Когда пыль оседает

Ворон прилетает спустя луну после его отъезда, и Бриенна снова задается вопросом, когда же она перестанет измерять время по присутствию или отсутствию Джейме в ее жизни. Она по-прежнему жила так же, как и до того, когда Кейтилин Старк поручила ей сопровождать Цареубийцу в Королевскую гавань много лет назад. Как и до того, как узнала, что он хороший, порядочный человек, скрывающийся за личиной монстра. Он подарил ей доспехи и меч из валерийской стали, названный Бриенной «Верный Клятве», он посвятил ее в рыцари. В конце концов, именно в его руках она стала женщиной, познав радости плоти и нежность своего сердца. И хотя ее жизнь не должна была измеряться его присутствием, все же у Бриенны не получается не думать о времени именно так: когда Джейме еще был в ее жизни, и когда он уехал. Благодаря игре эмоций на лице леди Сансы, Бриенна понимает, что бы ни было написано в этом свитке, пришедшие новости — самые мрачные на сегодняшний день. — О, Боги, — ошеломленно шепчет Санса, на мгновение закрыв глаза. — Миледи? — волнуется Бриенна. Санса поднимает руку, делая ей знак подождать, и поворачивается к мейстеру и лорду Ройсу. — Мы уезжаем в столицу утром, пожалуйста, подготовьте наших людей. Нам понадобится несколько телег продовольствия, столько, сколько мы сможем взять из наших резервов, мейстеры и все люди, которых можно забрать из Винтерфелла. Я с сиром Бриенной отправляюсь в Белую Гавань, где сяду на корабль, пожалуйста, отправьте ворона, чтобы его подготовили к нашему приезду. И через час соберите лордов в Большом Зале, — а потом поворачивается к Бриенне, и глаза ее смягчаются чем-то, похожим на жалость. А Бриенна сразу же осознает, что именно написано в том свитке: Джейме Ланнистер мертв. Ее совсем не заботит, чего ж он сделал, но Бриенне страшно услышать это, подтвержденное устами леди Сансы. — Пойдем, пройдемся, — напоследок приглашает она ее. Они молча ходят по стенам в течение минуты, наблюдая за восстановлением замка, тот медленно восстанавливается после всех разрушений, нанесенных армией мертвецов, но люди все равно счастливы делать это. — Ворон был от Тириона. Королевская Гавань полностью уничтожена, почти со всеми людьми, — начинает Санса, тон которой постепенно меняется, и Бриенна явственно слышит в нем ужас. В самой Бриенне тоже растет ощущение какого-то непреходящего кошмара и удивления: как такое вообще возможно? — Сир Джейме убедил свою сестру сдать город, но Дейенерис все равно предпочла сжечь его. Она до основания разрушила его драконьим огнем, не обращая внимания на невинных людей, скрывающихся в стенах Королевской Гавани. Она чувствует, как внутри у нее все сжимается. «Боги, нет… ничего этого быть не может!» — Бриенне кажется невозможным даже думать о бессмысленности такого тотального уничтожения людей и кошмарности такого огромного убийства. — А что королева? Как же она живет после этого? — Обе королевы убиты: Серсея, забитая камнями в попытке бежать, найдена в подземельях Красного замка, — в голосе Сансы не слышится ни капли жалости, в нем нет ничего, кроме ледяного холода. Бриенна вспоминает, как она говорила: «Я с нетерпением ждала возможности увидеть казнь вашей сестры», — и сразу же видит, как выражение лица Джейме суровеет и становится пустым, будто он уходит внутрь себя. Она не может винить леди Сансу за то, что та мечтала о смерти Серсеи, не после того, сколько она выстрадала, и тем не менее Бриенна не может не думать, что в этот момент она потеряла Джейме. — А Дейенерис? — Бриенна спрашивает, потому что знает, что это еще не все. — Сир Джейме убил ее, оказалось, что она была права опасавшись Цареубийцу, — Санса поворачивается к Бриенне, выражение ее лица смягчается. — Тирион был заключен в тюрьму и думает, что его освободил брат, хотя и не видел его. Он искал Джейме, но тот исчез, и Безупречные тоже продолжают поиски сира Джейме, они жаждут отомстить ему. — Как же они узнали, что это Джейме убил их королеву? — Он оставил рядом с ней свою золотую руку… — и Бриенне хочется смеяться и плакать одновременно. Конечно, он сделал это. Ему никогда не было стыдно за убийство Эйриса, он будет только гордиться новым убийством, даже если в этот раз ему и не удалось спасти город. — Мы должны как можно скорее отправиться в Королевскую гавань, — продолжает Санса. — Джон отказывается занять трон, просто держит его, пока мы не прибудем, чтобы никто другой больше не претендовал на него. — Кто же тогда будет Королем? — наконец спрашивает Бриенна, потому что, если Джон, единственный человек с реальными претензиями, не хочет трона, на него может претендовать кто угодно. — Я, — говорит Санса, и Бриенна выглядит совершенно ошеломленной этим. — Королевой собираюсь стать я. * * * В эту ночь Бриенна едва спит, разум просто переполнен образами катастрофы, случившейся в Королевской гавани и Красном замке, рассыпающемся в пыль. Невероятно думать, что этот город исчез, и тысячи людей, живших в нем, тоже исчезли. Она не может поверить, что искра безумия в глазах Дейенерис расцвела, приведя к этой резне, и что Джейме убил еще одного Таргариена. Джейме. Ее мысли всегда возвращается к нему. Она поворачивается на кровати: подушка перестала источать его аромат еще несколько недель назад, и тепло на его стороне кровати исчезло еще раньше, и все же Бриенна еще может мысленно видеть его на этом самом месте, видеть его улыбку перед тем, как наклониться, чтобы поцеловать ее. Она помнит каждую ночь, которую они проводили вместе. Помнит, как он трепетно касался ее и нежно целовал, чтобы уже в следующий миг начать практически пожирать, нетерпеливо срывая с нее одежду и стремясь оказаться внутри. Под его поцелуями она всегда чувствовала себя красивой и желанной. И была невыносимо счастлива, а потом он уехал… и забрал с собой все это счастье, превратив его в горе и боль. Но хуже всего было то, что Бриенна бы и так легко отпустила его, если б Джейме только сказал, что перестал любить или больше не желает ее. Она прекрасно понимает, кто она и что из себя представляет, ее бы совсем не удивило, если б он не хотел ее, предпочтя более красивую и женственную подругу. Но вместо этого он решил уехать в Королевскую гавань, чтобы умереть, и этот факт причинял гораздо бОльшую боль, чем новость о его смерти. Она закрывает глаза и пытается представить какой-то другой мир, в котором Джейме жив, где он, с незапятнанной репутацией, остается живым и никто не пытается убить его. Санса даже послала ворона Джону, чтобы узнать у него подробности, хотя и не рассказала Бриенне, что собирается сделать это. Понятно, что так было лучше. Теперь Санса — ее Леди, ее Королева, и хотя она терпеть не может Джейме Ланнистера, она знает, что Бриенна любила его и до сих пор любит. Так что это даже хорошо, что она пытается избавить Бриенну от душевной боли. Наконец перед самым рассветом Бриенна засыпает, а просыпается с первым же лучом с заплаканным лицом и ощущением потери, и лицо Джейме, такого, каким он и был с ней, ее рыцарем, гордым и любящим, снова заклеймило ее разум. * * * Разрушения города настолько масштабны: даже в самых худших предположениях Бриенна не подозревала, что нечто подобное возможно. Прошло уже почти две недели с тех пор, как они покинули Винтерфелл, отправляясь в Белую Гавань. И бОльшая часть города все еще тлеет в руинах, не осталось почти ни одного дома, а те редкие, что оказались целыми, стоят пустыми и брошенными посреди хаоса и смерти, поскольку выжившие по-прежнему отказываются вернуться в них. Повсюду рядом с руинами установлены палатки, заполненные как солдатами, так и обычными людьми, что с пустыми, изможденными глазами шатаются по городу словно призраки. Бриенна никогда не была в месте скопления такого большого количества людей, и в то же время в очень тихом, в городе, в котором никто не говорит громко, словно опасаясь потревожить мертвых. В воздухе витает жуткий запах, заставляющий Бриенну задыхаться, ее внутренности готовы вывернуться наизнанку: тысячи мертвецов, большинство из которых обуглены, разлагаются в Королевской Гавани одновременно. Она поворачивает голову, когда снова ощущает тошноту, и видит, как Санса тоже прижимает руку ко рту, ее глаза широко раскрыты, и из них текут слезы. — О, Боги, — говорит она, и лицо снова становится таким, каким было, когда она прочитала письмо, принесенное вороном, с теми новостями. Вороны прилетают и сейчас, один из них уже ждал Сансу в Белой Гавани и своим письмом подтвердил то, что она уже подозревала: Тирион нашел тело своего брата, Джейме скончался от ран, полученных в Красном замке. Той ночью Бриенна снова плакала из-за всего этого, не в силах сдержать слезы, и пообещала себе, что с этим пора заканчивать. Слезы, наворачивающиеся на глаза, больше не будут иметь ничего общего с ее личным горем, а лишь со всем ужасом, что окружает их, поскольку даже последствия битвы против Ночного Короля не кажутся Бриенне такими шокирующими и разрушительными. Сегодня им не требуется много времени, чтобы найти командную палатку, в которой они обнаруживают Джона и сира Давоса, спорящих с Тирионом. — У нас недостаточно провизии, чтобы накормить выживших даже солдатским рационом, а то, что королева привезет из Винтерфелла, не доберется сюда вовремя, — говорит Тирион, стоя спиной к входу. — Дейенерис сожгла зернохранилища вместе со всем остальным, а моя милая сестра истощила золотые хранилища Кастерли Рока, поэтому у нас даже нет золота, чтобы купить запасы еды. Нам нужно срочно послать за помощью ко всем Лордам королевства, объявленным и необъявленным, — Джон и сир Давос, увидев ее, встают со своих стульев. А Тирион поворачивается, чтобы посмотреть на них, видит ее, и лицо его сразу же расслабляется в улыбке. — Ваша светлость, — приветствует он Сансу с облегчением в голосе, — мы не ожидали вас так скоро. Санса идет прямо к Джону и крепко обнимает его, напоминая Бриенне их воссоединение в Черном замке, еще до произошедшего здесь кошмара. — Когда мы вышли из Белой Гавани, нам повезло с ветром, а я очень хотела добраться сюда как можно быстрее, — говорит Санса, отстраняясь от своего кузена и осматривая их всех, их усталые лица и пустые глаза. Они видели гораздо бОльшую трагедию, чем любой другой человек, сначала в Винтерфелле, а теперь и здесь. — Запасы идут по Королевскому тракту, но, боюсь, что сюда они прибудут не раньше, чем через две недели. — Если можно, — в воцарившейся тишине говорит Бриенна, и все глаза обращаются к ней. — Я могла бы помочь, если б послала ворона своему отцу в Тарт. Насколько я знаю, наши амбары полны, и он сможет доставить корабль в Королевскую гавань всего за пару дней. Это, конечно, не очень много, но позволит выжить, пока город не получит помощь от других домов. Санса улыбается ей. — Спасибо, сир Бриенна, пожалуйста, немедленно отправьте ворона своему отцу. — Я покажу, где находится мейстер с воронами, — предлагает Тирион, и Бриенна кивает ему. Конечно, она планировала разыскать его по приезду, но теперь жизнь облегчила ей эту задачу. Они молча идут к палатке мейстера, но все вопросы, которые Бриенне хочется задать, сводятся вдруг лишь к одной просьбе: — Я хочу увидеть его, — говорит она после того, как ворон улетает. — Или тело уже сожгли или похоронили? Тирион вздыхает, замедляя шаг по пути назад, к командной палатке. — Нет, королева Санса попросила, чтобы мы оставили его на тот случай, если вы захотите увидеть и попрощаться. Но, миледи… — Сир, — поправляет его она. — Что бы он ни сделал, он посвятил меня в рыцари. Вы были там. — Я и впрямь был там, и это один из благороднейших поступков моего брата, — признает Тирион. — Но прошу вас, не смотрите на его тело, поверьте, это не самое симпатичное зрелище. И мой брат не хотел бы, чтобы вы видели его таким. Она сопротивляется желанию смеяться, это звук не должен раздаваться на кладбище, которым стала Королевская гавань, пусть и горький, пусть и безрадостный. — Вашему брату было бы все равно, он и не думал обо мне. Тирион резко останавливается, глядя на нее. — Ему было не все равно, сир Бриенна, он любил вас. — Любил? Да откуда вам знать? — ее слова (резкие и колючие) бьют его наотмашь, будто Бриенна сама не понимает, как только такое может сорваться с губ, не заставляя их кровоточить. — Знаю. Потому что Джейме сказал мне об этом. Его схватили по пути в Королевскую гавань, и именно я был тем, кто освободил его, поэтому и поговорил с ним. И он сам попросил меня сказать вам, что очень сожалеет о том, как именно тогда оставил вас и о чем сказал вам. И что бы вы ни думали о нем, помните: он любил вас… — Любил меня? — Бриенне жутко хочется опровергнуть его слова. — Он оставил меня, чтобы умереть с вашей сестрой, а это далеко не любовь. — Когда я был ребенком в Кастерли Роке, — отвечает Тирион, и его глаза туманятся от воспоминаний, — я никогда не понимал своего брата. Нет, всегда любил его, понимаете, он был единственным человеком в том ужасном месте, который не относился ко мне как к какому-то чудовищу, и всегда знал, что он любит меня. И все же он никогда не прекращал издевательств надо мной вместе с сестрой и отцом, хотя и всегда защищал меня от всех остальных хоть кулаками, хоть мечом, — Бриенна с Тирионом останавливаются между двумя палатками посреди лагеря, и все же кажется, что они совершенно одни. Бриенне хочется уйти и оставить Тириона (с его воспоминаниями и оправданиями покойника) одного, но она… не может. Ей нужно знать и понимать, о чем он. — Но потом, много лет спустя, я увидел их вместе и наконец-то понял. Много лет Серсея изливала в его уши яд еще с детства, еще до моего рождения, о том, что они должны быть вместе, что они — это часть единого целого. Что никто не сможет понять его, не сможет полюбить его так, как она. Одна из ее придворных дам как-то начала заигрывать с Джейме, а он продолжал давать ей отпор, как обычно, даже если бы и не был в Королевской Гвардии, и только наблюдал за нашей милой сестрой. И Серсея приревновала его, хотя, помню, и думала, что слишком явно, она подошла к нему и буквально загнала Джейме в угол. Я же направился за ними, чтобы убедиться в их безопасности. Видите ли, возможно, я и презирал свою сестру, но любил своего брата и не хотел, чтобы ему отрубили голову. Я услышал тогда, как она сказала ему, что даже не будь он членом Королевской Гвардии, он должен смотреть только на нее! Услышал, как она сказала: «Они называют тебя монстром, хотя и желают заполучить тебя в свою постель. Не забывай, ты мой! Кто еще полюбит такого монстра, как ты?» И я задался вопросом, а было ли это вообще любовью, которую она якобы дарила ему, потому что из них двоих хранил верность только мой брат. Да и сам Джейме называл ее болезнью, когда мы говорили в последний раз. Болезнью, которую он не мог контролировать. Хотя и пытался. Бриенна закрывает глаза, чувствуя, как желчь снова поднимается откуда-то изнутри, и слышит его слова в момент ухода: «Она омерзительна, и я тоже». — Итак, вы видите, сир Бриенна, я хорошо знал своего брата, а любил он именно вас. Даже сказал мне, что никогда не был так счастлив, как в Винтерфелле с вами, но, вот беда… он продолжал слышать в своей голове голос Серсеи и, осознав опасность, не смог его больше игнорировать. Более того, я даже догадываюсь, что говорил ему этот голос, — Тирион задумчиво улыбнулся. — Как хотелось бы, чтоб вы встретились раньше, у вас был бы отличный шанс вырвать его из когтей Серсеи. Тирион поворачивается, так и оставляя ее стоять там, и его слова еще долго звучат в ушах Бриенны, пока она не приходит в себя и не направляется к командной палатке. * * * Всю ночь Бриенна думает, проворачивая в памяти все, что доверил ей Тирион. Нет, конечно же, она знала, что отношения Джейме с его сестрой были сложными и не всегда счастливыми для него, но не понимала, насколько они разрушительны, или как сильно она могла оказывать влияние на него. Понятно, что это не оправдывает того, что он сделал, но, по крайней мере, теперь Бриенна понимает, что ей никогда не хватало его. Джейме не оставлял Серсею из-за того, какой — плохой или хорошей — она бы ни была. Это была внушаемая ему годами связь, превратившаяся в самую настоящую зависимость. В его глазах всегда не хватало самого себя. Даже напоследок он говорил о своей никчемности и об их общей омерзительности, а не о самой Серсее. Это, конечно, не делает боль меньше, потому что он по-прежнему мертв, но теперь ей легче отпустить свой гнев, прощая Джейме. Она спрашивает, как добраться до палатки, где находится тело, и уже скоро приходит туда, поначалу проводя у входа несколько минут, чтобы собраться с силами. Первое, что она замечает, это запах: тело уже начало разлагаться, и его уже давно нужно было сжечь или похоронить. Даже несмотря на запах многих других трупов, внутри палатки зловоние чуть не сводит Бриенну с ума, оно полностью заполняет ноздри, чуть не вызывая у нее рвоту. Но потом замечает одежду, ту самую, что была на нем в день отъезда из Винтерфелла, и хотя она порвана, испачкана и покрыта кровью и пылью, не узнать ее невозможно. Нет особого смысла смотреть ему в лицо, оно было слишком изуродовано, а ранения и кровь из них покрывают почти все, затрудняя распознавание черт. Поэтому вместо того Бриенна смотрит на его руки, а затем задерживает на них взгляд, пристально сужая глаза. А потом разворачивается и покидает палатку, наполняя свои легкие свежим воздухом, как только попадает на улицу, пытаясь очистить их от навязчивого, лезущего в ноздри запаха смерти. Нахмурившийся Тирион внимательно смотрит на нее из соседней палатки. Она резко кивает, давая ему понять, что уже видела тело. Затем возвращается в свою палатку и ложится спать. Тело достаточно похоже на Джейме, похоже, но только для того, чтобы одурачить кого-то чужого… Но она так много раз касалась, целовала и очищала этот самый обрубок, что могла бы узнать на нем каждый шрамик. Оставалось одно: тело в палатке не принадлежит Джейме Ланнистеру. И впервые с той ночи во дворе Винтерфелла Бриенна спит спокойно.