Сделка девственника

— …твоя сделка девственника, милый, — тянет пухлогубую улыбку светловолосый, спокойно смотря на мужчину.       В глазах трезвеющего Мина стынет ужас от дружелюбно протянутой ладони. Юнги смотрит то на светлую кожу коротких, словно у ребёнка, пальчиков с нанизанными на них серебряными кольцами, то на личико такого прекрасного и то же время пугающего создания. Ком к горлу подкатывает с каждой новой волной панических мыслей, которые прилетают в уставший мозг, словно стрелы. «М-милый? Этот парень… кто он такой? — думает про себя мужчина, понемногу отступает назад, к дому, где находится его скромное жилище, в котором он хотел бы сейчас волшебным образом очутиться. — Только не хватало нарваться на полоумного паренька… Везёт, как утопленнику.»       Всё это время Юнги панически оглядывается по сторонам, пока идёт спиной вперёд — и грохается тушкой, когда подскальзывается на мусоре, оставленным кем-то. Так называемый Пак Чимин ухмыляется, мягко наступая на побледневшего Юнги. Светлые волосы ерошит слабый ночной ветерок, и это выглядит до безумия красиво и таинственно в свете желтоватых проблесков фонарей безлюдной и тихой улицы. Чимин улыбается мягко, говорит успокоиться так сладко, что в этом голосе хочется забыться. Взгляд мужчины то и дело плавно скользит к манящим губам, вид которых заполняет весь разум. Он смотрит только на розоватые пухлые губы напротив, теряясь где-то за пределами реальности, потому что в нём за раз просыпается странный голод до чего-то запретного, но в то же время и открытого. Чимин ощущает этот взгляд, облизывает кончиком юркого язычка нижнюю губу, не забыв слегка прикусить, чтобы ещё больше смутить человека перед ним. Так забавно наблюдать за тем, как мужчина не может ни на что больше смотреть, кроме его губ. Так забавно, когда Чимин понимает, что чьё-то внимание приковано только к нему, это опьяняет получше любого дорогого выдержанного столетием красного полусладкого.       Чувство необратимости действий тормозит зациклившийся мозг мужчины, он не в полной мере осознаёт, насколько сейчас в своём уме, пока рядом есть чудной парень, взявшийся будто бы из воздуха. Хотя так оно и было — тот миг, когда парнишка появился в серебряных одеждах среди танцующего сброда словно благословение для вечно измученного Юнги, словно глоток свежего воздуха в знойную пору. Мин думает, что скорее всего перепил, и надо уже завязывать с этим, начать здоровый образ жизни. Не то, чтобы мужчина имеет излишний вес или постоянную привычку в виде алкоголя, только вот на пользу ему явно происходящее не идёт. Галлюцинации достаточно опасны, особенно, когда они разговаривают да ещё и двигаются. Однако в какой-то степени мозг туманит такой привлекательный вид, а Юнги голоден прямо сейчас и не понимает, что больше его заботит — розовые пухлые губы парня перед ним или же его возбуждение и горящие щёки. — Э, нет, малыш, — протягивает Чимин короткий изящный палец к узким губам Юнги, скользит подушечкой по нижней. — Мне нельзя, — цокает, словно Мин маленький мальчик, которого ругают за провинности.       Мужчина судорожно выдыхает, когда Чимин убирает палец. Тот ухмыляется, изгибая причудливо манящие губы. Кругом безлюдно, и приступ лёгкой паники возобновляется, пока Мин самостоятельно встаёт с асфальта. Его голову слегка кружит от алкоголя, который он успел выпить за весь вечер. Рука быстро находит опору в виде столба, чтобы хоть как-то показывать свою вменяемость — получается отвратно, его шатает, и он еле стоит на ногах. И всё же, несмотря на общее состояние, мужчина умудряется смотреть на светлый образ перед ним. Изучает мутным взглядом. — Не надо так смотреть на меня, эй, — Чимин машет рукой перед лицом Юнги, чтобы тот пришёл, наконец, в чувства. — Я не… — Мин осёкся на полуслове, обдумывая собственные слова. — Я не понимаю… Что ты такое? — Милый, я уже сказал. Твоя сделка, — со вздохом произносит Чимин, недовольно хмурясь. — И хватит таращиться на меня! — Ты, эм, просто, э… — поток бессвязной речи прервал хлопок кодовой двери из дома, где находилась квартира Намджуна. Через пару секунд перед Юнги появился запыхавшийся Бэкхён, который держал в руке гранённую бутыль с янтарной жидкостью. Тот явно бежал, парень еле дышал, но всё ещё через слово присасывался к бутылке. — Юн-Юн, вот ты где?! — отдышавшись, произносит Бён. — Мы тебя искали, — отчего-то он сам удивляется тому, что говорит, — пока Хосок не припёрся… — он так же быстро затыкается, как и начинает свою долгую и тарахтящую речь, когда обращает всё внимание на потрёпанный вид Юнги. — Эм-м-м, чувак, ты как?       Бён растерянно трясёт Юнги за плечо, пока тот втыкает тот факт, что Чимина нет. Парень будто бы растворился в воздухе с появлением шумного партнёра Чанёля. Опять. Хотя оно и к лучшему, потому что Юнги вообще не уверен, был ли этот парнишка вообще правдой, или всему виной алкоголь? — Я впорядке, — сипло выдаёт он, смаргивая свою усталость от выпитого. — Зачем искали? — Вас так долго не было, — Бэк вновь отпивает из горла бутыли со вздохом наслаждения. — Наму стал переживать, что ты и Хосок разнёсете его милое гнёздышко, — он пожимает плечами, усмехнувшись. — М-м-м, Наму сказал, что где-то здесь должна быть твоя квартира, — парень обводит взглядом окружающие высотные дома и вновь смотрит мутными глазами на Юнги, тянет глупую улыбку. — Ты явно не впорядке, я могу проводить тебя, — и подмигивает. — Думаю, сам могу, — на автомате выпаливает Мин, чтобы, наконец, заткнуть парня. Хотя это получается ненадолго, и вскоре тот начинает рассказывать, что произошло, когда Юнги ушёл за Хосоком.       Что-то про разлитый алкоголь на ковёр, который Намджун ни за что не сможет отстирать, и тому открутят голову после такой эпичной попойки. Потом про двух парней, которые устроили драку посреди танцпола и то, как они разбили дорогущую вазу, за которую самого Намджуна могут разбить головой об кафель на кухне… Казалось, этого чудика не остановить. Отчасти это заводное тарахтение успокаивало нервы и немного расслабляло. Юнги почти забыл о том, как его чуть ли не трясло от понимания, кто перед ним стоял тогда, и как хотелось целоваться с этим нечто. Мужчина еле сдерживал себя от грешного дела. И он знал, что обязательно себе припомнит все события вечера. И то, как будет винить себя во всём на свете: в своей слабости и трусости, в своей отчаянности и самоуверенности. А особенно, в том, что творил с Хосоком в ванной. Это событие, словно огромная точка в их дружбе, которую ещё предстоит осознать. Юнги слишком пьян сейчас, чтобы понимать весь груз того, что он наделал за один вечер. — Хорошо, ты можешь проводить меня. Только заткнись… пожалуйста?.. — Всё для тебя, Юн-Юн, — пищит Бэкхён, всплескивая руками и хватая под локоть горе-алкоголика, чтобы вместе идти дальше.       Они вваливаются в одинокую тихую квартиру, и Мин закрывает дверь на защёлку, а затем устало вздыхает. Его лицо выражает особую скорбь в тот момент, когда разворачивается на пятках и видит перед собой улыбающегося Бэкхёна. Его рыжая чёлка лезет в глаза, что выглядит вызывающе в забитой алкоголем голове Юнги. Бён облизывает тонкие ярко-коралловые губы, поправляя непослушные пряди. — Я останусь? — склоняет голову на бок тот, опираясь о стену рукой. — Да, хорошо, — медленно проговаривает и растерянно моргает Юнги, понимая, что, сам того не желая, впустил потенциальную проблему на свою голову. А, возможно, и задницу, учитывая то, как плотояден взгляд напротив.       И стоит хозяину квартиру сделать шаг к спальне, как сильные руки Бёна резко прижимают его к стене. Парень наваливается на Юнги, придавливая того. Это происходит совершенно неожиданно, потому Мин реагирует значительно медленнее, чем возможно. Горячее дыхание Бёна опаляет гладкую кожу. Его руки изучающе ползут вверх, приподнимая ткань футболки и касаясь оголённой кожи прохладными пальцами, пока губы старательно выцеловывают светлую кожу шеи, прикусывая до алых маленьких отметин. Юнги тихо стонет, не в силах даже двинуться, но пытается отстраниться, но выходит неудачно. Тело слабеет и подчиняется ловким рукам и проворному языку, который вылизывает его. Возбуждение, всполохами искр разрывающее низ живота, вновь заявляет о себе, неприятно выпирая и причиняя дискомфорт. Юнги словно растворяется в нежных ласках, томных вздохах над ушком. Чмокающие звуки разносятся в тишине вместе с тихим скулежом нетерпения. И Бён не медлит более, запустив руку в джинсы Юнги, мягко поглаживая ноющее возбуждение. Бэкхён был трезвее всех в тот самый момент, когда надрачивал громко стонущему Юнги, прижимаясь своим стояком к худому бедру, устраняя своими действиями какое-либо сопротивление. Ему доставляло удовольствие тереться до закатывания глаз, пока рука блуждала по органу, ощущая всю длину и тяжесть. Как же это нравилось Бэкхёну, когда он доставлял удовольствие своим партнёрам, и сейчас было не исключение. Юнги хватал ртом воздух от частых поглаживаний, еле держась на ногах от напряжения. Ему так хорошо, казалось, не было никогда.       На мгновение Юнги ощущает, словно его сердце разрывает от наслаждения, исходящего от его стимулируемого органа. Казалось, сладкая пытка, которой он никогда ранее не испытывал, была ярче и мощнее даже восторга от написания мелодии для очередного хита. Его дыхание сбилось, а тихие стоны стали громче, что отлетали от стен одинокой квартиры. И когда он кончил, то крик, сорвавшийся с губ в последний момент, потонул в жёстком и страстном поцелуе. А сам Бэкхён закончил в собственные брюки, прикусив кожу на шее Юнги. — Юн-Юн, — шепчет Бён, отстраняясь. — Ты так сладко стонал, это восхищает, — он самодовольно облизывается и хрипло смеётся. — Отвали, — тихо стонет Юнги, отпихивая от себя парня, словно разрядка придала ему сил к сопротивлению. — Ах, хорошо, малыш, — отстраняется рыжеволосый демон. — М-м, вижу, что ты не настроен на продолжение… Не волнуйся, я не буду тебя принуждать, — он замолчал, опираясь на соседнюю стену спиной. — Хочу остаться. Вздремнуть бы… да и штанишки свои я обкончал. Неловко-то как.       Бэкхён хихикает, закусив губу, смотря в сторону. Юнги лишь кивает, идя в спальню, еле передвигая ногами от ушедшего напряжения. И, только оказавшись в привычной тишине, мужчина вздыхает и валится на кровать, где-то на периферии слышимости различает бубнёж Бэка и журчание воды в душевой. А позже Юнги засыпает, распластавшись на прохладной поверхности одеяла. — Спи, милый, — светлое сияние, исходящего от розоватых губ, коснулось лба мужчины, разморённого от столь дикой встряски организма. — Такой красивый, — сладко шепчет юноша, отстраняясь.       И тишина расползается мягкими тенями от ветвей близ растущих деревьев вместе с прохладным светом далёкой Луны.