ещё через несколько дней он узнал о смерти Лианны. Тогда он не плакал - он выл, словно смертельно раненый зверь. И до сих пор не понимал, как смог всё это пережить, не сойти с ума, удержаться на плаву, выстоять. Помогли друзья и дети. Только ради них он выдержал кромешный ад, возродился из пепла, поднял захиревший семейный бизнес, работая по двадцать часов в сутки, наплевав на самого себя, на свою жизнь. Долгое время он был один, не допуская даже мысли о женщинах, пока однажды поздно вечером Эшара не поцеловала его. Измученный длительным воздержанием, Рейгар тогда сломался.       После неё были другие женщины, много женщин, всех он и не помнил. Но ни одна не затронула его сердца. Ни одна, кроме Сансы Старк. Когда он решил отвезти ей сумочку, у него не было никаких мыслей по поводу этой девушки, более того – он считал её обычной пустышкой, отработанным материалом. Но она оказалась такой чистой, такой светлой и настоящей, что он снова ощутил запах снега, хвои, морошки... Он снова почувствовал себя молодым.       Он не мог выбросить её из головы, как и не мог понять, что испытывает по отношению к ней. Похоть? Нет, это не похоже на похоть. Влечение? Ну, возможно. Отцовские чувства? Нет. Интерес? Пожалуй, да. Но это был не просто интерес, хотя его и интересовало всё, что с ней связано; он чувствовал желание находиться рядом, защищать, оберегать, ласкать и баловать. Ещё ни одна женщина не вызывала в нём столько желаний одновременно.       Раздался звонок в дверь. Седьмое пекло!!! Он же сказал не беспокоить! Рейгар не сомневался, что это Эртур: о пентхаусе знали только он и Серсея. И пройти мимо охраны без его личного указания могли только они двое. Но Серсея без приглашения сюда не явится, а вот Эртур его слова, видать, ни во что не ставит. Сам себе начальник.       Он резко распахнул дверь. На пороге стояла Серсея.

ххх       Перед рассветом он наконец-то заснул, раскинувшись на широкой постели. Серсея долго смотрела на его красивое расслабленное лицо, на влажные от пота волосы, ярким пятном выделяющиеся на фоне чёрного шёлка подушки, и с наслаждением вдыхала исходивший от него запах виски, дорогого парфюма и секса. Затем тихо встала, вошла в ванную и, поворачиваясь перед зеркалом, принялась подсчитывать причинённый «урон»: засосы на груди, синяки на бёдрах, следы укусов на плечах и верхней части спины, яркий отпечаток мужской ладони на правой ягодице. Плюс к этому порванное в клочья дорогое платье и тягучая боль во всём теле от немыслимых поз, в которые он её ставил. Хотя на платье плевать. И боль приятная. Рейгар ещё никогда не был с ней таким страстным. Он крутил и трепал её, словно куклу, а потом брал сзади, заставляя сильно прогибаться в спине, брал долго, неистово и мощно, рыча и кусая за плечи, а в его чёрных от страсти глазах пылал огонь.       Она так и не смогла уснуть. Просто сидела в кресле, накинув на себя его рубашку, медленно потягивала вино и ждала, пока он проснётся. Он спал глубоко и спокойно. Вибрировал на беззвучном режиме его мобильный, разрываясь от входящих звонков, и Серсея вспомнила, как сама неоднократно пыталась ему дозвониться. В душе́ вновь зашевелилась умолкнувшая было ревность: возможно, пока она обрывала ему телефон, он вот так же отсыпался после очередной бурной ночи.       К полудню, когда вторая бутылка дорнийского была опустошена почти наполовину, Дракон проснулся. Он сел в кровати, провёл ладонями по лицу, словно стряхивая с себя остатки сна, и уставился на Серсею.       - Доброе утро, - она отсалютовала ему бокалом. - Вернее, уже добрый день.       - Что ты тут делаешь, Серс?       - Ты сам меня пригласил, - ответила она, хотя вопрос её покоробил.       - Я? Тебя???       - Ну, не то чтобы пригласил… Я пришла сама, просто хотела с тобой поговорить, но ты втащил меня в холл, набросился, платье порвал…       - Я? – Рейгар удивлённо смотрел на неё.       - Разве тут ещё кто-то есть? – Было неприятно осознавать, что он ничего не помнит, но Серсея нашла в себе силы улыбнуться.       Он какое-то время сидел неподвижно, рассматривая разбитые костяшки пальцев, очевидно, пытаясь вспомнить, что было вчера, потом встал, обмотал простыню вокруг бёдер и подошёл к креслу, в котором сидела Серсея. Протянул руку, сдвинул ворот рубашки в сторону... Увидел следы зубов на плече, свежий засос на нежной коже шеи... Убрал с её лба прядку золотистых волос, погладил по лицу. Она прижалась щекой к его горячей ладони и прикрыла глаза, наслаждаясь этой неожиданной лаской.       - Прости, Серс, мне очень жаль. Я не хотел причинять тебе боль. Просто… У меня вчера был тяжёлый день, я выпил лишнего и, видимо, сорвался. Прости.       - Но мне понравился твой срыв, - прошептала она, подняв на него глаза. – Я так соскучилась, Рейгар... Почему ты не отвечал на мои звонки?       Дракон осторожно, но настойчиво высвободил свою руку.       – Ещё раз прости, Серс. Мне надо ехать в офис. – Он повернулся и пошёл в душ, бросив на ходу: - Выбери себе любое платье, я оплачу.       Серсея смотрела ему вслед и пыталась убедить себя, что это его нормальное состояние, что он всегда такой – страстный и нежный ночью и сдержанно-равнодушный днём, что всё как всегда и ничего не изменилось. Но в ушах до сих пор стоял его хриплый рычащий шёпот и несколько раз с придыханием произнесённое ненавистное «Лианна».

***

      На подземной парковке было тихо и почему-то почти темно. Это показалось странным, так как свет здесь горел всегда, а сейчас много ламп было отключено. Сандор вышел из машины, открыл багажник и достал свою спортивную сумку. Завтра у него бой, поэтому тренировка затянулась: тренер Селми гонял его, как дурного по крыше, ставил в спарринг, потом давал немного отдохнуть и назначал нового спарринг-партнёра. Сандор очень устал. О предстоящем бое и о сопернике думать не хотелось. Он знал, что против него на ринг выйдет боец из Юнкая, громко и пафосно называющий себя Сыном Гарпии, но ему всегда было плевать на всю эту мишуру. Он давно запомнил кем-то сказанную умную фразу о том, что большие люди падают так же, как и маленькие, только с бо́льшим грохотом. Но всё это будет завтра. А сейчас ему хотелось оказаться дома, уткнуться головой в подушку и снова утонуть в фантазиях о рыжеволосой пташке. Санса… Он часто произносил её имя, вслушиваясь в его звучание, смакуя на языке, словно лакомство. Он скучал по ней. И безумно хотел её снова увидеть.       - Ну здравствуй, Пёс.       Сандор резко обернулся. Слева послышался шорох: в тёмной нише возле стены стоял человек в чёрном. Чуть подальше, видимо, ещё один. Но голос был не оттуда.       - Чего надо? – спросил он, глядя в сторону говорившего.       - В детстве не учили вежливости, да? – донеслось из темноты. – Хотя кто бы учил? Сирота, детский приют в Ланниспорте, уличные университеты, бои за деньги, армия, подразделение спецназа в Эссосе, затем служба по контракту несколько лет, награды-медали, столица, снова бои за деньги, «Драконий Камень»… Я ничего не упустил?       - Хочешь вежливости – выходи сюда, – хрипло ответил Сандор.       Ему показалось, будто он слышит странный звук, похожий на треск, издаваемый гремучей змеёй. Из темноты в тусклое пятно одинокой подслеповатой лампы вышел мужчина в белой рубашке с закатанными до локтя рукавами и чёрных солнцезащитных очках; руки в карманах брюк придавали ему вид расслабленной небрежности, но Сандор внутренне собрался.       - Знаешь меня? – спросил незнакомец, приблизившись.       - Может, и знаю, - ответил Сандор, глядя на него сверху: он был гораздо выше и крупнее.       Тот вынул руку из кармана – на запястье блеснул широкий золотой браслет, – и снял очки. Лицо его показалось Сандору смутно знакомым. Он определённо где-то его видел, но не мог вспомнить, где.       - Я ничего не упустил из твоей биографии? – спросил незнакомец, глядя на него внимательными цепкими глазами.       - Подготовился хорошо, - Сандор пытался сдержать растущее раздражение. – Что дальше? Договорняк хочешь предложить?       Мужчина улыбнулся, хотя глаза его при этом остались холодными.       - А ты, Пёс, я смотрю, мало того, что невежливый, так ещё и дерзкий. И что моя племянница в тебе нашла?       На лице Сандора не дрогнул ни один мускул. Оберин Мартелл собственной персоной... Это было странно и неожиданно.       - Лучше у неё спросить.       – У неё бесполезно, - покачал головой Мартелл. – Влюблённая женщина глупа. А вот с тобой я хочу пообщаться.       - О чём?       - О жизни, Пёс, о жизни, - он не спускал с него глаз. – Кстати, это не тебя ищут дотракийцы? Не так давно кто-то помял их ребят. Они очень расстроены.       - Ничего об этом не знаю, - прохрипел Сандор.       - Я так и думал, - снова улыбнулся Мартелл. – А что касается моей племянницы… Понятия не имею, что между вами было, но очень хочу, чтобы больше ничего не было. Эта девушка не для тебя.       Сандор молчал.       - Ты меня слышал? – Оберин уже не улыбался; он смотрел в упор и от его неподвижного, истинно змеиного взгляда почему-то стало немного не по себе.       - Не глухой, – Сандор расправил плечи. – Это всё?       - Пока да, - ответил Мартелл и, повернувшись, пошёл в темноту. – Удачного тебе завтра боя. Я сделал на тебя ставку.       - Иди в пекло, - буркнул себе под нос Сандор и нажал кнопку лифта.       Разговор с Мартеллом выбил из колеи. Нет, он его не боялся. Вся эта таинственность, погружённая в полумрак парковка, охрана, прячущаяся в темноте, – это всего лишь антураж. А вот упоминание об Арианне оставило осадок. Он уже и думать о ней забыл, уверенный в том, что между ними всё кончено, но, как оказалось, Джейме был прав. А ещё неприятно кольнули слова о дотракийцах. И даже не сам факт, что его они ищут, а то, что об этом знает Мартелл. Хотя, если вспомнить, каким теневым бизнесом он занимается… Наверное, прошёл слушок среди пу́шеров.       В заднем кармане джинсов завибрировал телефон. Он с раздражением вытащил его, взглянул на экран – незнакомый номер.       - Я слушаю.       В ответ послышался какой-то звук, похожий на сдерживаемое дыхание.       - Говорите, я слушаю! – резко сказал он: его всегда бесила манера людей молчать в трубку.       - Извините за поздний звонок, - вдруг произнёс робкий женский голос. - Меня зовут Санса. Я та самая девушка, которой вы недавно помогли.       Сандор обмер.