Любой ценой!

Если бы реальную жизнь можно было разделить на арки, прямо как в аниме, то я бы закончила очередную арку тем самым эпизодом со свиданием. Я всей своей сущностью ощущала, что поток тянул меня дальше, в следующий жизненный этап, который станет моим испытанием. Просто вот такое предчувствие, которое не давало мне покоя ни днем, ни ночью. И о котором я, разумеется, никому не говорила, потому что никто бы не понял меня. В какой-то момент мои мысли снова начали путаться. Со мной такое уже случалось, а именно в первые месяцы новой жизни, когда я жила в японской коммуналке и дергалась от каждого шороха за пределами моего маленького убежища. Это чувство вернулось ко мне. В прошлый раз я списала его на свое нахождение в новом мире и стресс, но теперь я абсолютно уверена, что это чувство приходит только перед серьезными переменами. Тогда моя жизнь изменилась снова, я познакомилась с Портовой Мафией напрямую, не через посредника. Каких перемен мне стоит ожидать в этот раз? Печально, но я догадываюсь. Но ведь я теперь другая. Я сильнее, лучше, светлее. Какими бы ни были эти самые испытания, я больше не расплачусь и не убегу в испуге, так? Должно быть так. Я, наверное, уже ко всему готова… Хотя кого я, блядь, обманываю. Я не готова ни к чему абсолютно, я даже не была готова к звонкам Куникиды. Он почему-то стал часто названивать. Трубку я брала, в среднем, один раз из четырех, потому что парень звонил то в неудобный неподходящий момент, то у меня настроения не было. Не то чтобы мне не хотелось общаться с ним, нет, я по-прежнему очень ценила его как человека и друга, но почему-то моя сущность захотела подальше от людей в принципе. На Чую это правило не распространялось, потому что он стал неотъемлемой частью моей жизни, самый лучший любимый друг. Больше в разряд исключений никому не посчастливилось попасть. Даже Хигучи. Ичие, впрочем, тоже была занята работой и сестрой. Хироцу-сан пару раз позвонил мне, он ради пустых разговоров никогда ни к кому не обращался, а потому его звонки нельзя было пропускать. Рюро полноценно и масштабно интересовался моим самочувствием, учебой, ощущениями, планами на будущее, и, безусловно, интересовался и Дазаем. Чего такого я там сделала с их начальником, что начальник сам не свой и вообще какой-то странный. Осаму я тоже не хотела ни видеть, ни слышать. Нет, никаких негативных эмоций я не испытывала, просто я посчитала, что нам нужно немного времени на принятие тех событий, что произошли. Оттого он, наверное, и стал слишком задумчивым, если верить словам Хироцу. Тоже запутался, не понимает, но очень хочет. Дазай мне нравится, я правда хочу, чтобы он был рядом всегда. Вот только не знаю, не передумала ли я саму себя? Не навязала ли сама себе мысль о том, что он нравится мне в романтическом смысле этого слова? Когда я вообще в последний раз испытывала чувство влюбленности? Я думаю, что у по-настоящему влюбленного человека, если он, конечно, адекватен и здоров, таких вопросов даже не возникнет, потому как влюбленность – само по себе очень яркое томительное шумное чувство, его нельзя ни с чем спутать. А вроде и хотелось. Побыть с ним хотя бы пару минут, можно даже помолчать, но прикоснуться обязательно, подарить свое тепло, напомнить о себе. Я переживала за него. Переживала, что он точно чего-нибудь не того подумает. Уж если я, относительно нормальный человек, у которого с головой, вроде, все в порядке, путаюсь и мучаюсь с такими вещами и мыслями, то Осаму и подавно увязнет в этих зыбучих песках. Хотя ему, конечно, намного проще структурировать свои мысли, голова-то пустая. Ха, идиот. В общем, мы оба остались с противоречивыми чувствами. Созванивались, безусловно, болтали о всякой чепухе, пару раз даже виделись, но мельком. Пока не было возможности даже просто пару минут поговорить живьем. Помимо Дазая меня томит и все остальное. Не понимаю только, что именно, но томит и тревожит. Я в ожидании чего-то. Это состояние раздражает. Учеба и тревога довели меня до такой кондиции, когда я сразу после пар просто делала домашку и ложилась спать. Без разговоров, без гулянок, сериалов, игр, музыки. Только сон. Хотелось как можно больше отдыхать, побольше спать и ни с кем не разговаривать, голова и без того была переполнена разной информацией и домыслами, опасениями, воспоминаниями о чертовом свидании. Бесит. Хоть принимай амнезию! Этот вечер не стал исключением, я закончила с делами, приняла душ и, переодевшись, спряталась под одеяло. Различные мысли не давали мне заснуть, я научилась бороться с этим очень простым методом: нужно считать каждый вдох. Примерно на сотне я засыпала окончательно. Сознание вернулось ко мне, когда я вдруг ощутила себя в невероятной тесноте. Вернее даже не в тесноте, а в полнейшей иммобилизации, как выражался Хироцу-сан, то есть, я была полностью чем-то или кем-то зафиксирована, практически обездвижена. По началу мне показалось, что меня настиг сонный паралич, обычно при нем такое и бывает. Как раз в груди вдруг что-то так сильно защемило, дышать стало очень тяжело и страшно. Ну точно паралич! И шум такой в ушах стоял, вроде и хаотичный, а вроде и упорядоченный, ритмичный. Пошевелиться совсем не получалось, зато открыть глаза – запросто. По началу я вообще не заметила никакой разницы, что так полнейшая тьма, что этак, однако со временем картинка начала проясняться. И шум в ушах растворялся так же постепенно, как спадала пелена, теперь я могла видеть четко. И будто кадр из фильма! По краям черные полосы, передо мной – приоткрытая дверь, за ней комната. Кажется, спальня или гостиная. Освещение желтое, тусклое, очень неприятное для восприятия, какое-то уж слишком мрачное, практически нуарное. Ужас. Я видела в той комнате людей, человек пять, может. Для полноценного обзора было доступно только трое: двое мужчин в черной одежде и…женщина? Я попыталась дернуться, расшевелиться, но у меня даже с места сдвинуться не получилось. А женщина вдруг упала на пол. И явно не случайно. Ее ударили! Жесть! Взяли и ударили сзади по голове, да с такой силой, что она даже вскрикнуть не смогла! Мне стало очень страшно, желание к подвижности пропало, и тут же одновременно оно зажглось с новой силой. Чего эти мужики на женщину набросились? Что за бред происходил передо мной?! Что я тут делаю?! Чья вообще это квартира, кто все эти люди? Насилие в этой картине стало набирать обороты: незнакомую мне женщину, а вернее даже сказать девушку, стали полноценно протяжно избивать каким-то продолговатым предметом. И били прямо по голове, даже мне было видно с моего ракурса! Били, бедную, по голове, не щадили ни одним ударом! А она все кричала и кричала, сначала сжалась вся и попыталась прикрыться, а ей и пальцы на руках отбили, кажется, в мясо! Боже! А я ничего не могу сделать! Девушка кричала, плакала, на слова у нее, кажется, сил уже не было, ну оно и понятно! Кто столько ударов перенесет?! Да еще и таких тяжелых, грубых! Господи! Невыносимо! — Не трогайте!.. — тут закричала уже и я, подумала, может, они отвлекутся от нее на меня и оставят несчастную. Глупая, конечно, идея, я-то ничем не лучше, если и меня начали бы бить, то я бы и умерла сразу. Но не могла я больше стоять и смотреть на этот кошмар! И помочь ничем не могла, и сделать ничего не могла, потому что шевелиться не получалось, вот только орать и остается! — Оставьте ее, вы! Ублюдки!.. Мрази! Твари!.. А им на меня было все равно. Я впала в какое-то острое тяжелое отчаяние, а все мои провальные попытки вбежать внутрь, расшевелив саму себя, количественно увеличились втрое, и все безуспешно! Ну что я за неудачница-то такая, твою же мать! Они все били и били, били и били, ни на минуту не останавливались. Я разрыдалась от бессилия и жалости, невыносимое зрелище. Бедная девушка. А ведь на ее месте могу оказаться и я. Могла оказаться, а оказалась она. Может, мне стоило бы помолчать и спрятаться, чтобы и меня туда не притащили, но не получалось у меня просто смотреть и ждать. Как же больно! Зачем они с ней так?!.. Что она сделала?!!.. Ну неужели я ничего не могу? Как же так! Что за несправедливость такая, что за идиотская беспомощность опять!!.. И мне ничего не оставалось, кроме как смотреть, страдать. Еще через пару ударов незнакомая девушка начала стихать. Уже не кричала, а только болезненно кряхтела и мычала, даже плакать больше не могла. Ужас…что мне сделать? Что я могу сделать??.. Они же убьют ее так! Умрет она! — Нет, пожалуйста!.. — это было уже совсем неосмысленное болезненное отчаяние, практически животное. Я рыдала без остановки, горло так сильно разболелось! Вроде и говорила, и кричала, а губы не разжимались, потому, наверное, так больно. — Не убивайте!.. Не трогайте, не трогайте!.. Пожалуйста… — я начала уже задыхаться от слез. И вот он, тот самый момент. Незнакомка уже не могла ничего, даже дышать нормально. Она, наверное, и не осознавала уже происходящего, в отличие от меня. Но она еще была жива. Еще жива! Мое сердце чувствовало, что сейчас ее ударят в последний раз. Непонятный предмет вознесся мужской рукой уж слишком высоко, будто не едва живого человека убивать собрались, а огромного зверя, не знаю. Какой ужас! Какой кошмар! Ну что же мне сделать-то, сука, ну что мне делать?!!.. Как ей помочь?! Рука ублюдка не дрожала, я будто в замедленной съемке увидела, как она начала падать с размаха в траектории последнего удара. — Нет!! Нет, хватит!!.. Не-е-е-ет!!!.. — от собственного истошного вопля, который, казалось, заполнил весь дом, я снова начала погружаться во тьму. Я резко вскочила на своей кровати в каком-то очень негативном тонусе. Меня всю трясло как в припадке, я даже дышать нормально не могла. А горло-то как болело, это просто ужас!! Пиздец!!.. Какого черта мне приснился такой кошмар?! Что он вообще значит?! Мой мозг не мог спроецировать такого из моих мыслей, я в это не поверю ни за что! Ни о чем таком я не думала за прошедший день! Положив ладонь на шею, я встала с кровати и, пошатываясь, пошла на кухню. Все в порядке, это наша квартира. Никого тут не убивали. Никто не вопил. Ни крови, ни посторонних людей. Бляха, горло разболелось очень сильно. Я знаю, что это. Во сне ты говорить не можешь, если ты здоров, то твой мозг заблокирует эту функцию. Но горло связки все равно будут напряжены от каждой попытки. Я, кажется, пыталась завопить. Ужасно, ужасно, ужасно. Давно мне такого не снилось! Да я же так с ума сойду окончательно. Нужен отдых. И успокоительное, хотя бы какое-нибудь не рецептурное на травках. И засыпать буду лучше, да. А еще меня не покидало чувство скорби и вины. Такое у людей бывает после особенно ярких снов, оно должно быстро пройти. В конце концов, это просто незнакомая мне девушка, я даже лица ее не видела толком. Вернее, не смогла разглядеть…или не запомнила? Эх, такая тяжесть вдруг на сердце. Мне ее так жалко! Почему с ней такое случилось в моем сне? И если это был сон, то почему я никак не смогла его изменить? Лучше бы в самом начале проснулась, вот честное слово! Микроволновка показывала начало второго ночи. Черт. А я уже как будто и выспалась. Навряд ли снова смогу заснуть. Я налила себе стакан воды и сделала пару глотков, а затем зависла. Снова какие-то мысли не дают покоя даже на пару секунд, а теперь еще и этот ебучий кошмар свалился на мою голову, я же теперь о нем думать буду бесконечно! Мой мозг объявил мне войну после случая с поездом, это точно. Либо Осаму меня проклял своим поцелуем, тут одно из двух. И чего я вообще не могу себя в руки взять?! Что со мной не так?!.. — Лиса, — раздался вдруг голос где-то сзади. Я не на шутку испугалась и выронила несчастный стакан из руки, он стремительно полетел на пол и разбился. Резко обернувшись, я увидела Чую. Ах да, это же Чуя, мы же вместе живем, он, наверное, услышал шебуршения на кухне и решил проверить. Че он подкрадывается ко мне? Накахара вопросительно нахмурился, глянув сначала на разбитый стакан, а потом на меня. — Ты чего? — спросил он. Я только злобно выругалась и присела на корточки, чтобы собрать осколки и выбросить. В пизду этот стакан, я сама скоро стану такой же разбитой, если не сделаю с собой что-нибудь путное, например не отвлекусь от ереси в своей голове. Все как-то через одно место пошло, да какого черта? Что я сделала не так? Как-то так вышло, что я в очередной раз задумалась в самый неподходящий момент, и не заметила, что схватилась за осколок неаккуратно. Тот впился в мою ладонь, получился неплохой такой широкий порез. В момент режущей боли я вскрикнула и заскулила, но осознание дошло до меня с какой-то задержкой. С ладони закапала кровь, быстро, беспощадно, не слишком много, однако значительно. Чуя цокнул и тоже выругался, он быстро подошел ко мне и потянул на себя, вынудив подняться. Осколки стакана взмыли в воздух благодаря его способности, затем направились в урну. А что, удобно. — Че с тобой происходит? Поезд все-таки отбил что-то? — недовольно и раздраженно ругался парень, правда, не повышая голоса, а просто ярко демонстрируя свое отношение к ситуации. Он подставил мою раненную ладонь под воду, затем аккуратно вытер. Аптечка находилась в самом удобном месте на кухне, прямо в шкафу над раковиной, так что Чуя оперативно достал ее и принялся обрабатывать порез. Какой Чуя хорошенький, вот бы мне такого парня. А я чего-то молчала, даже не знала, что и сказать на все это. Я сама без понятия, что со мной такое. Какая-то напасть. — Молчишь? — парень посмотрел мне в глаза, он закипал, но пока еще контролировал себя. — Ты вообще сама понимаешь, что с тобой что-то не так? Ты же ведешь себя странно. Твой любовник по десять раз тебе на дню названивает, ты раньше ни одного звонка не пропускала, а сейчас что? Ты даже на меня не реагируешь, а я перед тобой стою, Лиса! — Накахара дернул меня за руку, я только болезненно прошипела. Да я-то все понимаю, я только не знаю, что мне с этим делать! Вроде все хорошо было, а потом раз – и как будто переключатель сработал, все пошло как-то не так. — Угомонись, — спокойно попросила я и вздохнула. Поджечь меня очень просто, если Накахара не успокоится, то я тоже начну постепенно повышать голос, пока не разорусь до такой степени, что соседи вызовут полицию. — Я немного не в себе в последнюю неделю, да… Но мне станет лучше. Я просто должна подумать. — О чем таком ты должна подумать? У тебя же все хорошо было, разве я не прав? — молодой человек перешел к бинтам. У меня такое чувство, будто эта «бинтовая» болезнь Дазая заразна, вдруг я через пару лет тоже вся в бинтах ходить начну? — Расскажи, я хочу знать. — Мое положение при всем желании хорошим не назвать, — я поджала губы. — Но и откровенно хуевым его тоже не назовешь, знаешь ли. Ты на свободе, не где-то там в подвале или за решеткой. Дазай с боссом все разрулят, вот увидишь. Ты как будто не знаешь уродца. Просто надо подождать немного, потом все нормализуется. И я даже охранник на постоянной основе тебе больше не понадобится. — Меня радует твой оптимизм, Чуя, — я беззлобно усмехнулась, Накахара тоже. — Я знаю Дазая, да. И я верю его словам. Если он сказал, что сделает, значит сделает, меня просто это чувство раздражает, знаешь… какого-то неприятного томления. Вот я перед поездом лежала минут десять, так за эти десять минут чуть с ума не сошла! А тут как будто не десять минут поезда ждать, а, не знаю, недели? Месяцы? И никуда не деться. Короче, полная хуйня. — Да потерпи уж. Ты столько вытерпела, че, терпения на еще парочку недель не хватит, м? — Чуя закончил с бинтом, завязал плотный узел и отпустил мою израненную ладонь. Блин, а болеть будет долго. И очень неприятно. Еще и правая рука, рабочая. Отстой. Надо как-то выбираться из этой бесконечного вялотекущего помешательства. Я почти на пороге новой жизни! В моменты особенного душевного дисбаланса я всегда порывалась к тактильной безобидной ласке. Чуя никогда не был против, так что я сгребла его в свои теплые медвежьи объятия, он тут же обнял меня в ответ и начал слабо покачивать из стороны в сторону. От этого точно станет легче. Казалось бы, такое простое идиотское движение, а почему оно оказывает такой мощный успокаивающий эффект? Думаю, пока мы все были еще младенцами, мамы постоянно покачивали нас то на руках, то в кроватках, то в колясках, чтобы мы переставали плакать и кричать. Вот память об этом движении и сохраняется. Как рефлекс. Следующим днем на учебу мне нужно было аж к третьей паре, так что времени с утра и до обеда было предостаточно на любое свершение. Много времени – значит много макияжа и лака для волос. Я, в общем-то, уже давно забила на слова Анго о том, что на учебу нельзя являться с таким вызывающим образом, пошло все к черту. Моя сущность, кажется, уже неотделима от ярких цветов и контрастов. Я, кстати, заметила за собой, что идея эмо планомерно отходила от моего сознания, сменяясь просто любовью к чему-то яркому и эпатажному, почти даже гротескному. Пока на полноценную реализацию чего-либо не было ни сил, ни фантазии, но в магазинах я стала засматриваться на совершенно новые для себя шмотки. Итак, я попросила Чую отвезти меня в аптеку. Я все-таки решила начать пить простые слабые успокоительные, которые можно было купить без рецепта и начать травить ими себя беспрепятственно. Честно, не верю я во все такое, но кто знает, может всю жизнь я что-то упускала. Чуя остался в машине. В аптеке совсем не было людей. Ах нет, кто-то один был, в каких-то темных одеяниях, но я рассматривать не стала, тем более человек стоял спиной ко мне. Я уловила его невысокий темный силуэт лишь краем глаза, все мое внимание было сосредоточено на том, что продавец не был занят другим клиентом. Для приличия я порассматривала стенд с различного рода успокоительными и снотворными, но как отделить БАДы и неработающие пустышки от реально проверенных хороших препаратов я не представляла. Я отвлеклась-то всего лишь на пару минут! Лишь на пару минут, как внезапно моего внимания потребовал кто-то посторонний. Он весьма нагло потянул меня за плечо и что-то произнес. Я даже опешила! Хлопнув глазами, я повернулась и зависла. Емае. Бывает же!! Это был Рампо! Я точно узнала, этого человека ни с кем не спутать! Офигеть! Да я Дазаю не так сильно удивилась при первой встрече, как этому кадру! Я его точно не ожидала встретить. Какого черта? Эдогава был ростом с меня, чистейшего формата японец, худенький, черноволосый, с узкими раскосыми глазами, которые, однако, были зелеными, а не темно-карими. Симпатичный! Создает впечатление бодрого, такого, заряженного хорька или, не знаю, енота? Какого-то очень милого няшного грызуна, который лишь выглядит мило и няшно, а по факту является злостным вредителем и хулиганом. Какой-то хитрый черт. — Здравствуйте, — поздоровалась я, но не поклонилась. Как-то обстановка не для поклонов. — Привет! Можно попросить тебя о помощи? — уважаю Рампо, ему настолько похуй на правила приличия, что он стал говорить со мной как с давней подружкой, хотя по логике вещей мы абсолютно посторонние друг другу люди. Да еще и так беспардонно, без толики стеснения или смущения! Вот к какому уровню надо стремиться. Что-то меня даже позабавила эта затейливая личность, я тихо захихикала. Да, таким я его и представляла. Чувствую балбесную легкомысленную ауру. Как будто встретила тролля из нижнего интернета вживую. — Что случилось? — поинтересовалась я. — Да тут такое дело, Йосано-сенсей попросила меня купить…эм, — существо как-то особенно хитренько улыбнулось, он даже глаза сощурил, — я так-то со всем остальным разобрался, абсолютно ничего сложного! А она в меня не верила, ха. Я же великий детектив, между прочим, очень глупо недооценивать мой интеллектуальный уровень. Да и с этим списком только откровенный идиот не справился бы, почему она вообще посчитала, что я не смогу? — ой запетушился, а как искренне-то, огонь в глазах! Блестяще. Я прямо ощутила какой-то странный приятный заряд всем своим существом. — И что же стало камнем преткновения для такого великого детектива? — мой вопрос был издевательским, признаю, специально. Хотелось немножко безобидно поиздеваться над парнем, как бы подергать за косичку, чтобы он разошелся. Забавный, очень забавный. — Хм, тоже сомневаешься во мне? Очень зря. Меня зовут Рампо Эдогава, я самый лучший детектив не только в Вооруженном Детективном Агентстве, но и во всем городе! Нет ни одного дела, которое я не смог бы распутать. Сейчас ты познаешь мощь моей необыкновенной способности, — молодой человек достал из внутреннего кармана очки и ловко надел их. Ух бля, я перестаралась. Сейчас меня прочитают! Бля, мне интересно, вот неужели даже в этой реальности будет как-то обосновано его «провидение» без способности? Ну это же дурость! Что бы они сейчас ни узнал обо мне – он не мог ни коим образом догадаться об этом. Уличная магия! Рампо замолчал на полминуты, затем выражение его лица изменилось. Оно с игривого и шутливого вдруг стало каким-то серьезным, детектив насупился. Я молчала. Чего там ему звезды нашептали обо мне? А если он понял, что меня крышует мафия? Или что я убила человека? Ужас! Какой, однако, неудобный персонаж! Это как тот ебучий боггарт из Гарри Поттера, который прилюдно обнажает самый главный страх человека, обращаясь им. Слишком палевная тварь! А если я боюсь, что меня за актом мастурбации спалят, существо разыграет целую сценку что ли? Так и с Эдогавой и его сверхдедукцией. Хорошо, что сам по себе он довольно пассивен и никому ничего просто так не расскажет. Ему, что бы он ни увидел, не должно быть дела. — Ого, — вдруг выдал он и улыбнулся. — За успокоительным пришла, значит? — и снова плутовская аура! — А…как ты это понял? — я похлопала глазами, искренне делая вид, будто все очень странно и непонятно. — Шрамы на руках нужно прятать тщательнее, — Рампо абсолютно спокойно взял меня за руку, где пару недель назад я оставила порез на запястье в универе. — Он, впрочем, едва-едва заметный, скоро совсем пропадет. Но больше так не делай, это же такая глупость. В чем смысл так над собой издеваться, когда есть варианты и решения? — А какие варианты и решения?.. — я что-то либо не понимала, либо понимала, но боялась этого понимания в полной мере. — Ну, например, держаться ближе к тем людям, которым ты доверяешь. Даже если ты их не особенно хорошо знаешь и вообще сомневаешься. Это, впрочем, универсальный способ, работает у всех и всегда. И даже у такой, как ты, обязательно сработает. — Это у какой «такой»? — я надулась. — Че, прокаженная что ли? — Не такой. Иной. Необыкновенной, если хочешь, — загадочно ответил Эдогава, махнув рукой и не переставая улыбаться при этом. — Ну так ты поможешь мне?? Вот. Он протянул мне сложенный листочек со списком лекарств. Ну чудной. Какой еще «не такой»? В смысле, что я выгляжу странно? Или я сама по себе странная? Больная, неадекватная? Или реально прокаженная во всех смыслах? Юлит, гаденыш, точно добрался до чего-то запретного. Я посмотрела на список лекарств, все предельно просто для любого человека кроме…ага. Закатив глаза, я сама уже начала язвительно гаденько улыбаться. — Значит, великий детектив не смог справиться с прокладками. И всего-то? Бестолковка, — я даже показательно хмыкнула и задрала нос. — Бли-и-ин, я так и знал, что ты так скажешь! Да фигня это все, я бы без проблем! Но я совсем не разбираюсь в их тонкостях, не понимаю, чем они друг от друга отличаются, какие именно нужны Йосано-сенсей, и вообще…ну а чем они отличаются?? Смысл-то один и тот же у всех, так почему их столько разных?.. Что означают эти капли на упаковках? И почему все разной формы? Глупость какая-то. — Ты бы тут так и простоял до победного, пока Йосано-сенсей истекает кровью? — я отошла к стеллажу с женской гигиеной, Эдогава проследовал за мной. Удивительно и приятно, что мы так легко общались на такую щепетильную тему. Почему-то я вспомнила, как Анго чуть со стыда не умер, когда я попросила дать мне денег на трусы. И что он тогда сделал? Засмущался настолько, что просто отмахнулся от меня деньгами и велел решить эту проблему самостоятельно. Ну сука! А я и забыла об этом! Как такой важный эпизод мог вылететь у меня из головы? А ведь Анго пуськой прикидывается! Так, все решено. Рампо открыл мне глаза. Теперь каждый мужчина, который хочет взаимодействовать со мной на достаточно близком уровне, будет обязан пройти прокладочный тест. Каждый. Без исключения. — Да, нехорошо получилось бы, — задумался Эдогава. — Но я честно не хотел тут ошибиться. Дело ведь серьезное, ты и сама понимаешь. Вдруг взял бы не те? Йосано-сенсей расстроилась бы до ужаса, а она и без того очень эмоциональна и впечатлительна в эти свои дни. — Как ты трогательно рассказываешь о ней, кто она? — я выбрала практически универсальные, во всяком случае, их точно будет достаточно для того, чтобы при желании самостоятельно сходить в магазин и выбрать уже те, которые соответствуют ее личным предпочтениям. — Она наша медсестра. Ее нужно любить, беречь или уважать, но вообще она говорит, что лучше все сразу, иначе велик риск от ее «лечения» остаться калекой до конца своих дней, — Рампо хихикнул. — Йосано-сенсей очень хорошая. — Ну раз хорошая, то да, имело смысл подумать, — я улыбнулась и вложила в руку молодого человека пачку прокладок. — Здорово, спасибо. Если тебе понадобится помощь в решении какого-нибудь сложного и запутанного дела, то можешь обратиться ко мне. Но только если оно будет интересным, — дополнило чудо. Можно сколько угодно смеяться и упрекать Рампо в том, что он, по сути, корзиночка и бытовой инвалид, но он так отважно и отчаянно отправился на добычу прокладок для Йосано, что это перекрывает все его недостатки. Серьезно, какой еще мужчина решится на такое? Анго бы с ума сошел, я знаю. Атмосфера в кабинете босса всегда была особенной. Легко тут ощущала себя только Элис, все остальные же ломались под тяжестью неба и облаков. Как иронично. Огай, тем не менее, даже не думал ничего менять, не его проблема, что кто-то уж слишком впечатлительный. Обыкновенный кабинет с панорамным окном, сейчас в Японии очень много таких. Интерьер, конечно, не очень современный, может потому и возникал такой неприятный диссонанс у всех непривыкших посетителей. Эта особенность распространялась даже на Дазая, который бывал тут, по обыкновению, чаще всех остальных. Может, присматривался? Воспитанник явился с чувством полной уверенности. Неужто план какой готов? Или решил поделиться с уважаемым наставником своими мыслями? Если никакого просветления в этой косматой голове так и не возникло, то Огай будет вынужден принять серьезные меры. В лучшем случае, Мори просто хорошенько отшлепает непутевого Осаму и наложит на него сухой закон до полного совершеннолетия, то есть до двадцати одного года. К черту столько пить. Однако существовало смягчающее обстоятельство. Одна очень приятная тенденция, которую заметили все, но поняли лишь единицы. А вот босс понял, он слишком хорошо знал своего подопечного, каждая перемена в его до сих пор несформировавшейся личности ощущалась Огаем острее, чем самим молодым человеком. И это было удобно, всегда представлялась возможность задать тенденциям нужное русло. Увести непригодное и неудобное, форсировать удовлетворительное. Дазай, кажется, пытался впустить в себя влюбленность. Вернее, она уже вошла в него, а он старался понять, идентифицировать и решить, что с этим делать. Что и за диковина такая? Юноша знакомился с этим дивом, на удивление, очень аккуратно и деликатно, практически трепетно. Возможно, просто слишком сильно боялся, впадал в ступор. Хорошо, очень хорошо. Молодец, Василиса, просто умница! Может и неосознанно, но все-таки сделала, как Мори и хотел. А самое главное – девушка не стала сама развивать эту тему дальше, она лишь махнула своим мягким пушистым лисьим хвостом по лицу Дазая и ушла дальше. А он остался с этими непонятными чувствами наедине. Желание обуздать их всегда будет подкрепляться этим обидным ощущением неудовлетворенности от нерешенного вопроса, от этого наглого вопиющего прецедента. Того и гляди, чего путное выйдет из этого гаденыша. — Что интересного расскажешь? — поинтересовался босс, смотря на пришедшего Осаму. Молодой человек стоял недалеко от стола руководителя. Настрой у него, кажется, был спокойным, однако определенное томление ощущалось ну очень сильно. — Я решил, что мы должны действовать основательно. Если мы организуем для Фокс железное алиби и убережем ее от наказания, то мы не решим проблему, а только продемонстрируем собственную слабость перед тем беспределом, что сейчас происходит в МВД, — начал Дазай. — Сейчас все министерство, фактически, парализовано из-за этого инцидента, пока он не будет решен – Йокогама остается уязвимой перед внутренними ее врагами и внешними. А таких в последние дни у нас стало значительно больше, — исполнитель выразительно посмотрел на Мори. — Ты об этой террористической организации смертников? Поговорим об этом сразу после, — пообещал мужчина. — И почему же парализовано? — Потому что они действуют не по закону. Этот заказ изначально противоречил всему законодательству, правительство не имеет права спонсировать наемническую деятельность, тем более такую. Обычно, подобные заказы завершаются за несколько дней, но в нашем случае борьба ведется непрерывно вот уже несколько недель. Все силы МВД направлены на то, чтобы это безобразие прикрыть, тут же сыграл и человеческий фактор, а именно жалкие надежды окупить хотя бы первоначальные вложения, хотя дело безнадежно проиграно и несет сплошь убытки. Они втянуты в эту поруку до такой степени, что самостоятельно уже не выберутся, а в это время Йокогаму уничтожит Мимик и все им подобные. А Портовая Мафия при этом так отчаянно тянет время, чтобы собрать доказательства о невиновности и продемонстрировать их кучке продажных обезумевших должностных лиц, которые сейчас в исступлении от собственного провала, — Дазай вздохнул. — Если мы сделаем это, то навсегда останемся в лузерах, которые однажды позволили вот так над собой поглумиться. Это же отвратительно. — Вот как? То есть, ты уверен в том, что наше правительство утрачивает свою легитимность? Это очень серьезное заявление. Ты, впрочем, просто так о таких вещах не заговорил бы, значит нашел подтверждение своим словам. Похвально, — Огай загадочно улыбнулся. — Правильно, репутация организации прежде всего. Но мы между молотом и наковальней, отдадим им Василису – проиграем и опозоримся на всю жизнь. Продолжим воевать – утратим Йокогаму и обратим ее в хаос. — Вы все правильно поняли, — Осаму тоже слабо загадочно улыбнулся и подошел к столу наставника ближе, чтобы их разговор стал чуть менее формальным и метафоричным. — Я считаю, Портовая Мафия в силах замахнуться на зачинщика всей этой смуты и одержать победу. А козырь уже у нас в рукаве. — И кто же зачинщик? — босс снисходительно покачал головой, как будто эта истина была неочевидна. Смех да и только. — Демон Достоевский. Ждет, пока ненаглядная попадет в его руки, а затем сбежит вместе с ней в свою норку, а Йокогама будет гореть синим пламенем к тому моменту. Хитрец, — Дазай добавил это уже тише. Его голос прозвучал так, словно юноша признал собственный провальный ход в игре. Осаму отошел к окну и стал смотреть куда-то в пространство, примерно на линию горизонта. Ситуация его не злила и не бесила, а только подначивала на какой-нибудь риск. Сама Фокс совратила Дазая на риск, он повелся и не пожалел. Имело смысл попробовать снова. — Хм, интересно, чего же это он не захотел пойти по пути попроще? Это же надо было ради такой глупости затеять целую схему! Организовать страшную безысходную круговую поруку внутри МВД, атаковать чужими силами влиятельнейшую организацию в городе, сбить с толку всех нас. И это ради одной-то девушки, — Мори как-то уж совсем подло и ядовито улыбнулся, сверля взглядом спину подопечного. — Что же вынудило его решиться на такой отчаянный шаг, пусть и хорошо спланированный, но все же…рискованный? — Он игрок. Азартный, смелый, самоуверенный, — Дазай на провокацию не повелся, хотя его почти дернуло от этого тона. — Это его и погубит, — исполнитель вновь повернулся к боссу. — Мы воспользуемся этим. Сейчас самый удобный момент для такого маневра. — Я тебя слушаю. — Мы проиграем эту борьбу. Мимик разобьет наши силы, возьмет нас внезапностью. Наемники МВД, подчиненные Федору, воспользуются ситуацией и похитят Фокс. Он придет за ней. А мы будем ждать его. Какой хороший спектакль намечался. Прямо-таки Мимик разобьет, наемники подгадают момент, как все складно! Очевидно, Дазай просил заиметь среди наемников «своих», а с Мимиком все и так было понятно по плану Осаму. — Тебе не кажется, что это слишком уж просто? — Мори был обязан удостовериться в том, что его воспитанник знал, что делал. — Федор разве поведется на такое? — Он ведь уже повелся, не так ли? — взгляд юноши стал уж слишком острым и красноречивым, а улыбка будто безумной. Это то, чего Мори всегда опасался. Дазай слишком сообразителен. Неужели он догадался о договоренности между боссом мафии и Достоевским? Но как? Ни единой улики, ни единой зацепки, никакого следа. Мог сам Федор сдать? Нет, это сильно навряд ли, для него это означало бы только сплошные проблемы. Что же могло выдать? С поведением и фактами все было в порядке, Огай четко знал, что ему говорить и в каком тоне, с этой задачей он справлялся безупречно. — Да шучу я, чего ты так смотришь! — Осаму вдруг действительно захихикал. Провокация. Ответная. Гаденыш, вот ведь какая пакость выросла! Тем же вечером с Накахары Чуи была снята обязанность телохранителя Василисы. Молодому человеку была объявлена командировка в Токио, Коё-сан уже очень давно просила отправить на это дело именно своего воспитанника, чтобы тот хоть немного обучался переговорам и дипломатии в принципе, а то у него всегда были проблемы именно с этими навыками. Накахара, разумеется, не понял, как в такой тяжелый для Мафии период его можно было куда-то отправлять. Он ведь один из сильнейших эсперов, а тут террористы начинали посягать на город. Решения босса обжалованию не подлежат, если сказал – придется исполнять. Чуе, разумеется, не хотелось оставлять Василису, как и Василисе не хотелось отпускать своего друга, но их мнением никто и не интересовался. К Василисе был приставлен Ода Сакуноске. Вместе они уже взаимодействовали, так что проблем никаких возникнуть не должно. Осаму знал, что Одасаку не допустит смерти ни Фокс, ни себя, он мог полноценно рассчитывать на своего друга. Лучше Одасаку кандидата не было. А план уже начали организовывать. Дазай твердо и четко решил избавиться от Достоевского как от явления, прекрасно осознавая, что Демон обязательно вернется, если отпустить его сейчас. Вернется если не за Василисой, то за Йокогамой точно.