Бумеранг

Мы сидели в гримерке вдвоем с Олей, изучая расписание репетиций и концертов. Жесткий диван заставлял держать корпус в одной позе, отчего уже спустя пару минут спина начала жечь в области шеи. Она что-то говорила про время и место, про корпоративы и заказчиков, но идея узнать её возраст стала навязчивой. Как снежный ком, крутясь, с каждым оборотом становится крупнее — так же и мой интерес к ней в целом почему-то не угасал. Это чувство было параллельным с чувством к Альбине, никак его не пересекая. — Оль, простите, я вас перебью… Девушка, замолчав, подняла на меня свои мутно-серые глаза. — Мне жутко неудобно, но уже который день мучает вопрос… — Я вас слушаю. Опустив взгляд, как мальчишка не мог решиться. Робость завладела мной. Я, большим пальцем надавливая на остальные, поднял голову: — Сколько вам лет? Улыбнувшись, она слегка прищурилась: — Совершеннолетняя. — Восемнадцать? — посмеялся я. — Двадцать девять. Я улыбнулся, вновь уткнувшись в бумаги: — Вы отлично выглядите, — дополнил, скрывая свой интерес. Она не опустила глаза, изучая моё лицо — почувствовал боковым. — Не помешала? — спросила Альбина, войдя в гримерку без стука. Я резко поднялся. Вдруг она подумала что-то не то: — Альбиш, мы тут… — Всё в порядке. Оль, иди погуляй. Блондинка подняла свои глаза, плотно обхватив мой обескураженный взгляд. — Оглохла что ли? — Ну вы и хамка всё-таки, — оскорбившись, проговорила девушка, быстро подскочив с дивана. Она вышла из гримерки, оставив нас двоих, всем своим видом показав неприязнь к моей жене. Сильный характер. Только врага не того выбрала. — Слушай, она у тебя бесстрашная? — смотря на дверь, спросила Альбина. Я тяжело вздохнул: — Она не у меня. И могла бы разговаривать с ней вежливее, — прошёл в середину комнаты, отойдя от жены. — Валера, не хочу опять начинать ссориться, но если эта сучка… — Всё, замолчи, — перебил её, сев на диван. — Я все-таки скажу, — встав напротив, она положила руки на свою талию, — Пока ты сидишь перед женщиной… Закатив глаза, мне пришлось подняться. — Так вот, если ты мне изменишь, то, помни, назад дороги не будет. — Всё? — Всё. — Я могу начать готовиться к концерту? Выйди, пожалуйста, не мешай сосредоточиться. Моё остывшее сердце чувствовало её вырывающееся из груди. Столкнулись взглядами: я старался держаться, она и не планировала сдерживаться. — Я поняла тебя… — поджав нижнюю губу (нехороший знак), вышла из гримерки.

***

На концерте её не было — место, на котором должно было сидеть её маленькое тело, пустовало под тяжелые звуки моих песен. Её место пустовало, когда я пытался найти своё — пытался отвлечься музыкой, но музыка без неё — тишина. Вошёл в пустой номер. Не разувшись, прошёл в комнаты — никого, кроме безнадёжного одиночества. Звонок — недоступна. Звонок — недоступна. Звонок x 10 Исход один — недоступна. Тяжело вздохнув, достал из мини-бара непочатый виски. Мерзкая ревность осторожно начала проявляться в моём сердце — как мелкие капли из неплотно закрытого крана. Капают. Капают. Сначала просто не нравятся. Потом начинают злить. И с каждой каплей звук всё громче, а сама вода всё тяжелей. Ревность каплями падала внутрь меня — я постарался погасить это чувство холодным горячительным. Дверь номера открылась и знакомый запах ударил в нос, смешав горький аромат виски. Шаг за шагом — зашла в комнату. — Ты где была? — поставив бокал на тумбу, без лишней лирики спросил я. Альбина молча подошла к шкафу, стягивая с себя одежду. — В молчанку поиграть решила? Где ты была, я тебя спрашиваю? Оставшись в одном белье, она сделала вид, что меня не существует, потянувшись за пижамными шортами. — Альбин, что происходит? — подошёл к ней, развернув её полуобнаженное тело, покрывшееся мурашками от касаний, — Всё ведь было хорошо… — Валер, я просто очень устала, — откровенно посмотрев в мои глаза, она пробила дыру своей честностью, — Я устала… — Ну что такое? — прижал её горячее тело, — Что не так? Тонкие руки, как ветки деревьев, скрепили мой торс: — Я боюсь тебя потерять, — шепотом, — Устала переживать с кем ты проводишь своё время, когда меня нет рядом… Боюсь услышать, что у тебя есть другая… — Ну какая другая? Сколько мне еще говорить, что у меня есть только ты? — поднял её голову, придерживая ладонями, — Не мучай меня своими подозрениями, пожалуйста. Её лицо чуть сжалось, показав истинные чувства — страх и беззащитность. — Валер… Я хочу ребёнка… Очень хочу ребёнка… Попыталась обвить мою шею, но я мгновенно пресек этот жест: — Мы поднимали эту тему сто раз. Этот вопрос не обсуждается. — Я хочу родить дочку, — прислонившись щекой к моей щеке, она словно упала на моё тело. — У меня уже есть дочки, — сменив тон, не собирался поддаваться подобным провокациям. — У меня нет… Я хочу… Вздохнул, сделав шаг назад. Ей пришлось принять устойчивое положение. — Я хочу ещё одного ребёнка, — словно чувствуя безысходность, находившись на последнем издыхании, шептали нежные губы. — Ты в последнее время меня не слышишь, — развернувшись, я пошёл в сторону коридора. — Валера… — Альбина, если ты забеременеешь… — обернувшись, посмотрел в её глаза, — Не хочу произносить этих слов, но… Её отчаяние читалось в темных зрачках, а полуоткрытый рот позволял вдыхать кислорода чуть больше, чем обычно: — Но что? — мужественно приняла она то, что я хотел сказать. — Но, думаю, что этого ребёнка мы не оставим. Так что не делай глупости, — развернувшись, я вышел из номера, захлопнув дверь. Сердце сжалось, когда я представил, как она убивается прямо за этой стенкой. В таких вопросах нужна конкретика, пусть и неприятная. * Вошёл в лифт: захотелось продолжить начатое в номере — напиться. Весь в своих мыслях — в таких же быстрых, как и ритм стучащего сердца. Как она там сейчас? Может нахрен пойти против принципов? Может принять её желание? Пойти извиниться или остаться здесь? — Валерий, вы вниз? — послышался голос сзади. Я обернулся — видимо, когда вошёл, не заметил невысокую девушку. — Оль, простите, не увидел вас… Да, мне на первый. — Мне тоже… Потянулся пальцем, касаясь кнопки, одновременно с её пальчиками. — Ой… — смутившись, блондинка отодвинула ладонь. Улыбнулся, нажав на единицу. Ради приличия, чтобы не стоять к ней спиной, встал напротив. Тишина стала третьей в этом замкнутом лифте. Не могли найти общих тем или боялись их искать? Девушка прятала глаза. Я, не стесняясь, смотрел на неё. В ней что-то было — то, что заставляло моё сердце стучать быстрее. Секунда — свет погас. — Это что? — раздался испуганный голос из темноты. Я нахмурился: — Лифт остановился… Странно, сейчас поедем. Лампочка неуверенно зажглась, создавая теплый свет в небольшом душном лифте. — Боже… Я боюсь замкнутых пространств, — беспокойно проговорила блондинка, оглядываясь по сторонам. — Оля, дышите глубже, — зажимая кнопку вызова диспетчера, проговаривал я, — Дышите — дышите… На вызов никто не отвечал — более того, возможно даже не думали ответить. Девушка набирая воздух через рот, смотрела на меня, надеясь на скорое спасение. — Твою мать, никого… Спят там что ли уже все? Что за отель… — Простите, это я забронировала, — негромко проговорила она, стиснув зубы. Повернулся — страх в серо-голубых глазах, как мания, поглощал её целиком. — Оль, вы чего? Сделал шаг навстречу. Она от меня к стене. — Смотрите на меня, — взял её руку, — Повторяйте за мной. Я набрал в легкие кислород, показывая ей, как восстановить дыхание. Она сделала то же самое. Наши взгляды — полные беспокойства — столкнувшись, почему-то нашли укрытие. Маленькая капля пота, образовавшись у её шеи рядом с тонкой венкой, скользнула вниз — по острым ключицам потекла ниже. Я, поймав взглядом утекающую крупинку, не смог оторвать взгляд: по её грудной клетке и прямо в грудь, скрывшись за открытым разрезом платья. Перевёл взгляд на девушку — тяжело дыша, следила за моими глазами. Секунда. Маленькая секунда, за которую я успел приблизиться к ней еще ближе. Она, прикрыв глаза, была готова попробовать вкус моего тела. Дыхание стало общим. Губы, которые находились в миллиметре уже потянулись в попытке сплестись. Испугался её поцеловать и испугался отойти. Ближе. Ближе. Закрыл глаза. Секунда. Лифт поехал. Спас или предал? Придя в себе, сразу же отошёл от блондинки, закрыв ладонью глаза.