Сделка девственника

      Утро застаёт парней в свете разряда молнии. Сегодня надо отправляться по домам. Однако погода разбушевалась ни на шутку, посылая ливневую стену дождя, из-за которой ни зги не видно, что весьма затрудняло бы передвижение по дороге, скользкой от такого потока небесных вод.       Потягиваясь и зевая, Хосок, с растрёпанными волосами, проходит к барному столику, где уже сидят Намджун и Чанёль, переговариваясь между собой о каком-то событии. Садясь напротив собеседников, парень сонно подпирает рукой подбородок, в то время как Ким отпивает горячий кофе и смотрит на Чона, хмуря немного брови и ставя миниатюрную кружечку на блюдце. Пак продолжает долгую тираду о падении акций компании одного из его знакомых, имени которого уточнять не горит желанием. Хосок, тем временем, перебирается в зону кухни, начиная искать всевозможные съедобные ингредиенты в шкафчиках и холодильнике для хорошего и плотного завтрака, но, немного погодя, находит контейнер свежего салата с курицей и отдельный — с остатками кимчи, выставляя всё добро на стол перед лицами друзей, которые активно рассуждают о ситуации знакомого Чанёля. Младший из троих немного приунывает, когда двое старших всё ещё заняты своей болтовнёй, которая неинтересна даже.       Спустя некоторое время, наевшийся Хосок вылезает из-за стола, а ливень медленно уменьшает интенсивность, даря просветы неба. В помещение заходят Чонгук и Юнги, недовольно посматривающие друг на друга, со взлохмаченными, грязными от пота, волосами, и, кажется, у макне застряло перо в локонах. Хосок прыскает от вида парней и сгибается пополам от смеха. — Что? Что смешного? — удивленно-недовольно произносит Чонгук, засовывая руки в карманы спортивных штанов, хмуря брови, чем больше походит на маленького карапуза, дующего губки. И это, в совокупности, воспроизводит желание потрепать по щеке макне и, улюлюкая, тискать в объятиях, как маленького щенка. Тихо хихикая, Хосок всё же находит силы, чтобы подойти к мальчонке, убирая перо с макушки тёмных волос. Гук смотрит удивлённо с пару секунд на сей предмет, а затем фыркает и вырывает перо из тонких пальцев друга, надвигаясь на мусорное ведро. — Ненавижу твои подушки, Чанёль. — И тебе доброе утро, Чонгуки, — делано-мило пищит хозяин дома, чем вызывает очередное фыркание. — Обычные подушки. Не хотел бы, не спал.       В ответ лишь цыканье и «есть что пожрать?». На что ответом служит намджуново «кофе, а остальное Хоби съел». Словно по щелчку пальцев в воздухе картинка резко меняется: Хосок, чувствуя приближающийся ураган под аккомпанемент не утихнувшего грома, стремительно бежит к Юнги, который стоял возле дивана, собираясь там прикорнуть ещё на пару минут. Мин не сразу видит панику в глазах напротив, чувствуя, как за ним прячутся, порывисто сжимая худые плечи своими тонкими и тёплыми пальцами. Кожу жжёт от такого прикосновения через ткань футболки. В этот момент Юнги чувствует, как внутри что-то начинает заходиться, отнюдь не по-доброму, норовя предоставить все доказательства того, что он, бесспорно, влюблён в Хосока по самую глубину своего одинокого мира. В это мгновение, парень даже теряет остатки сонливости, чувствую головную боль от быстро работающих механизмов внутри организма. Сейчас даже злость Чонгука — этого милого ребёнка — ничтожной кажется. Острее чувствуется вдавливание пальцев в смешной панике в острые плечи. Юнги очень сильно чувствует внутри шевеление, его разрывает изнутри, заставляя ронять душевные слезы и задыхаться от бессилия и нехватки кислорода. У Юнги голодание на фоне влюбленности. Юнги плохо. Даже не так. Юнги хуёво, и он почти на грани, чтобы позорно выплеснуть всё сейчас. Тот самый край бездны найден. Мин уже почти готов вырваться и уйти, но тут его отрезвляет уверенный кулак, который несётся не в его лицо, зато в его сторону. Чонгук мажет благодаря поспешным действиям старшего. Хосок отпрыгивает к огромному панорамному окну, представляя каким будет махач, если Юнги начнёт злиться.       За этим действием поглядывает Намджун, в полуха слушая речь Чанёля, отставив кружку кофе, недопитого до сих пор. Ким знает, что драться они уж точно не будут, но этот странный блеск в глазах Чонгука не даёт покоя, как и поведение Юнги на протяжении всего этого периода времени. Глаза старшего блестят странно, даже стойку принял для защиты. Однако со стороны выглядит это всё представление нелепо: Юнги в защите пытается из своего худого тела выжать толику силы для «боя», а Чонгук всё так же стоит, сжав напряжённые руки в кулаки, которые остаются вольно в воздухе. Вздувшиеся вены младшего вещают о нехорошем исходе событий: когда Чонгук зол, то беги, просто беги подальше. Но вот с Юнги гораздо сложнее: его тело достаточно натренированно для защиты, хотя на первый взгляд выглядит нелепо и выдаёт только недостатки парня. Вот только на деле всё не так, каждый знает, что Мин атакует внезапно и с нокаутом (спасибо сильным ногам, которые выдерживают любую ношу, и именно от них зависит качество ударов). Но, по большей части, дело в том, что тот в школьные годы посещал секцию по самообороне для подростков, и это неплохо помогло ему в определённые моменты нелёгкой жизни в большом городе, где на каждом шагу поджидает опасность. Посему, сейчас вмешаться, всё равно что лишиться руки или ноги. Ким не лезет, чтобы посмотреть, что будет дальше — быть зрителем сейчас куда безопаснее, чем лезть на рожон.       Хотя дальше ничего не происходит, стоит Паку заметить взгляд Намджуна, направленный на другую сторону кухни-гостиной. Хмыкая, Чанёль призывает всех успокоиться, хотя чувствует напряжение и чувство чего-то недосказанного в воздухе. Отпуская пар двоих парней, он чуть ли не силком пинает их на диван, подзывая горничную, которая явилась после очередного поручения.       Полчаса спустя все сыты и довольны. Когда дождь стал еле крапать по дорожному покрытию, парни начинают лениво собираться. Время близится к обеду, когда все они, уже чистые и переодетые, спускаются вниз, к авто. Чанёль всех благодарит за поездку, мягко улыбается, распевая на ходу о том, что они скоро ещё увидятся, на что Намджун всё ещё недовольно повторяет «Джина…». Но кто его будет слушать? Конечно, никто. Смирившись и помахав на прощание другу, Джун заводит машину, трогаясь с места, до этого удостоверившись, что все в сборе.       Путь продолжается в тишине. Машина за ночь остыла, благодаря небесным водам, и теперь в ней было более комфортно ехать. После дождя чувствуется запах озона, который вперемешку с прохладным ветром даёт очищение мыслей в голове. Природа вокруг радует глаз своей зелёной аурой. Юнги чувствует себя гораздо спокойнее, всматриваясь в большие поля. Намджун прибавляет скорости на прямой дороге, чтобы уже к вечеру все были дома. Хосок переговаривается тихо с Чонгуком, который отвечает односложно, фыркая под нос. Старшему не нравится такой расклад, но всё лучше, нежели чем младший злился на него. Весь тот накал, что чувствовался в гостиной, испарился. Парни не нарушали идиллию тишины, вслушиваясь в работу мотора. Спустя пару часов они настигли округа города, ощущая звуки жизни. Повсюду гудели машины, куда-то спешили толпы людей, множество разговоров и переглядок. Первой остановкой стала квартира Чонгука, находящаяся близко к университету, где парень и учился. Младший прощается со всеми, помахав коротко и прошмыгнув в подъезд. — Действительно, как заяц упрыгал, — прыскает Намджун, поворачивая руль вправо и отъезжая на главную дорогу.       Далее Ким подвозит Хосока до его дома. Тот выходит из машины, хлопая дверью, в стекло махая Юнги, улыбаясь при этом. Мин смотрит долго, только потом понимает, что нужно было помахать в ответ. Раскрыв рот, он делает это запоздало, слыша скрип дверцы багажника. — Остались мы с тобой, Юн, — Джун заваливается на водительское место, вздыхая. — Пересядешь ко мне? — Да, — поспешно выдаёт, вырываясь из своих мыслей. — Конечно.       Юнги пересаживается на сиденье рядом с Кимом, пристёгиваясь. Друзья живут, буквально, рядом, только на разных сторонах одной улицы, потому путь их продолжается в одну сторону. В округе всё те же привычные постройки безрадостных светло-бежевых кирпичных домов, позже сменяясь высотками в стилистике конструктивизма и современных реалий. Искусственный фасад многих улочек заставляет чувствовать себя неуютно и слишком маленьким в огромном городе с тучей населения. — Я бы хотел с тобой поговорить, — выдаёт Намджун спустя полчаса, стоя в пробке. — Ты только не подумай чего, просто волнуюсь за тебя.       Юнги явно был не готов к такому повороту событий, учитывая то, что по большей части он вёл себя на протяжении всего отдыха отчужденно, лишь иногда вспоминая, что отдых был не для очередного самокопания, а для проведения времени с друзьями. И, по прошествии уже большей части дня, не ожидал, что будет что-то подобное. Мин, учитывая насколько не любит серьёзные разговоры, заочно не зная того, в чём суть, уже напрягся. Такие сюрпризы ни разу не радуют, только не сейчас. Всё же хорошо было. Что уже случилось, чёрт тебя дери, Ким Намджун?! — И о чём же разговор? — осторожно подбирает Юнги слова, всматриваясь в пробку впереди автомобиля.       Стройные ряды новеньких моделей автомобилей неспешно ползут в одну и в обратную стороны, растаскивая движение на несколько метров. В этот момент меланхоличного наблюдения, Мин ловит себя на той мысли, что такая погода позволяет осмыслить куда большее, чем в итоге приходит на ум. А в мыслях крутятся лишь слова Джуна, который сверлит взглядом шоколадных глаз впереди стоящий автомобиль. Совсем уж не похоже, что мужчина готов к разговору, хотя сам и стал зачинщиком. — Что с тобой происходит? — как-то жалобно выходит, а взгляд будто в пустоту направлен.       Юнги немного перекашивает от такого вида друга. Тот с секунду ещё пялит в пространство, пока не осознает, что это слишком затянулось, а сигнал позади даёт очнуться — впереди освободилось метра три для пути. Намджун двигает вперед с черепашьей скоростью, останавливается и уже более осознанно смотрит на Юнги. Тот сидит с лицом непонимания, что от него хотят, и тогда Ким вздыхает, будто понимает этот жест по-своему. — Послушай, — Джун мнется, опуская взгляд на руль, крепко вцепившись в него от нервов. — Я понимаю, тебе не всегда комфортно с нами… — С чего ты взял? — от переизбытка эмоций в момент неопределённости этого разговора Юнги всплескивает руками, надеясь, что не выглядит слишком грубым. — Я в порядке. — Ты не выглядишь, как «в порядке», скорее наоборот. Тебя что-то тревожит? — гадает друг. — Брось, у тебя на лице написано, что ты над чем-то усиленно думаешь, но не можешь сам разрешить ситуацию. Я тебя знаю, чувак, наверно, лет сто, или даже больше. — Джун, я в порядке, просто устал, — тихо шелестит Мин, откидывая голову назад на спинку сидения, чтобы устроиться по-удобнее. — И, если меня что-то тревожило, то ты первым бы узнал. — И то верно, — хмыкает Намджун, трогаясь с места — дорога стала постепенно расходится от пробки, позволяя потоку машин разъезжать свободнее. «На этот раз я позволю тебе меня задурить, Юнги, » — думает Ким, заворачивая за угол, косясь на друга.       Через пару минут они расходятся по домам, махая друг другу на прощание. Каждый из них сильно устал от конца этой поездки. И по этой причине Юнги устало вваливается в свою одинокую квартиру, чтобы быстрее пройти до спальни и заснуть долгим сном, что выходит у него через пару неловких движений до пункта назначения. Этот день заканчивается, и парень надеется, что новые будни будут гораздо лучше предыдущих дней.