Пасьянс с блэкджеком для оппозиции

Карточные игры — целая отдельная вселенная со своими законами и даже языком. Практически каждая значимая комбинация карт, действие игроков или этап игры носят свое название. К примеру, у игроков в покер есть выражение «шоудаун» — раскрытие карт в самом конце торговли. Или вот еще одно покерное выражение: «тянуть мертвую». Означает оно попытку собрать, казалось бы, выигрышную комбинацию карт, не зная о том, что у другого игрока на руках уже есть более значимая. Согласитесь, очень частая даже вне игр ситуация. *** — Почему ты не рассказывал о таких вещах?! — Вельзевул с порога вцепилась в Кроули. — Почему об этом призраке я узнаю совершенно случайно?! — Да сдался тебе призрак. Ну вылез опять, что такого? — Идиот! Как я могу работать, если полевые работники решают за меня, важно, а что — нет? Как мне просчитывать планы Контор, если вы молчите? Мне нужна информация! Много информации! О том, что происходит у людей! Как мне ее получать прикажешь?! Кроули вскинул брови. — А газеты, радио, телевидение и интернет тебя чем не устраивают, если тебе так важна человеческая жизнь? Вельзевул замерла, глядя на него ошарашенным взглядом. — Интер… — Ну да, — пару секунд они пялились друг на друга. — Ты что, ни разу даже в газеты не заглянула? Вельзевул отвернулась, обессиленно опустилась на диван, прикрыла рукой лицо. — Я шесть тысяч лет работала в Конторе. Кроули! Ты хоть понимаешь, как то, что я делаю сейчас, отличается? — Проще говоря, кто-то забыл о том, что существуют другие источники информации, кроме отчетов. — Я тебя придушу однажды. Я, между прочим, не полевой агент и не обязана знать тонкости про человеческий мир! В общем, мне нужна информация о происходящем у людей. Хотя бы за неделю. По всем направлениям и со всего мира. Ну хоть за сутки, только быстро! — Понял, — Кроули пожал плечами и развернулся к входу. — Ты куда? — За газетами. Телевизора и радио у Азирафеля отродясь не водилось, а с компьютером, помнится, ты никогда дел не имела. Проще будет купить газеты. — Ладно. Неси газеты. Она откинулась назад и прикрыла глаза. Проклятье… И правда совсем зациклилась с методами Контор. Давно ведь могла бы разобраться. Просто… Просто демоны и Ангелы не принимают людей и их цивилизацию всерьез. «А может и зря не принимаем…» Мысль о том, что она совершила катастрофическую ошибку вызывала даже уже не ярость, скорее липкий страх. Вероятности начали двигаться и складываться в узор, который ей совсем не нравился. Никогда прежде Вельзевул не хотела ошибиться сильнее, чем сейчас. «Только бы оно не сошлось… Только бы было не поздно…» Кроули вернулся через пятнадцать минут, молча положил на стол стопку газет и устроился в кресле с бутылкой вина, здраво рассудив, что мешать Вельзевул сейчас не стоит. Просто ни говоря ни слова пил, глядя на то, как она перебирает страницы, расстилая их на полу и подвешивая в воздухе, чтобы видеть все заметки скопом. В какой-то момент, когда места в задней комнатке магазина стало не хватать, подобрал ноги. Мало кто мог похвастаться, что видел Вельзевул за вот такой работой. Если ей приходилось что-то анализировать, все посторонние из кабинета изгонялись. Казалось, бывшая Княгиня просто сидит, скрестив ноги, на полу в окружении быстро летающих туда-сюда бумаг. Вт только взгляд ее был слишком сосредоточенным, словно Вельзевул смотрела даже не на газеты, а в саму структуру мироздания. В какой-то мере это так и было. Перед глазами ее сейчас разворачивались сложные картины вероятностей, с каждым прочитанным заголовком обрастающие новым веером ветвей, уходящих в будущее и прошлое. Новое соглашение об экспорте газа в Китай Тартарией. Массовый процесс над ведьмами в Испании. Сто сорок самоубийц почтили Иш Наб в Мексике. Вельзевул витиевато выругалась и одним движением руки разметала газеты по комнате. — Нашла что-то? — Что-то?! Кроули, это не «что-то»! Ладно, я только недавно из Конторы, но ты в полях давно! Неужели не заметил всего этого бреда?! Массовое воплощение суеверий, изменение географии, появление новых народов, не заметил? Брови Кроули поползли вверх. — Откуда? Нет, я помню, пацан местами не сдерживал силу, быстро все восстанавливал, но вот то, что ты перечислила… — Адам тут ни при чем, — Вельзевул двинула кулаком по стопке газет. — Хватит пить. Едем. — Куда? — К Стоунхенджу, — она решительно поднялась. — И будем надеяться, что мы не опоздали. — Объяснишь, что происходит? — Кроули почувствовал, как по спине пробегает холодок. Такой Вельзевул он не видел никогда прежде. Не орет, не плещет яростью, не сосредотачивается на работе, она, черт побери, сама напугана! — По пути, идем, быстро. Некоторое время ехали молча. Наконец, когда позади осталась М25, Вельзевул заговорила: — Они утвердили развертку. Самый идиотский план. Это значит, мое место заняла Дагон. Ее любимое детище. Идиотка. Нашла, что конкурентам предлагать. Будто я из личной вредности эту стратегию забраковала и приказала уничтожить все записи. Кроули присвистнул. Такие жесткие меры в исполнении Вельзевул не сулили ничего хорошего. Обычно она даже самые спорные и бестолковые разработки предпочитала держать в заначке, вдруг когда-то пригодятся, не целиком, так по частям. — Все настолько серьезно? — Да. Эта стратегия подразумевает разворот эфирных потоков, направление мира вспять. — И как это может повлиять на пацана? — Никак. Развертка, если пройдет успешно, приведет к разлому реальности. А это позволяет армиям сойтись без его участия. Да не тащись ты так! Можешь ехать быстрее? — Впервые слышу, что я еду медленно. Могу, но придется выложиться. — Так выкладывайся. Это слишком важно. Кроули пожал плечами, снял очки и бросил их на приборную панель. Желтые глаза чуть вспыхнули. Руки сжали руль сильнее. «Ты можешь, детка, ты — моя машина, мое продолжение!» Демоническая аура замерцала, окутывая Бентли. Мотор взвыл. Кроули сосредоточенно представлял, как его детали движутся с невозможной скоростью, не повреждаясь, не воспламеняя масло и бензин. Никакого трения. Его просто нет. Нет ничего, что мешает движению, ни перегрева, ни давления воздуха, долой все законы физики. Машина размазалась в пространстве, повинуясь самому значимому дару своего хозяина: воображению.