***
После горячих сцен горения жопы Рюджин так вышло, что с ней остался нянчиться Субин. Правда скорее его просто оставили, кинув ободряющее: «держись там». Спрашивается: какого Черён сама не осталась со своей женщиной? Ну, вот такая она плохая и не поняла, что Рюджин тут вообще-то не просто чипсы хавает, а пиздострадает как в последний раз. А бедному Субину разгребать теперь её проблемы… Ну, хоть что-то новое, ведь обычно всё происходит наоборот — Рюджин разгребает чьи-то проблемы… Шин сердито выходит из кабинета, закинув сумку на плечо, не давая Чхве даже опомниться толком. Ему что, ещё и бегать теперь за этой женщиной надо? Ужас какой. Однако парень выбегает вслед за своей лучшей подругой и тихо-мирно идёт рядом с ней до самых ворот. А Рюджин с каждой секундой всё больше затихает и опускает голову. Сразу видно — страдает. — Ты хочешь поговорить? — всё-таки нарушает молчание Субин. — Видимо, мы с Черён расстаёмся. И данные вывод-ответ-заявление Рюджин Субин честно просто не вкуривает. Потому что непонятно как она к этому всему пришла и, главное, зачем. Он упорно смотрит на неё несколько секунд и пытается сформировать в своей пустой, как шоколадное яйцо, башке роковой вопрос: — Это ещë почему?.. — Ну знаешь, люди сходятся — люди расстаются… У Субина складывается такое ощущение, будто Рюджин пытается объяснить что-то не ему, а себе. Ведь он всё ещё нихренашеньки не понимает. — Нет, я про то, какие херосплетения в твоей голове привели тебя к таким крутым выводам. С чего вам расставаться вообще? Что ты натворила?.. — Думаю, что Черён нашла своё… Как там… Счастье? — девушка кривится и высовывает язык, изображая рвотные позывы. — Или типа того… Субин вопросительно выгибает бровь и немного приседает, чтобы заглянуть в глаза подруги. После чего бесцеремонно хватает её за щеку, заставляя посмотреть на него тоже. — Ты что делаешь, идиот? — хмурится девушка, недовольно хватая щеку парня в ответ. — Не знаю. Моя сестра так делает, когда хочет внимания, — отвечает Бин и оттягивает кожу девушки сильнее. — Так что ещë за счастье? — Та девица. Не помню как звать, — она отцепляет чужую руку и вздыхает. — Не знаю, может мне только кажется… — Чё за бред? Ты о тех по обмену? — Субин даёт девушке подзатыльник и цокает. — Они знакомы от силы час, какое блин счастье? — Которое ты нашёл в Ёнджуне, — она потирает ушибленное место и даже не даёт ничего в ответ — и нет, не из-за того, что она просто не дотянется, а из-за глубокой печали. — Которое я искал два года, три месяца и восемнадцать дней? — О, так ты дни считаешь. — Не важно. Черëн не бросит тебя ради первого встречного. Во-первых, она не верит в истинность, во-вторых, она любит тебя. — Субин тыкает пальцем в лоб подруги. — Кроме того, она ненавидит японский. Согласись, у той девчонки нет шансов. — Как школьный предмет, а не как язык. — Ты так ей не доверяешь? — Я просто желаю ей счастья. Знаешь, она, может, в истинность и не верит, но она всё равно существует. Как бы кринжово это ни было… Да и ты видел, как она себя вела. — Как нормальный, дружелюбный президент клуба, например? — Нет, — отрезает Рюджин. — Нет? — Нет. Субин опять корчит лицо в чем-то среднем между несварением и непониманием этой жизни. Рюджин всегда любила так жизнь усложнять? Или это у неё такой прикол новый? Почему она хочет расстаться со своей женой?.. И что вообще творится в этой, не обременённой остатками разума, голове? Ну, серьезно… — Ты хочешь просто еë отпустить? Серьёзно? — Конечно нет, — Рюджин вновь опускает взгляд. — Но не могу же я держать её против воли. Знаешь, что любимых нужно уметь отпускать? Субин пару раз хлопает глазами и так ничего и не отвечает, потому что Рюджин затыкает уши наушниками с какими-нибудь грустными песнями про суицид или несчастную любовь. Чхве понимает только то, что ничего не понимает. Что вообще Шин пыталась до него донести?..***
— Сука, шесть утра, — ноет Кай под зевок какого-то одноклассника, пока к нему на плечо летит сонное лицо кого-то. Да, тут явно никому не весело. Кроме Юны… — Да ладно, автобус скоро приедет, — пытается утешить парня Шин. — И всё-таки это и правда очень рано, — Тэхён трёт глаза. — Я сегодня даже не спал, — Бомгю щурится и поправляет маску, скрывающую патчи. — Тебе не впервой, — отмахивается Кай. — Как бы то ни было… Я не хочу целую неделю видеть гиперактивность этой женщины во всей красе… — тяжело вздыхает, после чего ему прилетает очень хороший удар по плечу от своей девушки. — А ты всё не научишься держать язык за зубами. — Работал, — язвит Бомгю. — Лучше б я работал… — Вы сами захотели поехать, — Тэхён пожимает плечами. — Так что без жалоб. — Спасибо, кисунь, ты так мил, — почти плачет от безысходности Хюнин. — Если бы не поехали, то проводили бы время с Нори, которая может в прямом смысле испортить мне доход. То есть ебучку расцарапать, — Бомгю тоже хочет всхлипнуть, но опомнивается. — И что за «кисунь»? — Ну, ты по гороскопу Рыбы, а он тогда кот. — Кринжово. — Кисуня тут только ты, Кай… Надменный, ленивый; днём спит, а ночью играется и всё время чем-то недоволен, — фыркает Юна и отходит куда-то в сторону от этой милой компании. — Ты сейчас день Нори описала, — усмехается Тэ и совершенно невзначай прижимается к Бомгю, хватая того за руку. — Как жаль, что ты поехал с нами. Я так надеялся, что мои любимые недовольные рожи сблизятся. — Ты её любишь больше, чем меня, — Бомгю фыркает, но омегу всё равно обнимает, хоть и показывая всем видом, как ему это тягостно. — О Господи, — Тэхён закатывает глаза, вздыхает и стягивает с Чхве маску. Лицо у него ещё более недовольное, чем Кан ожидал (возможно такой эффект добивается с помощью всё ещё не ушедших синяков под глазами — кто знает). — Эх, а ты ведь всё равно красивый, — он приближает лицо альфы к себе и целует. — Не льсти ему. Он страшнее Урсулы из Русалочки… — кривится Кай, смотря на своего лучшего друга. — Даже опух так же… — Ну да. Шин же к тебе не липнет. Приходится меня ревновать. Сочувствую, — язвит в ответ Чхве и прижимает своего любимого покрепче. — Садюга, — саркастично ухмыляется Хюнин и отворачивается от пресладкой парочки к прекрасному скоплению других одноклассников, среди которых ярко маячит суетящаяся мисс-проблема. Юна бегает среди подростков, пытаясь запомнить, кто именно из сорока человек соблаговолил явиться (записать в заметках же не для неё), а Хюнин взглядом следит за тонкой фигурой своей… Девушки. Прости Господи… Это даже звучит нелепо. Юна выглядит как ребёнок, который до отношений либо не дорос, либо просто не создан. В принципе, как и Кай. Интересно, а эту поездку можно назвать их первым свиданием? Или оно было тогда, на аттракционах, когда Шин думала, что помрёт, а Хюнин реально помер со страху на каких-то горках. Романтично… Наконец-то является учитель. Бён, на самом деле, выглядит даже ещё более недовольным, чем большинство детей. Его можно понять — нахрена ему следить за кучей детей трудного возраста в незнакомом месте? Он в школе с этим еле справляется, блин. Но деректриссу Ю же хрен переиграешь. Если что-то пришло в голову — нужно тут же воплощать. Хорошо хоть дали напарника на таком тяжёлом поприще. Да ещё какого… Учителя Чон, мать его, Хаёна. Ну, с ним у Бэкхёна хоть и становится побольше шансов не упустить ситуацию из-под контроля, но так же становится и побольше шансов поехать крышей. Окончательно. Взрослые начинают рассаживать детей в огромном автобусе. — И запомните: это не веселая прогулка. Мы с вами отправляемся в учебную поездку. И слово «учёба» тут является главной частью, — в который раз вторит уже, похоже, библейскую истину учитель Чон. Ну серьезно. Уже как мантру одно и то же произносит. Кану до этого уже особого дела нет. Налапавшись на ближайшие часа три своего любимого, он со спокойной душой садится с подругой-невротиком, вроде как собираясь выполнять свои обязанности поддержки во всех смыслах данного слова. Собственно ему это уже и не в напряг. Спать уже и не хочется, тем более у учителей скоро до недолекции дойдет. Там ему спать не дадут. Как-никак в первом ряду сидит. Да… Есть и свои минусы, конечно.***
— Хён, ты точно уверен? — снова неуверенно спрашивает Ёнджуна Субин с какой-то непонятной надеждой в голосе. «Нет, хён не уверен», — думает Ёнджун, но утвердительно кивает, пока Субин смотрит на него с нескрываемым страхом. Но дверь открывает, заходит в квартиру и ведёт за собой омегу. Пакет из аптеки громко и практически противно шуршит в руках Ёнджуна, но это хоть немного проясняет мысли. Потому что ну это же пиздец. Ёнджун устал. Он так чертовски от всего устал. Постоянный истерический страх, который исходит откуда-то из глубины груди, который не даёт омеге нормально дышать временами доводит его до такого состояния, что уже или из окна прыгать, или всё же пересиливать себя и бороться. На самом деле, суицид — гораздо более лёгкое решение. Но нет. Ёнджун должен пытаться. Столько раз, сколько потребуется. Хотя он до сих пор не верит, что смог выдать… Такое. Что уж говорить о Субине, который всё ещё старается надеяться, что хён шутит, и свежекупленные презервативы они будут использовать не по назначению, а пулять с балкона. Потому что ему уже хватило чувства вины. Они доходят до комнаты альфы и кидают сумки на пол. Ёнджун немного расслабляется: тут всё слишком пахнет Субином. — Знаешь, после этого ты можешь больше не называть меня хёном, — нервно усмехается Ёнджун, отводя взгляд в сторону и… Видит на стене свою фотографию. Точно… Он уже и забыл об этом. — Я думал, что у тебя больше нет причин хранить над кроватью это фото. — Да. Но почему бы и нет, знаешь, — Субин неловко подходит к старшему ближе. Ёнджун нервно трёт затылок и призадумывается. А что, собственно, дальше делать? Никто из них на практике не знает. Конечно, статейки, форумы в интернете и обучалочки с ютубчика— это отлично, познавательно и круто, да и старший в плане биологии силён, но… Ладно, что будет, то будет. Субин стряхивает с глаз тёмную чёлку и тяжело вздыхает. Уже почти смиряется. Уши невольно краснеют вместе со щеками, а руки тянутся к пиджаку, чтобы снять. Ёнджун прикусывает губу, наблюдая за ним, потому что стыдно, стрёмно и ещё куча подобных эпитетов. Ощущение такое, будто он сейчас развращает ребёнка, хотя у них всего год разницы. Субин кидает свой пиджак на стул, смотря как хён повторяет за ним. Уши всё ещё горят не хуже, чем когда Ёнджун их кусает. Омега подходит к альфе вплотную, чуть задирая голову, чтобы смотреть в глаза. Субин выдыхает, кладя руки на плечи хёна и прижимается своим лбом к его. — И всё-таки? — шепчет альфа, пока Ён накрывает ладонями его уши. — Я правда хочу этого… — омега понимает, как эгоистично это звучит и ему даже стыдно, да и на самом деле он сейчас врёт, но… Ему нужно что-то делать. Кто, если не его истинный, может показать ему, что не весь половой контакт заканчивается насилием? — Тебе правда не страшно сейчас? — Страшно. Но я тебе доверяю. Младший удивлённо распахивает глаза, но потом смягчается, расплываясь в улыбке. Ёнджун медленно осознаёт смысл своих слов и утыкается лицом в плечо альфы. Бин довольно жмурит глаза, перекладывая руки на талию омеги и прижимая его ближе к себе. Субин садится на кровать, а Ёнджун на его бёдра сверху. Смущает обоих, но куда деваться. Ёнджун решает, что стоит расстегнуть рубашку Субина, поэтому берётся за верхнюю пуговицу и достаёт её из петли. Субин наблюдает за этим действием пуговицы так до третьей и опускает руки омеги вниз, начиная раздевать уже его. Ёнджун стыдливо отводит глаза, пока альфа, неосознанно облизывая губы, расстёгивает на нём одежду. Рубашка сползает с плеч омеги и альфа тихо ахает, потому что Джун такой маленький, что ли. Хрупкий на вид, тонкий и изящный. Белые ключицы, шея — всё хочется исцеловать, раскрасить синим. Щёки омеги краснеют под пристальным взглядом, и он отводит глаза в сторону. — Не смотри так, пожалуйста… — шепчет старший, и Субин быстро себя одёргивает — вдруг старшему это неприятно. Он явно не хочет, чтобы Ёнджун вновь плакал. Субин поворачивает лицо парня к себе, кладёт ладонь на его затылок и целует, раздвигая губы омеги языком, проникая глубже, буквально подчиняя старшего себе. Ёнджун широко распахивает глаза — это что вообще такое? Когда, и, главное, на ком Субин таким выкрутасам научился? Альфа зарывается пальцами в его волосы и мягко перебирает их, моментами приятно надавливая на голову омеги, заставляя его тихо простонать. Целует его ещё и вообще не понимает, что он творит. У омеги несильный запах, но по мозгам бьёт отлично абсолютно всегда, но сейчас особенно. Настолько, что у Субина пропадает всякое присущие ему смущение. Он отрывается от любимых шершавых, вечно искусанных в приступах тревоги губ и смотрит в такие по-странном родные глаза своего истинного, даже не понимая, как сейчас горят его собственные. Альфа ведёт носом от подбородка до шеи, и омега нервно задерживает дыхание. Однако Субин, будто слыша мысли Ёнджуна, кричащие ему остановиться и не делать больно, осторожно целует его ключицы, чтобы затем сразу же отпрянуть от этой действительно проблемной зоны. Ёнджун просто не может позволить младшему делать всё, что тот хочет сейчас. И он благодарен, что Субин к этому относится с таким терпением и… Пониманием, наверное. Хотя вряд ли он понимает причины — Ёнджун ведь не говорит ничего об этом. — Всё нормально? — тихо уточняет Субин, целуя парня в лоб. Ёнджуну почему-то это кажется чем-то трогательным и очень милым. Хён у Бина, вообще-то, не стеснительный особо, но какой же он красный сейчас, когда Бин укладывает его на кровать, чтобы раздеть. Как же он смущённо отводит взгляд, когда Субин ведёт ладонью по внутренней стороне его голого бёдра и целует немного ниже пупка. Субин от этого нереально кайфует, потому что ему удалось довести старшего до того, что он чуть ли лицо руками не закрывает. Вообще, Ёнджун думал, что руководить процессом будет именно он, но… Что-то пошло не по плану (которого, кстати, не было). Он безвольной лужицей, полностью голый и красный, с разведёнными в стороны ногами лежит под похотливо улыбающимся Субином и не может сделать буквально ничего. Только жалобно постанывать и поддаваться под ласки внезапно очень сильных рук. Лёгкие полностью наполняются горьким запахом шоколада, и всё это до такой степени расслабляет, что Ёнджун даже практически выключает голову, обрывая поток несвязанных мыслей, среди которых часто проскальзывают и панические. Субин вновь целует его губы, так нежно посасывая то верхнюю, то нижнюю и закидывает его ноги себе на талию. Ёнджун тут же разрывает поцелуй и глубоко вдыхает, а Бин двигает рукой вверх и вниз по бедру, кусая мочку уха парня. У старшего никак не укладывается в голове такое поведение его парня. Обычно такой мягкий, тихий, стеснительный, а сейчас… Действительно альфа. Простынь намокает от смазки, и Ёнджуну становится противно-холодно. Где-то между поцелуями он начинает понимать, что Субин всё ещё ни разу не касался его между ног. Возможно, боится. Омега и сам боится своей реакции на это, если уж быть совсем честным. Но пока что всё идёт так хорошо, что он хватает младшего за плечо и вновь тянется за поцелуем. Субин таким раскладом вполне доволен и с большим энтузиазмом отвечает. — Субин, пожалуйста… — Ёнджун отрывается от любовника, потираясь о простынь. — Коснись меня там. Запах альфы становится тяжелее — Ёнджун уверен, что Субин специально делает это, чтобы его успокоить. Альфа поднимает старшего назад себе на колени и ведёт широкими ладонями по его спине к ягодицами и разводит их в стороны. Ёнджун вдыхает, вдыхает и вдыхает самый лучший запах, забивая все свои мысли только им. Только Субин и ничего другого. И от этого так хорошо, так приятно. Такой правильности от происходящего Ёнджун не испытывал ещё ни разу в жизни. Что руки, что языки идеально переплетались; бедро одного великолепно смотрелось на или под бедром второго, а запахи перемешивались в какой-то странный, но от этого не менее потрясающий аромат шоколадного хлеба. Субин немного приподнимает таз Джуна и подставляет палец. Ещё раз чмокает в кончик носа и любяще смотрит в глаза, обводя влажный вход. Ёнджун безмолвно кивает, кладёт ладони на плечи альфы и медленно насаживается. Ощущения достаточно странные, слегка некомфортные и нереально смущающие, и он останавливается примерно на середине второй фаланги, чтобы привыкнуть. Альфа понимающе поглаживает его спину второй рукой и старается лишний раз не двигаться, чтобы не сделать хёну больно. Ёнджун думал, что разум будет в большей степени отключаться именно у Субина, однако он контролирует себя просто идеально. Понимает, что одно неаккуратное действие разрушит всё: и этот момент, и их отношения, и, возможно, окончательно доломает психику хёна. Омега полностью садится на длинный палец и старается максимально расслабиться. В какой-то статье он прочитал, что залог хорошего секса — правильная растяжка, так что это просто нужно перетерпеть. Субин двигает пальцем по кругу, растягивая влажные стеночки и ловит полустоны-полувсхлипы Ёнджуна с нескрываемым удовольствием. Организм омег устроен так, чтобы пропустить альфу внутрь. Поэтому через пару минут омега сам ведёт бёдрами и шепчет тихое «продолжай». Субин хмыкает и просовывает второй палец. Старший до хруста прогибается, закусывает губу и смотрит в потемневшие глаза напротив. Субин облизывается и вводит палец до упора, следя за изменениями лица Ёнджуна. Омега сводит и расправляет брови, ловит воздух губами и прижимается грудью к альфе. Субин целует его в плечо, медленно разводит пальцы в стороны, от чего Ёнджун стонет только громче. Третий палец проскальзывает уже как родной. Джун полностью наваливается на младшего, кладёт ему на плечо голову и пытается дышать. Три пальца свободно расходятся внутри влажного отверстия и отступать теперь уже точно некуда. Вроде бы самое страшное позади, но по факту… Это же просто подготовка к процессу. А Ёнджун уже почти на пределе самоконтроля. — С-суби-и-ин… — стонет Ён, когда Субин случайно задевает его простату. И всё-таки интернет не врал. Это действительно нереально приятно. Альфа с хлюпом вытаскивает из растянутого омеги пальцы, от чего Ёнджун снова простанывает его имя. Внутри становится неприятно пусто, и омега ёрзает на коленях парня, чтобы хоть куда-то деть это чувство. — Ты прекрасен, Ёнджун, — говорит Субин, поглаживая пытающегося перевести дыхание парня по спине. Ёнджун утыкается носом в шею альфы, вдыхает, несмело кладёт руку на его выпирающее возбуждение и сжимает в ладони прямо через одежду. Субин сдавливает рык в макушке парня, кладёт его на кровать и принимается снимать одежду уже с себя. Джун не успевает особо подумать, как над ним снова нависают, подкладывая под поясницу подушку. Простынь неприятно липнет к влажной коже, а Субин раскатывает по члену презерватив и мягко оглаживает его бёдра. — Хён, раздвинь ноги, — облизываясь, произносит младший и сам сгибает ноги Ёнджуна в коленях, максимально разводя их в стороны. Омега тихо хнычет, стараясь не смотреть на такого соблазнительного сейчас Субина и его член. Потому что ему не хочется знать, насколько у него больше. Или не хочется представлять, как его может сейчас разорвать. В прочем, не важно. Он инстинктивно обхватывает талию Субина ногами и прикусывает губу, коротко кивая и как бы давая альфе «зелёный свет». «Пиздец», — думает Бин и медленно входит. Ёнджун хватается за его плечи и тянется за поцелуем, чтобы хоть что-то сделать, пока глаза на лоб лезут. Субин целует нежно, даже слишком, пытаясь выразить свою любовь. Джуну от этого чуть ли ни разрыдаться хочется, но не время и не место. Член входит полностью, и Субин даёт омеге немного времени привыкнуть, переходя короткими чмоками к щеке и скуле, а затем к уху, прикусывает мочку, как это любит делать омега ему. Ёнджун стонет во весь голос и пытается прижаться ближе. Альфе он сейчас кажется особенно маленьким и таким по-омежьи хрупким. — Ты прекрасен, милый, — на ухо омеге повторяет Бин и легко толкается. Ёнджун от этих комментариев краснеет с новой силой и пытается утопить звонкий стон в ключицах младшего. Выходит эта затея плохо, Субин толкается более резко и ощутимо, от чего омега уже сдержаться не может. И, как назло, именно в этот момент он слышит пресловутое «Я дома» женским голосом. Субину почему-то хочется в этот момент заржать, но он сдерживается и как ни в чём не бывало продолжает вбиваться в прихеревшего от жизни Ёнджуна. Спасибо, что хоть дверь закрыли на замок, потому что дальше они слышат как раз стук. И теперь уже переговаривающиеся между собой два голоса — Хёнджуна и Ынбин. Ёнджун прикусывает тыльную сторону ладони, чтобы не издавать лишних звуков, но Субин одёргивает её назад к себе на плечо, затыкая парня своим ртом. — Ребят, вы если трахаетесь, то предохраняйтесь, пожалуйста! — ехидничает из-за двери девушка. Субин на это закатывает глаза и мысленно посылает её куда подальше. Как ни странно, она реально пошла куда подальше. Так Ёнджун с Бином решили по удаляющемуся топоту двух пар ног.***
Ынбин тихо хихикает, смотря на красного подростка, сидящего перед ней и Хёнджуном. Из чашки с зелёным успокаивающим чаем валит пар, и самый старший из собравшейся компашки Чхве кривит губы от неловкости всей ситуации для младших. Хёнджун искренне не понимает, с чего его женщине так весело. Ну, подумаешь, дети решили попробовать — у всех когда-то это случается. Всё ведь нормально. Зачем бедных подростков ещё больше в яму стыда закапывать, они с этим сейчас и сами справляются… Только мужчина делает глоток, как бета открывает рот, после чего у Хёнджуна чуть кипяток из носа не льётся. — Ну чё как? — и играет так бровями, пока младший брат её убить взглядом пытается. — Иди нахуй, нуна, — любовно одаривает свою сестрицу Субин-и и переводит взгляд на незваного гостя. — Здравствуйте. — Добрый день, — вроде как улыбается Хëнджун, хотя от этой лыбы ситуация явно не становится менее крижовой. Вот от слова совсем. Вслед за Субином на свет или суд людской выползает и Ëнджун, которому, судя по бессовестному лицу и идеальному внешнему виду (даже кофту в брюки заправил), вообще похуй. — И тебе привет, красная рамочка, — всë ещё очень довольна собой Ын. В глазах прямо читается гордость за уже не девственника брата. Прямо неземная. — Ёнджун?.. — Хёнджун снова давится. — О… А… Эм… Ну… — пытается выразиться омега, однако выходит не очень. — Привет, хён? — Меня одну прикалывает, что мы встречаемся семьями? — продолжает веселиться Ынбин, попивая чаёк. — Так вы… — Хёнджун озадачен. Что блин вообще… Как… — Э… — Это не твоё дело, хён, — после недолгих раздумий всё-таки выдаёт фразу Ёнджун. Грубую, кстати, фразу. Брат с неё даже глазами хлопает, приоткрыв рот. — Ля какой… Вот какие нравяться малышу Субин-и… Занятно. — переводит с младшего брата на своего парня глаза девушка. — Твой младшенький буквально с ума Бин-и свел. Представляешь? Ночами стихи сочиняет, учить что-то там начал, ест булки как не в себя, уже на три килограмма поправился. Такой пупсик. Не правда ли, оппа? — А… Оппа?.. — уже вообще не понимает происхолящее Хëн. С каких пор она его так зовет? — Мне кажется, ты сломала моего брата, — Ёнджун садится рядом с Субином и подпирает голову рукой. — Мне кажется, что тебе это не кажется, Ёнджун, — кивает Субин. Как же его иногда калит с этой женщины… Настолько, что он и про свою стеснительность забывает даже. — Нуна, не надо так. — А я-то что? Я ж не виновата, что он уже стар для всего этого дерьма, — шутит девушка, постукивая ноготками по столу. — Это грубо. — хмурится младший. — Он меня и такой любит, да, милый? — на самом деле ей до ответа дела нет, брат сейчас куда занятнее. — Конечно… — Пожалуй, я пойду. — подает голос Ëн. Вот же хитрюга. Слинять захотел, гад. — Э… Останься. Вы не ели? Хотите, я могу что-нибудь даже приготовить в честь этой… Встречи. — она поднимается из-за стола и делает несколько шагов на встречу Ëнджуну. — Куда торопиться? Субину это наглое поведение сестры очень не нравится. Она просто напросто издевается над ним, а по итогу ввязывает в эту ситуации других людей. Поэтому, как истинный герой, коим очень хотел бы быть на самом деле, он перекрывает сестре прямой путь с***
Спустя сорок восемь минут подъëбов от старшей сестры Субин все-таки взвился, взял себя и Ëнджуна в руки и покинул это своеобразное место пыток. Спасибо, нуна, как тебя не любить? И вот всё это произошло так быстро, что Ëн совсем не успел понять, что собственно произошло. Однако сейчас он особо не против. Субин, очень нежно держа за руку, ведёт его за собой в неизвестном направлении. Но от этой неизвестности Ëнджун вовсе не чувствует себя дискомфортно. Сейчас он начинает осозновать, насколько они друг другу открылись. Как легко ему дышать рядом с этим альфой. Как спокойно. Эти ощущение сложно передавать словами, но они сейчас и не нужны. Их переплетеные пальци и тепло друг друга говорят сами за себя. И от этого немого диалога двух сердец будто все недосказанности проходят. Испаряются, растворяясь в терпком запахе шоколада, что Ëнджун жадно хватает с каждым вдохом. — Всё нормально? — Субин легонько трясёт руку старшего и кидает на него взгляд сверху. — Ну, такое, — хмыкает Ёнджун в ответ. — Я знал, что твоя нуна весьма надоедливая, но не думал, что прям кон… Ну, не очень приятная. — Конченная. Да, есть такое. — Спасибо тебе… — вскидывает голову старший, заглядывая в глаза рядом. Плавно переводит взгляд на губы. — Ты такой красивый. Ëнджун немного подается в перед и примыкает своими губами к губам младшего, все так же не отводя взгляда с удивленной, смущенной и уже зажмуренной моськи Субина. Какой же он милый. И теплый. И мягкий. Похоже подобные действия на публике не скоро перестанут его смущать. Он идеален. Идеален для Ëнджуна.