Когда пыль оседает

Находясь в Тарте, ты чувствуешь, как тебя охватывает глоток свежего воздуха после огромного количества времени и работы в столице, а прямолинейность его жителей лишь облегчает долгое пребывание в том многолюдном и большом городе. Политика никогда не была сильной стороной Бриенны, единственная причина, по которой она приняла статус десницы, когда Санса предложила ей его, состояла в том, что она поклялась королеве в том, что будет служить той в любом качестве, требуемом ею. Честно говоря, Бриенна ненавидела каждую минуту этого. Она плохо разбиралась в словах или людях; дай ей меч, и она победит любого врага, но разбираться с делами в суде и маневрировать повелительницей королевства — это то, что Бриенна по-настоящему презирает, и иногда ей даже становится плохо от этого. — Если бы я хотела какие-то маневры и манипуляции, я бы отдала булавку десницы Тириону, — сказала ей Санса, когда Бриенна протестовала против назначения. В то время корона едва висела над головой северной волчицы. — Я знаю, как играть в эти игры и своей десницей хочу назначить кого-то, кому я действительно доверяю, кто всегда выскажет мне свое откровенное мнение, а, как известно, нет в Вестеросе более честного человека, чем сир Бриенна из Тарта. Так она и стала десницей, помогая восстановить Семь Королевств после того, как Дейенерис Таргариен пролила на них дождь из крови и пепла. Королевская гавань и Красный замок были стерты с лица земли, поэтому самое первое решение заключалось в том, куда же переселить двор, пока тот перестраивается. Цитадель Росби была оставлена войнами совершенно нетронутой, хотя лорд Росби и его дочь были в это время при дворе и погибли в Королевской Гавани. Именно оттуда новая королева и неустанно трудилась в течение восемнадцати лун, чтобы поднять королевство на ноги, накормить свой народ и восстановить города и поля, разрушенные войной. Королева Санса окружила себя хорошими людьми, начиная с мужа и сестры, и назначила совет, основанный на опыте и умениях, а отнюдь не на каком-то влиянии. Она выполнила обещание Тириона передать Хайгарден Бронну, и Бриенна до сих пор помнит, как долго и громко смеялся Тирион, а глаза его сияли гордостью и любовью. На какое-то мгновение она даже приревновала королеву к нему, ведь улыбка Сансы мужу заставляла ее желать, чтобы рядом, как и раньше, был собственный Ланнистер. Но его так и не было. В глазах всего мира он был мертв. Хотя она, конечно, знала, что это не так. Первым желанием, с тех пор, как она узнала о том, что он жив, безусловно, стало желание быстрее найти его и вернуть туда, где он и был, куда-то поближе к себе. Но это было бы глупо. В глазах всего королевства Джейме все еще оставался Цареубийцей, чье преступление усугублялось еще и убийством Королевы Драконов, и, несмотря на готовность Сансы простить его, Бриенна до сих пор была взбешена тем, что он оставил ее после своих ужасных слов. Она готова была убить его так же, как и целовала тогда. Поэтому ей пришлось играть по схеме Тириона и не показывать свою осведомленность в том, что этот труп не был трупом Джейме Ланнистера. В любом случае, у Бриенны было слишком много дел, чтобы она могла гоняться за каким-то идиотом, пошедшим на смерть и оставившим ее позади. Но она говорила о нем свободно и часто, совершенно не стыдясь того, что любила Джейме Ланнистера; Бриенна рассказала суду историю их путешествия по Речным землям, его спасения ее от медведя и насильников, его увечья, их борьбу с Белыми ходоками. Она рассказала всему миру историю своего рыцарства, знающие глаза Тириона как раз не спускали с нее взгляда. В конце концов она рассказала историю о том, как Джейме получил свое ненавистное прозвище, и которой, как она знала, он никогда не делился ни с кем публично. И его по-прежнему не было рядом, чтобы остановить ее. В конце концов, он был мертв. — Я знаю, что вы делаете, сир Бриенна, — сказал ей Тирион после ее выступления в суде, как только потрясенный шепот в зале стих. — М-м? — Бриенна вопросительно взглянула на него. — Ты делаешь из него героя. — Но он и есть герой... — ответила она, подчеркнув именно настоящее время в своих словах. Тирион поднял брови, когда заметил: — Конечно, он идиот, но, безусловно, герой. — Ты действительно думал, что я не смогу узнать его? — спросила Бриенна. Тирион снова усмехнулся. — О, нет, я знал, что ты это сделаешь. Но понимаешь, Джейме попросил меня не позволять тебе увидеть тело, чтобы избавить от боли. Но я знал, что ты поймешь нашу хитрость, как только увидишь его, и не знал, насколько ты зла и не сдашь ли нас королеве. — С Безупречными, которые все еще пытались его убить? Конечно, я не собиралась ничего говорить. — Значит, теперь ты реабилитируешь его в глазах всего королевства только лишь потому, что простила его? — с надеждой в голосе поинтересовался Тирион. Бриенна знала, что он скучает по брату почти так же сильно, как и она. Казалось невероятным, насколько она могла скучать по человеку, с которым провела всего лишь несколько недель, по сравнению с оставшейся частью жизни без него. Но она скучала. Действительно скучала. — Пока нет, я все еще хочу до конца понять все, что он и в самом деле сказал и сделал. — Ну, сир Бриенна, когда вы решите, что окончательно простили его, спросите у сира Давоса о его друге Салладоре Саане, он поможет вам найти нашего идиота. Это и было именно тем, что Бриенна сделала в первую же очередь, когда королева перестала нуждаться в ней и отпустила на Тарт, чтобы по просьбе отца вернуться домой и стать, наконец, Ивенстар. Бриенна поговорила и с сиром Давосом, который стал следущей Десницей, и узнала, как связаться с Салладором Сааном. И вот, теперь он здесь, и обнадеженная Бриенна планирует вскоре увидеть Джейме Ланнистера. Впервые за долгие годы. — Я только что видел его в замке, сир, — взбудораженно сообщает ей Под, выходя из двери во двор. — Кого? Салладора Саана? — удивляется она. Конечно, Бриенна пригласила его на свой остров, но он слишком смел, чтобы войти в замок вот так вот запросто. — Да нет же. Сира Джейме, — неодобрительно отвечает он. Подрик всегда был верен Бриенне и находился с ней и в слезах, и в горе, и в гневе. Теперь Джейме будет труднее завоевать прощение Пода, чем ее собственное. Бриенна чувствует, как у нее сжимается живот, а рот просто пересыхает. Она не готова; она пригласила Салладора Саана на свой остров в надежде, что он скажет ей, куда же отвез Джейме после того, как увез того из Королевской Гавани, а потом бы она использовала все ресурсы, свои и Тириона, чтобы выследить его. Тот факт, что Джейме все это время оставался с контрабандистами и теперь находится на ее острове, в ее замке, достаточно близко, чтобы она могла снова увидеть его, никак не приходит Бриенне в голову. — Ты уверен, Под? — с надеждой спрашивает она, и ненавидит эту надежду. — Я слышал его голос, он разговаривал со скоморохами, только что вошедшими в замок. Он спрашивал о чем-то скомороха, играющего Цареубийцу. — Да, это точно он... — тут же проноситься у нее в голове. — Никто другой в Семи Королевствах не произнесет это имя, если есть шанс не слышать его. Она выбегает во двор, но не находит Джейме. Бродячие актеры во дворе устраивают сцену для завтрашнего спектакля, исполнители главных ролей уже одеты в сценические костюмы Льва и Девы. По крайней мере, на этот раз актриса такая же высокая, как Лев, но гораздо красивее самой Бриенны. Та поворачивается и спрашивает охранников, но сегодня слишком много людей входит и выходит из замка, и она понимает, что, по-видимому, он уже ушел. Она заходит внутрь и возвращается к своим обязанностям, у нее слишком много дел да еще и церемония, чтобы подготовиться к ней. В ту ночь она снова видит о нем сны, они вдвоем на Тарте, прогуливаются по ее любимой бухте, перед ними бегает маленькая девочка и плещется у самой воды. Бриенна просыпается утром с острым чувством тоски и остается в постели дольше, чем обычно, просто думая о Джейме. Конечно, Бриенна простила его, она сделала это уже давным-давно после того, как смирилась с идеей никогда больше не увидеть его. Она знает, что Джейме собирается держаться от нее подальше, знает, что даже если она простит его, он не простит себя сам и не верит, что заслуживает этого. Однако, не Джейме теперь решать, заслуживает ли он ее прощения. Умная женщина пошла бы дальше и нашла бы кого-нибудь еще, или ей так показалось. Бриенна и теперь знает, чего она стоит, она получила предложения о браке от нескольких лордов. Даже несмотря на то, что она опустошена, брак с Десницей Королевы и будущей Ивенстар — все-таки хорошая перспектива для амбициозных рыцарей и лордов, которым все равно, что она больше не девственна. Но ее уже любили, и вряд ли она примет в свою жизнь кого-то еще, хотя надежда получить это снова, конечно, остается до сих пор. Она не примет человека, согласного жениться на ней для того, чтобы у него появилась власть или титул, глядящего на нее, как на самую замечательную вещь в мире. Она ни за что не примет человека, выполняющего свой долг в ночной темноте, чтобы зачать наследников, когда ее уже заставляли кричать от удовольствия, и несколько раз за ночь, как будто Джейме не мог насытиться ею. Она уже не примет человека, который думает, что он может приказывать ей, когда они поженятся, тогда как Джейме сам и вложил в ее руку бесценный меч и спросил, может ли он служить под ее началом. Она больше могла бы не доверять своим воспоминаниям о времени, проведенном с ним и испорченным их расставанием, если бы не Тирион и Санса, а самое удивительное Бран, который убедил ее, что глаза не обманывают Бриенну. Джейме действительно любил ее. Если у нее и были какие-то сомнения, он все еще может просто любить ее и должен успокоиться, придя в замок, где рискует признанием. В конце концов, он все еще был редким идиотом. * * * Спустя два дня после церемонии она разыскивает Салладора Саана в гавани. Для нее это были самые долгие дни. Бриенна выполняла свои обязанности и старалась максимально насладиться праздником, но сердце ее в этом не участвовало. Она пировала и наблюдала, как скоморохи разыгрывают одну из самых важных ночей в ее жизни, словно это была одна из легенд эпохи героев, а не то, что случилось с ней всего два года назад. Она говорила и смеялась со своим отцом, Подом и сиром Годвином, а также со многими другими людьми с Тарта, присутствовавшими на вечеринке, и все же Бриенна могла чувствовать присутствие Джейме на острове, теперь она знала, что он где-то рядом, и кожа словно бы зудела от воспоминаний о нем. На второй день после вечеринки она, наконец, спускается в порт и спрашивает, где найти корабль контрабандистов. Его легко отыскать, Саан оставил инструкции портовым мастерам, где они остановились и какой из кораблей принадлежит именно ему, зная, что Салладору, вероятно, очень любопытно, почему же его пригласили в Тарт. Бриенна отправляет Пода в гостиницу, где остановился Джейме, и идет прямо к его кораблю. Это корабль контрабандистов, созданный для скрытности и обладающий недюжинной скоростью, достаточно широкий и глубокий, чтобы в нем оказалось достаточно места для груза, и при этом прекрасно ухоженный. Салладор Саан — хороший человек, сказал ей сир Давос, и он всегда защищает свою команду и свой корабль. — Леди Ивенстар, — говорит Салладор, вежливо кланяясь ей, когда Бриенна наконец-то добирается до корабля. — Мне сказали, что вы ждете меня здесь. — Салладор Саан, — она приветствует его с улыбкой. — Сир Давос с любовью говорил о вас. Тот жестом велит ей следовать за собой на корабль, и Бриенна делает это, с любопытством оглядываясь. Вокруг них никого нет, кроме того, даже охрана остается на скамье после ее жеста. — А где ваша команда? — Они где-то в городе наслаждаются свободным временем, к сожалению, я сократил их пребывание в Пентосе, как только получил от вас ворона, — он целенаправленно прогуливается по нижней палубе, и подозрительная Бриенна не может удержаться от постукивания по ноге своим мечом. — Я думаю, что на корабле только Джей Крюк, я слышал, что он вернулся на корабль этим утром после того, как слишком долго баловался спиртным в течение последних двух дней. "Черт! Все-таки зацепил Джея". А Бриенна чувствует, как губы изгибаются в улыбке. Салладор Саан не дурак, и он прекрасно знает, кто был у него в команде все это время, и кого же ищет Бриенна. — Я был очень удивлен, получив ваше приглашение, но я всегда любил Тарт, и любой друг сира Давоса — мой друг. — Хотела связаться с вами раньше, но для меня это было очень напряженное время. Только когда я ушла в отставку как Десница, чтобы занять пост Ивенстар, у меня появилось время, чтобы поговорить с сиром Давосом и получить от него необходимую мне информацию, — искренне признается она. — Мой друг Давос, и что же он сказал вам, что я получил приглашение на Тарт? — они останавливаются прямо перед дверью, и она понимает, что Джейме находится за нею. Салладор смотрит на нее с выражением удовольствия, явно написанным на лице, и Бриенна кивает ему, чтобы тут же открыть ее. От неясного трепета голова сразу же начинает кружиться. И вот дверь открыта, а Джейме стоит возле одной из кроватей и смотрит на нее широко раскрытыми и испуганными глазами. За последние два года он постарел, в его волосах уже смешались серебристые и бледно-золотые пряди, которые мягко завиваются на шее. Борода его теперь в основном серебристая, аккуратно подстриженная, а лицо выровненно загаром. Смешливые морщинки окружают рот и уголки глаз, по-прежнему остающиеся такими же зелеными. Он по-прежнему самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела. — Он сообщил, что у вас есть что-то, что принадлежит мне, что-то, что я когда-то, два года назад потеряла в Королевской Гавани. И теперь я хочу это вернуть. — Бриенна, — задыхаясь, выдыхает он. И Бриенна рассеяно отмечает, что дверь за ней закрывается, они остаются в каюте одни, но она ничего не может сделать, как только смотреть и смотреть на него. Сначала ей даже не верится, что это он, ведь прошло два года с тех пор, как он оставил ее в зимнем дворе Винтерфелла, и они уже абсолютно другие люди. И все же сейчас он снова смотрит на нее с таким выражением, будто она самая красивая женщина в мире. Она делает шаг в его направлении, и Джейме невольно присаживается на кровать. Прежде чем он что-то понимает, ее руки двигаются сами по себе, чтобы обхватить его щеки в бессознательном повторяющемся движении той ночи в Винтерфелле. — Я готова убить тебя прямо сейчас, Джейме Ланнистер, — шепчет она, прижимает свой лоб к его, весь мир Бриенны сводится к зеленому цвету его глаз, и дыхание их невольно смешивается. Они не касаются друг друга, за исключением ее ладоней на его лице, и они даже не целуются, хотя она и сильно хотела поцеловать его за последние два года. Они просто смотрят друг на друга и делятся дыханием, и если по его лицу текут слезы и извинения смешиваются с его дыханием, все равно никто ничего не говорит. * * * — Я знала уже давно... — они по-прежнему сидят на его койке, близко, но больше не дотрагиваются друг до друга. Бриенна сама отталкивает Джейме, чтобы они могли говорить. О том, чтобы коснуться, не может быть речи, хотя оба и жаждут этого прикосновения, но не может быть никакого касания, пока они не поговорят, теперь слишком много различий царит между ними. — С тех пор как мы прибыли в Королевскую Гавань, и я увидела тело, которое твой брат пытался представить твоим, я ни минуты не верила в это. — Я не хотел, чтобы ты его видела, — признается Джейме, глядя на свои руки. Он не отводил глаз от них с того момента, как Бриенна убрала ладони от его лица, и как можно дальше отодвинулась от него. — Ты знал, что я тебя узнаю. — Нет, я просто не хотел больше причинять тебе боль. — Не хотел меня обидеть еще больше? — недоверчиво спрашивает она, глядя на него. — Но я оплакивала тебя. Ты хоть представляешь, каково это — оплакивать человека, который только что разбил тебе сердце? Джейме вздрагивает, как от удара, и Бриенна хочет взять его за руку и поддержать его, но понимает, что не сможет это сделать. Не сейчас. И не так. Ему нужно понять, что же он наделал, даже если она уже и простила его за это. Но он должен хоть что-то понять. — Ты обидел меня, когда ушел, я никогда не плакала перед мужчиной, так как была еще молоденькой девушкой, но рыдала, чтобы ты остался. А тебе было все равно. Потом же мы вообще получили известие о твоей смерти, и я плакала из-за тебя снова. — Я заботился о тебе. Заботился... — протестует он. — Но это не помешало тебе оставить меня умирать. — Прости меня... — несчастно говорит он, — я пытался остаться с тобой, я пытался освободиться от нее, но так и не смог. — Я знаю, — Бриенна смягчается, и Джейме видит это. — Твой брат многое сказал мне. Они молча смотрят друг на друга, и Джейме делает неудачный жест рукой, словно хочет обнять ее, но останавливается и оставляет в покое. — Мне нужно знать одну вещь, — наконец произносит Бриенна. — Что угодно... — Ты все еще слышишь ее голос в своей голове? — она спрашивает это, потому что могла бы простить его и, возможно, даже любить, но не делить его с призраком. — Нет, — говорит Джейме и вспыхивает. — Это уже не голос Серсеи. Теперь, собираясь сделать что-то глупое, я слышу только твой. Бриенне очень хочется поцеловать его, но она по-прежнему не двигается. — Ты был вчера в замке, я знаю, — говорит она, как только между ними воцаряется неловкое молчание, и его румянец Джейме становится гуще. — Был ли мой голос молчащим, что не предупредил тебя, насколько это глупо? — Мне нужно было увидеть тебя. Я знаю, ты не веришь мне, и права, что не веришь, но... я любил тебя. И люблю до сих пор. Уход от тебя стал одним из самых трудных решений, которые мне приходилось принимать. Но это было бы несправедливо. Остаться с тобой, когда часть меня все еще принадлежала Серсее. — Было бы несправедливо привязывать тебя, полагая, что тебе этого недостаточно, — Бриенна не пытается причинить ему боль, но в ней до сих пор кипит злость, и если они надеются на будущее, ей нужно от этого избавиться. — Ты ушел, и я знаю почему, потому что я не была красива и женствененна, как другие женщины, я знаю, что это потому, что никто не мог меня любить, большую звериную самку, которой я была. Ты ушел, и я не смогла тебя остановить. — Ты прекрасна, для меня ты самая красивая. Она продолжает свои протесты. — А потом ты умер, и если бы все пошло так, как ты хотел, ты бы действительно был мертв. — Почему тогда ты не рассказала об этом всем? Зачем хранить мою тайну, когда ты знала о ней? — Потому что я любила тебя. Точней, люблю... — его глаза с надеждой смотрят на нее. — Я не собиралась позволить Безупречным или кому-то еще убить тебя, не после того, как твой брат открыл мне глаза на то, кого ты действительно не любил. — Мой брат всегда был слишком умен для своего же блага, — говорит он с легкой задумчивой улыбкой. — Что теперь? Теперь, когда ты все знаешь, что произойдет дальше? Ты просто хочешь покончить с этим всем? Как будто она не сказала ему только что, что все еще любит его. — Нет, я по-прежнему хочу тебя. Я все еще злюсь на тебя, Джейме Ланнистер, но все еще хочу тебя в своей жизни, если, конечно, ты этого тоже хочешь. Он вздрагивает. — Конечно хочу, — начинает он, наклоняясь к ней, словно нуждается в близости. — Я хочу этого больше всего на свете. Ты не представляешь, как сильно я скучал по тебе в последние годы, как сильно ненавидел себя за то, что причиняю тебе боль и оставил тебя. Но я не могу, — Бриенна чувствует, как сердце останавливается в груди. "Он только что сказал, что любит меня, он не может отказаться от меня сейчас". — Я больше не могу быть Джейме Ланнистером. Этот человек умер под Красным замком, и хорошо, что он сделал это, все-таки он был далеко не лучшим человеком. Бриенна выдыхает с облегчением. — Он пытался быть хорошим, хотя ему никогда не бывало легко, — в тот момент, когда она снова становится открытой, ей требуется больше смелости, чем думала, хотя и надо было произнести всего несколько слов. — Тебе не обязательно быть этим человеком, Джейме, если ты не хочешь. Будь Джеем Крюком, — произносит она, глядя на заостренный крючок правой руки. — Будь никем или будь лордом Тарта, если хочешь. — Лордом Тарта? — шокированным шепотом повторяет он. — Ты не можешь иметь в виду это. — Однако я имею, — и она понимает, что действительно верит в предложенное. — Я хочу этого больше всего на свете... — он улыбается Бриенне впервые открыто с тех пор, как покинул Винтерфелл. Впервые понимая, что тяжкий вес, носимый ею в душе, наконец-то снят. — Пожалуйста, скажи мне, что я могу снова поцеловать тебя сейчас, — умоляет он и, прежде чем она заканчивает кивать, целует ее, нежно, нежно, словно она драгоценна и хрупка, едва касающимися губами, а рука судорожно вплетается в ее волосы. Она издает тихий протестующий звук и отвечает ему, а затем вся мягкость исчезает, поцелуй превращается в голодный и пожирающий, губы, языки и зубы сливаются воедино. Они целуются и целуются целую вечность, пока Бриенне не хочется сорвать с них одежду, чтобы они могли касаться кожей кожи, хочется почувствовать его вкус повсюду и везде почувствовать его руки и губы. С невероятным усилием она отталкивает его. Оба тяжело дышат, глаза у них дикие, а губы совершенно опухшие. — Нам надо остановиться, — с усилием говорит Бриенна. Она встает с кровати, чтобы не дать искушению снова поглотить себя. — Нам нужно еще кое о чем поговорить, но сначала надо добраться до Ивенфолл-холла, а там тебе придется познакомиться с моим отцом, особенно если ты собираешься стать лордом Тарта. Он встает и следует за ней из каюты в порт, даже не оглядываясь на корабль, который был его домом в течение последних двух лет. — Как повелит моя леди Ивенстар.