Home is a Fire

***

Практически во всем что она делала, ей требовалась его помощь. У неё был список вещей, которые она ненавидела делать больше всего, и одной из этих вещей была просьба о помощи. После выписки им обоим предложили вернуться в башню, но Елена отказалась, она чувствовала себя намного лучше и не хотела сидеть без дела, поэтому Коулсон предложил ей место в его команде. Она все ещё думала над словами Клинта о вступлении в Щ.И.Т но согласилась пожить на борту зефира у Фила, за что Клинт и Нат были ему безмерно благодарны. Наташа же временно переехала в комнату Клинта. Никто поэтому поводу ничего не сказал, ведь они и не считали что могло быть иначе. Сама Нат не могла делать ничего, у неё не получалось чистить зубы, не говоря уже о том, чтобы одеться, или расчесать волосы. Во время ее пыток они ломали ей руки бетонными блоками, что были сложены один за другим по всей длине ее костей. Ей поставили по шесть винтов в обе руки и металлический стержень в левую. Но больше всего Наташа ненавидела гипс который ей наложили от локтя до кончиков ее пальцев. Первые дни в больнице Клинт позволил санитарам или Елене помогать ей, пока сам ходил вокруг словно на яичной скорлупе. А вот в первое же утро в Башне он сидел, на раковине собственной ванной смеясь, пока слезы радости и точно не одиночества текли из его глаз. Нат стояла между его ног, кидая на него убийственные взгляды, ее гипс покоился на его бедрах. Он ухмыльнулся ей когда зубная паста, начала стекать по уголку ее рта. «Когда черт возьми они снимут с меня этот чертов гипс», пригрозила она и впилась пальцами в его бедра. Клинт преподнёс зубную щетку к ее рту. «Дай мне ещё раз попробовать». «Я лучше позволю своим зубам сгнить». Покачала головой она. Клинт провёл большим пальцем и убрал зубную пасту с ее подбородка. В какой-то момент ему захотелось стереть ее поцелуем, но она была на ее подбородке. Который находился слишком рядом с ее ртом, Бартон не мог позволить себе сделать что то подобное, хотя его желание лишь возросло когда он посмотрел на неё стоящую между его ног, облокотившуюся на его бедра, и при этом пытаясь выглядеть так будто она злиться на него. Она смягчилась, и наклонилась к нему когда он прикоснулся к ней… В последнее время Клинт заметил что прикасаться к ней стало намного легче, и он боялся, что это было лишь последствиями ужаса что она пережила и что вскоре это пройдет. Он не мог решить, что из этого было хуже всего. Когда его рука отодвинулась от ее рта, она прижалась к нему, ее лицо покоилось на его груди, а ее гипс упирался ему в живот. Клинт поцеловал ее в макушку. «Ты сегодня мирно спала». Сказал он ей. «Они держат меня на снотворном», Проворчала она низким и теплым голосом в область его груди. « Да, но ты пьёшь их», мягко ответил он. «И это меня радует». К его удивлению, она слабо кивнула. «Мне хочется спать. Там я почти не спала. Все слишком болело». Призналась она. Когда он провел ладонями по ее голым рукам прямо к ее гипсу. Бартон не мог не заметить, как она вздрогнула в этот момент. Ему потребовались почти все усилия, чтобы убедиться что его голос звучал ровно когда он снова заговорил. «У тебя есть все время мира, чтобы выспаться. Ты можешь снова вернуться ко сну, если хочешь». « И тогда ты никогда не покинешь эту комнату». С полной серьезностью произнесла она. Клинт нахмурился и медленно сказал «Наташа ты же меня знаешь, если тебе нужно чтобы я ушел, только скажи ». Она слабо ему улыбнулась. «Почему-то я сомневаюсь, что ты уйдешь, даже если я попрошу тебя об этом». Он напрягся. « А ты просишь?». Она подняла на него взгляд. Ее зелёные глаза были неподдельно искренними. «Это не то что я имела ввиду. Хоть я и считаю, что ты бы все равно не ушёл, я не хочу, чтобы ты уходил. Пожалуйста останься». Он кивнул и продолжил «У меня есть официальное разрешение сократить свои обязанности до тех пор, пока тебя снова не признают готовой к действию». Бартон провел пальцем по заживающей ране на ее левой руке. «Итак, я здесь, пока ты хочешь чтобы я был здесь, и меня нет, если тебе нужно чтобы я ушёл». «А чего хочешь ты?» спросила она. Раньше она никогда не задавала ему этих вопросов. Они не позволяли друг другу , потому что в глубине души оба знали, что он всегда хотел большего, чем она могла ему дать. Чтобы избавить себя от этой боли, они танцевали вокруг таких вещей, как желания и нужды, и довольствовались тем, что, как они знали, у них было: друг другом. Им было совершенно неважно в какой форме один из них предлагал себя. Это был идеальный шторм, который держал их в подвешенном состоянии на протяжении десяти лет. Но в первые он ощутил опасность, учитывая их нынешнее расположение. Она полагалась на него во всех в своих основных потребностях. В то время как он был отчаянно рад ее возвращению. Сейчас как никогда Бартон хотел прикоснуться к ней, поцеловать ее, сказать ей то, что должен был сказать ещё много лет назад, но Клинт не мог, он клялся себе соблюдать их негласные правила, ее личные границы, которые она установила и которые он как никогда уважал. Особенно сейчас когда он чувствовал что пользуется ее состоянием больше чем когда-либо прежде. Поэтому он старался не придавать своим дальнейшим движениям какого либо смысла. Клинт как всегда медленно поднял руку к ее лицу, обхватив его, он провел большим пальцем по ее нижней губе. От этих действий. Ее глаза расширились и потемнели. Теперь Бартон внимательно изучая ее, тихо сказал: «У меня уже есть то, чего я всегда хотел ». Она громко сглотнула. « Я не об этом тебя спрашивала. Ты хочешь быть здесь или нет?» Он немного рассмеялся. « Вот теперь ты больше похожа на саму себя. « Я хочу быть здесь. Как и всегда хотел здесь быть. Нет места, где бы я предпочел бы сейчас быть, кроме как здесь». «Как давно?» Ранее она никогда не спрашивала его, о том как давно он любит ее. Клинт замер, его большой палец все ещё находился на ее губе. Их взгляды, не покидали друг друга. Наконец тщательно подбирая слова, Бартон произнёс «Уже давно. Но имеет ли это значение?». «Я не знаю, должно ли ». Призналась она с явным разочарованием. « Я ничего из этого не знаю» Его сердце сжалось от боли. «Таша». Произнёс он и она закусила губу. «Клинт». Он снова провел большим пальцем по ее губе, слегка касаясь ее зубов. Она прикрыла глаза. И он мягко сказал. «Это изменится, только если ты этого захочешь. Я не врал когда сказал, что у имею то что хочу. Не вини себя за свое прошлое, хорошо?». «Я никогда не знала, как не делать этого». Пожалуй это было самое близкое к признанию о ее собственных склонностях к саморазрушению, что он когда-либо слышал от нее. Бартон не знал, что ответить на это, но она открыла глаза и произнесла «Мне все еще нужно почистить зубы». Он улыбнулся ей и убрал руку с ее лица. «Я постараюсь не смеяться над тобой, пока помогаю». «Я плюну в тебя зубной пастой». « Не сможешь » «Не дразни меня». « И не пытаюсь». Я все ещё помню, что произошло в Триполи». « Полностью твоя вина». « Да, и я дорого за неё заплатил. Открывай рот, котенок». « Я укушу тебя». « Ты этого не сделаешь» сказал он за секунду до того как она прекусила ему палец. « Блять! Наташа!» «Сказала же что сделаю». « Женщина ты точно пытаешься довести меня…» произнёс он закатывая глаза. Ее утомлял сам процесс подготовки к рабочему дню, и к тому времени, как она спустилась на кухню, Наташа была в ярости. Ей с трудом удавалось держать ложку, но только если та была пустой. Поэтому после небольшого кивка головы Клинта, остальная команда решила покинуть кухню, чтобы он мог спокойно покормить своего угрюмого и готового всех растерзать напарника. Сейчас Нат сидела на высококалорийной диете, чтобы попытаться набрать хотя бы часть веса, сброшенного ею за месяц отсутствия. В больнице врачи быстро поняли, что проще всего, просто сбалансировать все калории в одном смузи, воткнув в него соломинку и оставить ее в покое. Кинув на неё взгляд Клинт поставил перед ней ее смузи и отхлебнул свой кофе. Она положила голову на стол, прислонив ее к гипсу, и закрыла глаза на полпути не добравшись до своего смузи. Затем пробормотала: « Я устала. В первые за много лет я не могу припомнить, чтобы я когда-либо была так истощена». «Это было тяжелым испытанием», напомнил он ей. «Пей свой смузи». «Мне просто нужен небольшой перерыв». «Я знаю. А теперь пей свой смузи». «Раньше я не могла допустить, чтобы ты и я были замешаны физически, ведь я всегда знала что эта миссия настигнет меня, и это был лишь вопрос времени. Я всегда знала что однажды мне придётся оставить тебя, чтобы покончить с Красной комнатой, и я не могла, не думать, что смогу сделать это, если позволю себе чувствовать что то к тебе. Я боялась, что ты возненавидишь меня за мои чувства к тебе, особенно когда ты был причиной, по которой мне было труднее всего уйти. Ты ведь понимаешь, о чем я?» Слова вылетали из ее рта рваными вздохами, ее глаза были закрыты так сильно что по их краям образовались жесткие морщины, а ее лицо стало бледным. «Я никогда не хотела причинить тебе боль». Клинт уставился на нее. А как могло быть иначе? Его разум едва мог переваривать ее слова и пытаясь подавить волну неожиданной надежды и любви в его груди. Он прочистил горло. «Нат, ты же знаешь, что меня вполне устраивает то, что у нас есть». «Но уверен ли ты?» Она подняла голову и приоткрыла ему свои заплаканные глаза. « Уверен ли ты, что оно должно?». «Хм, так значит теперь, тебя вдруг заботят мои чувства?». Он одарил ее кривой улыбкой, надеясь что она поняла, что он просто дразнит ее, потому что понятие не имеет что сказать в моменты как этот. Ее глаза блуждали по его лицу, смотря куда угодно, только не на его глаза. Данные движения были крайне необычны для нее, и это нервировало его. Ее голос был мягким. «А что, если… что, если сейчас все может быть по-другому?» Он втянул воздух так громко и тяжело, что она, должно быть, услышала это, но не засмеялась и даже не поморщилась. Медленно выдохнув он сказал «Таша. Не говори так, только потому что ты думаешь, что ты мне чем то обязана. Ведь это не так. Ты ни черта мне не должна». Теперь ее взгляд был полностью сосредоточен на нем. «Дело не в моем трудном детстве, благодарности или личном долге». Смотря на неё Бартон не мог сказать говорила она правду, или нет. «Тогда я бы сказал, что мяч на твоей стороне». «Я никогда не понимала этой метафоры». « Когда нибудь я свожу тебя на баскетбольный матч». «Значит, это мой выбор? «Да». Ответил он, не добавляя, “как и всегда был”. Ее слова заставили его задуматься, возможно ли что все эти годы он просто был недостаточно ясен. Может быть, из-за того, что он никогда не совершал первый шаг, она считала, что он не заинтересован в ней. Неужели они провели десять лет, танцуя вокруг собственных желаний? Она выпрямилась и неуклюже попыталась убрать волосы с лица одной из своих загипсованных рук, затем Нат разочарованно уставилась на свой смузи. Они продолжили сидеть там в долгом тяжелом молчании, пока Наташа не решила слезть со стула. Морщась она подняла свой гипс и позволила обоим рукам опуститься на ее колени. Клинт потянулся вперед и дотронувшись сомкнул свои пальцы вокруг кончиков ее пальцев, что проскальзывали из-под гипса. Она обхватила пальцами его ладонь и сильнее их сжала. Когда она судорожно выдохнула. Он тихо сказал. « Таша вместе мы решали кучу сложного дерьма, и с этим мы тоже разберемся вместе». До конца завтрака она продолжила держать его пальцы и прижиматься к нему.