Бумеранг

Её трезвый взгляд одновременно ударял по всем жизненно важным органам. Лифт поехал, а лучше бы упал прямо в шахту, разбивая — разламывая меня на куски. — Простите… — прошептал, отводя глаза. Оля промолчала. Как только двери открылись, мы вылетели, как запущенные в небо бумеранги — в разные стороны, которые в какой-то точке обязательно должны пересечься, упав на землю от столкновения. Не находил себе места. Не смог просидеть в баре и часа — поднялся обратно в номер. Перед глазами её губы, но не в качестве желания, а в качестве боли. Стало стыдно заходить, но я переборол внутреннюю преграду. В комнатах не горели лампочки — лунный свет неявно пробивался сквозь окна. Здесь её не было — более того, заправленная кровать говорила о том, что здесь её и не будет. Нажал на выключатель, яркая люстра ослепила уставшие глаза. На тумбе записка. Знал, что там написано — знал, но не хотел читать. Взял белый клочок в руки, сжав в ладони. Разжал ладонь. Положил бумажку на место, отойдя. Секунда. Решился. Глаза забегали по ровному почерку: «Я уехала домой. Мне нужно время, чтобы подумать. Увидимся в Москве.» Сука. Ударил по столу, бросил сжатый листок на пол, закрыл глаза. Играть по её правилам больше не хотелось — бегать за ней не было в моих планах. Шагами изучая комнату, с каждой новой мыслью понимал, что схожу с ума. Понимал, что теряю контроль. Зверею. Ненавижу её. Умираю без неё. Теперь, когда она уехала, перед глазами больше не появлялись чужие женские губы. Эти мысли растворились. Исчезли. Стерлись в пыль, но только пыль оседает. Несколько дней без неё в первую секунду показались приговором, во вторую — наградой, в третью — пустотой. Решил не звонить и не писать — она поступала так же. Оля, избегая встреч со мной, чаще начала проводить время с Сергеем, решая все вопросы через него. Наши с ней мимолетные взгляды не были чем-то преступным, но и похвалить за них было сложно. Оставшиеся дни я провел в пустоте и одиночестве, о котором, казалось, давно мечтал.

***

Я приехал домой через день. Ночь, окутавшая Москву, чернотой стянула улицы. Зашёл в дом — свет не горел. Видимо, спят. Вошёл в спальню, когда Альбина лежала на кровати, обмотавшись одеялом. Захотелось лечь у её ног. Захотелось зажмуриться и не отпускать. Чувство вины и злости выжигали моё сердце, и с этим уже ничего не сделать. Стянув с себя одежду, прошёл вглубь комнаты: — Спишь? — Сплю. Её неясное тело в этой темноте сплеталось с кроватью. Лёг к ней под одеяло, не оставляя между нами и сантиметра. Прижался к хрупкой спине. Вдохнул запах её волос. Она лежала, не шевелясь, хотя сердцебиение выдавало её взволнованность. — Прости меня… — прошептал ей на ухо, — И за те слова про ребенка прости, и за то, что не позвонил… Прости… Она мгновенно обернулась, прижавшись к моей груди: — Ты меня прости. У меня какое-то помешательство… Сцепил её в объятиях, не боясь сломать. — Я обещаю, — нежно зашептав, коснулась губами моих губ, — Обещаю, что буду стараться держать себя в руках… Прости, что психанула и уехала... — Насчет ребенка… Девушка перебила меня, коснувшись указательным пальцем моих губ, а после лишь плотнее прижалась к моему телу, закрыв глаза: — Ты мне очень нужен. Насчет ребенка поговорим потом, хорошо? — Люблю тебя, — искренне ответил я. Мы уснули, как дети — быстро и крепко. Её мирное дыхание успокаивало меня сквозь сон. Её знакомые объятия сжимали меня, как цепи — я был в кандалах, но был счастлив от этого. * Меня разбудил ранний звонок на мобильный. Тело жены, сцепленное моими руками, медленно зашевелилась, пробуждаясь. — Чёрт… — сонно прошептал, потянувшись за телефоном. Она приложила ладони к глазам: — Дай угадаю… — Не угадаешь, — взял сотовый в руки, нажав на «принять», — Да, мамуль, доброе утро… Нет-нет, мы уже проснулись… — посмотрел на Альбину, которая специально громко ухмыльнулась, — Чего говоришь? Приехать? Девушка, подскочив, всеми жестами стала требовать с меня отказа на данное предложение. — А, семейная встреча… и Лианочка будет? Ударив меня по плечу, Альбина нахмурила брови: — Нет! — прошептала она. — Ладно, мамуль, раз так просишь, как я могу тебе отказать… Понял, ровно в шестнадцать часов у вас. Ага, до встречи… В голову прилетела подушка: — Меладзе, блять, не успел приехать! — Тише, — улыбнулся я, взяв девушку за руку, — Не матерись, ты же мать. — Я сейчас всё про твою мать тебе скажу, мать твою! Засмеялся, схватив её тело, уложив возле себя: — Ну сделай ей хоть раз приятное, давай посидим в нормальной атмосфере. Не ругайся с ней. Сделала пару вздохов. Вроде успокоилась: — Валер, — положив голову мне на грудь, задумчиво прошептала она, — Ну я и так с ней не ругаюсь, это всё она. Выгляжу я плохо, готовлю я плохо, жена плохая, мать плохая. Удивительно, как она еще в шкафу не спряталась, чтобы ночью вылезти и сказать мне, что я сексом плохо занимаюсь. Засмеялся, не сдерживая эмоций: — Мась, ну что за бред… — Бред, Валер, это специально позвать меня, а потом набрать твоей жене… — Бывшей, — дополнил я. — Да, нашей. Неугомонной Ирочке. — Перестань. — Ну прости… Но и она, знаешь, могла бы и отказаться от этого прекрасного ужина. Я улыбнулся, положив руку на её спину: — Зато как посидели… Замечательно. — Ты сейчас доиграешься. — Ладно, давай всё-таки поедем сегодня, а с меня завтра подарок… Что захочешь… Альбина улыбнулась, скрывая со своего лица хитрый прищур: — Желание? Любое? — В пределах разумного. * Дверь родительской квартиры была открыта, когда мы вошли. — Бабуля, я пришёл! — с порога прокричал Лука и, не разуваясь, побежал в комнату. — Лука! Обувь сними, — прошипела Альбина. Мама вышла к нам, мило улыбнувшись: — Привет… А чего Костика не взяли? — Он приболел, Нелли Акакиевна… Добрый день… Приобняв друг друга, они взаимно учтиво улыбнулись. — А где Ирина? Позже придёт? — в шутку проговорила Альбина, поймав мой строгий взгляд. — А она уже здесь, — в ответ пошутила мама. — Какая милая беседа… — пройдя в комнату, прошептал себе под нос, — Всем привет… В большой гостиной уже собралась вся семья — не хватало Кости с Верой, но и это не омрачало теплую атмосферу. Мы сели с Альбиной на диван, плотно прижавшись друг к другу. Моя рука вдоль её спины обхватила спинку. Девушка, спокойно облокотившись, постепенно начала приходить в себя. — … Нет, мам, с Костей и Верой я больше не поеду никуда отдыхать, — о чем-то говорила моя сестра Лиана. Чтобы вникнуть в суть разговора, мне пришлось прислушаться. — Это после последнего? — спросила мама. — Да… Не при детях будет сказано, но… Я улыбнулся: — Но что? — Да я заснуть не могла, Валер. Они были за стенкой, но… — цокнула, чуть закатив глаза, — В общем, с ними я на отдых не поеду. — Езжай с нами, у нас тихо, — попытался пошутить я, переведя взгляд на Альбину. Все начали смеяться, подтрунивая, и лишь шатенка улыбнулась, поджав губу. — Поэтому никак внучку мне не сделаете, потому что у вас тихо, — негромко проговорила мама. Лицо Альбины кардинально поменяло выражение. Посмотрел на неё — она безотрывно ловила каждое моё движение. Меня спас звонок телефона. Взглянул на экран — «Ольга». — Простите, это по работе, — поднявшись, вышел в другую комнату. Жена проводила меня глазами, и с каждым моим отдаляющимся шагом взгляд становился всё тяжелее.