Пасьянс с блэкджеком для оппозиции

Каких только забав с картами не появлялось за века их существования. Гадания, пасьянсы, азартные игры… Но есть еще один вид: карточный домик. Этой забаве предавался еще Людовик Тринадцатый, а позже она стала любима многими детьми и взрослыми. Карточные домики стали настолько популярны, что по их строительству начали писать руководства. Рози Фэрнер прославилась лишь за то, что смогла выстроить башню из двадцати рядов. К двадцать первому веку даже стали проводить соревнования между любителями таких сооружений и заносить наиболее успешных строителей в Книгу Рекордов Гиннеса. Вполне заслуженные рекорды, достойные уважения, если сомневаетесь, попробуйте поставить карты друг на друга, чтобы создать прочное многоэтажное строение. Довольно сложная задача. И, как бы высока ни получилась башня, рассыпаться она может от одного неловкого движения, дуновения ветра или вынутой из основания карты. В этом карточные домики так похожи на созданную мной Вселенную. Впрочем, далеко не каждая выдернутая карта приводит к таким катастрофическим последствиям. *** Анафема опустилась на колени и разрыдалась. Слез не было, но всхлипы рвали горло. Перед глазами все еще стояли всполохи. Они казнили Ньюта. Казнили, мать его, Ньюта! Добродушнейшего и безобиднейшего колдуна во вселенной! Разве он виноват, что техника портится при одном его появлении? Он просил о таком? Да даже со своей силой, Ньют старался не высовываться и не подходить к чужому имуществу! И вот теперь ее дом в огне. Ньют казнен по доносу какой-то сволочи, а она вынуждена скрываться в лесу. «Если бы я знала, что так выйдет… Если бы мы знали, что они идут не за мной, а за ним… Почему такая несправедливость? Это ведь я летала на метле, я варила укрепляющие зелья для соседей, я посещала шабаши (хотя какие это были шабаши? Пили чай, баловались заговорами мелких зверушек, смеялись над тем, какие фокусы они откалывают, даже ни одного завалящего демона ни разу не вызвали, просто небольшие девичники)». Ньют сразу подумал, что процессия с факелами — за ней. И велел убегать в лес. Сказал, что догонит, только бумаги и сбережения захватит, что ему-то ничего не будет, что он отбрешется, направит толпу по ложному следу, а потом они уедут подальше. Может в Мексику, там колдунов уважают, а может и еще дальше. Теперь уже не уедут. Хуже всего было понимание, что казнь случилась не сразу. Сперва — все эти окунания в воду, колодки, тиски… Разум Анафемы отказывал, когда в мыслях возникал образ тела любимого мужчины, с которого огнем свели все волосы в поисках дьявольской метки, истыкали булавкой, а может и что еще похуже. «Молот ведьм» в интернете найти не сложно, можно и без профессионального инквизитора обойтись. — Ньютон… Ньютон-Ньютон-Ньютон! — голос звучал словно карканье. «Почему мы сожгли их?! Зачем мы сожгли вторую часть пророчеств?! Мы бы были готовы, мы бы знали! Ньют был бы жив!» — Ньютон! — Анафема рухнула лицом в пожухлую траву. Пальцы некоторое время скребли землю, затем она затихла, казалось, даже перестала дышать. Однако минут через пять, целых пять минут, бывших настоящей эпохой, она села. Сердце билось уже ровно. От истерики не осталось и следа. Только пустота во взгляде. «Хорошо. Вы считаете нас злом. Потому, что Ньют родился колдуном и не может контролировать свое поле. Потому, что я умею летать на метле и знаю травы. Потому, что у меня в предках пророчица. Отлично. Мы — зло? Я— ведьма, кошмар, наводящий порчу на ваших детишек? Да будет так. Вы сами этого хотели. Я стану для вас ведьмой. И у вас будет шанс сравнить эту новую меня и убитого вами Ньюта». Решительно поднявшись на ноги, она двинулась вглубь леса. Кажется, тут была колония летучих мышей… Их помет очень пригодится для несущих проклятья порошков и заклинаний. *** Дагон нежно погладила толстый талмуд, в котором скрупулезно фиксировались все данные о злодеяниях, совершавшихся веками на Земле. Такую сентиментальную нежность от нее видели только документы архива. Пожалуй, их она даже любила, хотя любовь и невозможна для демона. Длинные ногти, больше похожие на переливающуюся перламутром рыбью чешую, подцепили страницы и открыли их ровно на том месте, которое было нужно Княгине. Америка до Колумба была прекрасным местом. Ритуальные самоубийства, прославляющие Иш Таб, членовредительства… И, что самое удивительное, людей даже не пришлось особо подталкивать. Впрочем, после прибытия европейцев были времена не хуже. Однако, сейчас Дагон они уже не интересовали. — Иш Таб, — произнесла она, поглаживая страницы отсыревшего талмуда. — Не пора ли тебе снова поселиться на «небесном дереве»? Люди легко вспомнят тебя. Они всегда любили решать свои проблемы смертью. Хлопнув в ладоши, Дагон закрыла книгу и решительно вышла из архива. — Секретарь, направьте кого-нибудь в Южную Америку. Время для обагряющей тамошние алтари крови пришло. *** Рабочий день заканчивался. Еще пара часов, довнести данные о больничных сотрудников, и можно неспешно собираться домой. Дома ждет вкусный ужин, приготовленный женой. Дома уютно и спокойно. Расслабленное предвкушение рассыпалось на тысячу осколков, когда распахнулась дверь бухгалтерии. Бадма Цыденов невольно повернул голову на движение. Так же поступили и все сотрудники отдела. На пороге стоял помощник главного бухгалтера и их непосредственный начальник, Радик Гереевич. Это само по себе было не очень хорошо, а уж то, что он накинул на плечи поверх строгого костюма расшитый халат, и вовсе вводило в тоску. Хуже начальника, явившегося на твое рабочее место вечером пятницы, только явившейся туда же и тогда же начальник-псоглавец. Впрочем, такой начальник плох в любой день недели и в любое время. Псоглавцы были прирожденными прогрессивными менеджерами, оказаться под началом одного из них означало постоянные рабочие соревнования, корпоративные ценности, лезущие из всех щелей, вызовы на ковер, на которых тебя облают в прямом смысле слова (акцент у псоглавых все же жуткий), планерки, семинары, и все это в невообразимых количествах, когда работать — непонятно. Радик Гереевич прокашлялся и буквально выплюнул: — Про корррпоратив все помнят? Бадма мысленно застонал. Ну правильно. Корпоратив. Пропал тихий семейный вечер. И ведь не откажешься, откалываться нельзя, демонстрация неуважения к Богам-Заступникам и подрыв, чтоб его, коллективного духа. Обвинят еще потом в том, что из-за того, что вот именно ты не принес жертву в положенное время, показатели упали по всей компании. Кстати, жертва! Бадма снова мысленно застонал. И так денег до зарплаты мало осталось, а ведь придется на нее сейчас скидываться. — Начинаем черррез час, — между тем констатировал начальник, развернулся и вышел. Сотрудники расслабились, зашушукались. О корпоративе, как оказалось, помнили только Мария Петровна и Мункуй, молоденький и еще не озверевший от таких мероприятий стажер. Вот его-то и решено было заслать за жертвой. Бухгалтерия завозилась, загудела, собирая взносы. Большинство могло выделить не больше полтинника. Бадма тоже сложил в коробку, с которой Мункуй обходил коллег, мятую бумажку означенного достоинства. — Что купить, Мария Петровна? — Курей пару возьми, — распорядилась та на правах наиболее опытной и старой сотрудницы отдела. — Только не черных, день не тот. Пеструшек выбирай. — Да их же, наверное, еще в обед разобрали, мы что, одни такие умные, жертву прямо в день корпоратива покупать? — Не будет пеструшек, бери белых или рыженьких. Главное — не черных. — Понял, я живо обернусь, — Мункуй запихал собранные средства в карман и выскользнул за дверь. Спустя час вся бухгалтерия, обрядившись в чуть помятые халаты с корпоративным узором, выстроилась в числе других сотрудников в большом зале с алтарем. Бадма отметил про себя, что большинство и правда принесли куриц, только вечно выслуживающийся перед руководством начальник отдела продаж приволок на веревке барашка. Тявкающую речь Радика Гереевича слушали в пол уха, какая-то вовлеченность в процесс появилась только когда директор завел монотонную молитву Гогу и Магогу. Зал огласили песнопения. Брызнула первая кровь, обагрившая алтарь. Кровь, которая должна была обеспечить им успех в следующем квартале. На какую-то секунду Бадма подумал, что раньше было проще. Раньше. До жертвоприношений по пятницам и вакханалий во время празднования начала нового отчетного периода. Раньше? А разве не всегда так было? Мир все еще летел во тьму веков.