Хроника нашего недопонимания

Пятьсот Седьмой неожиданно обнаружил себя в полной темноте. Произошёл очередной «сдвиг». Новая вселенная. Тут он ещё не был. Темно и тихо. Как в могиле. Непривычно после погружения в видеоигру, наполненную красками и звуками. Его вырвало из родного мира прямо во время красочной кат-сцены, которую в игре снова не покажут. Поэтому, «прыгун» чувствовал себя несколько обиженным и раздраженным. Немного привыкнув к черноте перед глазами и звону тишины в ушах, парень начал аккуратно переступать с ноги на ногу, выставив перед собой руки, на случай, если наткнется на что-то. Но пока что пространство впереди всегда оставалось свободным для прохода. И Пятьсот Седьмой продолжал идти. Его собственные неуверенные шаркающие шаги казались неестественно громкими. Но это и спасало от нагнетающей тишины. Спустя полминуты парень понял, что может ускорить темп, не рискуя врезаться во что-то, и он продолжил идти. В какой-то момент, Пятьсот Седьмой почувствовал, что его сердце стало биться чаще. Чернота перед глазами не менялась уже долгое время. Хотя глаза должны были привыкнуть к темноте. Но парень не мог рассмотреть даже собственных ладоней. Тогда же он подметил, что уж слишком много вокруг пространства. Значит, он точно не в пещере. Да и пол был ровным. Хотя эхо от шагов было таким же, как в пещерах. Значит, он не на открытой местности. Если так, то получается, что Пятьсот Седьмой внутри здания. В какой-то огромной комнате без мебели или с ее минимумом. Парень предположил, что находится в каком-то большом зале или пустом ангаре. От этой мысли по спине Пятьсот Седьмого прошлись мурашки. Его совсем не радовала возможность быть взаперти где-то в глухом месте без единого источника света. Но парню ничего не оставалось, как просто идти вперед. Вскоре Пятьсот Седьмой уткнулся в стену. Холодная и шершавая, что совсем не похоже на металл. Так что вряд ли парень находится в ангаре. Но возможно, это какой-нибудь склад. Уверив себя в этой версии, парень начал двигаться вдоль стены, в попытках отыскать либо выключатель, либо выход из этого темного места. Но что-то ему подсказывало, что света в этом месте никогда и не было, а выхода из темноты он здесь не найдет. Почти сразу парень наткнулся на проход в стене. Ни дверь, ни арка. А просто никак не оформленный проход. Он был размером с обычный дверной. Войдя во внутрь, Пятьсот Седьмой понял, что это был коридор. Причем, он не стал шире, чем сам проход, а остался таким же узким. Это было немного неприятно для парня, ведь он уже привык к широким коридорам тайной организации, которая содержит его в научных целях. Хотя, с другой стороны, Пятьсот Седьмой мог легко дотянуться до обеих стен этого коридора и почувствовать наличие или отсутствие других проходов. А это удобно, учитывая, какая вокруг беспросветная темнота. Парень уверенно шел вперед, скользя руками по стенам. В этой темноте совсем ничего не менялось. Стены оставались все такими же холодными и шершавыми. Никаких новых проходов не нащупывалось. И светлей не становилось. Так тихо. Слышно лишь шуршание кожи о стены, шаги Пятьсот Седьмого и спокойное дыхание. Так тихо, что парень вновь ощутил накатывающее беспокойство. В этой тишине нет ничего, кроме него самого, будто он попал в какой-то мертвый темный мир. Но путешественнику по параллельным мирам уже доводилось бывать во вселенных, где произошли разные вариации конца света. И ни в одной не было такой тишины. Всегда были звуки: ветер, ломающиеся постройки, вой самой Земли, звуки работающей техники или даже выжившие животные. Хоть что-то. Никогда «прыгун» не ощущал такой пугающей тишины. Но лучше бы она такой и оставалась. Потому что странный звук, донесшийся из глубины коридора, пугал куда сильней тишины. Парень остановился. Вслушался: его дыхание… Стук сердца… И какой-то шорох в темноте коридора. По телу пробежали мурашки. Он снова вслушался: это было чье-то дыхание. Страх начал душить парня в своих объятиях. В голове лишь один вопрос: «Что это, черт возьми, такое?!». Пятьсот Седьмой почувствовал себя вновь маленьким мальчиком, который не может выбраться из своего ночного кошмара. Снова в темноте наедине с чем-то неизвестным и ужасным. Слепой и беззащитный. И никто не придет на крики о помощи. Во всем этом он был уверен. Ведь нормальному человеку не придет в голову гулять по этому мертвому и странному месту, тем более без источника света. Должно быть, этот коридор очень длинный, и у Пятьсот Седьмого есть время убежать от неизвестного существа в темноте, пока оно не заметило, что в его логове есть свежее мясцо. И надо было бы развернуться и побежать, что есть мочи. Но парень не мог. Словно холодная слизь, липкий вязкий страх обволок Пятьсот Седьмого, не позволяя сдвинуться с места. Узкий коридор настойчиво внушал ему слабость ног и неизбежность кончины. Парень замер. Даже не убрал рук со стен. Дыхание становилось ближе. Его эхом разносило по коридору, и сложно было сказать наверняка, где находится неизвестное существо. Теперь было лишь ясно, что дыхание стало ближе. Пятьсот Седьмой продолжал с ужасом пялиться в темноту, вслушиваясь в жуткие звуки. Парень потерял счет времени. Было непонятно, стоял он так пару секунд или пять минут. Но в какой-то момент к дыханию прибавился звонкий ритмичный звук. Будто какое-то животное стучит своими когтями по полу, когда передвигается. Или скорей звук, как когда кто-то постукивает ногтями по столу, в нервном ожидании чего-то. Пятьсот Седьмой не хотел думать об истинной природе этого стука. То, что это не к добру, и так было понято. Поэтому он наконец-то смог вырваться из липкого объятия страха и побежать прочь от угрожающих звуков. Уже не боясь во что-то врезаться, парень бежал со всех ног подальше от возможной опасности. В висках пульсировала кровь, горло жгло от жажды, а руки стали холодными. Пятьсот Седьмой не слышал, чтобы его преследовали, но адреналин в крови кричал совсем другое. Поэтому он продолжал бездумно бежать, игнорируя мысли о том, что ему, собственно, и некуда бежать из замкнутого пространства. Вскоре «прыгуна» переместило в родной мир.