***
— И что вы хотите этим сказать мне, прислав эти записи? — сказал Беккер, держа в руках развёрнутый листок бумаги. Шифр появилась перед ним также внезапно, как и вчера. Только сегодня Габриэлла выглядела совсем не такой, как вчера. Она была уставшей и скорее огорчённой. Гарри смотрел и думал: что произошло за эти несколько часов? — Я, конечно, удивлён, что… — Вий, что был упомянут в записях Эйбрамсона, был более чем настоящий, чем тот, про которого упоминал Билл, — склонив голову к груди, Габриэлла уставилась на бумаги Беккера. — В смысле? — Это долгая история, доктор Беккер, я начну с самого начала. Дело в том, что мой старший внук был всегда о себе высокого мнения. Его любимым занятием было сочинять музыку, а также петь песни. Ему это сильно нравилось, многие его хвалили. Но как только Билл решил пойти по стопам брата, тот сразу увидел в нём соперника. — И это побудило Грегори задушить своего брата? — недоверчиво произнёс Гарри, сощурив глаза. — Конечно же нет. В отличие от Грегори, у Билла музыкальный талант развивался быстрее. Вероника не могла не радоваться его успехам. Вот тогда Грегори и начал чувствовать себя пустым и брошенным. После этого он стал находить утешение там, где не следовало. Он стал слабым. А демоны любят слабых. — Вы имеете в виду того самого Вия? — Именно. Грегори начал больше времени проводить среди мёртвых. Они стали ему роднее, чем живые. Впоследствии этого, он перестал любить живое, в том числе свою родню. И в тот день, когда он уже стоял с подушкой над Биллом, он считал, что после этого ему станет лучше… Беккер и не заметил, как слушал Габриэллу заворожено. Слова мисс Шифр были похожи на рассказ какой-нибудь книги, в которой главную роль играют глупые выдумки. Вот только в правдивость этого рассказа мог поверить лишь отъявленный глупец. Выпрямившись, Беккер начал качать головой, смотря на женщину. Шифр удивлено на него посмотрела, немного приоткрыв рот. — Я не верю вам, мисс Шифр. Я понимаю: вы хотите вытащить своего, к сожалению, единственного живого внука из психиатрии. Но Биллу нужна моя помощь. Я советую вам записаться к врачу, мисс Габриэлла. — Вы мне не верите, — упавшим голосом произнесла та. — Думаю, деньги предлагать вам бесполезно. — У меня есть свой долг, мисс Шифр, — ответил врач. Габриэлла посмотрела на Беккера так, будто она была бездомной, а Беккер отказался подать ей хоть одну грязную монету. В её взгляде читалось лишь отчаяние, её завораживающие большие глаза уже не были такими загадочными. Как будто они были раскрытой книгой, которая долго не хотела показывать свои тексты. Внутри Гарри всё сжалось. Он разрывался между врачебным долгом и чувствами. Да, он может отпустить его на все четыре стороны, но этим он не сможет ему помочь. Он останется таким же, какой он сейчас. Эх, если бы не было проблем… Дверь в кабинет Беккера захлопнулась. Почему-то именно сейчас Гарри усомнился в своих способностях. Сможет ли он спасти Билла? Томас Эйбрамсон не спас Грегори от самоубийства, как бы странно это не прозвучало. Сможет ли он уберечь от этого Билла? За окном постепенно сгущались сумерки. Час проходил за часом, но Беккер не замечал их. Он настолько увлёкся работой, что даже не заметил, как в лечебнице стало слишком тихо. Записи о пациентах Беккера беспорядочно лежали вокруг доктора. Время от времени он отвлекался от них и читал, углубляясь в воспоминания их прошлых встреч. Например, Майлс Николс. В лечебницу он попал после смерти жены Дженнифер, с которой он прожил больше двадцати лет. По словам Мэдисон и Кристофера — детей Майлса, он начал делать вид, что с Дженнифер ничего не случилось. Будто её не настигла смертельная чесотка, и она была рядом с ним. В разговорах с Беккером, Николс всё время говорил о ней. Говорил, как звонко она смеётся, рассказывает, как и прежде, свои смешные истории. Правду ли тогда говорил Николс? Беккер и не заметил, как его глаза постепенно начали закрываться. — Тебе нужно поспать, Беккер.***
*** Он взобрался на стол, где в свете луны лежала тёмная пластинка. Горько взглянув на яркие звёзды, Билл вспомнил мать. Она смотрела на него так же ярко и радостно, когда он пытался повторить написанные Грегори песни. Но сейчас её нет. Он больше не увидит ее, если, не сделает шаг. Грегори позволит ему сделать это. Он сделает то же самое, что сделал старший брат. Билл устал врать. Он устал врать Беккеру и говорить лишь то, что приказывал ему брат. Билл был измучен. В углу послышалось тихое шипение. Грегори уже не мог дождаться того момента, когда увидит мёртвое выражение лица своего младшего брата. Шифр устало посмотрел в угол и сглотнул. Накрыв свои светлые волосы той самой шляпой, которую недавно ему принёс Грегори, он прощался с жизнью. Решётки и стекло не будут ему помехой. Брат уже давно обо всём позаботился. Бледное тело Билла пройдёт через эти пустяковые преграды и замрёт навсегда. Остался один шаг. Закрыв глаза, Билл уже приготовился навсегда закрыть глаза, как вдруг… Дверь в его комнату отворилась.***
Беккер очнулся на столе. И хоть его голова была в крайне неудобном положении, это ему не мешало хорошенько выспаться. За окном стояла глубокая ночь. Но та была крайне необычна, что очень удивило Гарри. Словно он находился в старой чёрно-белой фотографии. Гарри потёр переносицу и встал из-за стола. Подойдя к двери и нажав ручку, он услышал чьи-то шаги. Они были такими громкими, что Гарри подумал, будто вся лечебница решила устроить забег. Но позже он услышал голоса. Беккер тут же открыл дверь и оказался посреди нескольких таких же чёрно-белых коридоров, напоминающих лабиринт. Все они были тёмными и пугающими. Гарри в нерешительности шагнул в один из них и протянул руку, пытаясь что-то нащупать. Шаги с каждым разом отдалялись. Беккер прислушивался к ним, но решался погнаться. — Ненавижу тебя! Этот голос не принадлежал никому из знакомых Беккера. — Кто здесь? — крикнул Гарри, ускоряя шаг. — Мразь! Тварь! Ты разрушил всё, что у меня было! Я убью всех, кто тебе дорог! Ту старую мымру и даже того тупого докторишку, который ничего не понимает! Они все будут страдать и мучиться! Я ненавижу тебя, Билл! Чернота полностью покрыла Беккера с головы до ног. Даже не задумываясь о возможных преградах, Гарри бежал. Когда он понял всё происходящее, он забыл обо всём. В его голове мелькали страшные сцены, от которых Беккер бежал ещё быстрее. Но он также боялся того, что увидит впереди. Он боялся что опоздает. — Остановись, Грегори! — крикнул Беккер. Тут он услышал, что кто-то шлёпнулся и застонал. На миг Беккер обрадовался, что такие звуки, возможно, издал Грегори, но его счастью тут же пришёл конец. — О-о-т-пусти, Гре-гори, — на этот раз, это был голос Билла. Гарри тут же проклял себя за свои недавние слова и углубился в неизвестности. Внезапно он почувствовал, что кто-то шевелится под ногами. Он попытался посмотреть под ноги, но из-за темноты он увидел лишь ленты, которые ползли с ним наравне. Гарри постепенно сбавлял скорость, но жалкий и душераздирающий голос задыхавшегося Билла гнал его вперёд. Тем временем, одна из лент обвилась вокруг ноги Беккера, и тот упал на пол. Сразу же на него наползли несколько таких же скользких и больших лент. Это были змеи. Их маленькие глазки светили в темноте, словно мельчайшие лампы. Одна из змей направилась к шее психиатра, но Гарри тут же схватил её рукой и побежал дальше, по пути срывая остальных. К своему ужасу, Беккер больше ничего не слышал. Его сердце сжималось, ему не терпелось побыстрее оказаться рядом с Биллом. Всем своим существом он чувствовал, что как никто другой нужен ему. Наконец, вдалеке показался лунный свет, пробивавшийся через окно. В этом свете Гарри увидел большую стройную фигуру, которая стояла к нему спиной. — Билл? — хоть Беккер и знал, что такая длинная фигура никак не может быть мальчиком, он надеялся, что Шифр отзовётся. Но вместо этого, к нему лицом повернулась голова. Как два круглых куска льда, глаза молодого парня вонзились в Гарри и смотрели, будто на врага. В его лимонного цвета волосах, словно поселилась сверкающая пыль, от которой нельзя было оторвать глаз. К тому же, на нём также была та чёрная шляпа, которую доктор увидел сразу. — Грегори? — спросил Гарри, не веря своим глазам. Он стоял перед ним как живой. Лишь небольшое пятнышко крови на виске Грегори напоминало о том, что его давно уже нет в живых. — Вий, — отозвался тот и выставил напоказ все свои белоснежные зубы. Гарри отшатнулся назад. — Что ты с ним сделал? — шёпотом спросил Беккер, боясь самого худшего. В ответ, Грегори разжал пальцы и убрал правую руку. Обмякшее тело Билла рухнуло на пол. Парень, стоящий над Биллом ухмыльнулся и сделал то, чего Беккер не ожидал. Грегори тут же обернулся массивной салатово-белой змеёй и через секунду уполз. Мальчик не шевелился. Когда змея скрылась за поворотом, Гарри подбежал к Биллу и упал перед ним на колени. Глаза Шифра были закрыты. Доктор взял его за плечи и начал что есть силы трясти, пытаясь заставить его как-то реагировать. Но голова мальчика лишь предательски упала на пол, давая понять жестокую правду. Беккер взял Билла за его белую рубашку и впился лицом в его тело. Он плакал и тщетно просил мальчика хоть чуть-чуть открыть глаза. Он не хотел верить в то, что его больше нет. По щекам Гарри текли слёзы, которые в свою очередь оставляли влажные пятна на одежде. Он почувствовал себя таким никчемным и беспомощным. Зачем он вообще стал психиатром, если не может помочь хотя бы одному пациенту? Нужно было только отпустить его… Оставив попытки привести Шифра в чувства, Гарри прижал мальчика к себе, обняв его двумя руками, как сына. Повернув голову к окну, он посмотрел на такую же печальную луну. Всё ночное небо смотрело на него, темнота проходила. Врач не чувствовал ничего кроме отчаяния и пустоты. — Прости меня, мой дорогой друг…***
Врач открыл глаза. Протерев глаза, он сразу посмотрел на свои наручные часы и удивился. Полдвенадцатого — показали стрелки на чёрном циферблате. Рабочий стол был покрыт стопками бумаг, а также небольших записных книжиц. Кабинет находился в покое, никакой лишний шум не нарушал молчание. Гарри положил руку на стол, а затем посмотрел в окно. Никаких звёзд не было, лишь тёмное полотно. На миг он расслабился, сделав глубокий вдох. Но как только доктор закрыл глаза, перед ним снова всплыла та чудовищная сцена. Билл был мёртв. Его словно обдало кипятком, когда он снова увидел у себя на руках бледное тело мальчика. Беккер снова вспомнил Грегори, его слова и беспомощного ребёнка. Доктор выскочил из-за стола и бегом направился к палате, забыв даже закрыть дверь кабинета. Он бежал, а в его руках звенела связка ключей. Не помня себя, Гарри перескакивал через ступеньки, нёсся по коридорам и молился увидеть Билла живым и здоровым. Номера комнат проходили, как движущиеся картинки, но нужной никак не было. Сердце ныло, боялось и громко стучало. Только бы он был жив. Когда последняя, нужная дверь наконец-то показалась, Гарри вздохнул и на ходу сунул ключ в замочную скважину. Потянув на себя и открыв дверь, Беккер увидел стоящего на столе Билла. Тот удивлённо обернулся на него, немного раскрыв рот. — Не делай этого, — прошептал Гарри и зашагал к столу. Билл отстранился от стола и виновато опустил голову. Приблизившись к мальчику, Беккер тут же обнял его. Обнял сильно, будто увидел своего старого друга. Через несколько секунд Билл прикоснулся руками к его плечам и прижался к нему, вжавшись лицом в его белый халат. — Я отвезу тебя к семье, только не делай этого. Сердце Шифра наполнилось теплом. Он вдруг почувствовал себя таким нужным и счастливым. Шляпа Грегори сползла с головы мальчика и упала на пол, приземлившись прямо под ноги доктору. Билл зашмыгал носом, а с его глаз потекли горячие слёзы. Он был благодарен Беккеру зато, что тот оказался рядом. Зато, что не дал совершить ошибку. Его ждёт новая жизнь, где рядом будет Габриэлла и… Конечно же психиатр.