Фаталисты

      Когда Эми было шесть лет, она потеряла свою единственную родную душу – маму. Теперь её воспитывала только бабушка. Злая, строгая бабушка, которая всегда ругала её любимую мамочку и обзывала плохими словами. Но она почти никогда не плакала, только тихонько пела, пела. Единственное, что она передала своей дочери – это голос, талант сочинять свои слова и петь их на мелодии сердца, внешностью же девочка была похожа на отца, которого никогда не видела, но, со слов матери, он напоминал ангела, спустившегося с небес. Как, впрочем, и Эми. Она имела большие синие глаза, и если бы люди в Бирмингеме видели море, то эти глаза непременно бы напомнили им о нём; аккуратный, слегка вздернутый, носик и пухленькие розовые губки. Её волосы были длинными, русого цвета, и очень приятными на ощупь, как шелк. Сама же она была маленькой и худенькой.       В шесть лет она только и знала, что сбегать от бабушки на отшиб Бирмингема, далеко за канал, в поле с одиноким деревьями, и петь там песни. Она часто наблюдала за танцами трав, подслушивала, что говорит лист цветку, и пыталась понять, о чём поют птицы, смотрела на облака, разгадывая, на каких животных они похожи, и так проводила кучу занимательных часов на природе. Природе, которая теперь стала её родной матерью, единственная, кто теперь нежно оберегал её. Под какой бы сильный ливень она ни попала – не болела, на какое бы высокое дерево ни залезла, куда больше никто не мог залезть – не падала, спокойно гладила больших, злых псов – они не кусали её. Природа будто оберегала её от бед. Но только не от бабушки.       После таких побегов Эми здорово получала по голой заднице старым ремнём деда. И она научилась не издавать ни единого звука, просто молча глотать слёзы. И она продолжала сбегать, зная, что ждёт её дома.       Иногда ей надоедало смотреть за движением трав и облаков, и она просто закрывала глаза. Почему-то именно в эти моменты она слышала где-то далеко звуки копыт. Они приближались. Это снова тот мальчик, который живет за рогом её улицы. Он часто катается тут на своей красивой, черной как уголь, лошади. Потом привязывает её к старой яблоне, метров за сто от её любимого кипариса, и залезает на дерево за фруктами. Потом он сидит, о чём-то думает и снова отправляется в путь. Ей нравится наблюдать за ним. Он на пару лет старше.       Несколько раз Эми почти решилась встать из травы и подойти к яблоне, якобы за плодами, но, на самом деле, чтобы познакомиться, конечно. Но вскоре её щеки заливались клубничным румянцем от одной лишь мысли об этом, и он уходил, так и не заметив её…       Один раз он приехал не на своей лошади, а на какой-то гнедой, с чёрной гривой. Было видно, что животное его совсем не слушается, и он на нём еле удерживается. Мальчик с большим усилием остановил лошадь возле своей яблони и хотел было привязать, как она вырвалась и поскакала по полю. Он с криком бросился за ней. Лошадь остановилась возле сочной травы. Мальчик подходил тихо-тихо, он вот-вот схватит её за уздечку… Но она рухнула вперед, что есть мощи. Дикий, неконтролируемый зверь. Чудо, что не ударил парня. Тот снова бросился догонять.       Это продолжалось бы долго, если бы лошадь не подбежала к кипарису. К кипарису Эми. Притаившись в траве, тихо как цветок, она подкралась сзади и схватила уздечку. Её колени тряслись: "Что если конь сейчас ударит меня?" Но он не собирался этого делать. Спокойно посмотрев на неё, животное продолжило жевать траву.       – Ты с ума сошла? Он мог тебя убить! – крикнул, подбегая, мальчик.       Эми кинула на него серьезный, виноватый взор, и от него мурашки пошли по коже, а возле сердца что-то сладко защемило.       – Что ты тут делаешь одна? – спросил он.       – Я тут гуляю.       – Не боишься гулять одна?       – Я не одна. Тут есть деревья и травы, а сверху – облака, похожие на разных животных, – она задумчиво глянула на небо. – А еще тут иногда бываешь ты.       – Это правда, я катаюсь здесь, – мальчик задумался. – Твоё лицо мне кажется знакомым, но я никогда не видел тебя именно в этом месте.       – Мы живем на одной улице. Ты не видел меня, потому что всегда останавливаешься возле той яблони, а я всегда лежу в траве под этим кипарисом.       – А ты наблюдательная. Кстати, я Томас. Родные зовут меня Томми, – он протянул руку.       – Эми, – девочка пожала её.       – Не пора ли обедать, Эми? Хочешь, я прокачу тебя на лошади? Хотя.. эта какая-то неспокойная…       – Она уже успокоилась, – девочка погладила шею животного. – Хочу. Я никогда не катались на лошадях.       – Правда? – он оглядел землю вокруг и остановил свой взор на упавшей ветке. – Тогда становись на эту ветвь, а я тебя еще подсажу.       Эми послушалась парня, и он помог ей залезть на лошадь, сам же, держа её за уздечку, повел в направлении к городу.       – Обычно я так рано домой не возвращаюсь, – сказала Эми.       – А сколько же тебе лет?       – Шесть. А тебе?       – Восемь. Ты еще даже в школу не ходишь?       – Нет... Но я умею читать! – девочке почему-то захотелось этим похвастаться. – Меня мама научила...        – Это здорово!       Разговор вязался очень легко и непринужденно, впрочем, как всегда бывает у детей. А лошадь шла спокойная и смирная, будто это не она гоняла по полю, как сумасшедшая.       – Ну, вот мы и пришли. Я тут живу, – сказал Томми возле одного из домов. – А вас куда доставить? – он улыбнулся.       – Я отсюда пойду сама. Спасибо, – она хотела слезть с лошади самостоятельно, но Том решил ей помочь.       – Увидимся? – спросил он.       – Думаю, да, – ответила девочка.       – Тогда до встречи.       – До встречи.       – И спасибо, что поймала лошадь.       – Да не за что, – Эми завернула за рог, в направлении к дому.       Ей можно было не приходить к обеду. Бабушка её не покормила за очередной побег, но зато не била.       Это был самый счастливый день для девочки за уже очень долгое время.