Случайный

Было уже около восьми часов вечера, все начали собираться, Паша настоял на том, чтобы развести нас по домам. - Шаст, может останешься у меня? – спросил с толикой грусти в голосе Добровольский. Я понимал, что ему одному в большой квартире очень одиноко. - Хорошо. Мы довезли Катю и Димку до их общаги. Я решил дойти до комнаты Поза, чтобы забрать у него свою кофту белого цвета с надписью «ENEMI» во всю грудь, которую когда-то давно оставлял, пока Добровольский оставался ждать меня в машине. Подойдя к входной двери, Дима остановился, посмотрел на меня и сразу опустил взгляд. Я понял, о чем он хочет сказать. Мне очень не хотелось поднимать эту тему, но и избежать ее было невозможно. - Тох, скоро будет ровно год, - начал было он, но я резко оборвал его, чтобы не слушать дальше, так как чувствовалось, что атмосфера накалялась. - Да, - я обошел Позова, заходя в его комнату, резкими движениями забрал кофту, которая висела на спинке стула и быстро пошел прочь, добавив немного грубо, - до завтра, - мне не хотелось задерживаться ни на минуту. - Смотри за Волей, пожалуйста, - обеспокоенно попросил он. Волей мы называли между собой Пашу. Я уже не помню откуда взялась эта кличка, но Добровольскому она совсем не нравилась. Я добежал до машины, запыхавшись плюхнулся на сидение, громко закрыл дверь и судорожно, отчего только с четвертого раза пристегнул ремень безопасности. Паша заметил мою встревоженность, но ничего не сказал. И слава богу. Дома у Паши мы пили чай, играли в приставку, заказали пиццу, которую съели в два счета. Мы старались избегать важной темы. Рано или поздно нам всем пришлось бы собраться и поговорить о случившимся, но не сейчас. Сейчас никто не готов. Да как к такому вообще можно подготовиться? В двенадцатом часу Добровольский видел уже десятый сон. Он лежал так смиренно, словно этой реальности вообще не существует. Я даже завидовал ему, потому что мне, как всегда, не спалось. Я лазил по просторам соц.сетей, как вдруг наткнулся на одну интересную страничку в контакте: Арсений Попов. Конечно же, я не оставил это просто так и зашел к нему в профиль. На главной стояла фотография из нашего актового зала, где у студентов актерского факультета проходили репетиции разных постановок. Он был одет снова во все черное. Фото сделано сверху, отчего брюнет снизу вверх смотрел в камеру, скрестив руки на груди. И подпись: «что я такое?» «Знаешь, мне тоже интересно что ты такое. Но раз уж ты сам задаешься этим вопросом, то я даже не буду размышлять о нем» Я задумался о том, что если он все-таки помнит, то почему не подает виду. Потому что стыдно? Потому что не понравилось? Потому что не хочет продолжить общение? Но сам же предложил пообщаться. Тогда это глупо. Арсений не глупый, потому что он учится на актерском, значит он начитанный, грамотный. Да, странный, но не глупый. Надеюсь. Я вышел из профиля, потому что ничего такого, что хоть как-то раскрыло бы его я не нашел. В ленте проскочила красивая картинка, мне захотелось рассмотреть ее. Когда она загрузилась, я обнаружил надпись: «однажды он узнает тебя». Я опять задумался, но погнал мысли из головы куда подальше, потому что, ей богу, как школьница. Лучше лечь и уснуть младенческим сном, ведь завтра вставать на пары, да еще и к первой. Кажется, расписание составлял сам Люцифер. *** Закончилась вторая пара. Это значит, что у нас есть час на отдых и мы можем распоряжаться им, как захотим, поэтому я, Паша и Ляйсан отправились в столовую, через дорогу от универа. Здесь пекли великолепные булочки, которые назывались «улитка», я же их называл «булочки с улиткой». Однажды я сказал это женщине за прилавком, так она по сей день на меня косо смотрит, будто я изверг какой и питаюсь брюхоногими моллюсками. Воля что-то рассказывал Лясе, активно жестикулируя руками. Я залипал в телефоне, редко покусывая свою булочку и запивая ее чаем с бергамотом. Кроме нас сидели еще полтора непонятных тела, скромно ютившиеся в уголке. Двери в столовую распахнулись. - О, Антон! – я посмотрел в сторону входа, не донеся свое лакомство до рта. Стас счастливо улыбался мне, будто именно во мне он видел смысл своей жизни, а Арсений, как обычно, был нечитаемый. «О господи, какие черти вас сюда привели?». Я быстро махнул рукой в их сторону, в знак приветствия и сразу отвернулся. Тут я услышал возню совсем близко, а когда поднял глаза эти двое уместились уже за нашим столом. Паша и вовсе не понимал ничего. - Мы тут вам компанию составим, - не вопрос, а утверждение. - Ладно…это Паша, мой друг и…, - я не успел договорить, как тут же меня прервал Шеминов (да, его я тоже нашел в контакте), но я не настаивал на том, чтобы продолжить. - А я Стас…, - дальше я не стал вникать в их общение. По выражению лица Добровольского было видно, что знакомство ему пришлось по душе. Я обратил внимание на шею Попова, на ней была черная веревочка со странной подвеской. Очень долго я рассматривал ее, пока не поймал на себе заинтересованный взгляд обладателя этой подвески. Чтобы не выглядеть нелепо, я прокашлялся и спросил: - Кхм… что оно значит? - Это мой знак зодиака – рыбы, - он сделал небольшую паузу, чтобы я смог еще попялиться на знак. Никогда таких символов раньше не видел. Это не те обычные рыбы, выглядящие как две запятые, спящие валетом, - хороший знак, между прочим. Не то, что какие-нибудь там весы, - я уставился теперь уже на Попова. И не только я. «Что ты несешь?» - читалось во взгляде Добровольского. Стас же, видимо, привык к этому, - я кого-то обидел?, – спросил Арсений с невинным лицом. - Я тоже рыбы, - отозвался Паша. «Да блин, и ты туда же?!» Пока Воля, Ляйсан и Стас делились своими историями, мы с Арсом вышли покурить. Какое-то время мы стояли молча, но я осмелился нарушить тишину: - Арс, зачем ты подошел ко мне в Ялте? Почему именно ко мне? Ты вообще нормальный человек? - Я был пьян. Ты – первый, кто попался. Вроде, да. Есть еще вопросы? - Эээ… да. Ты что, следишь за мной? - В смысле?, - он выкинул бычок и ненавязчиво подошел непроизвольно близко. Но в тот момент меня это не смутило. - Ну, я видел тебя в торговом центре… - Ты думаешь, что ты один по ним ходишь? Я хотел было задать еще один вопрос, как ребята вышли из столовой, прерывая наш диалог. Даже легче как-то стало. Этой же компанией мы зашли в универ. Когда пришло время расходиться по разным аудиториям мы распрощались с Поповым и Шеминовым, пожав друг другу пятерню. На Арсении моя рука задержалась дольше дозволенного, но он был не против. В первый раз мне захотелось ему улыбнуться, а не закатить глаза. Он улыбнулся в ответ. Внутри это вызвало море эмоций: хороших и плохих, но я не придавал им значения. А еще я больше не чувствовал к нему неприязни, но никогда не перестану думать, что он странный и непредсказуемый.