***
Над ним распахнулось серое небо. Он повалился на груду чего-то трескучего и податливого, в ладонь впилось стекло. Химера поднялся на локти, запахнувшись плащом, огляделся, прищурившись от непривычно яркого света облачного полудня. Вокруг стелились холмы из мусора, целые курганы отживших механизмов и разрозненных деталей, лишённых магии, груды стекла и прочих магически сотворённых материалов, утративших поддержку своих создателей. А на краю свалки вырастали из мусора дощатые хибары, ползли на холм, за которым в дымке Белой магии, высились готические башни соборов. Он поднялся на ноги, не опуская взгляда. Он должен был быть там, в стенах башен, подпирающих небо. Но он каким-то непостижимым образом оказался здесь. Химера скатился с мусорного холма, пошёл, оступаясь на обломках, к хибарам. Край плаща изорвался от острых краёв деталей. Земля гудела от магии, когда-то оживляющей эти машины. Теперь же она — осадок былого величия, тысячи раз переработанный дар Князей. Грегор не видел разницы в обеих магиях. Так что же дало толчок их разделению… Без сомнения, как он утаил от чернокнижника свои воспоминания, так и тот скрыл пару важных зацепок в познании мира. Химера помнил, кого Грегор называл охотником. Не его, но того, кто достал его с двадцати ярдов серебряной пулей. Человека с голосом Князей на устах, с которым он бы не хотел встретиться ещё раз. Тот убивал монстров, а он, Химера, испокон веков был одним из них — тенью среди теней, всего лишь одним из грозовых вихрей в облаках, в ту ночь, когда молния принесла его в башню… Знал ли некромант, что изобрёл нечто большее, чем механизм? Что он мог ловить души в цепкие лапы стали и Чёрной магии. Да и слова об изнанке были излишними: воспоминания — липкие и неподатливые, — возвращались, принося отголоски видений. Какими глазами он смотрел тогда на мир, вывернутый своей обратной стороной… Мир, который знал по-настоящему и частью которого был, о Ночь, как же долго. Так или иначе, сейчас его путь лежал к шпилям готических башен за подвижными, густыми облаками белого дыма. Те оплетали остроконечные шпили, застилали небо, из века в век погружая Альбион в полумрак облаков, спасая от выжигающего солнца его магию. Только чёрный камень стен, толстая шкура или этот дым, куполом накрывающий город, мог препятствовать свету. В очертаниях Белой магии то и дело рисовались змееобразные драконы и нетопыри, опиумные кольца и широкие совиные крылья. Комья тумана бродили по двускатным крышам. Химера достиг кромки свалки, раздвинул доски забора. Между рядами хибар взбирались на холм извилистые тропки. Жители городка нищих высовывались из покосившихся дверей, чтобы поглазеть на него. Он слышал их страх, неприятие и растерянность, чувствовал, как его исследует множество глаз. В конце улицы, измарав в грязи сапоги и полы плаща, он был вынужден свернуть к окраине города. Столица давно оградила себя стеной, неприступной хотя бы потому, что её ни разу не штурмовали. Вдоль неё шёл патруль стражи, из чего выходило, что ворота где-то поблизости. Но он скользнул в тени между ветхих строений, решив проследить за стражниками. Лучше было знать наверняка, чем лезть через стену у всех на глазах: магическая защита чувствовалась на расстоянии. Стражники свернули за угол городка нищих, столпились около домика, крытого полотнищем. Перед пятью людьми в кирасах поверх стёганых гамбезонов замерла невысокая субтильная женщина. Химера цокнул шершавым языком, у него не было времени на разборки стражи, требовалось найти ворота в город. Но стражники не торопились, и ему пришлось слушать их гнусавый трёп. — Если не отдашь ублюдка по-хорошему, дам ребятам позабавиться с тобой, — усмехнулся один стражник. — Хотя для тебя ничего нового, шлюшка. Женщина отступила на шаг под всеобщий хохот. — У меня нет детей! — крикнула она. — Я не единственная проститутка на Тисовой улице. И я никогда не трахалась с вашим графом. Химера закатил глаза: это грозило затянуться надолго. Но женщина быстро обернулась на хижину, будто что-то расслышав. В её глубине кто-то тихо и тоненько заплакал. Её лицо исказила гримаса отчаяния. Стражники заухмылялись и обступили её плотнее. — Ублюдских щенков полагается топить, а не заставлять их жрать помои, — процедил стражник, потрясая перед женщиной кулаком. — Тащи сюда засранца, и тебя не прибьёт по утру к пристани. — Вы его не заберё-ёте! — женщина закричала и замахнулась, ударила мужчину в закрытую стальной кирасой грудь. Сорвала парочку смешков, после чего согнулась пополам от лёгкого толчка в живот. Химера вышел из теней, потеряв терпение к происходящему. — Какой же мужчина поднимет руку на женщину? — прорычал, оскалив заточенные зубы. Обернувшийся на него стражник стал бледнее мела и попятился. Он подошёл ближе, откидывая плащ и демонстрируя клёпаный кожаный доспех, широкий пояс с двумя ножами и магический револьвер, скрывающий в корпусе трескучие молнии. — А ты ещё кто… — договорить он ему не дал, положив на лопатки одним точным ударом. Остальная стража рванула наутёк, напрочь позабыв о женщине. Он бросился следом, дал им оторваться среди переплетения улочек в трущобах, чтобы те выбежали, наконец, к воротам. Но те последовали другой тактике, чувствуя его на хвосте: рассыпались по городку нищих. Химера запрыгнул на просевшую под его весом крышу. Но отследить четыре головы над скопищем хибар оказалось делом не из лёгких. Ему пришлось вернуться к упавшему, но тот уже успел сбежать, и ему осталось только раздражённо припнуть землю, с коротким рыком опуститься на гнилую скамейку под окном хижины. Женщина выглянула из хибары, испуганно оглядела его с ног до головы. — Вы спасли жизнь мне и моему сыну, — тихо проговорила она. — Чем я могу отблагодарить вас, господин? Он обернулся на неё, скользя взглядом по простому платью и неаккуратному вороху чёрных кудрей с выбившимися шпильками. У неё были большие тёмные глаза, она выглядела как еврейка, но её кожа сияла мраморной белизной. — Мне нужно попасть в город. — Ночью я пойду туда, могу вас проводить. — Боитесь, что стража снова вас найдёт? — оттянул тот уголок рта. — Хотите взять себе охранника… Но мне нужно во дворец, а не на улицу шлюх. — Я знаю дорогу до дворца, — нашлась женщина, ничуть не обидевшись. — И в том, что я заинтересована в охране в вашем лице я не вижу ничего зазорного. Если вам мало моих услуг в качестве проводника, я могу доплатить… вы выглядите усталым, господин. Химера хотел было послать её куда подальше, но остановился. Интересно, подумал он, хватит ли ему самообладания с женщиной, а не с мастером… Может, он и не превратится в монстра на ней. Но решил не испытывать судьбу и просто махнул рукой. Та пожала плечами, мол, как вам угодно. — Меня зовут Мария. Господин желает оставаться инкогнито? В таком случае, как мне к вам обращаться? — Никак, — вздохнул тот. — Я не ваш господин, я такой же слуга. Только иных сил. — А ваше имя… — Химера, — усмехнулся он. — Вы сами настояли на этом знании. — Быть может, вы хотите выпить чаю? — она скрылась в дверях. — Проходите, пожалуйста. Должна же я как-то отблагодарить вас. В хижине из мебели были стол и лежанка у стены. Он прошёл, пригибаясь из-за низкого потолка, опустился на скамью. Хозяйка хлопотала возле низенькой уродливой чугунной печки. Он с интересом следил за ней, привыкший к каминам и факелам, однако такой разброс благ цивилизации его не удивлял: чем ближе к столице Белой магии, тем ощутимее прогресс. Магии не нужно топливо, магией можно смазать шестерни и начинить ружья. О том, откуда она берётся и куда уходит, не нужно думать. Грегор не использовал её в полную силу лишь потому, что скрывался от Белого Мага. Ведь маленький завод на краю мира поселил бы зерно сомнения в редких путников. С помощью магии их маленький, отрезанный от континента мирок далеко шагнул в плане технического прогресса. Белый туман заволок остров так, что его даже предлагали убрать с карт. Месторождение Белой магии, Альбион, место последнего пришествия Князей. Грегор хоть и был с ним молчалив, всё же не мог не бросать намёки в обрывках фраз, не кивать на его догадки. Старику вечно хотелось размышлять о былых временах, а он умел слушать. Закрытый от солнца остров, гремящий заводами и мастерскими, когда в остальном мире ещё не знали и мушкета, и вправду казался оторванным от реальности. Неудивительно, что на его долю выпали монстры, выползли из Тьмы и прозрачных теней. Плод ли магии, наказание ли богов… Мария вытащила из печи буханку рассыпчатого ржаного хлеба, разлила кипяток и заварку, отдающую свалкой, по жестяным кружкам. Села за стол напротив него, разломила хлеб в тонких грязных пальцах. К ней подбежал ребёнок, чтобы схватить свой кусок и впиться зубами в мякиш. Не спуская глаз с Химеры, мальчик убежал на лежанку. — Он правда бастард какого-то графа? — Химера не спешил разделять трапезу, глядя прищуренными кошачьими глазами на женщину. Она не могла не заметить его странности. Но её тактичность и беспредельная выдержка вкупе с обходительностью делали её на редкость хорошей проституткой. — Наверное, — отозвалась Мария, запивая хлеб чаем, отдающим свалкой. — Хотя в тот месяц у меня было столько мужчин, что сейчас я даже не вспомню имени его отца, даже если попаду, ткнув пальцем в небо. — У вас поставленная речь, вы умеете читать? — Я была служанкой у лекарки, — потупилась Мария. — Пока её не сожгли на главной площади за ведьмовство. — И тем не менее вы не отдали этого ребёнка, — пробарабанил пальцами по столу Химера, царапая дерево крепкими ногтями. — Материнский инстинкт? — Вам ли говорить об инстинктах, — усмехнулась женщина. — Ведь вы не человек. — Вы наблюдательны. Не человек. Но я учусь быть человеком. — У меня были вампиры, — она вздохнула, сжимая правое запястье. — Как-то я попросила о бессмертии, понадеявшись, что ублажила его. Но то, что я получила… наверное, это был отказ. У меня до сих пор не зажили переломы. Я пытаюсь быть… понимающей. Но у всякого терпения есть конец, и мой — там, где Джону что-то угрожает, — её улыбка стала виноватой. — Извините, если вам в тягость слушать о проблемах какой-то проститутки. — Когда-то я был бесплотным духом, — Химера уставился в пустую стену над лежанкой. — А ещё раньше — сгустком темноты, одной из теней Альбиона. Но молния подняла меня в небо, вырвав из самого Ада, и попала в капкан. И вот я здесь. Если и есть более никчёмная душа в этом насквозь магическом мире, то она перед вами, Мария. Над городком нищих сгущалась темнота, накрывая город Белой магии шалью ночи. И в этой прозрачной темноте на свалке, под одной из груд обломков мечт и желаний, воплощённых в металле, двигалось тело. Собирая остатки магии отживших механизмов, оно дёргалось и сшивалось тысячами игл. Белая магия полупрозрачным туманом втекала в его жилы, машинным маслом капала в разинутый рот. И, когда последний стежок пламенной болью отозвался в глотке, Уилл Редвинг поднялся. Вывалил сшитый язык. И из его горла на землю капнул яд, поднявшись струйками Чёрной магии.7. Чужак
25 июня 2020 г. в 21:52
На следующий день, когда ледяные объятия морского ветра обвили башню, он разрешил подняться наверх. Химера смотрел на свинцовые волны у подножья скал, силясь разглядеть под ними щупальца. Но море умело хранить секреты, пенясь и распускаясь кругами от ныряющих птиц. Тяжёлый плащ не согревал. Не так, как присутствие мага. Грегор опирался на посох, минутами ранее не позволив ему помочь с подъёмом. Химера не скрывал огня под опущенными ресницами, помня то, как обращались с ним руки мастера.
— Ведь я не навсегда покидаю вас?
— Одним Князьям известно, — вздохнул некромант. — Но что с твоей памятью, охотник? Вернулась ли она?
Тот отрицательно помотал головой, решая, что следует сказать, а что навсегда похоронить в бездне безмолвия. Маг не вытащит из него этих воспоминаний ни инструментами, ни руками, забирающимися и в недра души. На сей раз только он решал, кем быть. Под конец его заточения та магия, которой напитал его изменчивую плоть Грегор, стала слушаться не старика, а его, Химеру, живое оружие. Разве так должно было быть? И разве не должен он стыдиться того, что превзошёл своего создателя, и губ не разомкнув об этом?
Он ухватился за край плаща, глубже кутаясь в тёплую шерсть. В конце концов, по его воле пришёл он в эту жизнь. И его волей всё должно было кончиться. Так пускай маг слышит то, в чём уверил себя, даже от него, должного оставаться неразумным големом, неспособным хранить секретов.
— Не могли бы вы рассказать, как связаны Князья со мной? — обратил кошачьи глаза на Грегора Химера. — И кто они?
— Это не может быть сокрыто от тебя, — тот выдавил ужимку, потерянную в морщинах. — Но раз уж память столь хрупка, то стоит начать рассказ с места под названием изнанка. Это край огня и пепла, вечной пляски между жизнью и смертью, порождающей чудовищ и мучающей заблудшие души. Это твой и мой мир, в который мы когда-нибудь вернёмся, вдоволь настрадавшись под солнцем. Там и правят Князья, древние, как само мироздание, порождённые людьми из страхов, ненависти и тёмных помыслов.
— Но как связаны они с нашим миром?
— Самым непосредственным образом, мальчик, — взгляд Грегора помрачнел, он обернулся на лестницу, где уже давно пребывал молчаливый слуга. — Седрик, всё ли готово в портальной установке, Тьма её раздери, смазаны ли шестерни?
— Установка ждёт ваших команд, хозяин, — прошелестел тот. — Прикажете запускать механизмы?
— Да, — раздражённо махнул рукой Грегор, и слуга поклонился, скрылся за тенями на лестнице. — Так о чём я… Церковь скрыла от людей истинную суть вещей, плодя поколения невежд. Раньше каждый дурак знал, что есть магия, а сейчас народ вскормлен пустыми суевериями и страшными сказками. Тьма, Свет — так легко давать им ярлыки, отражениям одной...
— Мастер, — мягко направил его мысли Химера. — Что есть магия?
— Наследие Князей, — буркнул некромант. — Изгнанные из-под солнца, они, тем не менее, оставили нам крохи своего могущества. А люди, эти падальщики с тягой осквернять святыни древних, прибрали к рукам и огранили свои находки. Два человека стояли у истоков — Первый Белый Маг и… Не пора ли тебе отправиться за его головой?
— Вы оставляете слишком большой простор для размышлений, — нахмурился Химера. — Кто был вторым?
— Размышлений? — скривил губы некромант. — Едва ли я ожидал услышать от своего оружия такие слова. Ты был создан убивать, а не задавать вопросов. Я сказал всё, что так или иначе поможет тебе убить Белого Мага. А теперь ступай и не терзай меня своим присутствием, видят Князья, я в кои-то веки рад тому, что моё время на исходе.
Химера набрал воздуха в грудь и сошёл со ступеней. Разумеется, Грегор не попросил бы помощи и умирая на ступенях башни. В том, чтобы тащить дряхлое тело через боль и немощь, он видел некое искажённое удовольствие. Быть может, до заклятия смертности он был лишён даже чувства боли и теперь наслаждался им, единственно как люди способны наслаждаться самыми неприятными вещами, которые вот-вот уйдут в небытие. Химера сошёл по ступеням в подвал, озарённый электрическим сиянием тысячи молний. Седрик подкручивал последние шестерёнки.
Адский механизм, сотворённый из магии и металла, представлял собой кольцо в его рост, обрамлённое электрическими лампами со спиралями за толстым стеклом и уродливым блоком управления. Химера поморщился, ловя щекотные молнии на кончики пальцев. Седрик снова покосился через плечо, недовольный его присутствием. На руки слуга надел длинные кожаные перчатки с рунами защиты от электричества, лицо закрывала маска в виде птичьего клюва. В линзах плясали молнии, волосы топорщились от предвкушения близкого чуда. Или от электричества, в конце концов, его уже несколько раз хорошенько ударило током.
— Куда он меня отправит? — поинтересовался Химера. Седрик вздрогнул, так и не свыкшись с голосом, пробившемся сквозь искажённые голосовые связки чудовищ. Нечеловеческим, надорванным, будто бы доносящимся из широкой груди, а не из глотки.
— Под ноги Церкви, в зал Его Белосвятейшества, — пробормотал он в клюв. — Тебе не придётся и пары шагов сделать от портала до цели. Свалишься на голову старику.
Химера сосредоточенно кивнул и принялся выпускать-втягивать когти с тихим шорохом стальных костей, следя за дрожанием рук и спины Седрика. Воздух, искрящийся озоном, напитался страхом.
— Боишься не угодить хозяину? — оскалился в улыбке Химера. — Правильно, ты у него один из всех слуг остался. Остальных, он говорил, пожрали пойманные монстры. Должно быть, ты винишь в их смерти меня?
— О нет, — протянул Седрик. — Нет, как можно… То, что случилось с ними — моя вина. Я был у клеток и не уследил за нерадивыми слугами… Мы должны были помогать друг другу, но я не успел спасти их от монстров. В том не было умысла, ведь у нас… Не могло быть секретов друг от друга.
Химера нахмурился, на языке завозился вопрос, но в подвале появился Грегор, превозмогая ступени и тяжело опираясь на посох.
— Что с дугой напряжения, Седрик, наказание ты моё? — взревел он, перекрикивая треск молний. — Она кривая, каким будет твой хребет, если ты сейчас же не исправишь электроды!
— Да, мастер, — проблеял слуга и метнулся к указанной части механизма.
— Вот и настало время расплаты, — Грегор простёр руки к установке, с кончиков пальцев сорвались две молнии, метнувшиеся к центру кольца и обежавшие икрящимися змейками механизм. Седрик едва успел отскочить, чтобы не упасть поджаренным заживо. В центре кольца распустилось сияние, вырабатываемое пришедшими в движение шестерёнками. Спирали со скрежетом закрутились, пылая раскалённым металлом. — Ты готов, оружие моё?
Химера кивнул, направляясь к порталу. Сияние крутилось вихрем электричества и вязкой магии. С верхней дуги кольца сорвалась деталь и ускочила в водоворот, пара проволок оборвались. Грегор встряхнул кистями и пустил молнии с удвоенной силой.
— Быстрее, — скривились от напряжения пальцы некроманта.
— Я вернусь, мастер, — сказал Химера и взошёл на ступени. Плащ разметало ветром, капюшон сорвался с головы. Он прикрыл лицо рукой, с усилием делая шаг за шагом в распахнутое сияние.
Ещё пара деталей от установки ухнула в портал. За последней волочился бесформенный мешок, с треском встреченный магией. Химера зажмурился и оттолкнулся от пола, прыгая навстречу неизвестности.
Примечания:
Добро пожаловать на финишную прямую!