Случайный

AUT VINCERE, AUT MORI

С латыни эта фраза переводится как «или победить, или умереть». Она написана на надгробии нашего общего друга, который погиб ровно год назад. 12 сентября 2018 года. Именно эта эпитафия должна быть выгравирована на памятнике. «…Илья Макаров – так его звали. Он был веселым, надежным, верным, хоть и знакомы мы были не так долго. Я, честно, не люблю вспоминать этот день, так как ощущаю всю горечь не только свою, но и Димы с Пашей, но сегодня, к сожалению, придется…» Я и Добровольский сидели за небольшим, но высоким столиком, окрашенным в черный цвет, напротив могилы. Лицо Паши было полно печали и скорби. Ему было больнее всего, ведь они с Ильей дружили задолго до того, как Димка познакомился с Пашей и познакомил меня. Пока мы молча сидели, разглядывая пустоту, Поз разливал по стаканам прозрачную жидкость, запах которой резко ударил в нос, отчего я на пару секунд задержал дыхание, как бы привыкая. - Ну-с, давайте помянем нашего друга. Хороший был человек… Он силился протянуть долгую, скорбящую, душевную речь, но Паша, я уверен, не хотел или не мог слушать, поэтому он, перебив Позова, просто залпом выпил сто грамм, даже не сморщившись, вытер рукавом губы и характерно поставил рюмку обратно на столик. Мы повторили за ним. Дима не успокаивался: - А помните, как мы пошли кататься с горок, и он тебе, Шаст, по болону так пнул, что ты улетел за три-девять земель… Эх… или когда…. - Поз, хватит! – остановил его Паша, но не поднял глаз. Мы просидели молча, изредка выпивая ликероводочного изделия, слушая тяжелые вздохи друг друга, в угнетенной обстановке еще от силы двадцать минут и решили все же поехать домой. Дима попросил меня о том, чтобы я переночевал сегодня у Воли, чтобы тот не чувствовал себя разбито и одиноко. Так я и поступил, Паша не был против, тем более я так хотел проведать Анжелу Борисовну. Дома Паша в одну персону допил оставшийся алкоголь. Мд-а, не думаю, что от этого ему стало легче, он быстро поменялся в настроении. Я усадил его на белый, приятный на ощупь диван, на котором мы всегда играли в приставку, пододвинул стеклянный столик, который до этого стоял чуть поодаль, у телека. Вдруг в кармане джинсов Паши зазвонил телефон. - Да? – ответил он, положив телефон на этот самый столик, включив громкую связь. - Привет, Паш, - на том конце звучал голос Ляйсан, - я хотела узнать… как ты? Как прошли поминки? - Привет, Лясь, - крикнул я невзначай. - Привет, Антош. - Прекрасный вопрос, Лясь. Как могут пройти поминки? – он с энтузиазмом вдохнул и на выдохе ответил, склонив голову вниз: – грустно. Нужно выпить за покойного! Паша поковырялся под диваном и достал оттуда какую-то бутылку коньяка, которого оставалось там максимум на два глотка. Он начал разливать по стоящим на столике бокалам, из которых мы обычно пьем чай. - Всё как полагается… за упокой души…эхх… Он не закончил еще разыгрывать спектакль одного актера, а я уже подошёл к нему, неожиданно для него выхватил из рук бутыль и поставил на подоконник. - Я не буду, Паш. - Зато я буду! - он махом выпил то, что успел налить в свой черный-матовый бокал. - Тебе на сегодня хватит. - Мы что, в пансионе благородных девиц? Отвали! – чувствую, Ляйсан была не в восторге от Пашиной буффонады, если можно так назвать. - Пойдем в душ! - Ну что ж, спасибо, великодушная, что совис-соизволила позвонить. В телефоне послышались гудки. Девушка бросила трубку. Под звуки безнадежных охов-вздохов я уложил Пашу в ванную прямо в одежде и начал поливать его прохладной водой для протрезвляющей профилактики. - АЙ! ХОЛОДНАЯ! – закричал он. - Нормальная! – он пытался забрать у меня душ, размахивая руками, но в силу выпитого им алкоголя все старания напрасны. Надеюсь, стало лучше. Он уже не ругается и не пытается ударить все, что в его поле зрения. – ну вылезай, чего улегся там? Это тебе не солярий. Еле дотащив Добровольского до большой кровати в его комнате, я сел рядом с этим мокрым телом и пытался понять его неразборчивую речь. Спустя меньше, чем пять минут это дивное создание уснуло на самом краю кровати, и я просто сидел мирно, прислушиваюсь к воцарившейся тишине, периодически перебиваемой Пашиным сопением. Убедившись в том, что мой неугомонный друг крепко спит, я прошел в кухню, налил себе чай и одиноко размышлял. « …так вот, с Ильей я был знаком от силы полгода. Когда я жил в Воронеже, мне приходилось в свободное время мотаться сюда, в Питер, к Димке. Ну и в общем, чтобы хоть чуть-чуть освоиться и, естественно, пересекались с Пашей и Ильей. Ну как сказать пересекались, - пили, гуляли - так и познакомились. Он был душой компании; на любую тему мог поддержать разговор, придумывал разные приколы, был добр ко всем и ничего не скрывал… по крайней мере, я так думал до определенного момента…» Мои мысли прервала Анжела Борисовна. Она уселась рядом и просила, чтобы я ее гладил. Я подчинился. Отстранившись от мыслей, я понял, что чай я допил, поэтому сделал еще (не обоссаться бы ночью). «…в этот день ровно год назад мы узнали о том, что наш жизнерадостный друг уже около года принимал наркотики! Об этом не знал никто из нас. А зря. Мы узнали это лишь в тот момент, когда врач, быстро объясняя на ходу, с двумя медсестрами увозил Илью в дальний кабинет на медицинской каталке. Я смутно помню всё, что происходило в этот момент из-за бури эмоций, но в памяти навсегда остался этот неприятный букет всех больничных запахов, смешанных вместе и очень-очень яркий свет. С тех пор мне какое-то время снился один и тот же сон: Илья лежит на сырой земле, изредка покрытой травой. Вокруг очень темно, вероятно, это вечер, так как я только что увидел, как зашло солнце. Рядом только какое-то шумное здание, откуда выходят странные люди, но они не замечают лежащего, как и меня. Я стоял и мог лишь смотреть на него – как он шевелит губами, пытаясь что-то сказать, но не может. А потом резко начинает биться в судорогах, изо рта идет белая пена. Почему никто так и не обращает внимания? Помогите кто-нибудь! Спустя мгновения Илья уже не двигается, и я не ощущаю на себе пульсации. Хочется упасть рядом, но я словно забетонирован. И этот сон продолжался около трех месяцев. Не знаю было ли это посланием от Макарова (мне так хотелось верить, но я был полнейшим скептиком).» На часах было 2:43, а спать совсем не хотелось, отчего я первый раз за день (как так-то) зашел в вкашку. У меня было три непрочитанных сообщение. Вот это популярность, конечно. От Димки. Вики и… стоп. Я протер глаза, чтобы убедиться не мерещится ли мне. Оказалось, что нет. Еще одно сообщение было от Арсения. Его содержание было таким: Арсений Попов: 15:45 Привет. 19:10 Антон, тебя сегодня не было. Где пропадаешь? Я приметил, что он еще онлайн, поэтому хотел было ответить, но пока думал, как бы повыебистей написать – отрубился. Я уж думал, что этот день никогда не кончится.