Бумеранг

С первой нашей встречи, с первого дня нашего знакомства я чувствовал тупое, тянущее вниз чувство, и единственная мысль крутилась в голове — я так сильно никого… Никогда… Что-то пошло не так, Альбина. Что-то, мать твою, пошло не так. Когда? Когда ты заговорила о ребёнке? Или когда начала заполнять всю мою свободу ревностью? Или когда родился Лука? Или когда мы поженились? Или когда встретились?.. Что-то пошло не так и это не так заводило сердце, как старую советскую игрушку. Оно билось всё сильнее с первыми секундами завода, а после постепенно снижало скорость. Сейчас не бьется вовсе. Ты не виновата. Ты не виновата ни в чем. Я всё сделал сам. Не успокоил. Не понял. Не принял решение. Оттянул резину и мы оба разлетелись в разные стороны. Я к ней. Ты к нему. Ты не виновата. Лежала на моем плече, не думая о том, что сердце внутри моего тела расплавилось от тепла её касаний. — Андрей не появлялся больше? — спросил в никуда. Приподняв голову, она посмотрела в мои глаза, ища причину заданного вопроса. Ждал ответа. — К чему ты сейчас это спросил? — Интересно просто. — А если я сейчас про твою Олю спрашивать начну? — Причём здесь Оля? — равнодушно. Почувствовал, что это равнодушие задело её. Не очень сильно, но неприятно. Почувствовал, что отсутствие попытки прижать к себе и успокоить задело вновь. Уже иголкой. Уже больнее. — А скажешь не причём? Вздохнул. Дай мне ответ, Альбина. Дело не в моей измене. Сука, дело не в ней. Звонок в дверь заставил меня закрыть уже открывшийся рот. Выдавил глухое молчание, повернув голову. — Кто это? Она, нахмурившись, приподнялась, придерживая одеяло возле груди. — Не знаю… — Может как раз Андрей? — с сарказмом проговорил я, вставая с кровати. — Ага, есть вариант поинтереснее… Полуодетые полураздетые шли наперегонки, обгоняя друг друга. Хотела доказать мне, что это Оля. Хотела тыкнуть в меня своей правдой, разбросав оставшиеся осколки моей измены, по которым ходим вот уже несколько месяцев. Вцепившись в ручку, за секунды повернула замок. Выдохнув, остался стоять напротив двери. Секунда. Столкнулся глазами с заплаканными серыми. Блондинка стояла передо мной. Опущенные руки. Взгляд, таивший надежду пару мгновений назад, вдруг потерялся. Заблудился в разглядывании моего полуголого тела. Её полуголого тела. Трясущиеся губы вдруг перестали дрожать: — Зачем так? — шепотом. Альбина, облокотившись на дверь, сложила руки у груди. Оля, так и не зайдя за порог, пыталась найти устойчивое положение, топчась на одном месте: — Зачем так, Валер? При всех… — Оль… — сделал шаг к ней, как вдруг чужое тело преградило путь. Альбина не дала пройти. Спиной к сопернице. Лицом ко мне. Глазами ко мне. Жестокостью ко мне. — Я могу… — Не можешь, — прервав, заткнула меня своей речью, — Валера, если ты сейчас её не пошлёшь… — Альбин… — Хотя да, посмотри на неё. Посмотри на кого планируешь променять меня, детей, нашу жизнь. На кого уже променял. Отойдя, снова прислонилась к двери. Заставляла сделать выбор. Всем своим видом показывала, что готова принять меня заново. Всем своим видом показывала, что будет припоминать мне этот поступок всю жизнь. Ещё пару часов назад мне не пришлось бы и выбирать. Мой путь был словно предначертан — шёл по стрелочкам, горящим в тёмном переходе. Вы сбились с направления. Маршрут перестроен. Посмотрел на Олю. Глаза ждали моего решения. Взгляд Альбины, устремленный куда-то в стену, словно прожигал обои. Бред. Поставили, как мальчика перед двумя машинками. Сказали выбирать. Белая и чёрная. А если мальчик не хочет принимать такое важное решение в своём-то возрасте. Не подумали. Надо и всё. — Валер, ты сейчас вместе с ней будешь послан и нахрен пойдёшь из моей квартиры… — Ну и отлично, — прошептал, обернувшись. Взял в руки мятую рубашку. Брюки без ремня спадали, но я придерживал их ладонью. — Валер… — прошептала Альбина, ожидавшая другого ответа. Боялась меня потерять. Всё это время мечтала, чтобы я мучился. Всё это время мечтала, чтобы я был прикован к ней. Взял и оторвался маленькой пуговицей на белой рубашке. Плохо пришила, видимо. Это был для неё удар. Знаю. Точно. Больнее измены. Больнее предательства. Больнее бессонных ночей, проведенных в роли любовницы. Больнее не принятых звонков. Просто взял и выбрал не её. Разорвал связь. Гудки на том конце трубки. Оставил её одну, выйдя с Олей. Блондинка бежала следом, пока я стремительно удалялся от двери, в которой только что разломал Её по хребту. Вытянул каждую кость. Сердце голыми руками. Головой в стену, а после в морозильную камеру. Убил. Уничтожил. Ту, кем жил. Ту, кем дышал. Разорвал связь. Разорвал зависимость. Стало легче, но стало сложнее. — Подожди, пожалуйста, — Оля остановила меня на улице, схватив за руку. — Оль, это всё. Если ты думаешь, что я… — Нет, — закрыла ладонями уши, зажмурившись. — Я тебя не люблю. Проговорил это так легко и цинично, что самому стало страшно. Проговорил, перебирая пальцами по своему торсу. Проговорил, пока застёгивал пуговицы рубашки. Двух не было.