***
Дени уже несколько дней не выходила из спальни. Простоволосая, бледная, с опухшим от слёз лицом и глубоко запавшими глазами она не хотела, чтобы её видели домашние. Правда, в понедельник ближе к вечеру пришёл Визерис, и Дени, как ни пыталась держаться, всё-таки расплакалась, уткнувшись ему в грудь. Конечно же, она не сказала ему о причинах их с Рейгаром ссоры. Не выносивший женских слёз Визерис обнимал её плечи, гладил по волосам, ласково шептал на ухо, что всё наладится, они оба успокоятся и всё станет как прежде, но она знала, что как прежде уже не будет. Рейгар никогда не простит её, никогда больше к себе не подпустит, не посмотрит проникновенным взглядом, от которого в животе порхали бабочки, не скажет ей «малыш». Дени поставила на карту всё и проиграла. Она любила брата всем сердцем, до самозабвения. Иногда ей казалось, что она родилась с этим чувством. С тоской и сожалением вспоминала она безмятежные дни своего детства, когда Рейгар всецело принадлежал ей. Каждую свободную минуту он посвящал детям, но даже из этой минуты львиную долю его внимания Дени забирала себе. И не сразу поняла, почему брат стал отдаляться. Он уже не брал её на руки, как раньше, не сажал на колени, не осыпал поцелуями, не гладил по голове, лаская пальцами её мягкие волосы. «Ты взрослеешь, Дени, – терпеливо объясняла Эшара. – С каждой луной ты становишься старше. Твой брат всегда будет любить тебя, но детство подходит к концу. Скоро ты это поймёшь». Она не понимала и закатывала истерики, требуя прежнего внимания, объявляла бойкоты и голодовки. Однако трудный период закончился довольно быстро. Из худой нескладной девочки с острыми коленками и плоской грудью она стала превращаться в красивую девушку и всё чаще и чаще ловила на себе восхищённые мужские взгляды. Ей нравилось заинтересованное внимание Визериса, оценивающее – Эйгона, страстно-тоскливое – Джона, и только Рейгар смотрел на неё с затаённой гордостью. Так обычно смотрит отец на свою повзрослевшую красавицу-дочь. Конечно, это было приятно, но не о таком взгляде она грезила. Дени расцветала и преображалась, и то, что она испытывала к Рейгару, менялось вместе с ней, перерастая из обычной детской влюблённости в настоящее сильное чувство. Она мечтала стать его женой и не видела проблемы в том, что они брат и сестра, ведь в их роду инцест много столетий считался нормой. Только благодаря близкородственным бракам Таргариены сохранили чистоту крови и характерные признаки валирийской внешности – красоту, серебристо-белые волосы и глаза разных оттенков фиолетового. Но Рейгар относился к инцесту как к чему-то грязному и недопустимому и со свойственной ему категоричностью осуждал его во всех проявлениях. Дени не спорила, но в глубине души надеялась, что рано или поздно прагматизм возьмёт верх над эмоциями. Он поймёт, что они созданы друг для друга, и даже если никогда не сможет ответить взаимностью, её любви хватит на них обоих. Время шло, а ничего не менялось, и Дени попыталась одуматься. На последнем курсе университета они с подругой Мисандеей поехали отдыхать на Летние острова, и там, в один из волшебных южных вечеров в её жизни появился жгучий дотракийский красавец Дрого. Он был полной противоположностью Рейгара – дерзкий, смелый, раскованно-наглый и точно знающий, чего хочет. Дени послала его подальше, но не таков был брутальный кхал. С пылом дикого кочевника он принялся её усмирять, словно норовистую лошадь. Он поэтично называл её Луной своей жизни, присылал цветы и дорогие подарки, одним из которых было роскошное манто из искусно выделанного меха храккара – белого степного льва, а на свадьбу поразил до глубины души, преподнеся ключи от новенького серебристого кабриолета, в котором Дени любила рассекать по Ваэс Дотрак и его окрестностям. Она надеялась, что любовь Дрого окажется сильнее её чувств к брату, что она сможет полюбить своего кхала... Но не смогла. Вдали от Рейгара она стала тосковать по нему, и чем нежнее с ней был грозный дотракиец, тем больше её это раздражало. В итоге Дени сломалась. Она оболгала мужа, представив его в глазах братьев жестоким и властным негодяем, и сбежала обратно в Вестерос. Обиженный Дрого пытался вернуть ветреную супругу, но Рейгар запретил ему приближаться к поместью. Кхал не успокоился, и тогда, подняв свои связи, Дракон добился аннулирования его визы. Дрого выдворили из страны. Дени с наслаждением окунулась в атмосферу родного дома, окружённая вниманием и заботой. С ней обращались как с фарфоровой куколкой, баловали, опекали, оберегали, а Рейгар даже доверил ей управление «Драконьим Камнем». Она возликовала: наконец-то у них появилась возможность сблизиться, ведь большую часть своего времени брат проводил на работе, а ничто так не сближает как обсуждение рабочих моментов. Но быстро поняла, что радовалась напрасно: Рейгар перестал бывать в клубе, да и дома она его почти не видела. Зато рядом постоянно находился Джон, смотревший на неё так, как она мечтала, чтобы смотрел его отец. Она и сама не знала, зачем соблазнила его. Наверное чтобы психологически быть ближе к Рейгару, пусть и посредством постельной интрижки с племянником. И, может, какое-то время всё так бы и продолжалось, если бы не случайно подслушанный разговор брата с Эшарой Дейн, ставший для Дени полнейшим откровением. Пока она приходила в себя, как снег на голову обрушилась ещё одна новость: Рейгар решил жениться! И не на ком-нибудь, а на дочери своего врага Старка! Это было выше её сил. Дени потеряла покой и сон; равнодушная прежде к алкоголю, она стала налегать на мартини – так было легче переносить его загадочную улыбку, а главное – тёплый, глубокий, полный нежности взгляд, о котором всегда мечтала. Сгорая от ревности, она подкараулила вернувшегося откуда-то поздно вечером брата и пришла к нему в спальню… Боги, это потрясающе! Без сомнения, они созданы друг для друга. Ещё ни разу в жизни ей не было так хорошо, и те пару дней, пока он отсутствовал дома, ей казалось, что за спиной выросли крылья – настолько безмерным было ощущение абсолютного счастья. Конечно, немного напрягало его бегство, но, с другой стороны, ломка стереотипов, перестройка сознания, отторжение привычной реальности и принятие нового себя – на это требуется время и силы. Хотя Дени не понимала его внутренней борьбы. Но о том, что было дальше, она не могла вспоминать без содрогания и душевной боли, и дрожь эта была вызвана не восторгом и безумным желанием повторить произошедшее, а осознанием огромной пропасти между ними. И виновата во всём она сама. Переступила запретную черту, уничтожила его отцовские чувства, так и не добившись чувств к себе как к женщине. Высокий тёмный силуэт на фоне окна показался вдруг зловещим, а хлёсткие бездушные слова напомнили хлопанье мощных крыльев, как на старинных гравюрах с изображением драконов. Перед глазами плавали стены, в висках пульсировало, низ живота сжало словно тисками; Дени будто наяву слышала, как рушатся надежды на счастье, как звенят осколки вдребезги разбившейся мечты. После ухода Визериса она больше не плакала. Просто лежала, глядя в пустоту. В открытое окно слышались чьи-то голоса, хлопали двери, садовник щёлкал ножницами, постригая кусты. Начало темнеть и вокруг бассейна включилась подсветка. Всплеск воды – кто-то плавал, наверное Джон или Визерис. Обычно улыбчивая горничная Ирри тихо, словно мышка, унесла из её спальни нетронутый ужин, как до этого завтрак и обед. А потом всё смолкло. Дени встала с постели, запахнула полы халата, немного пригладила волосы. Затем открыла дверь и выскользнула в пустой коридор. Чуть в стороне от двери из кресла поднялся высокий крупный мужчина в белой рубашке и галстуке и шагнул к ней. - Добрый вечер, миледи. - Вы кто? – собственный голос показался ей чужим. - Джорах Мормонт, ваш новый телохранитель. Дени стало неприятно, а во рту появился горький привкус обиды. Она молча повернулась и пошла к лестнице. Возле двери в спальню брата сильно кольнуло сердце. Думать о нём не хотелось, но мысли против воли вихрем закружились в голове. Она сжала пальцами виски и пошатнулась. - Вам плохо, миледи? – тихо спросил идущий сзади охранник. - Нет. Спустившись на первый этаж, она прошла на кухню, достала из холодильника минеральную воду, а затем открыла винный шкаф и нашла среди бутылок с алкоголем сухой мартини. Замерший у входа охранник делал вид, что ничего не замечает, но ей было всё равно. Сняв с держателя бокал, она прихватила бутылки и равнодушно прошла мимо него обратно к лестнице. - Вам помочь? – учтиво спросил он, идя следом. Дени резко повернулась к мужчине. Конечно, он ни в чём не виноват, она это понимала, но болезненная обида на брата трансформировалась в неприязнь к этому человеку. - Вас для чего приставили? – холодно спросила она. – Следить и докладывать? - Охранять, – спокойно ответил Мормонт. - Вот и следите. И не забудьте утром доложить, – будто не слыша его, презрительно сказала она и пошла к себе в спальню.***
- Ты не прав, Рейгар, – Виллем Дарри с трудом выпрямился в кресле, опершись на трость. Тот исподлобья взглянул на старика: крупный, массивный, напоминающий медведя, с морщинистыми руками. Он страдал диабетом, но категорически отказывался уходить на пенсию, поскольку не мыслил себе жизни без любимого детища – проектно-конструкторского бюро, которое возглавлял уже много лет. Ещё молодым человеком он пришёл работать в компанию Таргариенов, пережил её развитие, упадок и новый расцвет. Несмотря на преклонный возраст – без малого восемьдесят, – сир Виллем обладал здравым умом и твёрдой памятью, был рассудителен и мудр. Посвящённый во многие тайны драконьего семейства ещё со времён Джейхериса, деда Рейгара, он свято хранил всю их подноготную. И именно ему Рейгар рассказал о случившемся. - И в чём же я не прав? - В тебе сейчас говорят эмоции, а они – плохой советчик. – Старик снова устало откинулся в кресле, прислонив трость к подлокотнику. - По-вашему, я должен сделать вид, что ничего не случилось? - Конечно же нет, – спокойно ответил сир Виллем. – Но и трагедию из этого делать не сто́ит. Ведь твои родители… - Я не хочу этого слышать, – резко перебил его Рейгар. – И говорить об этом не желаю. Старик вздохнул. Упрямый мальчишка… А ведь какая была бы прекрасная пара! Настоящие породистые драконы с чистой кровью. Как жаль, что Джейхерис не дожил до этого! Он помнил, как нежно тот любил свою сестру-жену Шейру, какие красивые у них были дети, Эйрис и Рейла… При воспоминании о Рейле, своей единственной возлюбленной, у него всегда сжималось сердце. Джейхерис поженил детей, но в отличие от него самого, они не были счастливы друг с другом, хотя и прожили вместе много лет. А потом этот страшный недуг Эйриса… Может, из-за этого Рейгар так категоричен? - От судьбы не уйдёшь, сынок, – сказал он. – Боги давали тебе столько возможностей устроить своё счастье, но… - Боги отобрали у меня единственную женщину, которую я любил. - Ну, хорошо, – примирительно кивнул головой сир Виллем, – пусть так. Но ломать девочке жизнь из-за того, что случилось, тоже не выход. Рейгар молча вертел в пальцах тонкую обсидиановую ручку с золотым пером, легонько постукивая ею по столу. - Навязанный брак хуже каторги, – продолжал старик, – тебе ли не знать? Да и вряд ли она согласится. - Я заставлю её, – холодно отозвался Дракон. - Но она возненавидит тебя за это, – сказал сир Виллем. - Пусть лучше ненавидит, – тихо ответил Рейгар. – Ненависть не самое плохое чувство в данной ситуации. Дверь кабинета вдруг открылась и вошла Калла. - К вам лорд Уолдер Фрей. - Фрей? – Рейгар, не поднимая глаз, продолжал постукивать ручкой по столу. – Не помню, чтобы он просил о встрече. - Я слишком долго живу на свете, чтобы просить о встречах... – в дверном проёме появился ведомый под руки двумя парнями престарелый лорд Уолдер. – Извини, Рейгар, что без приглашения, но моё дело не терпит отлагательств. Невозмутимая Калла отошла в сторону, позволив старику пройти. - Рад вас видеть, лорд Уолдер, – сказал Дракон. – Присаживайтесь. Выпьете чего-нибудь? - Вина, – ответил Фрей и, повернувшись к сиру Виллему, оскалился в неприятной улыбке: – Дарри! Надо же… Я был уверен, что ты помер. - Как видите, жив, – с достоинством ответил тот и, опираясь на трость, встал. – После договорим, Рейгар. - Да-да, иди, не мешай нам, – по-хозяйски распорядился лорд Уолдер, которого сопровождающие усадили в другое кресло. – И вы тоже идите, – он махнул на них бледной, покрытой старческими пятнами рукой. – Я позову, когда понадобитесь. - Калла, принеси вина, – сказал Рейгар, кивнув в ответ сиру Виллему; бесцеремонность старого Фрея несколько покоробила, но он промолчал. - Высоко ты забрался, – подслеповатые маленькие глазки быстро осмотрели просторный кабинет и остановились на лице сидевшего напротив Рейгара. – Чуть не заснул в лифте, пока поднимались. А что это у тебя на щеке? - Надеюсь, вы в добром здравии? – спросил Дракон, проигнорировав его вопрос. - Хех, – старый Фрей растянул в улыбке бледные губы. – Не хочешь говорить? Наверняка чей-нибудь ревнивый муж надавал тебе по физиономии. - Вы сказали, у вас ко мне дело, – его голос стал холодным. – Я слушаю. Калла вкатила маленький столик, придвинула его к креслу, в котором сидел Фрей, налила в бокал золотое арборское, сняла салфетку с блюда с красиво расставленными на нём канапе. Затем поставила перед Рейгаром чашку кофе и вышла, тихо закрыв дверь. - Да, – лорд Уолдер взял крючковатыми пальцами бокал с вином и пригубил, – отменное вино. Так вот: я приехал поговорить с тобой о Старке. Рейгар молчал. - Ты ведь знаешь, что на следующей неделе выборы в парламент, – продолжал Фрей, – и, скорее всего, Старка выберут. У него очень высокий рейтинг. Он сильно опережает моего внука Римана. - Я далёк от большой политики, лорд Уолдер, – ответил Дракон. – И мне нет дела до политической карьеры Старка. - А мне есть, – нахохлился Фрей. – Если он станет министром, мой бизнес понесёт колоссальные убытки. И всё потому, что ты решил приостановить поставки оружия за Стену. - И вы приехали просить, чтобы я их возобновил? – с лёгкой насмешкой спросил Рейгар. - Нет, – лорд Уолдер пожевал губами. – Мне хватает ума понять, что это бесполезно. В твоём возрасте я не раздумывая нарушил бы любые договорённости ради пары красивых сисек и упругой задницы. - Вы о чём? – Дракон выглядел совершенно спокойным, хотя внутренне напрягся. - Ты знаешь, о чём, – ехидно усмехнулся Фрей. – Любовь… Так это называют Старки из Винтерфелла? - Понятия не имею, – холодно ответил Рейгар. Он хорошо знал лорда Уолдера и понимал, что этот старый хорь блефует. Видимо, что-то слышал, но до конца не уверен, поэтому решил провести разведку боем. А не предупредил о визите, чтобы застать врасплох. Жалобы на убытки тоже сильно преувеличены. Конечно, когда Старк возьмёт энергетику Вестероса в свои руки, поставки нефти на север резко сократятся, и логистическая компания «Twins», державшаяся на посреднических контрактах по перевозке грузов, много потеряет. Но Фрей – Рейгар был в этом уверен, – уже давно всё продумал и наверняка предусмотрел повышение тарифов на обслуживание участка федеральной трассы «Королевский тракт». А самое главное – он чувствовал, что всё вышесказанное не цель его визита. Цель другая. - Но я приехал к тебе не за этим, – словно в подтверждение его мыслей проскрипел лорд Уолдер и снова отхлебнул из бокала. – Да, вино отменное. - Рад, что вам нравится. - Ну ещё бы, – хитро усмехнулся старик, блеснув фарфоровыми, один к одному зубами. Эти ровные белые зубы слишком гротескно смотрелись на его сморщенном, напоминающем мордочку хорька лице. – Коллекционное? - Другого не пью, – ответил Дракон. – Так что вы хотели мне сказать? - До меня дошли слухи, что в твоей семье ожидаются некие события, – лорд Уолдер в упор уставился на Дракона цепкими слезящимися глазками. - Это какие, например? – Рейгар медленно помешивал ложечкой кофе в чашке. Необходимости в этом не было – кофе он пил очень горячий и без сахара, – но ему надо было на что-то отвлечься. - Например, что ты решил выдать замуж свою сестру. На лице Дракона не дрогнул ни один мускул. - Я ещё ничего не решил, – ответил он. - Это хорошо, – усмехнулся Фрей. – Потому что я к тебе с официальным предложением. - Слушаю. - Я предлагаю тебе любого из моих отпрысков, – сказал старик. – Вон хоть этих возьми, – он дёрнул головой в сторону двери, отчего обвисшая на подбородке кожа мелко затряслась, – которые со мной. Мои младшие сыновья Первин и Оливар. А не хочешь этих, у меня ещё другие есть, и постарше, и помоложе. - Да уж, Семеро не обделили вас мужской силой. Опытное ухо легко уловило бы в тоне Дракона сарказм, но старый Фрей растянул бледные губы в похотливой улыбочке. - Что есть, то есть, – ответил он. – Не будь я женат, я бы сам просил руки твоей красавицы-сестры. А что? Такой страстной девице, как Дейнерис, наверняка нужен горячий жеребец с густой кровью. - А у вас она густая? – Рейгар с трудом сдержался, чтобы не зарычать: ему был неприятен этот разговор, во-первых, потому что в каждом слове Фрея слышался намёк, а во-вторых, в глубине души, в самом дальнем и сокровенном её уголке внезапно зашевелилось что-то, похожее на ревность. - Ещё никто не жаловался, – самодовольно облизнулся лорд Уолдер. – А моя молодая жена даже устала каждую ночь стонать. - Дейнерис уже была замужем за горячим жеребцом. Теперь ей нужен степенный и спокойный мужчина. - Такой, как ты? – хитро прищурился Фрей. Рейгар резко отодвинул от себя чашку с кофе. - Я вас услышал, лорд Уолдер, – со сталью в голосе произнёс он. – И обещаю подумать над вашим предложением. - Этот выскочка Грейджой растрепал на весь Вестерос, что женится на твоей сестре, – не обращая внимания на его слова, сказал Фрей. – Но с него толку – один шум. А я предлагаю тебе соединить наши дома и фамилии. Дракон нервно взглянул на наручные часы. - Простите, лорд Уолдер, но у меня через пятнадцать минут встреча, – и, нажав на кнопку селектора, сказал ответившей Калле: – Наш гость уже уходит. Пока двое сыновей старого хорька помогали ему встать, он чувствовал на себе его пристальный колючий взгляд. Уже возле двери Фрей остановился и бросил через плечо: - Любого, Рейгар. Любого, какого выберешь. Если, конечно, ты, хех... сам не решил на ней жениться.***
Ссора между Рейгаром и Дени, замкнувшийся в себе Джон, Эйгон, от которого не было вестей, нестандартная ситуация с Арианной, теперь ещё «Драконий Камень» – всё это действовало Визерису на нервы. Его взбесила категоричность старшего брата. Я так решил… Вот так бы взять тот яшмовый органайзер и треснуть ему по башке, чтоб мозги на место встали… Я так решил… Что за бред – посадить сестру под арест, приставить к ней охрану? Бедняга Дени в собственном доме как в тюрьме. Визерис пытался выяснить, что могло произойти, пока он пребывал в эйфорическом предвкушении встречи с Арианной, но с Рейгаром говорить бесполезно, Дени тоже ничего не сказала, от Джона не удалось добиться правды, а старый Винсент, извинившись, ответил, что спал. И только горничная Ирри, смущённо отводя взгляд, по секрету сообщила Визерису, что господа сильно кричали ночью. Но больше она ничего не сказала и на все его вопросы пожимала плечами. Так и не добравшись до истины, Визерис решил отпустить ситуацию. Он давно привык сквозь пальцы смотреть на то, в чём не видел выхода. К тому же ссора между братом и Дени могла быть вызвана чем угодно. Он любил сестру, но, объективности ради, должен был признать, что иногда её эгоизм зашкаливал. Рейгар многое ей позволял, многое прощал, но и у него тоже есть свой предел терпения. Может, она как раз дошла до этого предела, кто знает?.. Тут ещё и с Эйгоном не всё в порядке. Брат, хоть и делает вид, что не думает об этом, но наверняка переживает, а Дени в очередном эгоистическом порыве могла надавить на болевую точку. С другой стороны, закрыть её в доме, уволить из клуба и приставить соглядатаев – не выход. Она, хоть и самая младшая в семье, но уже давно не ребёнок. И о чём Рейгар думал, отстранив её от работы в самый разгар подготовки к очередному знаковому бою? Свалил всё на его, Визериса, плечи и решил, что справился. А сам сидит безвылазно в офисе, уезжает из дома рано, возвращается ближе к ночи. Они виделись теперь только на совещаниях, а всё их общение сводилось к обсуждению рабочих моментов. Джон тоже странно замкнулся в себе. Глядя на него, можно подумать, что ему на плечи обрушилась вся скорбь этого мира. Он и раньше был молчалив и задумчив, а теперь вообще не достучаться. Но больше всего не давали покоя мысли об Арианне. При воспоминании о ней на душе скребли кошки. Не так, ох не так он представлял себе их первую ночь. Хотел, чтобы всё было по согласию, чтобы она смотрела на него с желанием в глазах. Он сразу сказал Оберину, что хитрость и обман – опасные союзники в завоевании такой девушки, как Арианна. Но Змей, загадочно улыбаясь, ответил, что другой возможности может и не быть. В глубине души Визерис понимал, что он прав, наверное потому и согласился. А в итоге получилось вообще не пойми что. Ситуация сразу вышла из-под контроля, и впервые в жизни он сорвался. Но, Боги, как же было здо́рово! Её горячее смуглое тело, сильное, гибкое, извивающееся в его руках, роскошная задница, округлые груди с тёмными ореолами сосков, чувственные губы, длинная шея… Она была грациозна и опасна, словно пантера, и желание обуздать и покорить сводило его с ума. Визерис даже мысленно возблагодарил Оберина за наручники: без них он бы не смог удержать на месте эту дикую кошку, а так у него была возможность в полной мере насладиться её телом. Она пахла раскалённым песком пустыни, корицей и апельсинами, и этот микс бил во все рецепторы, проникал на подкорку, ещё больше раздувая бушующий внутри него пожар, а её кожа была сладкой как па́тока. Несколько раз Визерис готов был послать в пекло своё благородство и войти в это волшебное манящее тело, сильно, глубоко, до упора, а потом – по нарастающей вскачь, до сумасшедшего, разнузданного и синхронного у обоих оргазма. Но ему было важно знать, что Арианна тоже его хочет, важно было услышать сквозь страстную какофонию криков и стонов её призыв, увидеть в подёрнутых поволокой глазах тот же самый огонь. Измученная его ласками, корчившаяся от разрывающей нутро неудовлетворённости, она упорно молчала. Непреклонная, несгибаемая, несдающаяся – всё, как в девизе её дома. Тогда он ушёл – не мог смотреть на её слёзы. Развязал галстук, удерживающий сцепку наручников, расстегнул браслеты на обмякших запястьях, погасил свет. Ему было плохо. Купив в ближайшем ночном баре бутылку коньяка, приехал домой и надрался в хлам прямо у бассейна. Там его и нашёл утром старый Винсент. А в понедельник они случайно пересеклись в ресторане. Была ли это случайность, Визерис не знал, но для него присутствие Арианны стало неожиданностью. Конечно, он сразу её увидел, как только они с сестрой вошли в зал. Её невозможно было не заметить: красивая, эффектная брюнетка в лимонного цвета коротком платье, выгодно оттеняющем загорелую кожу и гладкие блестящие волосы. Визерис бросал на неё взгляды и чувствовал во рту неизвестно откуда взявшийся вкус па́токи, а возбуждение пьянило сильнее, чем вино, которое он медленно потягивал. Муэрта в открытую кокетничала, но он её почти не слушал, погружённый в собственные мысли. Арианна его не замечала – это было неприятно, однако куда хуже признавать свой проигрыш. Все дни после этого он не переставая думал о гордой дорнийке. Даже Тирион, с которым они занимались организационными вопросами по подготовке клуба к очередному шоу, обратил внимание на совершенно не свойственную ему задумчивость. Визерис не хотел, чтобы кто-то знал о его фиаско, но, то ли усталость сыграла с ним злую шутку, то ли безысходность, в один из вечеров, когда они, сидя в кабинете, пили виски, рассказал Ланнистеру о своей проблеме. Правда, имени девушки не назвал. Тот молча повертел в коротких пальцах стакан, а потом философски изрёк: - Знаешь, в чём твоя проблема? Ты пытаешься мыслить логически. Визерис провёл пятернёй по волосам, откинул их назад. - А как надо? - Никак, – ответил Тирион. – Женщин либо любят, либо понимают. - И что мне делать? – спросил он, задумчиво кусая губы. - Забей, – махнул рукой Ланнистер. - В смысле? – Визерис уставился на него с удивлением и неприязнью: не для того он тут изливал душу, чтобы услышать равнодушное «забей». - Единственное, что женщине претит, это скука. – Тирион поднял стакан с виски: – Давай выпьем. - Не понимаю, к чему ты клонишь, – он с глухим звуком стукнул стаканом об его стакан. - О чём я и говорю, – усмехнулся Тирион, – ты пытаешься мыслить логически. Визерис сделал большой глоток и снова откинул назад волосы. - В общем так, – сказал вдруг Ланнистер. – Если хочешь добиться от девушки взаимности, забей на неё. Сделай вид, что она тебе безразлична. Отдыхай, веселись, зажигай с другими. Так, чтобы она видела. Но смотри, не переиграй, иначе поймёт. В расслабленном алкоголем мозгу потихоньку зашевелились мысли. - Если ты её хоть чем-то зацепил, она себя проявит, – продолжал Тирион. – Может, не сразу, но проявит. - А если не проявит? – спросил он, страстно желая, чтобы Тирион развеял его сомнения. - Ну… – тот развёл маленькими ручками. – Тогда будешь успокаивать себя тем, что хотя бы зажигал с другими. После этого разговора Визерис думал долго. Ему было сложно представить, что гордая Арианна начнёт его ревновать. Но Тирион прав: бессмысленно ставить на себе крест. Порывшись в телефоне, он набрал номер. - Семеро, что я вижу?! – воскликнул приятный женский голос. – Ты ли это? - Я, – улыбнувшись, ответил он. - Привет, Сильва.