F.R. David — «Words» «Words don't come easy to me, How can I find a way To make you see I love you, Words don't come easy.»
Рей старалась слушать. Очень старалась. Сидела за столом с ручкой в руке, глядела на учителя и делала вид, что хотя бы пытается. Но несмотря на приложенные усилия, её внимание всегда рассеивалось. Всегда. И это просто чудо, что после стольких лет она всё ещё не опустила руки. Хотя, по правде говоря, она не заботилась и даже не задумывалась о том, чтобы получить диплом о высшем образовании. Это не казалось ей настолько важным. Рей была уверена, что получение диплома не сделает её жизнь лучше и она определенно не собиралась поступать в колледж. Но всё же, Рей слишком сильно ранило, когда о всех её провалах постоянно напоминали учителя и родители. Это не имело большого значения, но хотелось, чтобы они оказывались не так сильно правы. По крайней мере, Рей во время уроков вела себя так, будто слушает. Она что-то записывала. Пыталась. Когда мистер Дэвис вернул несколько сданных неделю назад небольших тестов, Рей взяла свои и как можно быстрее спрятала их. Она даже мельком не взглянула на оценку. Просто засунула листы с тестами в рюкзак и не вынимала, пока не оказалась дома. Не то, чтобы она не придавала им большого значения. Раньше у неё бывали и хорошие оценки, но большую часть времени Рей знала, чего ожидать — особенно по английскому языку. Грамматика не являлась для неё проблемой и она даже считала, что хорошо может выражать свои мысли. Но когда дело доходило до понимания текста в целом и вынимания из него скрытого смысла, Рей начинала жевать внутреннюю сторону своей щеки, хмуриться, вчитываться в текст, низко наклоняться, приближая своё лицо очень близко к листку. Как будто это помогло бы ей сделаться умнее. Тексты, куски текстов, книги — у неё всё внутри скручивалось в узел при виде их. Она не любила читать. Боже, ей это совсем не нравилось. Рей перечитывала каждое предложение, каждой страницы, каждой книги, которую вынуждена была изучать в школе, раз двадцать, не меньше. И ненавидела это. И это просто очередное гребаное чудо, что у неё вышло продержаться так долго, не оставаясь на второй год. Если смотреть со стороны, казалось, что всё в порядке. Мать говорила, что просто нужно стараться изо всех сил. Но, видит Бог, в последнее время ей становилось всё труднее сосредоточиться. Рей проводила весь урок английского в ожидании проклятого звонка. Когда же урок наконец заканчивался, то она искренне надеялась, что ей удалось поддерживать иллюзию внешнего спокойствия. В противоположность той необычной возбуждённости, которую ощущала при приближении к своему шкафчику. В тот день, когда после затянувшегося утра Рей добралась до упомянутого шкафчика — там была она. Та же самая записка, которую она оставила накануне, но чуть выше замка. Недолго провозившись в поисках ключа, раз или два поглядывая на проходящих мимо людей, Рей открыла дверцу — и записка упала ей в руки. Господи, зачем столько раз её складывать? Она тут же развернула её. Фрагменты разговоров шли друг за другом всё ещё без особой связи. Если кто-то посторонний прочитал бы их, то точно ничего бы не понял. Рей всегда писала чёрной ручкой:я не знаю, у меня никогда не было домашнего животного как думаешь, люди помнят о них через десять лет?
И ей, кто бы это ни был, всегда отвечал карандашом:какое домашнее животное ты бы завела, если бы могла? думаю, да. даже спустя полгода после смерти, люди по-прежнему говорят об этом так, как будто это случилось вчера
Это продолжалось уже пять недель. Пять недель, с тех пор, как она нашла первую записку в своём шкафчике. Настрой разговора обычно казался очень непринуждённым — что странно, на самом деле. Как будто то, что они делали, являлось самой естественной вещью в мире. Но иногда у этого человека, на другой стороне записок, неожиданно менялось настроение — радикально. Это всегда заставало Рей врасплох.я боюсь, что никогда не покину этот город
Тем не менее, каким-то образом, она без усилий подстраивалась:ты должен знать, что все города похожи: скейтпарк, церковь, винный магазин нет смысла никуда уезжать люди тоже везде одинаковы, а жизнь — дерьмо, куда бы ты ни поехал
Каждый раз, когда Рей начинала переживать, что зашла слишком далеко, паук доказывал ей обратное.спасибо, мне сразу полегчало
Депрессивный, саркастичный паук с огромным чувством юмора, заставлял её прятать улыбку в своём шкафчике, как будто она была не в себе. И всё же, первый ответ дался ей нелегко. Был крайне не подходящий случай становиться уязвимой. Говорить такие вещи, пусть это и были неважные мелочи — трудно. Особенно, учитывая тот факт, что этот человек знал, с кем общался, а она понятия не имела. Тем не менее, Рей оставила первую записку… …и вторую, после этого ещё одну, и ещё — пока каждый день не начала ложиться спать думая о записке, которую оставила и просыпаться с мыслью о записке, которую получит. Она, чёрт возьми, не знала, откуда взялось это доверие. Снова и снова жизнь доказывала ей, что от людей можно было ожидать всё, что угодно, и в первую очередь не стоило им доверять. Легче ли выходило это сейчас, потому что паук несмотря ни на что всегда возвращал записки? Поэтому она чувствовала себя более непринуждённо? Они использовали один и тот же лист бумаги, чтобы спросить и ответить, а когда на нём не оставалось места находили другой для продолжения разговора. Но, в любом случае, собеседник всегда просовывал старые записки обратно ей в шкафчик. Все они хранились у Рей. Она думала, что в конце концов выбросит их. Но пока ведь не было никакого вреда в том, чтобы подержать их некоторое время у себя, не так ли?.. Она перечитывала их по второму и третьему разу. Рей знала, что это кто-то из класса английского, потому что они видели, как она подняла паука. Как её унизил мистер Дэвис. Несколько раз она уделяла пару минут наблюдению за своими одноклассниками. Размышляя, сможет ли случайно что-нибудь понять. Но всё, что выходило — это проецировать записки на всех, кто был в поле зрения. Некоторые ловили её взгляд и приходилось быстро отводить глаза. На самом деле, был только один человек, на котором Рей не могла позволить своим глазам задержаться. Она выучила урок с Соло в первые два раза, когда только осмелилась взглянуть на него. Никто никогда не начинал ненавидеть её так быстро. И она никого никогда так не ненавидела. Интересное, однако, начало учебного года в новой школе. Казалось, большинство одноклассников не слишком-то искали его компании — как это ни удивительно. Но он не выглядел огорчённым из-за этого. И определенно не вёл себя по-хамски, каким запомнился ей. Рей игнорировала его, ожидая, что Соло усилит издёвки, пока она не сломится окончательно. Но вместо этого он замкнулся в себе. Когда случился эпизод в столовой, Рей поклялась себе, что будет ждать следующего случая, чтобы бросить в него еду. Что придёт день, когда снова найдёт его там, не будучи на этот раз дежурной и Соло узнает, что значит держать чёртову злобу. Она увидела его сидящим в столовой только три дня спустя. Но гнев, необходимый ей, чтобы выполнить обещанное, вдруг превратился… …в замешательство. Два идиота, которых он должно быть считал ещё и друзьями, шумно и взволнованно переговаривались рядом с ним. Их тарелки и подносы были уже почти пусты. Им оставалось доесть совсем немного. А тарелка Соло оставалась набитой остывшей едой. Он откинулся на спинку стула, положив руки на бёдра. Уставившись в никуда, просто прямо перед собой. По какой-то причине именно это заставило Рей согласиться довольствоваться тихой ненавистью к нему, просто находясь на значительном расстоянии. Поскольку её внимание было приковано в тот день к Соло, когда он открывал окно для освобождения паука, то Рей упустила возможность обратить внимание на следившего за ней, прежде чем тот решился написать ей записку. Ей ужасно хотелось спросить, кто он такой, но каждый раз приходила к выводу, что должно быть существовала веская причина для анонимности. Правда, выходило трудно придумать даже одну. За исключением того, что этому человеку видимо стыдно общаться с ней в живую. …стыдно оказаться замеченным с ней. Рей действительно хотелось думать, что ей просто не хватает уверенности в себе, но она уже начинала верить в правдоподобность этой теории. Люди не очень-то её любили. Они просто не хотели этого. Она почти не улыбалась. И людям это не нравилось. Через четыре недели паук внезапно спросил:почему ты переехала сюда? я не могу представить, что ты приехала из места хуже, чем это
Две буквы были зачёркнуты, прежде, чем следовало ещё одно предложение:ты…мне очень понравилась твоя футболка сегодня
я могу одолжить её тебе, если хочешь
Старательно игнорируя то, о чем её спрашивали. Разумеется, она посчитала это плохой шуткой, потому что не могла одолжить футболку, если эта девушка хотела остаться анонимной. На следующий день Рей получила записку:я могу одолжить её тебе, если хочешь
я не думаю, что это мой размер
На самом деле, она не обратила внимание на то, что в ней говорится. Всё, что она заметила — писавший ей человек оказался достаточно тактичным, чтобы не настаивать, когда она избежала ответа на вопрос о переезде. И на этот раз действительно ответила:нас выселили из нашего последнего дома
Она подумывала о том, чтобы сформулировать ответ как-то по-другому, но на самом деле не было никакого способа мягче выразить смысл.потом моя мама устроилась на работу сюда поэтому мы переехали
Рей оставила записку на обычном месте и в течение следующих нескольких часов ужасно нервничала. Совсем не была уверена, что информация останется между ними. Но более важным было то, что действительно боялась на этот раз не получить ответа. Тем не менее, ответ пришёл.когда мне было одиннадцать я нашёл отцовские порножурналы при попытке выяснить, куда родители спрятали мои рождественские подарки смекаешь? я сам пережил некоторые трудности
Рей спряталась за дверцей своего шкафчика, опустив голову. Её глаза загорелись, а взгляд затуманился. Кто бы это ни был, она общалась с одним из самых добрых и тактичных людей из когда-либо ходивших по планете. Она никогда не избавится от этих записок. Никогда.что за журналы?
Вот, что Рей написала в ответ.«Хастлер»
Ответ, который она получила на следующий день.***
Рей стояла у шкафчика Роуз. Той нужно было захватить некоторые вещи, перед тем, как пойти искать столик снаружи для выполнения их задания. И вдруг Рей краем глаза увидела, что кое-кто идёт к ним. Она замерла и повернулась в другую сторону, предупреждая Роуз тихо, сквозь стиснутые зубы: — Чёртов Соло идёт сюда. Роуз успела только моргнуть вместо ответа, прежде чем большая рука хлопнула её по плечу. Рей опустила глаза, переведя взгляд на шкафчик. Она услышала, как Соло говорит слишком мягко, что не соответствовало тому, что знала о нём, и злилась на него уже за это. Но оставалась неподвижной, вопреки самой себе подслушивая до тех пор, пока он не ушёл. — Роуз, — начал он, — это твоё, верно? Рей не видела, что Соло передал Роуз, но услышала реакцию своей напарницы. Девушка сделала огромный вздох, прежде чем облегчённо выдохнуть: — О Боже, спасибо, Бен… Я так испугалась, что потеряла его… Бен? Роуз называет его Беном? — Я так и думал, — прокомментировал Соло. — Спасибо, большое спасибо. — Не переживай теперь. Увидимся, Роуз. И он ушёл. Рей не понимала, что происходит. Она не сводила глаз со шкафчика. Её лицо начало гореть, она не осмеливалась взглянуть на напарницу. Роуз заговорила первой, очень тихим голосом и извиняющимся тоном, хотя извиняться было и не за что. — Я понимаю, что он тебе не нравится, не волнуйся. Пауза. Предполагалось, что молчание заставит Рей заговорить, но она была слишком занята попытками проглотить ком в горле, понимая, что жар под кожей, по крайней мере частично, появился от простого стыда. Рей ведь подумала, что Роуз тоже ненавидит Соло, как и она сама. Пока не выяснилось, что на самом деле они друзья. Словно прочитав эту мысль, Роуз добавила ещё более тихим голосом: — Он… он всегда был добр ко мне. И это — это просто вытащило на поверхность всё, из-за чего Рей чувствовала то, что чувствовала. Она ничего не ответила, просто продолжила смотреть вниз, пока Роуз не взяла всё, что ей было нужно из своего шкафчика и они не ушли, наконец. И через пять минут Рей уже убедила себя в том, что больше не будет об этом думать. Думала, что убедила. Ошиблась. Она не могла не думать о доброте Соло к Роуз каждый раз, как видела его. Это оказалось больно до изнеможения. И Рей слишком часто видела его, чтобы начать мыслить здраво. Она всё задавалась вопросом: что такого в Роуз, что побуждало его вести себя элементарно порядочнее, чем с ней? Или что в ней такого плохого, раз она заслужила публичного унижения? Долгое время только это и находилось в её голове. Но по прошествии нескольких дней, наблюдая за Соло издалека, Рей пришла к выводу, что пыталась найти ответы, которых не существовало. Но ей очень хотелось заполнить эти пробелы. Если Бен Соло относился к ней так, не потому что он мудак… …тогда почему? По-че-му? …что с ней не так? Это вытолкнуло все остальные мысли и однажды она больше не смогла справиться с этим самостоятельно. Дрожащей рукой Рей оставила записку в шкафчике:я чувствую, что не нравлюсь людям это просто не про меня я неприятный человек ты ощущаешь что-то подобное?
Это лишило её сна на всю ночь. Но на следующий день записка вернулась. Прямо под своим сообщением она прочитала всего лишь одно слово, написанное карандашом:постоянно