Кеды, галстук и очки

Тихонько гудели и попискивали приборы, где-то далеко урчал двигатель, и больше ничто не разбавляло тишину. — В смысле — живые? — наконец переспросил Килгрейв. — Ты же сказал… — Это не метеоры, — повторил чуть более окрепшим голосом Доктор и вновь метнулся к экранам, выхватив одной рукой из кармана звуковую отвёртку, а другой — очки, тут же принимаясь за пристальное изучение малопонятных обозначений и строк невразумительных цифр. — Определённо не метеоры. Потому что метеоры не могут быть живыми! — Ещё с десяток раз это повтори, вдруг кто не понял, — зевнул Кроули, скучающе оглядывая стены, вальяжно сунув руки в карманы. — Так что они такое? — недоумевающим голосом спросил Килгрейв. — Что это за… существа? — недовольно обратился он к женщине-люппитеру, которая стояла, прижав к себе свои папки и в ужасе выпучив глаза, не в силах тронуться с места, зачарованная его приказом. Её уши совсем обвисли от испуга. — Отвечай сейчас же. — Мы не знаем, — тонко выдала та, и на её морде быстро разрасталось то же изумление, что и у её коллег, когда они вдруг обнаруживали, что выдают секреты без своего на то желания. — Мы заметили кое-что подозрительное и начали их исследовать… — Что именно? — не оборачиваясь, крикнул Доктор, который уже возился с проводами у дальнего края пульта. Люппитер Первый наблюдал за ним с неописуемым раздражением, и видит бог, если бы не Килгрейв, Таймлорд давно бы, задушенный этими самыми проводами, висел на какой-нибудь почётной стене в качестве трофея охотников за метеорами. — И напоминаю, я не одобряю подобные методы! — Отвечай, — сказал Килгрейв, пропустив мимо ушей последнюю реплику Доктора. Люппитер вздрогнула, словно от выстрела, и с опаской покосилась на Первого, но её рот открылся помимо её воли: — Мы заметили передвижения метеоров, не связанные с вибрацией судна. Словно они двигались самостоятельно… мы их связывали, приковывали к полу, но это не помогало. Тогда в хранилище было такое же освещение, как здесь, и мы заметили, что эта партия движется ближе к осветительным приборам. Нам пришлось подключить более мощные лампы, и только тогда метеоры перестали двигаться. — И вы всё ещё храните их здесь?! — Таймлорд задрал бровь, поражаясь люппитерской глупости и недальновидности. — Это как если бы твой, Килгрейв, кухонный стол вдруг начал самостоятельно ходить за тобой, словно собака, а ты бы начал воспринимать это как должное! — Я на космическом корабле среди разумных волков и живых метеоров, а прибыл сюда в полицейской будке, столом меня уже не удивишь. — Я тоже так думал, но когда он действительно начинает за тобой ходить, становится не по себе, — серьёзно ответил Доктор и вскочил, продолжая тарахтеть, не обращая внимания на погрузившегося на минутку в прострацию Пурпурного. — Вы что, действительно ожидали, что они вот так просто… Зачем они вам? Ваша цивилизация не занимается ничем, кроме промысла! — в голосе Таймлорда сквозило раздражение, он размахивал отвёрткой, и в ответ на каждое его движение Восемьдесят третий (ныне Вос-Тре, вернее) и Четыреста пятнадцатый синхронно пугливо прищуривали глаза, будто в любой момент ожидая, что та выстрелит. — У вас ведь нет даже иных исследовательских кораблей, кроме ловчих, правда? Так зачем вам они, эти метеоры? — Мы хотели знать, что внутри, — жалко ответила люппитер, сжавшись и потупившись. — «Что внутри», — передразнил Доктор, и судя по его лицу, он хотел сейчас с досадой плюнуть на пол, но сдерживал себя. — Не живётся разумным расам спокойно, пока они стремятся узнать, «что внутри»! — «Никогда не будет лишним узнать что-то новое», — вдруг невозмутимо отозвался Кроули, в этот момент изучающий надписи на стенах. Он легко наклонил голову, покосившись на Доктора, его глаза на секунду мелькнули поверх очков. — Твои слова. — А, забыл уточнить: «не принося при этом вреда иным живым существам»! — сердито огрызнулся Доктор. Его беспокойный взгляд снова вернулся к экранам. — Я страшно расстроен. Мы должны узнать, что это за метеоры. Вы узнали, что они такое? — Нет, — выдавила из себя люппитер. В её глаза в зеленоватом свете серебрились слёзы, того и гляди — покатятся вниз по бархатным чёрным щекам. — Не узнали. — Тем лучше, у вас есть ещё шанс реабилитироваться в моих глазах, — строго кивнул тот, а затем шумно выдохнул, растянул губы в улыбке и задорно тряхнул головой: — Итак, обратно в хранилище! Взглянем на них поближе! — Спорим, он попытается лизнуть метеор, — проворчал Кроули. Килгрейв, немного расслабившись (человеческий мозг, как известно, в какой-то момент устаёт перед любой чередой изумлений), подбоченился, приподняв подбородок, и весь светился гордостью и чувством собственного превосходства: — Слыхали? Я же говорил, что-то неладно с этим освещением! — Быстро ты влился, — демон оглядел его с головы до пят пронизывающим даже сквозь тёмные стёкла очков взглядом. — Я даже слегка удивлён. — Я не влился, — раздражённо отрезал тот, мигом насупившись. — Я реагирую на происходящее по-человечески. Как если бы это была галлюцинация… — Или сон, — закончил за него Доктор, внезапно появляясь между ними и сияя непередаваемой смесью эмоций. Килгрейв и Кроули одинаково сморщили носы и отвернули головы в сторону от него. — Люди так просты и незамысловаты, я даже не удивлён. Да только это, мой пурпурный друг, не сон. — Ну разумеется, — буркнул тот, всё-таки опасаясь пока в открытую наезжать на своих невольных спутников. — Но с этими твоими метеорами до сих пор ничего понять не могу. — Так разве от этого не интереснее? — Доктор развернулся и бодро зашагал обратно к двери в коридор. — За мной! — Не интереснее, — в спину ему ответил Килгрейв, но всё-таки покорно поплёлся следом, равнодушно бросив в сторону люппитеров, чтобы шли за ним. Инопланетяне ровным рядом двинулись за троицей. Нахмуренный и недовольный, на полпути по зеленоватому коридору он всё-таки не совладал с любопытством и спросил, обращаясь куда-то вперёд, где мелькал плащ с торчащими из-под него худыми лопатками: — А они что, не видят, что мы похожи? Они даже не сказали ничего. Они думают, все земляне так выглядят? — А ты видишь между ними самими разницу? — парировал Доктор из темноты. Килгрейв чуть обернулся, с сомнением глядя туда, где молчаливо шагали пятеро люппитеров, прожигая троицу пришельцев ненавидящими взглядами. — Вот и они не видят. — Так мы теперь как азиаты? — проворчал Килгрейв. — Да, Пурпурный, — неожиданно ответил Кроули, и его голос буквально сочился ядом — демону давно уже осточертело слушать разговоры, — как азиаты. — То-то я думаю, у тебя лицо не северное, — сразу же отреагировал Доктор, порывисто оглянувшись и внимательнее вглядевшись в Килгрейва. Тот вспыхнул: — Я британец! И эмигрировал в Америку! — А ты уверен? — с сомнением протянул Кроули, тонко передразнивая Таймлорда, да и Килгрейва заодно. Тот было вспыхнул и приготовился дать немедленный отпор (с аргументами и применением грубой силы, разумеется), но в этот момент по коридору раскатисто пронёсся радостный возглас Доктора, который наконец нашёл нужную дверь в отсек. Метеоры так и лежали, охваченные канатами, прикованные и неподвижные, совершенно спокойные. Их металлические смятые бока тускло поблёскивали в ярком свете. Глядя на них, сложно было даже вообразить, что они могут быть живыми. Хотя кто знает… Килгрейв едва заметно поёжился, с подозрением оглядывая ближайшие к нему сгустки металла и камня, причудливо оплавленные и искривлённые, — что-то с ними было определённо не так. Не сказать чтобы Килгрейв был таким уж специалистом по небесным телам, но ему почему-то казалось, что метеоры за ними наблюдают — спокойно и с лёгким любопытством. Он мотнул головой, раздражаясь собственной мнительности — ну надо же такое придумать! Пожалуй, никогда ещё в жизни ему не снилось ничего более странного и ничего более детального, одновременно весьма логичного и в то же время — абсолютно лишённого обычного скучного земного баланса; но даже в компании двух сумасшедших с его внешностью и пяти волколюдей на космическом корабле, наблюдающие за происходящим живые метеоры — уже слишком. — Очень странно, — протянул Доктор после двадцати минут беспрестанной беготни от одного метеора к другому и беспрерывного писка отвёртки. — Даже скорее «весьма странно». Признаков жизни отвёртка не фиксирует. Вы говорили, что они… — он повернулся к люппитерам и сам себя оборвал, ахнув: — Килгрейв, сказал же, отпусти их! — Они к чертям убегут, — огрызнулся тот, сощурившись, — И ты мне не указ. Пусть стоят. Пусть стоят… Неживое горло механически сжалось. Что-то медленно, напряжённо моргнуло — просто движение, будто бабочка крылом шевельнула. Несуществующее веко несуществующего глаза. — Посмотри на них! Их глаза не привыкли к такому освещению! — люппитеры, вышедшие в грузовой отсек вместе с троицей, и правда стояли страшно напряжённые и с крепко зажмуренными глазами. На свету можно было различить оттенки их шкур. — Дай им уйти! — Они будут стоять здесь и… — Какого чёрта ты делаешь? — Кроули тоже слегка оживился и с нетерпеливым неодобрением изогнул бровь. — Слушай, стоит мне сказать слово — и они откроют глаза, так что лучше ты… — О, да ты угрожать вздумал?! — Доктора даже подбросило на месте от негодования. — Шантажировать?! Шантаж? Шантаж? — Вообрази себе, — процедил сквозь зубы Килгрейв, упрямо глядя ему в глаза. — Я похож на человека, которому интересны метеоры или люди-собаки? — «Волки», — практически синхронно ворчливо поправили его почти все присутствующие. — Да хоть кто! Я не намерен здесь оставаться, или мы сейчас же отправляемся в нормальный мир и в нормальное время, или я заставлю их открыть глаза! Реакция. Эмоция. Запись. — Прошу, не надо, — выдавила из себя люппитер в белом халате, её слезы капали на воротник, выкатываясь из-под крепко сомкнутых ресниц, теряясь в шелковистой шерсти. — Пожалуйста, будьте милостливы… — Уйми таланты, — произнёс Кроули, хмуро наблюдая за взбешенным Килгрейвом. — Тебя никто подолгу терпеть и не собирается. Пусть умник закончит, и отправимся каждый по своим делам. — Ты же демон, я думал, с тобой больше проблем возникнет, — искренне удивился Доктор, на секунду отвлекаясь от Пурпурного, но вот его внимание вновь переключилось на Килгрейва, и лицо его исказилось смесью раздражения и мольбы: — Пожалуйста, всего двадцать минут и всё будет решено. Слово Повелителя Времени! — Ты псих, — разозлено выдал Пурпурный. — Зато ты у нас нормальный, — Кроули кивнул в сторону несчастных люппитеров. Что-то повторило его жест, будто в зеркальном отражении, играя призрачными волокнами слабых мышц, — Отпусти их, иначе будет худо. — Кому? Им? Думаешь, мне есть дело? — Тебе будет худо. — Думаешь, я тебя боюсь? Да ни секунды, ты, жалкий… — Молодец, — спокойно ответил Кроули, — а теперь отпусти их. И что-то было эдакое в его голосе, что вынудило Килгрейва спустя несколько секунд прожигания демона злым взглядом, нехотя отдать инопланетянам команду «вольно». Люппитеры мигом скрылись в коридоре и там принялись ожесточённо тереть свои глаза, кто-то всхлипывал, кто-то ругался, но никто не рисковал ни войти в отсек, ни, наоборот, сбежать прочь от дверей. Что-то наблюдало. — О-ох, — практически влюблённо протянул Доктор, — я бы тебя обнял, Кроули, но, как я думаю, лучше не надо, да? — Правильно думаешь, — благосклонно кивнул демон и демонстративно огляделся, — Так что насчёт решения проблемы? Я бы тоже был не против сейчас вернуться в славный Лондон начала двадцать первого века. Насмотрелся на космос, ничего тут нового так и не появилось. — Хвастун, — одними губами прошелестел Килгрейв. Что удивительно, судя по выражению лица Таймлорда, та же мысль неодобрительным табуном пронеслась и в его сознании, но Доктор тряхнул головой, моментально строго сосредотачиваясь: — Итак, мы знаем, что метеоры подвижны, но достаточно ли они подвижны, чтобы считаться живыми? — Они не подвижны, — произнёс демон и для наглядности пнул один из этих гигантских сгустков остывшего металла. Раздался звук, словно пнули древний колокол, сто лет назад свалившийся на землю и давно вросший в неё, обросший собственной культурой бескорневых растений. — Они тяжелые и бесполезные, и я не вижу причин запрещать этому поколению волков с числовыми именами продолжать заниматься промыслом. — Мы должны убедиться в том, что этот промысел не является геноцидом, — объяснил Доктор, точно так же задумчиво пнув метеор, а затем ещё и похлопав его ладонью по медному переплавленному рваному боку. — Изначально Таймлорды задумывались как нечто иное, — сказал демон как бы невзначай, — Не слишком-то правильно — вмешиваться в судьбы других народностей, пренебрегая иными. Интерес? Пренебрежение? Подначивание? — Я последний, — произнёс Доктор, не глядя на него, — потому что в судьбу моего народа вмешались. И потому что его судьбой пренебрегли — тоже. — Ой, вот только не надо тут ваших историй про время и пространство, — одёрнул их Килгрейв, — Давайте дальше про метеоры. — Да. Это да, — Доктор откашлялся и снова (в который раз уже?) принял сравнительно серьёзный вид, — Что нам вообще известно? И что за данные получали люппитеры? И, вот ещё что, — да! Нам нужны все зафиксированные показатели, чем больше, тем лучше, и ещё… — Она же сказала, что метеоры двигались к свету, — вмешался Килгрейв, невольно заражаясь его настроением — или просто слишком страстно желая разобраться уже с проклятыми небесными телами, вернуться в чистую постель в обычное ноябрьское утро и глубоко облегчённо вздохнуть — приснится же такое. — Им пришлось включить всю эту иллюминацию, чтобы они не расползлись. — Точно! — взорал Доктор, подпрыгивая на месте одновременно с моментом, когда Килгрейв едва успел закончить последнее предложение, — Ты гений! Мы должны выключить свет! Вос-Тре, — позвал он люппитера, рывком оборачиваясь в сторону дверей, — сегодня тебе представится шанс почувствовать себя действительно полезным для общества существом! Что-то вслушивалось. — Смотря для чьего общества, — иронично заметил Кроули. — Я уже догадываюсь, что ты решил сделать, и считаю своим долгом сказать тебе… а, — демон махнул рукой, встретившись с Повелителем Времени взглядом, — делай, что хочешь. — Твоя снисходительность больше напоминает равнодушие и незаинтересованность, — осуждающе сообщил Доктор, прищурив один глаз, — Или наоборот: равнодушие похоже на снисходительность. Или наоборот… равнодушие похоже на снисходительность… наоборот? — Лучше задумайся над чем-нибудь поважнее, — посоветовал ему демон. — Все галлифрейцы такие болтливые? — Я рассуждаю вслух — это раз, и второе — нам всё ещё нужен Вос-Тре для решения нашего дела, потому — не вмешивайся, если не можешь помочь. — Какого дела-то? — переспросил Килгрейв, в очередной раз всего за пару реплик отстав от течения разговора, который всё больше и больше напоминал игру в волейбол одновременно несколькими темами для обсуждения. — Мы выключим свет? Выражайся конкретнее, а! — Всё верно, мой пурпурный друг, мы выключим свет, чтобы собственными глазами убедиться, что метеоры подвижны и нуждаются в превосходном освещении! — отрапортовал Доктор. — Ну или, в крайнем случае, предпочитают передвигаться в темноте. — Значит, — Килгрейв понимающе кивнул, — нужно, чтобы Вос-Тре вырубил свет? — Именно. И мы не будем воздействовать на его разум, — предупреждающе, с нажимом добавил Доктор, — Мы не варвары. Неодобрение. Осуждение? — Ты меня сейчас варваром назвал? — Вос-Тре, — Таймлорд, не обращая на «своего пурпурного друга» внимания, заглянул в коридор, — Вос-Тре, мы здесь, чтобы попросить тебя оказать нам любезность провести нас во-о-о-он туда, — Доктор, обворожительно (как он сам думал) улыбаясь, показал пальцем куда-то на противоположную стену грузового отсека, — Прошу по-человечески и по-люппитерски. Без вмешательства в разум. — Я вас всех сейчас арестую! — гаркнул из коридора неожиданно окрепшим голосом Второй люппитер в пятитысячном поколении. — Вы отправитесь под Трибунал Цезия и ни одна живая, или полуживая, или двухживая душа вас не спасёт, это я вам обещаю! — Бывал я под Трибуналом, невеселое местечко, — согласился с ним Доктор, — Тройка Цезия не слишком-то далеко ушла за последние пятьсот лет. Головы так и летят. — Ну ты-то себе, небось, новую отрастишь, — съязвил Килгрейв. — Я начинаю терять терпение. Договаривались всё решить и свалить, а ни на какой Трибунал я не подписывался. — Не будет Трибунала, я превосходно умею договариваться, — заверил его Доктор, — Вос-Тре, за дело! Что-то делало выводы. — Я не уверен, сэр, — бойко ответствовал из зеленоватого полумрака Восемьдесят третий, — что это будет правильное решение с моей стороны, сэр. — Одно движение, Вос-Тр… тьфу! Восемьдесят третий, и окажешься в одной камере с ними! — пригрозил Второй, едва сдерживающий себя от ярости. — Всего лишь отключение света во имя науки! — не унимался Доктор. — Вы бы и сами сделали что-то подобное, не появись мы вовремя! Эксперимент ради эксперимента! — Да как же с вами всеми тяжело, — глубоко выдохнул Кроули, легко вскинул над головой длинную худую руку и эффектно щёлкнул пальцами. Огромное помещение во мгновение ока погрузилось в темноту. В голые стены неловко ткнулось эхо эмоциональных слов Таймлорда, и вернулось в неуверенную, смущённую тишину. — Я уступаю тебе свои лавры, — в шутку, однако с оттенком уважения, произнёс Килгрейв, от изумления заикнувшись. Он стоял ближе всех к коридору, поэтому его на фоне зеленоватого свечения ещё можно было различить, но вот Доктор и Кроули совершенно терялись в темноте. Было только слышно, как восхищённо и довольно втянул в себя воздух Таймлорд и как зашуршал его плащ, когда он зашагал куда-то в сторону. — Слушайте! — прошептал он благоговейно. — Слышите? Что-то молчало. Его безгубый, едва существующий рот шевельнулся. Поначалу ничего не происходило. Они стояли в темноте, затаив дыхание — непонятно почему, — даже люппитеры опасались шевельнуть ухом, во все глаза наблюдая за происходящим в отсеке и за тремя странными мужчинами, которые так бесстрашно стояли среди неизвестных существ, вслушиваясь и вглядываясь в темноту. Но потом всё началось — практически одновременно. Металлические петли, ввинченные в пол, заскрипели — сначала одна, где-то вдали, незаметно и ненавязчиво, будто пробуя силы, затем — ещё одна, уже ближе, после — сразу несколько; одновременно с ними затрещали, натягиваясь, скользя по плотной поверхности, плотные канаты; наконец — по полу кратко, тяжело, с натугой заскрежетал металл. Килгрейв с возгласом отскочил в сторону — огромный, скупо отблёскивающий зелёным силуэт ближайшего к нему метеора заметно раскачивался под крепко перехватывающими его тросами, словно его кто-то толкал в крепкий бок, пытаясь перекатить. — Видите?! — восторженно вскричал Доктор, выхватывая отвёртку. — Они движутся! — Но как это возможно… — пробормотал Первый. — Они идут к свету, — объявил Таймлорд. — Они не могут жить без света! — Счастье-то какое, — проворчал Килгрейв, пятясь к выходу, выставив перед собой руки на случай, если тросы лопнут и сотни метеоров покатятся в его сторону, ближе к тусклым лампам. — Стойте! Стойте, я сказал! На местах! — Избавляйся от этой привычки, раздражает, — бросил ему Кроули, тоже, тем не менее, стараясь держаться подальше от неожиданно подвижных сгустков металла. — Что они такое, Доктор? — Понятия не имею! — радостно гаркнул тот, его голос было уже почти не разобрать из-за яростного скрежета, от которого сводило уши. — Но они потрясающие! В них столько жизни! Жизни, которая моя отвёртка не способна определить! — Что? — прокричал Килгрейв, непонимающе скривив лицо. — Что он несёт? Кроули, решив, что Доктор уже достаточно наразвлекался, щелчком пальцев вернул освещение. Метеоры успокоились почти сразу же, как только яркий электрический свет лег на их неправильные грани. Натяжение тросов ослабло — чудо, что от такого напора они не лопнули. Троица опасливо огляделась, но метеоры — вернее, уже скорее «неизвестные существа» — вновь прикидывались обычными кусками железа и меди. Вот только уже совсем не казались безопасными. — И что теперь делать? — нарушил молчание Кроули. — Они живые, — довольно подвёл итог Доктор, с повышенным вниманием разглядывая показания звуковой отвёртки. — Но ничего подобного я ещё не видел. Это что-то новое! — Я рад, — кивнул Кроули нетерпеливо, — а делать-то что? — Домой лететь, — сердито развёл руками Килгрейв, в очередной раз раздражаясь, — Договаривались же! — он бросил хмурый взгляд на Доктора. Получил ответный взгляд Доктора. Немая сцена заняла не более чем три с половиной секунды, за которые, как известно, имеют обыкновение решаться судьбы целых галактик, миров, наций и будущих, не менее решительных, отношений. — Не-е-е-ет, — протянул Пурпурный безнадёжно, — Да ты же неисправим! — Вот и договорились, — подмигнул Доктор и деловито зашуровал к дверям. — Люппитеры, — донеслось уже из коридора, — будьте готовы! Я сейчас буду вас расстраивать!