Такая, блин, вечная "Молодость"

      Ночь для Гречкина сопровождалась сильными душевными муками: середина туловища разрывалась рваной раной, будто кто-то вспарывал лёгкие, чтобы сжать бьющееся сердце крепким хватом. В голове тоже был хаос: мысли петляли и плясали туда-сюда, будто тот самый человечек из мозга Кирилла, отвечающий за умственную деятельность, принял психотропные вещества и носился как угорелый из-за галюнов. Кошмар из снов превратился в ад наяву, ведь теперь о Лизе Макаровой и её трагедии узнают все. Все! Не только план по обольщению Щедрой, но и вся репутация Кирилла канет в небытие, а его относительно хорошие поступки претерпят полный провал. Парень лежал на кровати в комнате, однако чувствовал, будто тонет в холодной тёмной воде пруда.       Отчего же он страдает? Ах, да, он ведь редкостный подонок, обязанный терпеть все беды и напасти человечества. Но способностью испытывать мучения бог наделяет только тех, у кого есть совесть и хоть какая-нибудь человечность. Значит, Гречкин не такой уж и выродок?       Наутро каша из головы никуда не исчезла, а только протухла и начала смердеть. Единственное, что всем своим нутром желал Кирилл, ─ не повстречать Макаровых. Он не до конца осознавал, что будет следовать за встречей с ними, но явно понимал, что ничего хорошего. Хотелось бы ему просто продолжать работать здесь и думать над дальнейшими действиями, а ещё лучше навсегда исчезнуть.       Первая половина дня прошла достаточно-таки гладко: Гречкину удалось убраться в комнатах, пока отдыхающие были на процедурах, и не навлечь на себя проблем. День выдался бы и вовсе удачным, если б парню не пришлось накрывать обед, так как повариха Света взяла выходной. Гречкин в заляпанном фартуке и белой косынке выглядел до одури смешно. Ну, прямо как дежурный в детском лагере.       Старики группами вваливались в столовую, когда подошло время обеда. На столах стыли диетические супы и отварные сардельки под шлепком жёлтого пюре. Еду в «Молодости» можно было назвать неплохой, даже вкусной временами. Всё оттого, что тётя Света взяла выходной.       ─ Твою мать! ─ Кирилл поперхнулся булкой, стараясь не слишком шумно кашлять.       ─ Что такое? ─ не отрываясь от трапезы, без какой-либо заинтересованности спросила Биби.       Серые глаза блондина стали шире тарелки, из которой на него незамысловато поглядывала холодная картошка. Они безотрывно уставились в левую сторону. Макаровы. Сердце бухнуло на последнем издыхании и тяжёлым валуном свалилось вниз. Рука нервно мотала вилкой вверх-вниз, стуча по краю керамической тарелки.       ─ Кир, ─ мягкая ладонь сжала дрожащую руку, ─ ты чего?       Наташа. Ещё не хватало, чтобы она узнала про случай с Лизой. Кирилл отшутился, что вынужден остаться убирать тарелки и после обеда, ─ избегать сирот было замечательной идеей.       Большая комната располагала мини-баром с лимонадом, удобными креслами и даже переносным патефоном, воспроизводящим CD-диски и музыку со флеш-карт, однако сюда мало кто приходил по вечерам, ─ все бывали на дискотеке. Гречкин, оставив телефон со сборником старых песен в клубе, сам решил воспользоваться удобствами большой комнаты, чтобы побыть наедине с самим с собой. Но постепенно собственные мысли стали жрать его изнутри, и юноша задумался о заманчивой идее обзавестись компанией на вечер. Даже если бы это была Агата, ведь девочка знала о его грехах и могла подставить дружеское плечо для рыданий.       Из коридора послышались голоса, мужской и женский. Гречкин настолько предался размышлениям, что даже не понял, что эти голоса не были похожи на Леона или Агаты, хотя знакомыми казались.       ─ Ой, извините, мы думали, тут никого… ─ улыбка с милого лица молодого мальчика превратилась в кривой оскал, а брови сдвинулись друг на дружку, чуть прикрывая обезумевшие глаза. ─ Что ты здесь делаешь?!       Пронзительный крик вырвался из глотки, звучным эхом отражаясь от предметов мебели. Перед Гречкиным стоял Лёша Макаров. Кажется, с их последней встречи мальчик возмужал: широкой спиной он закрывал от Киры худенькую девочку ─ Лизу, свою младшую сестру. Сердце Кирилла при виде неё сжался в тугой комок: осунувшееся печальное лицо, на котором горели большие испуганные глаза. Маленькими пальчиками девочка пыталась ухватиться за штаны брата, отходя на пару шагов назад ему за спину.       ─ Я здесь работаю. ─ он пытался произнести это максимально нейтрально.       ─ Да что ты? ─ язвительно процедил тот сквозь плотно сжатые зубы. ─ Неужели и здесь найдёшь способ навредить моей сестре? Или, может, мне?       ─ Хватит. ─ встав, отрезал Кирилл. ─ Я не знаю, что на самом деле чувствую, но в глубине души осознаю, что мне искренне жаль за этот инцидент.       ─ Я тебе не верю, урод! ─ Лёша махом подлетел ко Гречкину, хватая его за ткань футболки. ─ И извинения свои засунь, знаешь куда!       ─ Нет, не знаю.       Выпустив пар из носа, точно бык, подросток замахнулся. Кирилл понимал, что заслужил хороших тумаков от этого несчастного юноши.       ─ Лёш, ─ позвала брата маленькая, ─ не надо.       ─ Что значит «не надо»?! ─ паренёк выпустил футболку из рук, присаживаясь на корточки. ─ Это он виноват в… ─ было похоже, что Макаров коротко всхлипнул.       ─ У него и так никого нет, кто верил бы в него и помог бы ему. ─ девочка пригладила каштановые волосы парня. ─ И он извинился. Он не плохой, я верю, что он изменился. ─ какие мудрые слова для ребёнка. Черепаха Тортилла. Лиза обошла брата, улыбаясь блондину: ─ Я прощаю тебя, только пообещай больше не делать ничего плохого.       Гречкина тронула эта чистая доброта. Широко расплывшись в улыбке в ответ, он поднял руки в знак мира:       ─ Клянусь.       ─ Видишь! Теперь я верю в него! ─ лучезарная девчачья улыбка смягчила хмурый взгляд Лёши, проводящего пальцем по горлу.       Прокручивая произошедшие 10 минут назад события с Макаровыми, Кирилл возвращался в клуб за телефоном. Уже никого не было, даже Пал Саныч и Ефим Валерьич перебрались в комнату директора, где их ждали нарды и крепкий самогон мутно-белого цвета.       ─ А, вот он ты! Нахал! Скотина! ─ посреди танцплощадки стояла старушка, энергично размахивая платком с цветами. Это Изольда Спиридоновна была чем-то огорчена, а точнее кем-то ─ Кириллом.       Женщина подбежала к парню, сухими руками тряся его за плечи.       ─ Неужели Роберт был прав? ─ крупные слёзы блестели в уголках её стеклянных глаз. ─ Ты сбил девочку и решил охмурить меня из-за денег?!       Сжатые губы дрожали и гуляли вверх-вниз. Щедрая горько усмехнулась, выпуская парня из хватки. Оценив Гречкина высокомерным взглядом, она заключила:       ─ Правильно тебя Миша побил, гадёныш. Чтоб ты… ─ проклятье старуха решила не произносить ─ может, до сих пор любила, а может, духа не хватило. Громко цокая низким каблуком, Щедрая наскоро поспешила удалиться из общества юноши, шепча под нос ругательства и какие-то бессвязные фразы.       «У него и так никого нет, кто верил бы в него и помог бы ему» ─ слова Лизы ударили в мозг. Гречкин, тихонько рассмеявшись, присел на край сцены, обхватив колени руками. Теперь у него даже цели как таковой нет, чтобы остаться в санатории. Все узнают о девочке и о том случае и отвернутся от парня, начнут презирать и даже знать не захотят. В груди оборвалось что-то ценное.