***
Математики много не бывает, сказала нам наблюдатель за Олимпиадой и, сразу после почти трёх часов сидения на жопе, она выставила нас назад на уроки, по моему расписанию среди которых следующей шла алгебра. И вот, сидя на своём лЮбИмОм уроке, я скучающе вывел ответ на задачу в тетради и откинулся на стуле, ожидая когда одноклассница раздуплится у доски и выдаст уже хоть что-нибудь. И в полнейшей тишине на моем столе задребезжал от вибрации телефон. Первая мысль — «мама» подняла на затылке волосы, и я схватил телефон, предварительно звучно долбанув коленкой по ножке стола. Извинившись перед учителем, я тыкнул на иконку входящие сообщения и едва повторно не ебанулся об стол, но уже головой: Попов Арсений (12:15): Такая скучная тема, может, отпросимся в туалет? Я даже обернулся на него, вывалив глаза из орбит, но Арсений, не поднимая головы, ковырял свой смартфон, когда как Воля, не без интереса, следил за каждым моим движением. Встретившись с ним взглядом, я поспешил отвернуться и открыл диалог с одноклассником:Вы (12:17): Зачем?
И ответ не заставил себя долго ждать: Попов Арсений (12:18): Хочу твои сладкие губки на своём большом члене В смысле каком??????Он ебанулся, совсем уже ебанулся.
Антон довольствовался малым нисколько не кривя душой и говорил ну нафига мне большойВы (12:20): Ты адресатом ошибся?
Попов Арсений (12:21): Нет, все верно После твоих слов утром не могу отделаться от фантазии, как кончаю тебе на лицо Табун необоснованных мурашек снова прошелся по загривку. Нахуя он это пишет? На что он вообще рассчитывает? Что я такой — ой да, давай? ЭТО БЫЛА ШУТКА, АЛО БЛЯТЬ!Вы (12:24): Отъебись, Попов.
Фыркнув и засунув телефон подальше в карман, я, насупившись, скрестил на груди руки и, наконец, под громкую трель звонка услышал «Садись, Маша, три». Смс Попова не давали мне нормально мыслить о каких-то отвлеченных вещах всю перемену, а, вернее, ее начало, пока учитель не вышла из кабинета, и голос моего любимого одноклассника не разрезал общий гул: — Девушки, вы не могли помочь нашему Антошке научиться ровно наносить косметику на лицо? А то у него, очевидно, не получается, а попросить помощи принцесса стесняется. Ясно. Кто бы сомневался, что он так легко пропустит мои попытки в бьюти-хуюти, не распиздев об этом всем? Женские смешки и, на удивление, молчаливые шестерки Попова только распаляли парня: — Слушай, Шастун, ты не обижайся, но если ты хочешь привлечь внимание самца, придётся постараться. Может, на Новый год скинемся всем классом на уроки макияжа да подарим тебе, что скажешь? Я не реагировал и не оборачивался, ограничивая себя попытками рассмотреть собственный мозг, пока самопроизвольно закатывались глаза. — Ты же понимаешь, что такую красавицу и ебать-то никто не станет. А сам-то че ебешь? Педик. — Знаешь, Арсений, — не выдержал я, откинув голову и бросив на него уставший взгляд, — согласно исследованиям великого дядюшки Фрейда, твои постоянные разговоры и намеки о сексе говорят не о том, какой ты охуенный любовник, а о твоей неудовлетворенности. — Ну так удовлетвори меня, — легко парировал Попов, гаденько ухмыляясь. Но я же уже был на взводе: — Что это вдруг, Графа потянуло на отбросы? Он, очевидно, опешил от моей дерзости, но, сука-собака, а чего он от меня ожидал? Что я брошусь сосать ему при всем честном народе? Я и без публики-то не то, чтобы побежал, но так — тем более. Арсений, тем временем, уже напрягся, скалясь в ответ: — Люблю эксперименты. — Я заметил. — Хочешь, чтобы я помог тебе заткнуться? — Не я начал этот разговор, — отрезал я и вернулся в своё изначальное положение. Попов же звучно послал меня на хуй и на этом отстал. Неужели и впрямь, обиделся?***
Я шёл по городу один Высокий русый господин И думал как бы покурить без посторонних Но с разницей, что штаны я для этого не снимал, и жопу мне (слава Исусу) никто не мял. Ведь Арсений остался готовиться к очередным спортивным соревнованиям, фить-ха. Но мысль о том, что пора сменить место для курения, меня все-таки посетила и очень вовремя — прям в момент, как в мое уединение, разве что не с пинка, залетел мой дружбан — Пашка Воля. — Ну, чего тебе опять от меня надо? — не выдержал я, устало осматривая его надменное жевало. — Начинаю уже думать, что ты не в Попова втрескался, а в меня. — Удивительно, столько раз тебя ставили на место, а ты все никак не успокоишься. — Это принцип неваляшки. — Продолжаешь дерзить, да? — хмыкнул парень, подходя ко мне вплотную так, что я успел подъебать самого себя на тему «как эта мелюзга смогла меня отпиздить, ещё и в одиночку?», — сначала ведь действительно подозревал тебя в связи с Графом, но сегодня полностью убедился в обратном. — Тебе платочек подать, или ты не плачешь над бразильскими сериалами? Уровень борзометра — Антон Шастун. — Ты язычок-то свой прикусил бы лучше, знаешь же, чем может закончиться этот разговор. — Но увы, он так не закончится, — толкнул я грудью Волю. — Оставь уже меня в покое, я не виноват в том, что в твоей голове происходит какая-то тараканья оргия. Воля не выдержал. Он схватил меня за грудки, притягивая к себе и шипя в лицо: — Как хочешь, синяк обновить или для симметрии поставить новый? — Давай позвоним Арсению и у него и спросим, — заиграл я бровями. — Сам наберёшь или лучше я? И, не блефуя, я выудил из кармана мобильный телефон. — С чего ты взял, что Арсению есть до тебя дело? — Просто знаю, — я резко оттолкнул его от себя, чувствуя в груди горящий костёр уверенности, — знаю, что если ты тронешь меня хоть пальцем за его спиной, — да, именно так. Вы бы видели, как Волино лицо косоебило от моего такого выебона, — на тебе повторят всю твою же работу, поэтому, будь добр, избавь себя от лишних пиздостраданий, а меня от своего общества. Как я хорош, я чертовски хорош. Вздернуть голову, кинуть сигарету прямо под его начищенные до зеркального блеска ботинки и красиво уйти в закат. Впервые, сука уйти без синяков.