Пасьянс с блэкджеком для оппозиции

Я тасую карты все быстрее и быстрее, их вереницы сливаются в неразличимые для человеческого глаза ленты. Вот джокер перелетает из одной ленты в другую, вот возвращается обратно. Мне нравится наблюдать за этим полетом карт, за тем, как перемешиваясь они выстраиваются в новые комбинации. Как, казалось бы, случайные и не связанные элементы занимают в пасьянсе свое место, вплетаясь в общий сложный узор, который называют моим непостижимым замыслом. *** Вельзевул пошатнулась и ухватилась за машину. Перед глазами все расплывалось. Тело слушалось неважно. И звуки улицы сливались в какое-то жужжание роя мух, вот только понять его значение вопреки обычному Вельзевул не могла. — Это… всегда так бывает? — Ага, — легко подтвердил Кроули, распахивая перед ней дверцу. — И тебе это нравится? — Мне нравится процесс, а не результат. — Тогда убери его. Результат. Ты говорил, что можешь. Вельзевул буквально рухнула на сидение, нащупала свою шапочку и натянула на голову, почему-то это казалось самым важным в мире делом. Кроули чуть более развязанной чем обычно походкой обогнул машину и сел за руль, подождал пока Азирафель займет соседнее с водительским сидение и завел мотор. — Сейчас доедем до места и уберу, не вопрос. — Почему… не сейчас? — от мелькания фонарей за стеклом кружилась голова. Вельзевул откинулась назад и уставилась в затылки демона и Ангела. Рыжий и белобрысый. Шапочка начала сползать на глаза, но поправить ее стало совершенно невозможно: руки сделались тяжелыми и ими сложно было даже пошевелить. — Потому, что мой метод — создание петли. Я замыкаю наши тела с емкостями по методу бутылки Клейна, а потом так же сворачиваю время. Короче, выпитое в первозданном виде оказывается разлито в посуду и запечатано, словно его никогда и не открывали. Очень удобно, одним и тем же вином можно наслаждаться много раз. — Ты что, используешь меня, чтобы… довезти до дома лишнее вино?! — Вельзевул, которую вдруг охватила ярость от подобной наглой идеи, дернулась с места, чтобы ударить Кроули кулаком по голове, но вместо этого уткнулась ему в волосы носом. — Непостижжжимая наглость! Я тебе не позволю… так меня использовать! И не так не позволю. Вообще. — Вот скажи, — вздохнул Азирафель. — Зачем было предлагать леди последний бокал? Первых трех, на мой скромный взгляд, было более чем достаточно. — Потому, что он оставался в бутылке, — пожал плечами Кроули. — Эй, Генерал, может сядешь? Сообразив, что все еще дышит Кроули в затылок, Вельзевул плюхнулась на место. — Может ты и правда уже сейчас протрезвишь гостью? — Азирафель скосил глаза назад. — Не дам! — повторила Вельзевул. — Пусть… думает… в кого вливать… свое пойло! — Слышишь? — Кроули коварно ухмыльнулся. — Леди понравилось. — Мне не понравилось! Это принк… принцип! Машину мотнуло, и Вельзевул обнаружила себя уже лежащей на заднем сидении. Подниматься она не рискнула. — Так будет… долго? — Примерно до завтрашнего обеда, — безмятежно констатировал Кроули. — Это если посчитать все эффекты, в том числе и неприятные. Но если хочешь, можешь их проспать. — Про… что? Ты и этому у смертных нау...чился? — Проспать. Это нам не нужно, но приятно. Я, помнится, проспал весь девятнадцатый век. А еще это удобно, если надо что-то переждать. Закрываешь глаза, гасишь сознание, а включается оно только когда все проблемы уже позади. В другое время Вельзевул могло бы показаться, что идея просто ужасная. Пока ты валяешься с отключенным сознанием, против тебя наплетут сто двадцать пять интриг, распустят две тысячи слухов, и еще миллион запланируют. Но перемешавшиеся под действием вина мысли почему-то вынесли на поверхность тот факт, что интриговать против нее уже некому. Она — не часть системы. Просто одинокая мушка, которая никого не заинтересует. То есть заинтересует, чтобы прихлопнуть. Но пока рядом эти двое — никто не решится это сделать. Чувствовать свою незначительность для мироздания было бесконечно тоскливо, так что идея «проспать» показалась даже привлекательной. Ровно на десяток секунд. Но Вельзевул их вполне хватило, чтобы закрыть глаза и приказать сознанию отключиться. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Кроули усмехнулся. — Неплохо сработали, а? И с рестораном ты вовремя подхватил. — В общем и целом, — уклончиво согласился Азирафель. — Хотя я и не уверен, что это даст результат. — Не сразу, конечно. Но начало положено. Еще дня три-четыре попаясничаем в том же духе и… — Сведем твою бывшую начальницу с ума, — Азирафель обернулся и печально посмотрел на Вельзевул. — Признаться, мысль об этом совсем не доставляет мне удовольствия. — Да ладно тебе, Азирафель! Сойти с ума в эту сторону даже полезно! Как проснется, повторим, но для разнообразия с кинотеатром или концертом. — Ох, только не концерт, прости, но я не выношу музыку, которую ты обычно выбираешь. — Ну так выбери сам. Только не классику, всех этих гениев в Аду вот так хватает, — он провел ребром ладони по горлу. — Что-то попроще, поживее, из того, что есть только на Земле. А я подумаю, как обставить. Ответом ему был еще один горестный вздох. Затормозив перед книжным магазинчиком, Кроули обернулся. — Приехали, Генерал. Э-эй! Генерал? — А из тебя получился неплохой учитель, — заметил Азирафель, также созерцая безмятежно спящую Княгиню Ада. — Боюсь, она и правда установила, так сказать, внутренние часы на определенное время пробуждения. Кроули выругался. — Забыл сказать, что просыпаться можно и от смены обстановки. Как-то уже сам привык. Оставим в машине? — Что ты! – Азирафель выглядел искренне возмущенным. — Это как минимум неприлично и грубо. — А в Аду бы оценили. Ладно, открывай дверь, сейчас занесу. Пока Азирафель возился с замком, Кроули смог кое-как вытащить вцепившуюся в свою шапочку Вельзевул из машины и перехватить ее поудобнее. Вздрогнул, когда беглая Княгиня чуть завозилась и положила голову ему на плечо, хмыкнул и понес ее в комнатку, с которой начинался сегодняшний ресторанный вояж. — Сюда, сюда, — суетящийся вокруг Азирафель убрал несколько книг с дивана. — Только осторожнее, прошу тебя. Не задень шкаф. Кроули протиснулся боком в дверной проем, сгрузил Вельзевул на диван и опустился рядом на пол, но тут же подскочил, сообразив, что та вознамерилась и дальше использовать его плечо как подушку. Будь Вельзевул в состоянии осмыслять свои чувства, и будь у Кроули чуть больше желания потратить время на аналогичное действо, оба пришли бы к мысли, что такая диспозиция им даже нравится. Но первая благополучно продолжала спать, а второй слишком не любил проявлять сентиментальность. — Да чтоб тебя божьим троном по темечку! Знаешь, Генерал, поить тебя я, пожалуй, больше все-таки не стану. Чуть подумав, он устроил спящую поудобнее, стащил с нее ботинки и укрыл подвернувшимся клетчатым пледом, а затем поспешил на кухню к Азирафелю, уже готовившему кофе. *** Самое неприятное, что может случиться с маленькой собачкой, кроме, разумеется, похода к ветеринару, это потеряться в большом шумном городе. Поначалу Бобик пытался найти хозяина, ориентируясь на чутье, но вокруг было столько разномастных запахов, многие из которых пугали (вот как запах автострады) или наоборот, манили, уводя в сторону (некоторое время Бобик словно зачарованный бежал за молодым человеком, жевавшим на ходу «жабу в тесте»). Словом, когда на город опустилась ночь, направление к дому, в котором ждал его Адам, было надежно потеряно. Не зная, что делать дальше, Бобик сел посреди тротуара и тихонько заскулил. Не позаботься Адам о невидимости своего пса, кто-то из прохожих отвел бы в приют явно потерявшееся животное, а может приютил у себя и дал объявление в газету, но, так как ошейник все еще оставался на нем, Бобик был по-прежнему невидим. Ночь он провел под лавочкой в сквере, ежась от холода и скучая по теплой кровати хозяина, а утром ощутил давно забытое чувство: голод. Это чувство пробудило в Бобике последний осколок его адской сущности, смутно напомнив нечто, что было до обретения хозяина. И вслед за этим смутным воспоминанием пришел запах. Бывший Цербер чихнул, пытаясь осознать, что он значит. Так пахло там, откуда он бежал к Адаму. Умей Бобик облекать смыслы в слова, а слова складывать в предложения, в голове его, несомненно, зародилась бы мысль: «Эй, а что если я повторю этот путь? Начну там, где этот запах, и побегу к Хозяину? Уверен, если я нашел его так один раз, то получится и во второй». Складывать слова в предложения он не мог, но в конце концов пришел к той же мысли: бежать к запаху, а от него — к Адаму, что и поспешил воплотить в жизнь. *** Вельзевул открыла глаза ровно в час пополудни. Первым, что она увидела, был угол клетчатого пледа. Чуть скосив глаза, беглая Княгиня Ада обнаружила, что лежит на диванчике в задней комнате букинистической лавки, почему-то обнимая свою шапочку. Обстановка в комнате ничуть не изменилась: все тот же мягкий теплый свет, запах книг и какао и режущая уши спокойная тишина. Инстинкты демона взвились, требуя вскочить и немедленно разнести в клочья всех тех, кто строил подлянки, пока она спала. Только сев рывком на диване, Вельзевул вспомнила все произошедшее с ней. Подлянок нет. Интриг нет. Есть бестолковые демон и Ангел. И их идиотские планы. Хотя вот насчет планов она уже была не совсем уверена. Что если в достаточных количествах употребленный алкоголь действует на демонов так же, как на людей? Экспериментов никто не ставил. Кроме Кроули, а тот о них не докладывал. Что если весь этот бред с войной против двух контор и давешними кривляниями в ресторане — всего лишь пьяный сон? Вельзевул потрясла головой, осознавая, что ей будет даже жаль, если все так и окажется. Эти двое были немыслимо очаровательны в своей наглости. Так и хотелось любоваться на их фокусы снова и снова. «И ведь придумали, заразы, поменяться местами и надуть и Рай, и Ад! Даже я купилась». Мысль была неприятная, но и волнующая. В комнату заглянул Азирафель. Вельзевул тут же подобралась. Рядом с Ангелом она все еще чувствовала себя неуютно. — О, леди, вы проснулись, — хозяин блаженно улыбнулся. — Не желаете какао? Кстати, погода с самого утра замечательная, в меру тепло, в меру солнечно… — Может хватит паясничать? — Это называется «маленькие разговоры», — вздохнул Азирафель. — Ни к чему не обязывающие и порой бессмысленные, но при этом милые. — Где Кроули? — Я попросил его купить немного корицы, у меня закончилась, а без нее какао уже не тот. Корица? Какао? Вельзевул почувствовала, что опять перестает понимать. — Знаете, — между тем продолжал болтать Азирафель. — Иногда мне кажется, что за войной контор мы забыли что-то очень важное, нечто связанное с Планом. Он, конечно, непостижим, но все же, все же. Быть может, как раз то самое чувство, которое испытываешь, выпив какао с утра? Ощущение какой-то правильности того, что ты делаешь, независимо от того, ведут эти дела к благости или греху. Не слушая его, Вельзевул поднялась на ноги, тупо посмотрела на стоящие у дивана ботинки, обулась и шагнула к окну, за которым спешили по своим делам люди. Город выглядел подозрительно обычно. Словно и не рыскали по нему посланные за ней охотники. Хотя, может и правда уже не рыскали. Прочесали улицы, не рискнув сунуться лишь к этим двоим, и либо перенесли поиски в другие места, либо поняли, что она воспользовалась защитой предателей. Хорошо бы, если первое, тогда она может спокойно уйти и забыть про них. Увы, не зная наверняка, проверить, какая из версий верна, Вельзевул могла лишь одним способом. Осторожно, чтобы в случае чего нырнуть обратно под ангельскую защиту, она двинулась к входной двери, но едва выйдя в торговый зал, столкнулась с возвращающимся Кроули. — Азирафель, держи свою корицу. Кстати, а ЭТО что тут делает? — проследив за тем, куда указывал Кроули, Вельзевул увидела небольшого лохматого черно-белого песика, с жадностью поглощавшего содержимое поставленной для него на пол тарелки. Азирафель расплылся в умильной улыбке. — О, ну этот бедняжка сидел перед дверью, когда я вышел к очередному посетителю. Наверное, потерялся и ищет хозяина. Я решил его немного покормить прежде чем дать объявление в газету. — И что ты в нем напишешь? «Найден Цербер, прошу Антихриста отозваться и забрать»? — Цербер? О, нет, что ты, он совершенно не похож. — Цербер, — приглядевшись подтвердила Вельзевул. — Хотя и изрядно… измельчавший. Кажется, опять работа мальчишки. — Но что он тут делает? — всплеснул руками Азирафель. — Если это и правда Цербер, то он ведь должен быть с Адамом! Мальчик, наверное, волнуется. Кроули, как думаешь, может нам отвезти собаку в Тадфилд? — По-твоему, он прискакал сюда прямо оттуда? Чтобы сожрать твой омлет? — вскинул бровь Кроули. — Я бы поставил на то, что свалил за какой-нибудь сучкой уже в Лондоне. — И что же с ним делать теперь? Леди Вельзевул, скажите, Цербер ведь не имеет привычки грызть книги? — После общения с мальчишкой, каким он вырос? Понятия не имею. Раньше предпочитал грызть мелких демонов, которых ему кидали. — Это совершенно недопустимо! Я имею в виду, то, что он может позариться на мою букинистическую коллекцию. — Меня больше волнует, не позарится ли он на нас, — буркнула Вельзевул, обходя виляющего хвостом Бобика по дуге. — Это так же было бы прискорбно. Что же нам делать? — Пф! Нашли проблему, — Кроули плюхнулся в свое любимое кресло, отодвинув ногой враз обретшего после завтрака благодушие и дружелюбие пса. — Накормили? А теперь выставьте на улицу. Сам доберется куда ему там надо. — Нет-нет! Что если его собьет машина? — Цербера? — Он выглядит как очаровательная маленькая собачка. Знаешь, Кроули, я все же дам объявление в газету. Уверен, Янги обрадуются, когда мы вернем им питомца. — И везти тебя в редакцию ты, разумеется, предлагаешь мне. Начинаю чувствовать себя извозчиком. — Кроули, я прошу тебя. — М-м… ладно, но с тебя потом ужин в ресторане. Генерал, подождете нас здесь немного? Со скоростью моей Бентли мы обернемся за полчаса. Вельзевул кивнула. В голове уже начал складываться план, который в тот момент казался ей просто великолепным решением всех вопросов.