Пасьянс с блэкджеком для оппозиции

Каких только колод ни придумали люди. Вот, к примеру, колода уйчур. Такие колоды рисовали монголы от руки в девятнадцатом и двадцатом веке, чтобы играть в народную игру муушиг. В этой колоде, в отличие от европейских, было целых сто тридцать карт, каждая из которых изображала зверя или птицу. Впрочем, часть карт отводилась добрым и злым духам, игравшим роль старших картинок. Такие колоды выглядели настоящим произведением искусства. Не удивительно, что люди до сих пор хранят их в Музее народных искусств Улан-Батора. *** Машина затормозила перед небольшим двухэтажным коттеджем из красного кирпича. Пока дядя выгружал его вещи, Луи огляделся. В подступающих сумерках родной дом казался оплотом уюта и стабильности, но что-то в нем изменилось, словно нависло над ухоженным садом, теплицей, цветником под окнами и пихтой, жавшейся к выкрашенному в бурый цвет штакетнику ограды, нечто тяжелое и липкое. Хлопнула дверь и на пороге показался Чарли, старший из кузенов мальчика. — О, пап, вы припозднились. Привет, Шерлок! — Привет, — буркнул Луи, пытаясь понять, что же не так с домом. — До темноты успели. Так, дети, в дом, — мистер Олдридж запер машину и подхватил сумку Луи. Поднявшись в комнату, которую делил с Чарли, Луи плюхнулся на кровать. Ощущение неправильности окружающего мира не отпускало. А еще весь дом казался пульсирующим сгустком какой-то ожившей грязи. — Ну как тебе Лондон, Шерлок? — Чарли опустился на свою кровать и вытянул ноги, обутые в разношенные сапоги. «Он загорел, и лицо обветрило, а еще мозоли на руках, грязь под ногтями», — отметил про себя Луи. — «Как у долго работавшего на ферме. Когда это Чарли успел полюбить копаться в земле? Он же терпеть не мог все это и только и мечтал убраться в большой город». — Там здорово. У меня классный сосед по комнате, настоящий пришелец с Криптона, а еще… — Луи, — Чарли поморщился. — Завязывай с этим. — Раньше ты смеялся, когда я рассказывал про шпиона-молочника, — надулся мальчик. — Тем более. Адам и правда… — Завязывай. Некоторое время Луи молчал, анализируя происходящее. — Чарли, что случилось? Ты работаешь на ферме, ведешь себя странно, у дяди глаза бегают, тетя все время щебечет и смеется без повода. Что не так? — Сказал же, что Шерлок заметит, — Чарли скривился. — Только учти: я тебе этого не говорил. Мама и папа не хотят огорчать тебя и младших. В общем… У мамы лейкемия. Ей от силы полгода осталось. Так что детские игры кончились, нравится или нет, придется нам, кто постарше, самим о себе заботиться, отец один всех не вытянет. Ему и Сюзан с Энн хватит за глаза. Пока кузен говорил, Луи чувствовал, как все его существо холодеет и ухает в какую-то пропасть. Тетя? Лейкемия? Не может быть! Только не тетя, такая веселая, сильная, уверенная, только не она! Может это ошибка или глупая шутка? Но, глядя в глаза Чарли, он понимал: тот не шутит. Да и не стал бы Чарли шутить таким. И ни за что не пошел бы работать на ферму, будь хоть минимальный шанс ошибиться. «Липкое, вязкое, грязное и тяжелое… Так вот как выглядит неизлечимая болезнь…» Мысль казалась какой-то ненормальной, но Луи было все равно. — В общем, сделай вид, что не знаешь, — Чарли хлопнул руками по коленям. — Не огорчай маму. И подумай как следует, как самому прожить. — У меня стипендия, — пробормотал Луи, мучительно соображая, что делать. Надо же что-то делать! — Сегодня есть, завтра нет. — Значит придется заработать новую. У меня хорошие результаты по математике. И в шахматной секции я лучший, если напроситься на пару турниров… А еще можно поискать, может кто-то сможет вылечить тетю. Ну не всех же светил медицины обошли. — Всех, до кого добрались. И все говорят, что безнадежно. Луи закусил губу. На глазах выступили слезы. «Я не хочу, чтобы тетя умирала так рано! И так страшно». — Мальчики! — донеслось снизу. — Идите к столу! — Пошли, — Чарли встал. — И помни: я тебе ничего не говорил. Спустившись вниз, Луи молча сел за стол. Из кухни вынырнула тетя, как всегда улыбчивая и активная, вот только… Мальчик потряс головой. Вот только галлюцинаций ему не хватало. Ничем, кроме галлюцинации объяснить то, что он видел, не получалось. У тети на груди пульсировало пятно. Грязное, маслянистое, распространявшее те тяжелые миазмы, которые он уже ощутил, на весь дом. «Где это она испачкалась? И не заметила». — Луи, да ты еще больше вырос! — тетя наклонилась и обняла его. — Совсем взрослый стал, а ведь всего несколько месяцев не дома. — Мальчишки быстро взрослеют, когда вылетают из гнезда, — прокомментировал дядя. Луи только пожал плечами. Ну, подрос на пару сантиметров, мелочи. Обнимая тетю, он постарался незаметно отряхнуть ее. Грязь, на удивление, не размазалась, а легко поддалась, словно вспыхнула под пальцами и облетела легким пеплом. Сразу стало легче дышать. По дому пронесся легкий морской бриз и развеял тяжелый запах чего-то застоявшегося и кислого. «Так лучше. А то тетя закрутилась и даже не заметила этого пятна». — Финли, ты не забыл про омелу? — О, спасибо, что напомнила, — дядя поднялся с места и распаковал сверток, лежавший всю дорогу между ним и Луи. Внутри обнаружился пушистый шар, сверкавший белыми ягодами, который был торжественно водружен посреди стола. Еще несколько веточек дядя закрепил над дверью рядом с веткой рябины. — Йольская омела! Йольская омела! — Энн, которой в этом году исполнилось девять лет, захлопала в ладоши. «Йольская?» — Луи удивленно обвел взглядом семью. — «А, наверное, одна из тетиных идей. Рождество мы не празднуем потому, что верим в Летающего Макаронного Монстра и науку, а без праздника скучно. Здорово это она придумала! И правда отличный сюрприз вышел». Болтая о незначительных вещах, все расселись за столом. Тетя разложила по тарелкам тушеное мясо и нарезала пирог. — Кстати, Луи, ты ведь так хотел стать детективом, помнишь? Ловить преступников и все такое. — Э-э? Я же маленький был, не знал, что шпионы и злодеи в надвинутых на глаза шляпах по улицам не ходят. — Ха-ха, конечно, но знаешь, детектив, не детектив, а кое-что у нас для тебя есть, посмотри-ка сюда! — дядя торжественно извлек из шкатулки, стоявшей на камине, где хранились самые важные семейные документы, газетную вырезку. — Армия королевских ведьмоловов объявляет набор молодых людей от двенадцати лет и старше. Полное довольствие. Обучение — за счет государства, высокооплачиваемая и престижная работа гарантирована. Ну чем не мечта, а? Ведьмолов — тот же детектив, только раскрывает не совсем обычные преступления. Школа базируется в Лондоне. И, сюрприз! Мне удалось поднять старые знакомства, оказывается, мы с их капитаном заканчивали одну школу, хоть и в разные годы. Но учитель по грамматике у нас был один. В общем, тебя готовы принять, несмотря на то, что двенадцать тебе исполнится только через полгода. В первый момент Луи показалось, что это очередная глупая шутка, хотя таким дядя и тетя никогда прежде не шутили. Но лица родных, сияющие, серьезные, не вязались даже с таким бредовым предположением. — Но ведьмоловы же жгут людей на кострах! — Они ловят и уничтожают преступников. — пожал плечами дядя. — Как ты и хотел. — Да в чем преступление? — Луи не выдержал и вскочил. — В том, что родинка не такая? Это же глупо! Те, кто отправляет на костер людей — сами преступники! — Луи! Немедленно прекрати, — мистер Олдридж стукнул кулаком по столу. — Это правда! И вообще, ведьмы, это ненаучно! Лица родных посуровели. — Ты это говоришь после того, как твоих родителей сжил со свету проклятый колдун? — Какой колдун? Они были в какой-то секте, вы же сами рассказывали. — Их проклял колдун, — тетя смахнула украдкой слезинку. — Луи, я тебе много раз говорила, как это было. — Да что с вами со всеми? Вы с ума спятили? — Так, молодой человек. Следи за своими словами. И сядь за стол. Мы, между прочим, о твоем будущем заботимся. — Нет! — Луи отшатнулся. — Я не стану никого жечь на кострах! И никаким ведьмоловом не буду. Я — пират, так сказал Летающий Макаронный Монстр, а пираты делают только добрые дела! Ну, может, иногда грабят суда жадных банкиров, но все деньги раздают людям, и точно никого не убивают! И… и… люди не должны так жестоко поступать с другими только потому, что кто-то заболел лейкемией! — Луи! — ахнула тетя. — Ты едешь после праздника в Лондон и станешь ведьмоловом, — лицо дяди выглядело непривычно грозным и жестким. — Понятно? А все это мракобесие из головы выкинь. — Это у вас какое-то мракобесие, вы все тут с ума спятили, Летающий Макаронный Монстр такому не учил! — Луи всхлипнул, еще раз обвел взглядом родню. Серьезные лица. Ни тени сомнения. У дяди глаза кровью наливаются. «Они не шутят… они и правда верят…» Попятившись, мальчик отступил к двери, а затем, схватив первую попавшуюся куртку, выскочил на улицу. — Шерлок, стой! Из-под защиты рябины в ночь, сдурел?! — гаркнул ему вслед Чарли. Луи его не слушал, как и рева Энн. Бежать, бежать из этого дурдома! Назад, в колледж! И спросить у Адама, не прилетали ли какие-то инопланетяне, которые облучили Землю из псионической пушки, потому, что только такая пушка могла заставить тетю верить в колдовство, а дядю — считать, что инквизиция — не кошмар средневековья, а «престижная профессия». Холодный декабрьский ветер с тоскливым воем пронесся по улице, ударил в лицо. Луи бежал вперед, на ходу смахивая злые слезы и кутаясь в куртку (дядину, слишком большую). Вот только пусть эти инопланетяне попадутся, он им все скажет. Нет, он вызовет их предводителя на дуэль, как настоящий пират! Тот, кто сделал такое с людьми, кто внушил им всякие жуткие безумства, должен ответить! Остановившись у домика вдовы, мальчик перевел дух. Странно, вроде, не очень поздно, а на улице ни одного человека, и ставни все позакрывали. Впрочем, думать о таких мелочах не ко времени. Ему надо в Лондон. Луи пошарил по карманам, нашел всего одну двухпенсовую монетку, м-да, не густо. Билет на нее не купишь, значит идти к станции бесполезно. Успокоившись и поразмыслив логически, мальчик принял единственно возможное решение: выйти на шоссе и голосовать. Может какая-то машина подбросит до Лондона или хоть до ближайшего города. Сразу стало легче: у него есть разумный план. И со всем остальным он тоже разберется. Поплотнее завернувшись в куртку, Луи зашагал к трасе, а затем — вдоль нее в сторону столицы. На удивление дорога была абсолютно пустынна, как и улицы деревни. Ни одной машины. Словно Британия, умытая светом нарождающейся луны, вымерла. Протопав примерно милю, мальчик окончательно замерз и вымотался (хотя дуршлаг на голове почему-то все время оставался теплым и даже не заледенел), но так и не встретил ни одного живого человека. «Странно», — размышлял Луи. — «Может где-то случилась авария и машины стоят в пробке?» Эти рациональные мысли придавали духу, но равнина все равно казалась зловещей, а воющий над ней ветер звучал потусторонней жуткой песней. В какой-то момент в нее вплелись новые звуки. Луи даже не сразу сообразил, что это, и лишь спустя минут пятнадцать осознал, что кто-то выводит сложную мелодию на свирели, и ей вторят колокольцы и лютня. «Здесь что, реконструкторский слет? Или ролевая игра проводится?» Мальчик завертел головой, высматривая костры и палатки. Реконструкторы и ролевики были очень кстати, у них можно было погреться и переждать, пока пробка рассосется и машины снова поедут по шоссе. Никаких отблесков огня в ночной темноте видно не было, но музыка все приближалась, а вскоре Луи разобрал веселый смех, цокот копыт и слова песни, которую выводил сильный мужской голос: — Вы все, чей шелком шит подол, А косы — льна светлей, Не смейте бегать в Картерхолл — Там молодой Тэм Лейн. У многих он забрал в залог — Тех девушек не счесть — Зеленый плащ, иль перстенек, Или девичью честь… Ветер взвыл и бросил мальчику в лицо колкий снег. А когда Луи проморгался, оказалось, что вдоль дороги едут верхом те, кого он искал: молодые мужчины и женщины в старинных костюмах. Впереди скакала высокая девушка в зеленом платье, тонком кружевном белом плаще и расшитых мягких туфлях. Светлые волосы трепал ветер, а на губах играла улыбка, словно ей и не холодно было совсем. Всадники окружили разинувшего рот мальчика. — Смотри-ка, королева, какое смелое дитя, гуляет по пустоши в новолуние! — рассмеялся один из них. — Я не гуляю, — шмыгнул носом Луи. — Мне надо в Лондон. Только ни одной попутной машины все нет и нет. А у вас тут турнир или игра? Всадники зашушукались, раздались смешки. — Королева, давайте возьмем его с собой! — предложила еще одна всадница, на сей раз чернявая. — Мне как раз не хватает пажа. А как подрастет, получится из него замечательный рыцарь. Такой миленький, черненький! — Все бы тебе, Моргауза, смертных детишек уводить, — хохотнул ехавший чуть позади нее рыцарь. — Не наигралась еще? Сколько их там у тебя? — Много не бывает! — дико улыбнулась названная Моргаузой. — Королева Мэб, скажи свое слово! Позволь мне забрать его! Белокурая предводительница прищурилась, поправила локон и чуть наклонилась к Луи, всматриваясь в него, резко выпрямилась, вскинула руку. Музыка смолкла, смех затих. — Говоришь, держишь путь в Лондон, дитя? — Ага. — И что же выгнало тебя в эту ночь на мороз? — Мои дядя и тетя спятили, — мальчик поморщился, потер онемевшие щеки. — Их пришельцы из псионической пушки облучили и теперь они хотят, чтобы я жег людей на кострах. Брррр… холодно… Можно я у вас в лагере погреюсь? Я честно не буду мешать. Кто-то хихикнул, но тут же замолк под ледяным взглядом голубых глаз королевы. — Нет, мальчик. К нам тебе нельзя. Но я уважу ту, что отметила тебя. Томас! — один из всадников убрал за спину лютню и тронул коня, подъезжая поближе. — Отвези-ка это дитя и правда на окраину Лондона. — Королева! — Моргауза недовольно надула губы. — Помолчи, — неожиданно резким голосом приказала Мэб. — Или не видишь: дитя отмечено и избрано. Привези его в свой замок, и одно присутствие этого мальчика разрушит чары. Ты так хочешь, чтобы осыпались листья с наших яблонь, а время потекло той же рекой, что и за пределами Края Вечной Юности? — Но зачем ему помогать? — Мне так захотелось, — Мэб пожала плечами. — Этого достаточно. Садись в седло к Томасу, маленький Избранник, он отвезет тебя куда надо. — Спасибо! — просиял Луи. — Только я верхом не умею. — Не бойся, — Томас подмигнул и протянул ему руку. — У меня в седле ты сможешь удержаться. Луи с сомнением шмыгнул носом, но на коня все же забрался. Томас устроил его перед собой и тронул поводья. — До свидания! — помахал оставшимся на месте всадникам мальчик. — У вас клевые костюмы и игра! И… спасибо! Мэб и ее свита отозвались смехом, который практически сразу заглушил вой ветра: конь Томаса понесся вперед со скоростью гоночной машины, сперва по шоссе, а затем — не разбирая дороги по холмам. — Ай! Ваш конь… — Все в порядке, просто держись. — Ничего себе скорость! Так же не бывает! И лошади не могут перепрыгивать реки. — Будем считать, что тебе это снится. — Ну… наверное, это и правда сон. Хорошо бы, чтобы я заснул не от холода на дороге. Скачка, больше похожая на полет, длилась несколько часов. Первые огни Лондона показались незадолго до рассвета. Конь Томаса сбавил ход и процокал по М25, а затем по ближайшей улице, остановился на перекрестке. — Все, маленький Избранник, спускайся, дальше мне ехать нельзя. — Спасибо огромное, Томас… Ой, а как вас полностью зовут? Я — Кристофер Луис Купер. — Томас Лермонт, кстати, держи, это тебе от королевы, может пригодится, — всадник бросил в руки Луи румяное яблоко, накинул капюшон зеленого плаща и пришпорил коня, скрываясь в чернильно-черной предрассветной темноте. — А, они по шотландским сказкам играли, — Луи повертел яблоко в руках, сунул его в карман куртки и, поправив дуршлаг, решительно зашагал по улице в сторону ближайшей станции метро.