Home is a Fire

***

Теперь, когда ему было за сорок, совмещать свои обязательства было труднее, чем когда-либо ранее в его жизни, подумал Клинт. Одна из рук Наташи по-прежнему находилась в гипсе, а другая в лонгете, от чего его помощь требовалась почти во всем, что требовало значительной ловкости. Он также знал что Оливия пытается справиться с пережитым опытом, что было естественно учитывая то что с ней произошло, и Клинт обещал себе быть рядом и позаботиться о ней. Фьюри же менее чем терпеливо ожидал, пока Бартон выполнит свою часть сделки, которая позволила Щ.И.Т.у спасти Наташу, Елену и двенадцать девушек из Красной комнаты после того, как Красная комната была уничтожена. Кроме этого его также ждала его ежедневная работа в Щ.И.Т.е. Обучение, наблюдение, контроль и “случайные цели”. Ему казалось, что он пытается сбалансировать мир. По мере того, как Наташа становилась сильнее, он проводил все больше времени на базе, готовясь к миссии Фьюри и снова возвращаясь к собственным тренировкам. Однажды днем ​​он вернулся домой абсолютно разбитым и усталым. В башне царила полная тишина и пустота, от чего казалось что она была населена привидениями. За последние несколько лет он привык к тому, что дома постоянно кто-то был. Это помогало ему справляться, с собственными кошмарами, которые он запихнул на задворки собственного сознания, потому сейчас что у него не было на них времени. Он настороженно прошел чтобы взять чашку кофе, сопротивляясь желанию вооружиться, чтобы в одиночку пройти через собственную кухню. На прилавке лежала записка, знакомый почерк красовался на желтой бумаге. «Мы с Еленой решили прогуляться. Но я скоро вернусь. P.S. Ты не один, Брюс в своей лаборатории. Люблю Наташа». Он медленно выдохнул, сложив записку в крошечный квадрат и сунул ее в тёплый и безопасный карман собственных джинс. Бартон заварил себе кофе, черный, слегка несвежий, и немного холодный, он допил его в лифте пока поднимался к себе в комнату. Его кровать была смята, и на ней валялась белая футболка. Что означало что пока его не было, Нат была здесь. Его руки сжались в кулаки от желания свернуться калачиком на том месте, где ранее спала она, и заснуть самому. «Душ, Бартон. От тебя несёт». Услышал он в своей голове ее голос, словно она была рядом с ним. Он заставил себя пройти через ряд лёгких упражнений после активного дня тренировок. Затем он принял душ, прочистив рваную ножевую рану от удачного удара курсанта, выпив несколько тысяч миллиграммов ибупрофена, он переоделся в чистую одежду. Клинт осторожно потянулся, слегка морщась от боли. Теперь он был не так молод, как раньше. Становясь менее подвижным, чем в прошлом. И курсант, вступивший с ним в бой во время учений, был, практически как подписание пенсионного договора. Клинт не любил думать об уходе на пенсию. Кем он тогда будет, если не Соколиным Глазом? Никем. Как раньше, когда он ещё был никчёмным ребенком из Айовы, у которого не было ничего и который рос будучи мелким вором. «Прекрати думать об этом». Он поймал собственный разум, вращающимся по уже знакомому пути. Он уже был на нем ранее. И ничего хорошего для него это не принесло. Бартон достал два своих лука, один из своих старых, которые он редко брал с собой на задания, и один из тех, что Тони спроектировал для него, и направился к гнезду, которое Тони любезно построил в его комнате. Рука за рукой, ноги на ступеньку за ступенькой, вверх и он оказался в комнате размером с небольшую ванную но с фантастическим видом на город. Он почистил и настроил оба лука, позволив своему разуму погрузиться в эту всепоглощающую атмосферу. Клинт провел так несколько часов прежде чем вдруг услышал, снизу шаги. Резкие но осторожные. Он положил свои луки и прислушался. Несколько шагов, поворот, а затем, «Клинт?». «Наташа». Услышал он ее голос и прикрыл глаза, борясь с бушующими в груди чувствами. « Я здесь, Таш». «Ну уж нет», услышал он, и почувствовал ее вздох с облегчением. Она подошла к основанию лестницы и посмотрела на него. Ее волосы были стянуты назад, что теперь он видел нечасто, так как она не могла сделать этого сама со своими загипсованными руками. И она ненавидела то, как он укладывал ей волосы. Скорее всего Елена сделала это. На ней снова был макияж, он выглядел слегка иначе ее привычного, и темно-синяя рубашка, которая оттеняла ее глаза. Она облокотила руку которая была в гипсе на перила лестницы и вторая что была в шине покоилась у неё на груди, нахмурив брови она изучала его. «Я не могу подняться», объяснила она, слегка пиная ступеньки. «Да, точно». Он снял лук с колена и спустился к ней. Едва его ноги коснулись земли, как он повернулся, и она уже обнимала его, ее гипс грубо впивался в его кожу, затем она скользнула руками под его рубашку. Бартон закрыл глаза и вздрогнул, сложив руки вокруг нее. Он позволил себе погрузиться в нее, в итоге поняв что теперь она обнимает его сильнее, чем он ее. Клинт тихо пробормотал ей в волосы. «Ты дома». Ее пальцы касались его груди, такие теплые и успокаивающие. «Что случилось?». Спросила она у него. «Сегодня новички надрали мне задницу». Он почувствовал, как она напряглась и он начал отстраняться, но она сильнее схватил его. «Я в порядке. Просто устал». «Пойдем», все равно сказала она и уперлась руками ему в грудь, и на секунду он испугался, что она снова повредит себе руки, он неохотно позволил ей отстраниться от себя. Тем не менее, она продолжала держать его пальцы своими, потянув его к нему на кровать. Она усадила его на край, и с мастерской легкостью пробежалась по нему глазами, так они обычно проверяли друг друга после миссий. Нат провела пальцами по синяку над его бровью, и он закрыл глаза от шершавости ее прикосновений. «Только глянь на свое лицо, весь этот беспорядок, ты ужасен» посмеиваясь тихо произнесла она . Он улыбнулся, не открывая глаз. «Сказала, женщина с двумя сломанными руками». Съязвил он. Пока Таша водила пальцами по его скуле. «Как Ливви?» «Сейчас немного лучше. Но хотел бы я, чтобы она взяла отпуск на этот семестр». Ему снова захотелось притянуть Нат к себе. Он хотел быть убежденным в ее безопасность, но не знал, как сказать этого, не сейчас, когда они находились в этих странных и хрупких отношениях. Клинт нерешительно протянул руки, нащупывая бедра Наташи. И просунул пальцы в петли ее джинсов. «Да, будто в этой семье все так и поступают, а не продолжают, идти вперёд даже когда сами полностью разбиты». Услышав слишком сухой тон Наташи, Клинт открыл глаза. Она устало улыбнулась ему, ее взгляд грустный и тревожный. «Клинт…» «Я в порядке», заверил он ее, сохраняя тон своего голоса. «Плохой день. Но я в порядке». «Лжец, лжец,». Мягко поддразнивая, она покачала головой. Затем Нат села на кровать рядом с ним, подобрав под себя ногу и сжав руки на коленях. «Тебя обыграли», сказала она и он вдруг рассмеялся. «Я больше никогда не слышу твоей акцент, но ты вдруг говоришь что то типо «побеждённого», и он повсюду». «Тебя побили на тренировке», повторила она, улыбаясь. «И теперь ты боишься, что тебя уберут с них. Ты боишься, потому что не знаешь что тогда будет потом ?». Весь воздух словно высосали из комнаты. Клинт не мог дышать. Он пытался, но потерпел неудачу. Края комнаты в его столь четком зрение, начали подкрадываться к ним. Один из его пальцев, что все еще цеплялся за петлю на ее ремня, сжался так, что джинсовая ткань врезалась в его мозоли. Наташа поцеловала его в щеку, упираясь лбом ему в висок, она водила пальцами вверх-вниз по его руке, и шептала то, чего он сейчас не мог разобрать. «Что, если», выдавил он, «что, если они скажут, что я больше не могу работать в поле или что я стал слишком медленным чтобы тренировать их? Нат, ты же знаешь что я не могу работать в офисе. Я там умру». «Ты не стал медленнее. Ты просто не тренировался, потому что у тебя была дерьмовая пара месяцев», прошептала она, играя пальцами на его затылке. «Клинт, они не собираются переназначать тебя». « Но однажды они это сделают ». Ее пальцы остановились. «Возможно. Тогда ты уйдёшь». «И займусь чем ? Что я буду делать? Я ничего не могу. Я только Соколиный Глаз. Это все, что у меня есть». «Это все, что у тебя есть?», прошептала она. Он прикрыл глаза, и в темноте нашёл ее руку и сжал ее. «Это все, кем я являюсь». «Это не так. Сказала она. «Это то, что ты делаешь. Если ты покинешь Щ.И.Т…» «Не, если. Когда». «Когда ты покинешь Щ.И.Т, ты все еще будешь отцом Ливви». Клинт втянул воздух и позволил вздоху вырваться из него, затем его плечи поникли. Наташа подошла к нему поближе. «И ты по-прежнему будешь моим…» Она сделала паузу, а Клинт был слишком утомлен и напряжен, чтобы продолжать подвергать все сомнению. Он рассмеялся, горько и потерянно. « Нат, все еще твоим кем ? Когда я уйду из ЩИТа, мы больше не будем партнерами. Кем это нас делает?» « Я…», пробормотала она, и сердце Клинта сжалось. Он повернулся к ней, открыв рот, чтобы извиниться за черствость, когда она вдруг поцеловала его. На мгновение Клинт замер. Он не прикоснулся к ней и не поцеловал ее в ответ. Его разум полностью отключился. Наташа отстранилась, ее губы приоткрылись, и в этот момент он увидел в ее лице что-то такое ранимое, отчаянное и полное желания, чего он никогда не видел ранее. Она тут же закрылась от него и отвернувшись, дрожащими пальцами она касалась нижней губы. «Я…». Клинт не знал, собиралась ли она извиниться или нет, но он не дал ей шанса. Он поймал ее лицо одной рукой. И на мгновение она замолчала. Под его большим пальцем ее губы приоткрылись, слегка дрожа, они были мягкие и теплые. Он коснулся ее лба своим, пытаясь успокоить свой разум. Это была Наташа. Сейчас она могла играть под сотней разных ракурсов, а он смог бы угадать только половину из них. Бартон не думал, что она намеренно будет играть с ним, но и не был уверен, ведь иногда она не замечает разницу. Насколько он знал, у нее никогда не было партнера вне работы. Мысль о том, что он станет ее первым в не работы, скручивало его желудок и заставляла бурлить его кровь. «Почему сейчас?», хрипло спросил он, его губы коснулись ее. Она вздрогнула, ее колено прижималось к его бедру, а ее спина слегка выгнулась. «Я…», сглотнула она и открыла глаза, большие и зелёные. Словно лес в них, здесь рядом с Клинтом. « Я хотела этого». «Ничего общего с чувством долга, или тем чтобы мне стало лучше, верно?» Это были неподходящие слова для такого момента, но ему было все равно, потому что он должен задать их. «Я не могу...», прошептал он тихо. «Таша, я не собираюсь делать, что-то что может тебя потерять. Скажи мне, что я тебя не потеряю». «Ты не потеряешь меня». В ее голосе он слышал обещание. Клинт поцеловал ее медленно, не торопясь. Он знал все изгибы Наташи, кроме пожалуй нескольких, и это были одни из таких. Он изучал ее рот, ее язык, вкус ее дыхания после того, как оно наполовину вырвалось из ее груди, то, как Нат неуверенно потянулась к нему, пытаясь притянуть его ближе к себе, издавая тихий отчаянный звук, вырвавшийся из неё.. Затем он улыбнулся ей в губы, поцеловал ее в шею, и позволив себе скользить по ее лицу. Ее пальцы вцепились в ворот его рубашки, а дыхание выбилось. Нат пошевелилась, и ее пальцы снова скользнули под его рубашку, они скользили по его животу, его груди, а затем ее ладонь прижалась к нему, тогда он снова поцеловал ее, но на этот раз сильнее. Он почувствовал, как она при этом выгнулась на его бедре. Конечно, ей нравилось немного пожестче. Он не мог найти причину, почему бы ей могло это не нравится. «Подожди», вдруг сказала Наташа, и Клинт тут же остановился. Она почти задыхалась, ее волосы в какой-то момент выбились из хвоста. Однако, к его облегчению, она не отстранилась. Нат прислонилась к нему, а затем плавно переместилась, оседлав его, поставив ноги по обе стороны от него. Он невольно застонал и обхватил рукой ее гипс. «Так лучше?», прошептала она со страхом в голосе. Все было более чем нормально, хотя Клинт почувствовал легкое головокружение от большого потока крови. Он снова поцеловал ее, но на этот раз осторожнее, и она зашипела от разочарования, покачивая бедрами против него, несколько раз, она сделала это сильнее. Он ухмыльнулся и снова яростно поцеловал ее, почувствовал, как она тает у него во рту, ее бедра снова скользили по нему, а ее тело прижалась к его бокам. Клинт запустил руку ей в волосы, и она поцеловала его. Она целовала его шею, целовала внутреннюю часть его лицо, целовала его ключицу, посасывая особое место на шее, от которого тянуло издать звук, который он не знал, что все ещё помнит, как делать. Инстинктивно его рука скользнула вверх, поднимая ее рубашку, поглаживая голую кожу, около ее ребер, ее пресса, который напрягся достаточно сильно, что он мог провести линии между ее мышцами. Она ахнула, отпустив его руку. И в его мозгу вспыхнул предупреждающий знак, и постепенно он начал отдергивать руку, пытаясь уважать любые границы, что она обозначила. «Только, посмей», прорычала она, схватив его за руку, возвращая ее себе под рубашку. Ее глаза яростно встретились с ним. Ему предстояло выучить целый новый набор сигналов и знаков Наташи, и это был один из них, яркий и громкий. Не целуя ее в ответ, он просто продолжал не сводит глаз с ее лица. Затем Клинт скользнул рукой выше, и провел средним пальцем по изнанке ее лифчика. Она слегка задрожала. Он помогал ей одеваться каждый божий день, помогал ей принимать душ, но он никогда не двигался вокруг нее в таком темпе. Никогда прежде, он не позволял себе даже думать об этом. Его пальцы скользили по ее коже, по лифчику, потом по спине, мастерски расстегивая ее лиф. Ее глаза сузились. Когда она спросила его «Хочу ли я знать?» Он ухмыльнулся и поцеловал ее. «Никого, после Бобби. Уже в течение долгих лет Таша. Только ты». «Почему?», спросила она, а затем откинулась на его бедра, хмуро глядя на свои руки. «Я собиралась попытаться соблазнительно стянуть с себя рубашку, но, думаю, этого не произойдёт». Он почти сказал ей, что любит ее, только за то, как просто у неё получалось вести два разговора одновременно, при этом сидя у него на коленях. Бартон стянул ее рубашку через голову, а вместе с ней и ее лифчик. Наташа отвела от него взгляд, прикусывая нижнюю губу, а потом ее глаза метнулись к нему. Он тихо сказал. «Почему ты или почему я ждал чего-то, что никогда не было чем то возможным?» Она перекинула волосы через плечо и обдумала его вопрос. «Думаю, оба». «Потому что ты»,сказал он, целуя ее ключицу, а затем целуя шрам на ее плече, который когда-то оставил он, когда пронзил ее собственной стрелой, он также поцеловал и уже более давние шрамы которые были там задолго до того, как он нашел ее. Клинт спустился находя ее левую грудь. «Мой дом». Она придвинулась ближе целуя его, ее волосы касались его щек. Затем Нат прошептала «Я ни во что не верила, пока не появился ты». «Таша», тихо произнёс Клинт. Она отвернулась от него, положив свой гипс вокруг его шеи и наклонилась вперед настолько, сильно что ее груди касались его рта. Вопреки глухому реву инстинктов своего тела, он вздернул подбородок и снова сказал «Наташа». Она остановилась и посмотрела на него. Бартон целовал ее медленно, нежно, так как хотел бы целовать ее каждое утро и каждый вечер, и каждый раз, когда он проходит мимо нее на кухне или в коридоре. Слезы потекли по ее щеке. И он целовал их, чувствую их солёность. «Когда я была там, прошептала она срывающимся голосом», и ему не нужно было спрашивать, что она имела ввиду , «все о чем я могла думать было то, как глупа я была все эти годы, скрывая себя тебе, отрицая наши собственные чувства лишь потому, что боялась». «А сейчас ты боишься?», спросил он ее наполовину с надеждой, наполовину из любопытства. «Нет», храбро прошептала она в ответ. Он поднял брови, и она немного рассмеялась, слегка целуя его. «Может немного. Что мы делаем?» Клинт не знал, как это назвать. Он пожал плечами. «Мы узнаем друг у друга, как мы делали это прежде». « Да, но раньше нам потребовались годы на это», ответила Наташа после паузы. «Это не будет сильно отличатся. Просто», он заколебался и подумал, что Наташа простит ему, если он скажет какую нибудь чушь, «веселее и теоретически менее смертоносно. И Наташа, когда ты скажешь “стоп”, не важно когда. Я остановлюсь. И все будет нормально». Последствия партнера, носящего секреты собственного тела, заключались в благодарности, которую она не должна была испытывать за данные слова. Это было написано на ее лице, на ее разбитых руках, пытающихся справиться и снять его рубашку через голову, на ощущении ее обнаженного тела, прижатого к нему. Он целовал ее везде, куда мог дотянуться, и она отвечала взаимностью. Сейчас он был грубее чем ранее, от чего она тяжело дышала, прижавшись бедрами к нему. Он просунул руку между их джинсами и тихо выругался когда почувствовал влагу на своих пальцах. «Ты уже испытывала подобный оргазм ?» прохрипел он, когда она прикусила его ухо. Он закрыл глаза и прижал ладонь к промежности ее джинсов. «Как сейчас, чувствуешь ?» «Не знаю», простонала в ответ Наташа. «Никогда не имела возможности проверить». Глаза Клинта мгновенно открылись. «Что?». «Никогда не могла довести себя до пика. Даже сама». Небрежно повторила она, как будто это не имело большого значения, будто она не была тридцатиоднолетней девушкой, у которой никогда в жизни не было оргазма. Клинт пошевелился, встав он приподнял ее на руках, а затем положил под себя. Он пытался избегать этого. Слов “триггеров” которые крутились где-то в глубине его сознания, но она не сказала «стоп», а ее взгляд горел от желания, ее глаза были дикими и жаждущими чего-то, чего она не знала, что упустила ранее. Клинт лег рядом с ней, и поцеловал ее, он скользнул одной рукой между ее складок натыкаясь на ее теплые, влажные джинсы. Он нащупал шов и чуть прижал его указательным пальцем. Нат задохнулась, сдерживая крик, и тут же выгнулась к нему, запрокинув голову назад. Она дрожала под ним. Она была близка к разрядке, и с уверенностью могла сказать что раньше не испытывала такого. Он не хотел делать это через ее джинсы, хотя мысль об этом он отложил на потом. Бартон скользнул вниз по ее телу и посмотрел на нее, отрывая взгляд от ее ног. Ее глаза широко раскрылись. «Могу я?», мягко спросил он. Она один раз застенчиво кивнула и приподняла бедра, помогая ему, пока он расстегивал ее джинсы, стягивая их вниз с нее полностью, и кидая куда-то на пол вместе с их рубашками и ее лифчиком. Он поцеловал внутреннюю часть ее бедра, проводя языком по напрягающемуся там сухожилию. Она захныкала, когда ее пальцы нашли его волосы. Он улыбнулся и поцеловал ее верхушку, пока не достиг ее укромного места, укрытого темно-красными кудрями. Он вдохнул ее, а затем очень нежно поцеловал, ощущая уже имеющуюся блестящую влажность. Она выгнулась ему навстречу, и ее колени сжались вокруг него. Тогда он крепко прижал их рукой и снова поцеловал. «Черт, я хочу тебя», прошептала она, затаив дыхание. «Пожалуйста». Клинт снова поцеловал ее, раздвигая ее складки языком, скользя ртом вдоль нее, пока она кричала, выгибаясь к его лицу. Он закрыл глаза, касаясь губами ее набухшего клитора. Ее бедра тряслись вокруг него. Он снова начал ласкать ее своим ртом, скользнул языком внутрь нее, глубоко и прощупывая ее, несколько раз, а затем провел указательным пальцем по ее клитору. Это было все, что потребовалось, прежде чем ее тело поднялось, прижалась к нему, и она кончила, ее мускулы тряслись, словно землетрясения, ручейки сладкой мускусной жидкости были на его языке, носу и губах. Он встал, поцеловал ее в живот, а потом поцеловал в губы. Она снова застонала от вкуса себя на его губах. Он ухмыльнулся и поцеловал ее жёстче. «Порядок?» Наташа ненадолго прикрыла глаза, и сердце Клинта почти остановилось, пока она не открыла их, яркие и свирепые. «Так вот, что под этим подразумевалось». Он засмеялся. «Всегда задавалась вопросом?». «Нет, вообще то. Всегда ведь предполагалось», сказала она, целуя его в челюсть, «Что я сломлена». На этот раз его сердце остановилось. Он сел, обнимая и притягивая ее к себе, чуть приподнимая ее руки вертикально. Бартон откинул ее волосы назад и подарил ей поцелуй, позволив своим зубам поймать ее верхнюю губу. Она улыбнулась. И он тихо произнёс: «Наташа Романофф. Ты не сломлена, и никогда такой не была. Не смей думать о себе иначе». Она задержала дыхание и прижала свою загипсованную руку, и свою забинтованную, к его груди. «Я не сломлена». «Ты не сломлена», повторил он ещё раз. «В тебе нет ничего сломленного». Какое-то время она долго молчала, просто водя руками по шрамам на его груди и боку, некоторые из которых были ещё до того, как он пришел в Щ.И.Т, некоторые были его первыми, прямиком из его детства, о котором они почти никогда не говорили, хотя он и знал многое что пришлось пережить ей, ещё будучи ребёнком, о себе же, рассказывать он не любил. Она медленно кивнула, а затем сделала еще один глубокий вдох. Затем Нат провела костяшками пальцев по промежности его джинс. Он вздрогнул. «Думаю нам стоит позаботиться об этом» сказала она, но ее голос был другим. Клинт поймал ее руку. «Только если ты действительно хочешь этого,Таша. Поверь я могу и сам с этим справиться». «Можешь сам ?» поддразнивала она, и искра ее прежнего «я» вновь возвращалась к ней. «Клинт, я в порядке. Я хочу этого. Я хочу тебя». Сказала она. И они вернулись в постель, ее гипс грубо касался его, в итоге разочарованная она сдалась в попытке помочь ему избавиться от джинс. Нат назвала его Бойскаутом, когда он нашел презерватив в своей тумбочке, она смотрела, как он надевал его, с таким взглядом, что Клинт знал, что на это у него уйдёт немного времени. Он проник в нее, и закрыв глаза на какое-то время почти не шевелился. Тепло, теснота, ее запах, звук ее дыхания. Это было слишком. Слишком много, всего и сразу, он знал, как она себя чувствовала, когда он вошел в нее. Он просунул руку ей под поясницу, прижав ее к своему животу, и крепко поцеловал ее, наклоняя ее бедра он стал двигаться в ней. Она задыхалась от поцелуев , отвечая грубее на его поцелуй она крепко обняла его. Это заняло какое-то времени. Прежде чем он тихо выругался, приподнимая себя на предплечье и глубоко погрузившись излился в неё. Наташа провела ряд поцелуев по всей его челюсти. И он медленно закрыл глаза. « Все нормально ?» , мягко спросила она. На что он грубо поцеловал ее и выскользнув из нее, лег рядом, проводя руками по ее бокам. « Все Отлично». Ее глаза смягчились, и она тихо вздохнула. «Это та часть, в которой я не так хороша». Он моргнул. «О чем ты?» «После», легко сказала она. Таша попыталась приподняться на локтях но отступив поморщилась. Бартон убрал влажный локон с ее щеки. И она добавила: «Это та часть, где я ухожу или убиваю их». «Что ж, я был бы счастлив, если бы ты осталась», сказал он, абсолютно не смутившись. Клинт знал, в чем заключалась ее работа. Он знал, что она делала. Наташа положила руку ему на грудь и прикрыла глаза. «Я голодна»,пробормотала она. Клинт не мог не ухмыльнуться. Это было типичным для Наташи она с лёгкостью превращалась из сонной в голодную, и от романтичной до требовательной, и все это за несколько ударов его сердца. Ему все равно нужно было встать чтобы привести себя в порядок. Поэтому поцеловал ее в лоб он скатился с кровати, и направился в ванную. «Чего бы ты хотела?». «Что угодно», ответила она, и он почувствовал ее взгляд на своей спине. «Просто проголодалась. Мы с Еленой не ужинали». «Куда вы ходили?», спросил он, снимая презерватив и осторожно выбрасывая его в мусорное ведро. В ящике Клинт нашел пижамные штаны и поднял одну из рубашек что валялись на полу. Он одевался, пока Наташа рассказывала ему о том, что они были в торговом центре, затем были у мастера делая макияж а также приобрели несколько новых платьев для ежегодно сбора средств Старк Индастриз. Клинт поморщился. Он ненавидел сбор средств. Бартон посмотрел на нее, взъерошенную и обнаженную в собственной постели, и покачал головой. «Что?» спросила она, и в ее голосе прозвучала тревога. «Ничего», ответил он и тут же добавил . «Просто ты прекрасна, особенно сейчас». Она улыбнулась ему, застенчивая и обрадованная его комментарием. Ему хотелось снова забраться к ней в постель. Но он направился к двери. « Без разницы?» «Без разницы». Когда Клинт вошёл и взглянул на часы. На кухне был только Брюс, перед ним стояла миска с хлопьями пока он увлечённо читал книгу. Почти полночь, подметил он. Но ничего не сказал товарищу по команде, Бартон разогрел найденный в холодильнике китайский суп лапшу и разлил его по двум мискам. Неважно, насколько романтичной может быть Наташа. Она по-прежнему была положительно агрессивной, если кто-то пытался покуситься на ее еду. Ему также пришлось покопаться в посудомоечной машине в поисках двух вилок. «Проголодались?», спросил Брюс, глядя на две миски. «Нат», объяснил Клинт. Он нашел две вилки и воткнул по одной в каждую миску. «И как вы двое поживаете?» продолжил Брюс тоном слегка неожиданным и слишком беззаботно повседневным для него. Клинт замедлил шаги и сузил глаза. «Отлично. А что?» «На тебе помада», продолжил Брюс, указывая на него ложкой. На твоем лице. И на шее. И я уверен, что это Наташина рубашка, а не твоя. Клинт уставился на себя, на нем была темно синяя рубашка, которая, если задуматься, явно не подходила ему по размеру и была тесновата. Он открыл рот чтобы что сказать но потом закрыл его, а затем посмотрел на своего товарища по команде. «Ага». Взгляд Брюса был рассеянным, когда он улыбнулся. «Счастлив?». Клинт слегка расслабился. «Да». «Хорошо. Спокойной ночи». Тихо сказал он. И с этими словами ученый вернулся к своим хлопьям и своей книге. Клинт покачал головой и направился обратно в комнату. Точно подумал он. Команда, завтра им придется иметь дело с командой. А пока единственное чего он хотел, так это как можно скорее вернуться к Наташе.