Химия страсти

— Догоня-я-яй! — верещала шатенка, носясь по дому, едва ли не снося всё на своём пути. — А вот поймай меня! В этом огромном двухэтажном доме можно было повеселиться на славу. Вбежав по крутой лестнице, она звонко хохоча, оказалась сначала в небольшом, но просторном коридоре. Глаза заметались по разным просторным комнатам, все они выглядели огромными и невероятно роскошными. Но выбор всё же пал на помещение с просторным застеклённым балконом. Эта часть дома словно была слегка выдвинута и поэтому казалась больше остальных. Мелани, заворожённая открывшимся ей видом, легонько толкнула стеклянную дверцу, оказываясь снаружи. Нагретые солнечными лучами половицы приятно грели ноги, а лёгкий ветерок играл в её волосами. Перед глазами распростёрлось глубокое тёмно-синее озеро, в котором плескались рыбки. К этому озеру вела выложенная из камня широкая тропинка, неподалёку стояла красивая беседка, рядом находился маленький фонтанчик. Всё это место создавало такую мягкую, непринуждённую атмосферу, что девушка не заметила, как расслабилась и ощутила накатившую внезапно сонливость. Ей захотелось остаться здесь навсегда. — Я тебя догнал, — горячий шёпот коснулся мочки уха. Всё тело отозвалось жгучим желанием оказаться непозволительно близко и Мелани позволила себе оказаться в его обжигающих руках. — Я просто поддалась тебе, — надула щёки та, когда её просто усадили на перила. Она представляла себе иное продолжение. — Так что поправь свою корону! — Зачем? Она идеально сидит. — Не-ет! Вот, смотри, она у тебя съехала! — шатенка щёлкнула пальцем по лбу Люца и ехидно усмехнулась. Ей нравилось издеваться над ним и ощущать полную безнаказанность. Ранее за собой она такого не замечала, видимо подхватила странную привычку у Гавриила. — А где твой брат? — Какой из? — Люцифер был немало удивлён таким вопросом. — Ну-у-у… Гаврик. Но и про Бальта было бы интересно узнать. Внутри Дьявола вспыхнул очаг ревности. Зачем Мелани сейчас вспомнила об этой сладкой парочке? Сжав руками железную оградку, на которой сидела его Неудача, блондин пытался придушить проснувшуюся злость. Ему не хотелось всё испортить, ведь всё так хорошо шло. — Хочешь есть? — заметив изменения во взгляде голубых глаз, шатенка сразу же перевела тему, спрыгивая со своего места и уходя обратно в дом. — А может, ты бы хотел чего-нибудь особенного? — лукаво усмехнувшись, Мел поманила мужчину за собой, но сама при этом продолжала удаляться, продолжая игру в догонялки. — Опять играем в кошки-мышки? — Люцифер усмехнулся, позволяя собой немного манипулировать. Он находил это забавным. Не каждый день позволяешь играть собой. За столько лет, даже веков, никому не получалось настолько заполучить его доверия, даже Лили с её интригами и пошлыми шутками. Но той был нужен статус и место рядом с ним, но вот загвоздка: она не была нужна ему. По крайней мере, как королева. Как игрушка для развлечений — ещё как! Но с Мелани было всё иначе, словно с её появлением перевернулся весь его мир. И он был этому рад. — Разве тебе не нравится? — она запрыгнула ему на спину, обвивая его ногами и, хватаясь руками за плечи. Теперь её сладкий шёпот обжигал его ухо, заставляя тело покрываться мурашками. Внутри всё резко сжалось, сворачиваясь в один большой тугой узел. — Я думала, тебе весело. Хмыкнув, блондин перебросил девушку через плечо, заваливая её на кровать и наваливаясь сверху, придавливая всем своим весом. Затрепыхавшаяся Мелани такого явно не оценила. — Ты тяжёлый! Встань! Встань, сказала! — А если я не хочу? — Тогда я стану расплюснутой лужицей. — И как ты себе это представляешь? — Ну-у-у… Тебе явно станет мокро. С минуту они смотрели друг на друга перед тем, как на весь дом раздался их громкий смех, который потонул в горячем и страстном поцелуе. Мелани хоть и отдала первенство Дьяволу, но с удовольствием покусывала губы, ощущая привкус чужой крови у себя во рту. Она ощущала, как его пальцы путались в её волосах и как тот тянул за пряди, но боли эти движения не вызывали. Шаря по его спине руками, шатенка лишь сейчас осознала насколько она была широкой и твёрдой. Под пальцами перекатывались мышцы и это вызывало внутри неё сильное восхищение. Такой сильный. И сейчас она полностью в его руках, объятиях, власти… Ей хотелось быть с ним, остаться навсегда в этом маленьком рае, чтобы никто более их никогда не нашёл. — А давай… не будем торопить события? — оборвав поцелуй, Мелани прикоснулась к его раскрасневшимся губам подушечками пальцем. Она видела в голубых глазах толику разочарования, перекрывшее яркое желание. Ей хотелось бы… но не сейчас. — Ладно, — Люц бухнулся на неё, вновь придавив своим немаленьким весом. Он слышал, как шатенка хихикая, просила о помощи и даже попыталась выползти из-под него, но Люц обвил её талию руками, утыкаясь лицом в её животик. Даже так, ему было приятно просто быть рядом с ней. — Есть хочу. — Я тебе уже битый час предлагаю! — Но ты приготовишь потом. — Э? Почему потом?! Я хочу сейчас! — А я потом. Выдохнув, Мелани подложила под голову подушку и зарылась пальцами в его мягкие платиновые волосы. «Словно большой кот», — подумалось ей и от этих губы растянулись в улыбке. Даже с Джейком она не ощущала себя настолько защищённой, настолько в нужном и правильном месте, как сейчас с ним. Как говорится: любовь зла — полюбишь даже Дьявола. Но если Дьявола, то только такого.

***

Отправляясь на вскрытие, Энджи отъехала от места происшествия. Она только посильнее вжала в пол педаль газа, как стоящая на обочине машина инспектора Новицки призывно ей посигналила. Высокий сухопарый мужчина подошёл к её окну. — Можно попросить Вас? Как оказалось, Новицки не стал брать шофера, а велел сесть за руль Энджи. Та прекрасно понимала, что это значит: инспектор намеревался откровенно с ней поговорить. Знала она и то, что старший инспектор прямолинеен и не любит двусмысленности и недосказанности. Он смотрел прямо перед собой, сидя на переднем пассажирском сиденье и выпрямив спину, будто испытывал боль или был чем-то озабочен. Полностью чёрные волосы идеально уложены, тёмные глаза неподвижны. На его губах застыло выражение недовольства, брови были сдвинуты, лоб наморщен. Это хмурое молчание, насколько могла судить Мур, было для него обычным. Она передвинула рычаг коробки передач, при этом её юбка слегка задралась над левым коленом, приоткрыв бедро. Большинство мужчин в таких случаях стали бы — она знала это по опыту — украдкой поглядывать на нее. Большинство, но не Новицки. Да и не в нынешней ситуации, когда живот покоился на всё тех же коленях. Если он что-то и видел, то видел совершенно не так, как другие знакомые ей мужчины. Начала разговора, как ни странно, она не уловила. Ей пришлось резко остановить машину у какого-то светофора, и визг тормозов почти полностью заглушил слова Новицки: — Я хочу, чтобы у вас не возникало сомнений: я знаю о вас всё. Он сидел, по-прежнему уставившись прямо перед собой, как будто разглядывал собаку, которая, подняв лапу, пристроилась у фонарного столба. Её хозяин беспокойно озирался по сторонам, справедливо опасаясь, что кто-нибудь заметит, как он потакает непотребным собачьим привычкам, и ему придется раскошелиться на полтысячи фунтов. Мур быстро оглянулась на инспектора, потом снова посмотрела на светофор и только после этого произнесла: — Сэр? Новицки перевел взгляд на её профиль. Если он и отдавал себе отчёт в том, что этот профиль красив, он никак не показал этого. — Я сказал, что знаю о вас все, доктор. Зажегся зелёный, и она ответила, только когда перешла на третью скорость: — Боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду, сэр. — Ну конечно. Не понимаете? Мур не могла оторвать взгляд от зеркала заднего вида, поскольку именно в этот момент какому-то идиоту вздумалось их обгонять. Возможно, поэтому ничего не ответила. Новицки продолжил: — Мне говорили, что вы потаскуха, доктор, что вы сделали карьеру через постель и что именно постель не единожды спасала вас от неприятностей. Ни один мускул не дрогнул на лице Энджи, пока она слушала эти слова. Идиот позади них свернул в сторону, но теперь ей нужно было перестроиться в правый ряд — два трейлера никак не позволяли ей проскочить между ними. — И вы этому верите, не так ли? Новицки надоело любоваться профилем Мур, и он вновь уперся взглядом в лобовое стекло. — У меня есть все основания полагать, что вы всем порядком надоели на своем прежнем месте. Там была какая-то грязная история, связанная с судебным заседанием, где вы без труда уличили полицейского в ошибке, и начальство захотело сплавить вас куда подальше. К несчастью, этим «куда подальше» оказался я. Наконец ей удалось протиснуться между двумя неразлучными трейлерами, за что их водители обложили её отборной бранью, одновременно неистово мигая фарами. — В официальных документах нет ничего, что говорило бы о противозаконности моих слов. Полицейский забил насмерть человека. Да, тот бы преступником. Этого я не отрицала. Но я обязана была подтвердить суду результаты вскрытия, — возразила она. Ответ Мур показался Новицки забавным. — И все мы, как один, верим официальным документам, верно, доктор? Она была вынуждена притормозить, ожидая, когда появится возможность повернуть направо, и это едва не довело водителя ехавшего за ними грузовика до апоплексического удара. Энджи же воспользовалась остановкой, чтобы взглянуть инспектору в лицо, хотя тот и продолжал сидеть, не поворачивая головы. — Я слышала, старший инспектор, что вы законченный гад. Но я готова была сделать для вас скидку и усомниться в общественном мнении, сэр. В салоне воцарилось молчание, но лишь до тех пор, пока Энджи не удалось-таки проскочить в крайний ряд. Когда у нее это получилось, Новицки ответил: — У вас верные сведения, доктор. Я и есть законченный гад. За три года, которые Мур проработала под началом Новицки, у неё ни разу не возникло повода упрекнуть старшего инспектора во лжи. Но не было и каких-либо признаков потепления в его жестком замороженном взгляде, которым он её встретил с самого начала. Что скрывалось за этим взглядом? Мур когда-то давно провела несколько часов, расспрашивая своих коллег о том, что представляет собой их шеф. Она узнала, что Новицки состоит в стабильном, хотя и неофициальном, браке, — и ничего больше. Старший инспектор держался отчужденно и холодно со всеми — с начальниками, с равными по должности, с подчиненными. Ей намекнули, что с ней он почему-то особенно холоден, но по какой причине, никто объяснить не мог. Или не хотел. Мур сделала для себя определенные выводы и старалась держаться замкнуто. А теперь это. Что ж, по крайней мере она получила ответы на некоторые вопросы. — Не всё, что говорят обо мне, правда. Его ответ прозвучал совершенно безразлично: — Ну и?.. Что же правда, а что вранье? Сейчас они огибали больницу по периметру, направляясь через задний двор ко въезду в морг. Мур собралась было отрицать высказанные Новицки обвинения в её адрес, но, подумав, решила, что делать этого не стоит. Этот тип поверит только в то, во что хочет верить. Она подумала, что если и возможно изменить его отношение к ней, то уж никак не словами, и ограничилась лишь одним замечанием: — Прежде всего я очень хороший судмедэксперт. Она свернула налево, в огороженную часть двора, куда подъезжали катафалки, и остановила машину у самых дверей морга. Выходя из автомобиля, Новицки коротко бросил: — Докажите это, доктор, или вообще положение может этому как-то помешать? Энджи нахмурила брови, едва поспевая за инспектором. — Какое к этому имеет отношение моё положение? Неожиданно, лицо Новицки исказила улыбка. Совсем лёгкая, но она в красках передавала мнение её носителя о Энджи. — Непосредственное, доктор. Вы хоть примерно догадываетесь, кто отец? — Что значит «хоть примерно» и «догадываюсь»? Я на миллион процентов уверена от кого ношу ребёнка. Не припомните агентов ФБР? — Может, вы имеете в виду Винчестеров, доктор? — голос прозвучал с насмешкой. — Что?.. — Удивлены? Зря. Мы с их отцом отлично охотились в свои годы. Но порода пошла паршивая. Он паршивой суки — паршивые щенки. Кэмпбеллы те ещё мерзавцы. Были. — Это опять-таки не имеет никакого отношения ко мне, — настаивала на своём девушка. — Ладно. Хорошо. Тогда ответь: от Дина или Сэма? — он хмыкнул. — Можешь не отвечать. Сам знаю, что от Дина. Сэмми бы так тебя не бросил. Но Дин… Хочешь расскажу тебе кое-что интересное?