***
- И вы хотите, чтобы я это подписал… – Эйгон с раздражением отодвинул в сторону файл с документами, вытащил из пачки сигарету и прикурил. Они сидели в саду на заднем дворе виллы Иллирио. Хозяин только что отужинал, и слуги, убрав со стола, подали красное вино, тонко нарезанное сыровяленое мясо, сыр и блюдо с фруктами. - Ну, ты же бизнесмен, мой мальчик, – Иллирио хитро улыбнулся, – сам понимаешь, что без подписей сторон контракт не действителен. - Послушайте, мистер Мопатис, – Эйгон сделал глубокую затяжку, – я очень признателен вам за внимание и заботу, но не сто́ит считать меня глупцом. Я не настолько наивен, каким кажусь. - Разве ты не помнишь, о чём просил меня? – притворно удивился магистр. - Помню. А вы хорошо помните, что мне обещали? - Конечно. Но, видишь ли... – начал было Иллирио. - Нет, минуточку, – бесцеремонно перебил его Эйгон, начиная заводиться. – Вы приглашаете меня приехать, подсовываете какие-то бумажки… Где Санса? Мопатис облизал липкие от дыни пальцы, хлебнул вина из бокала. - Ты неважно выглядишь, мой мальчик, – с наигранной озабоченностью сказал он. – Ты не болен? - Нет, всё нормально. – Эйгон нервно передёрнул плечами; ему требовалась доза и он уже не раз пожалел, что не захватил с собой пакетик с кокаином. - Может, тебе посетить врача? У меня есть превосходный специалист. У него лечится всё руководство Пентоса. - Не надо мне врачей, – с трудом сдерживаясь ответил он. – Я хочу видеть Сансу. А ещё хочу, чтобы этот ваш… как его… – он досадливо щёлкнул пальцами, пытаясь вспомнить имя. – Ну, короче, вы поняли. Я хочу, чтобы он публично оттрахал Пса во все дырки. - Ну зачем же так грубо? – Иллирио сделал постную мину, но в его маленьких глазках блеснули хитрые огоньки. – Мы же не звери. Это будет честный бой. - Этот мудак не заслуживает честного боя! – Эйгон вскочил со своего места и навис над столом. – Я хочу, чтобы ваш боец размазал его по рингу! Он напал на меня и моих людей! Подло, исподтишка, избил до полусмерти… - Это когда ты пытался изнасиловать леди Сансу? – насмешливо спросил магистр. - Её надо было проучить! – заорал он, с силой ударив кулаком по столу. – Эта сука должна знать, что бывает, если разбудить дракона! Никто не смеет мне отказывать! Иллирио картинно подпрыгнул на подушках, а из полумрака открытой веранды вдруг вышел здоровенный детина в белой рубашке, галстуке и с закреплённой на ремне брюк поясной кобурой. - Вернись на место! – рявкнул на него взбешённый Эйгон. - Не надо так нервничать, мой мальчик, – Мопатис одной рукой демонстративно схватился за сердце, а другой сделал охраннику знак остановиться. – И не сто́ит обижать моего человека, он всего лишь выполняет свою работу. Выпей лучше вина. Настоящее борское, из виноградников Дома Редвин. Вино и впрямь было отменным, с терпким обжигающим вкусом и таким глубоким пурпурным цветом, что в приглушённом свете диодов казалось чёрным. Но Эйгону было не до восхищения. Он залпом осушил свой бокал, затем прикурил очередную сигарету и сунул пачку в карман джинсов. - Пока здесь не будет Сансы, я ничего не подпишу, – злобно процедил он и, повернувшись, пошёл по дорожке к выходу. ххх - Да, вы правы, дорогой друг, – Варис бесшумно выплыл из темноты и сел напротив Иллирио, а расторопный слуга поставил перед ним неизменную чашку с чаем и тонко нарезанный лимон на блюдце. – Юный дракон совершенно неуправляем. - Он плотно сидит на кокаине, – ответил магистр, отхлебнув из бокала. – Утка и Халдон Полумейстер хорошо сделали своё дело. - Ваши люди снова подсадили его на наркотики? – непроницаемое лицо Вариса не выдало ни одной эмоции. – Таргариен вам этого не простит. - Мне не нужно прощение отца, мне нужна подпись его сына. - Но для этого придётся привезти сюда девушку, – сказал Варис. - Всё решаемо. Вы же знаете, дорогой друг, в мире нет ничего, что нельзя было бы купить за деньги, – философски изрёк Мопатис. - А как ваш боец Стронг? – поинтересовался Варис, помешивая ложечкой чай. - Прекрасно. Тренируется. - Я слышал, вам пришлось немного… потратиться на его тренировки? - От вас ничего не скроешь, мой друг, – хитро улыбнулся Иллирио. – Ну, что поделать…? Бойцовых собак тоже натаскивают на дворняжках. Но я решил и эту проблему. Варис благоразумно промолчал. Он знал, что Стронг тренируется в том числе и на живых людях – заключённых и пленных, которых продавали Мопатису сотрудники тюрем и банды наёмников. Выживших после этих тренировок тут же увозили в одну из частных клиник Миэрина и больше их никто не видел. - Ну а что вы мне расскажете о нашей свободолюбивой Дейнерис? – магистр свернул в трубочку почти прозрачную полоску мяса и закинул в рот. - Пока ничего нового, – ответил Варис. – Мормонт больше не звонил. - Я всё думаю, дорогой друг… – Иллирио запил мясо вином. – Конечно, я не моряк и совсем не разбираюсь в яхтах, но вам не кажется странным, что Грейджой встал на дозаправку спустя два дня после отплытия из Королевской Гавани? Я навёл справки о его судне: вместимости баков хватило бы, чтобы спокойно дойти до Лиса. А он вдруг заходит в порт, даже не миновав нейтральных вод. Варис остался невозмутим. - Ну, причины могут быть разные, от банальной поломки до закупки провианта, например. - Полагаете, Грейджой вышел бы в море на неисправной яхте и с одними сухарями? - Вы знаете его лучше меня, друг мой, – развёл пухлыми руками Варис. – Кстати, как вы намерены с ним поступить? - С нечестными людьми во все времена поступали одинаково, – отрезал Мопатис, блеснув маленькими глазками. – А с партнёрами по бизнесу тем более. Но пусть это вас не беспокоит. Меро сам разберётся.***
Тошнота уже не так донимала. По утрам, конечно, было плохо, но старенькая докторша, далёкая от новомодных столичных веяний в медицине, помимо таблеток посоветовала ей пить побольше воды с лимоном, сосать мятные леденцы и обязательно держать возле кровати что-нибудь съестное, например крекеры, засахаренный имбирь или курагу. А ещё побольше гулять, дышать свежим воздухом и ни о чём плохом не думать. Свежего воздуха в открытом море было более чем достаточно, и Дени, распахнув иллюминаторы, с наслаждением втягивала в себя его чистый йодистый запах. С прогулками дело обстояло сложнее: её до сих пор пошатывало и мутило, и выходить из каюты она не решалась. А вот с позитивными мыслями совсем беда. Заставить себя не думать о Рейгаре она не могла. Как отреагировал он на её побег? Опечалился, разозлился, раскаялся? А может, обрадовался, что одной проблемой меньше? От подобных мыслей становилось горько, и от желания заплакать мелко подрагивала челюсть. Увы, не помогали советы старой докторши, не разобралась она в душевной драме Дени. Вот так же и она сама не смогла понять брата. Решила одним махом открыть ему глаза на свои чувства, а в результате осталась без него, без дома, без семьи, без средств к существованию. Но в одном она была уверена: что бы ни случилось, как бы ни пришлось ей трудно, их с Рейгаром ребёнок должен жить. И когда-нибудь она расскажет ему об отце. Сколько уже дней они плыли, Дени не помнила – за период своей «болезни» потеряла им счёт, иногда даже не замечая, как наступает темнота или наоборот, светит солнце за стеклом иллюминатора. Молчаливый молодой стюард приносил ей травяные отвары и лёгкую еду, менял простыни и полотенца в душевой, выслушивал просьбы и, кивая головой, исчезал; довольно часто заглядывал Мормонт, но, нерешительно потоптавшись на входе, тихо закрывал за собой дверь; несколько раз наведывался Эурон и сидел в кресле напротив, развлекая её беседами ни о чём. Его визиты раздражали, однако Дени терпела, понимая, что нужно если не демонстрировать влюблённость, то хотя бы быть вежливой. Сегодня был полный штиль. Судно, казалось, замерло на месте – ни качки, ни шороха волн у борта, ни ветерка. Она встала с постели, натянула спортивные брюки, собрала в хвост волосы и осторожно, прислушиваясь к собственному состоянию, вышла в коридор. Всё кругом просто кричало об аскетичной роскоши: стены из натурального дерева сапеле, украшенные диковинными ритуальными масками и предметами морской тематики, светлый ковролин, дорогая фурнитура – сразу видно, Грейджой не жалел средств на своё детище. Двери трёх других кают были закрыты, и Дени не знала, есть в них кто-нибудь или они с Мормонтом единственные пассажиры на борту. Держась за поручни, она поднялась по лестнице на палубу. В лицо пахнуло солью и свежестью. Стремительно темнеющее небо с россыпью звёзд раскинулось над головой в виде купола. Здесь, в южном полушарии, всё было по-другому, даже луна висела вверх ногами: тёмное пятно, называемое Океаном Бурь, находилось не в привычном вестеросцам северо-западном углу, а в юго-восточном. Всё было не так, как дома. Хотя и дома у неё больше не было. Навсегда закончилось то счастливое время, в котором трава казалась зеленее, солнце – ярче, все дороги открыты и часов в сутках мало. Тогда жизнь не подсовывала лимонов под нос, а учтиво подливала сладкий лимонад*. А теперь между ней и той жизнью безбрежный океан и разбитые вдребезги мечты. Было тихо, лишь где-то под водой мерно гудели лопасти винта. Дени постояла на палубе, вглядываясь в тёмный горизонт, а затем пошла вдоль борта в сторону носовой части. Слегка подрагивали от слабости ноги, но она приноровилась идти медленно и не смотреть вниз – от раскинувшейся перед глазами бездны становилось не по себе. Огромные панорамные окна чего-то большого справа – может, кают-компании, может, салона или тренажёрного зала – поблёскивали тонировкой, а в их глубокой черноте отражалось море. - В кругосветном плавании нет ничего такого, – донёсся до неё спокойный голос Эурона, – чего не смог бы сделать любой человек, знакомый с теорией паруса. Идти по ветру не большое искусство. Пожалуй, только Дымное море может заставить немного напрячься, а в основном… - Переплыть океан на спортивном швертботе сродни самоубийству, – отозвался Мормонт. – Я всегда считал, что это должна быть как минимум полноценная парусная яхта с балластным килем. А такое судно, как у вас, вообще по карману лишь единицам. Дени остановилась. Из-за радиусного угла надстройки выглянуть незамеченной было сложно, а мешать им она не хотела. Отошла к релингу, в полумрак, вытянула шею… Мормонт с Грейджоем сидели в плетёных креслах лицами к бескрайнему горизонту; на столике между ними тускло поблёскивала початая бутылка виски и лежала коробка с сигарами. - Ой, я вас умоляю, Мормонт… – Она видела Эурона со спины, но не сомневалась, что он поморщился. – Мне доводилось встречать моряков на старых яхтах, купленных за пару тысяч драконов, плюс техобслуживание своими силами. Но, поверьте, в их судовых журналах были отмечены все широ́ты и практически не осталось свободных страниц. - Вполне возможно, – пожал плечами Джорах. – Хотя логично и естественно, что чем судно больше, тем оно безопаснее. Если, конечно, это не спасательный шлюп. - Для человека, влюблённого в море, отсутствие денег не преграда, – ответил Эурон. – Всё, что ему требуется, это страсть к приключениям и гены первооткрывателя. - Из ваших слов получается, что если у тебя есть авантюрная жилка, то можно переплыть океан чуть ли не на плоту. - Нет, конечно, – усмехнулся в ответ Грейджой. – Тут важны и знания, и опыт, и техническое состояние судна. Можно быть минималистом и не иметь средств, но море не терпит слабых. Они замолчали. Дени ещё немного постояла и уже хотела повернуть обратно, когда Джорах вдруг спросил: - Где мы сейчас находимся? - В территориальных водах Наата. Я решил обойти Валирию, хотя это и добавило нам несколько дней пути. - Ей надо на берег, – сказал Джорах. – Она плохо переносит качку. - Ей или вам? – вкрадчивым голосом уточнил Эурон; Дени насторожилась, а он, не дожидаясь ответа, продолжил: – Не считайте меня глупцом, Мормонт. Я прекрасно знаю, на кого вы работаете. - На неё, – холодно ответил тот. – Я её телохранитель. - Да ладно, – отмахнулся Грейджой. – Может, вам и удалось обвести Дракона вокруг пальца, но я не настолько беспечен, чтобы брать на борт незнакомого человека. Дени видела, как Мормонт повернул голову и посмотрел на Эурона. - И что вы хотите этим сказать? - Мне всё равно, что вы с Мопатисом задумали, – сказал Эурон. – Я вам её не отдам. Я слишком долго её добивался, чтобы теперь упустить. - Вы так говорите, словно она вещь, – в голосе Мормонта слышалось презрение, – разменная монета в вашей многоходовке. Думаете, я не знаю, что вы хотите использовать её в собственных целях? Эурон расслабленным движением поставил свой стакан на столик, плеснул себе ещё виски. - Через три дня мы войдём в порт Старого Гиса. Я уже запросил стоянку. У вас будет возможность сойти на берег и исчезнуть. Иначе… – он сделал многозначительную паузу, – Летнее море кишит акулами. Дени не стала больше слушать – и без того муторно. Снова разболелась голова и совсем не держали ноги. Она отошла подальше, присела на лавочку и уставилась на отблески лунного серебра на воде. Что ж, этого следовало ожидать. Недаром она не доверяла этим двоим, как бы ни пытались они убедить её в своей любви. Но теперь пришло время самой о себе позаботиться. Она встала и, с трудом передвигая ногами, пошла обратно. Поднялась по лестнице, потом ещё по одной. Было тяжело и даже страшно, но она сжала зубы и упорно ползла по ступеням вверх, туда, где располагалась святая святых «Молчаливой» – рубка управления. Именно здесь должна решиться её судьба. ххх Приборная панель по всему периметру, подсвеченная разноцветными огоньками, какие-то мониторы, кнопочки, клавиши, телефонные трубки, рычаги, тумблеры, штурвал посередине… Рулевой сидел за пультом в кресле с высокой спинкой. - Добрый вечер, – улыбнулась Дени; мужчина обернулся и встал. – Простите, что помешала. У вас тут так красиво… Она прошла к стеклянной стене, в промежуток между приборами, и глянула вниз: вторая, третья и нижняя палубы были как на ладони; за столиком сидел Эурон, уже один. А впереди, насколько хватало глазу, простиралась безбрежная чёрная гладь. - Можно мне позвонить на берег? Он молча смотрел на неё. - Понимаете… Врач назначил препараты от тошноты, но я забыла, как их принимать. А сегодня уже необходимо… – Ложь была настолько нелепой, что она кожей ощущала, как глупо выглядит со стороны. – Можно мне воспользоваться телефоном? Прошу вас… Это займёт не больше минуты. Дежурный молчал, не спуская с неё глаз. Дени взяла себя в руки и невинно похлопала ресницами. - И, пожалуйста, не говорите Эурону… О, простите, мистеру Грейджою. Я не хочу, чтобы он нервничал из-за меня. Мужчина будто включился. Повернулся, пошёл в другой конец пульта, вытащил откуда-то небольшую трубку с антенной, нажал кнопочки на базе. И молча протянул ей. Сердце бешено забилось где-то в горле, похолодели пальцы… Тёмные глаза не отрываясь следили за каждым её движением. Дени постояла немного, пытаясь совладать с нервами, и медленно, цифра за цифрой, набрала номер. Далеко, очень далеко что-то затрещало, защёлкало, зашипело, а потом, словно из-под земли пошёл гудок… ещё один… и ещё… Ей казалось, что нервы сейчас лопнут… - Ai... (Да...) – раздался в трубке хрипловатый спросонья голос. - Дрого… – почти прошептала Дени. Трубка замолчала. Секунда, две, три... - Deni?! Krazaaj Mai!.. (Дени?! О, Матерь Гор!) Она вскинула растерянный взгляд на рулевого – тот внимательно смотрел на неё, – и ответила по-дотракийски: - Rhellaya anna, Drogo... Shekh ma shieraki anni… (Помоги мне, Дрого. Моё солнце и звёзды.) - Zhey Jalan atthirar anni, finne yeri ajjin? (Где ты, Луна моей жизни?) - Hayolat anna she okre havazh Foz Ghīs she sen asshekh. Jinak rhaggat eveth ahakee ma Chak ato. (Жди меня в порту Старого Гиса через три дня. Яхта называется «Молчаливая».) *Идиома «If life gives you lemons, make lemonade!» (Если жизни подкинула тебе лимоны, сделай лимонад) говорит о том, что жизнь даёт тебе только возможность – лимоны, – а остальное сделай/добавь сам. В данном выражении имелось в виду, что жизнь Дени прежде была сплошным лимонадом, который для неё делали другие.