Рождённый Волком

Music: Настя Полева – Снежные волки Cinema Bizarre — Angel in Disguise Никто и никогда не будет мечтать о полной луне так, как мечтают о ней волки.

      Когда отец поведал Кайлину условия чёрного волка и итоги совета, сердце его словно остановилось. Ему не хватало воздуха; он, не в силах поверить произнесённым словам, молча смотрел на Гэхэджина, даже не заметив, в какой ужас пришли его братья.       — Стать мужем Куарренархэ?.. — едва слышно прошептал Кай. С резким толчком застучало сердце, разгоняя кровь по жилам, словно поглощая эту новость, в которую омега никогда не смел верить даже глубоко в душе.       — Кайлин, я прекрасно понимаю тебя. Потому и не намерен соглашаться на такой... — мрачно начал Гэхэджин, но Кайлин отчаянно замотал головой, тут же почувствовав, как от этого темнеет в его глазах, и бросился к альфе, схватив за руку:       — Отец! Прошу тебя — согласись на этот брак! — Гэхэджин и братья изумлённо уставились на него, но омега яростно впивался ногтями в запястье, находясь на грани обращения. — Я согласен, согласен на этот брак, пожалуйста, согласись!..       — Кай! — Адэхи и Ней подхватили с обеих сторон брата за локти, заставив отойти от отца и сесть на лежанку из шкур.       — Опомнись, Кайлин, что ты говоришь?! — возмутился Адэхи, не сдержавшись и стукнув волчонка по лбу, как маленького. Кай словно очнулся, немного смутился и, пытаясь унять охватившую его дрожь, рассеянно потёр место удара. — Он же тебя убьёт!       — Но это же во имя мира между племенами... — Кайлин чуть привстал, вопрошающе смотря на родных.       — Он тебя убьёт, как только предоставится возможность, — повторил за Адэхи Гэхэджин, с недоверием изучая лицо сына: там ещё горел румянец, а глаза лихорадочно блестели от неожиданного известия. — И наконец дождётся вызова в Круг. Лучше я сейчас его убью в поединке, чем буду ждать до весны...       — Но вы же не дадите ему такой возможности? — Кайлин посмотрел на отца, а потом на братьев — никто не понимал страстного желания омеги согласиться на этот заранее приговорённый к страданиям брак. Лишь Кай совершенно не замечал ничего, полный надежды стать мужем своего любимого. — Он не убьёт меня, это ведь во имя мира! Вы ведь сдержите слово, он... он — моя пара! — не выдержав, произнёс Кай, едва заметно покраснев. Он не хотел говорить это, но сейчас, когда сам Аррен, по его мнению, подтвердил, что хочет его к себе в мужья, омега решил, что это лишь доказывает их чувства. Чёрный волк ведь просит именно Кая, не Нейлина, не Адэхи, а именно его, белого волчонка. Значит, Аррен тоже чувствует, что они пара?..       — Пара?.. — поражённо выдохнул Ней, но его тут же прервал Адэхи.       — Что ты такое говоришь?! — возмущённо проговорил омега, готовый, если будет надо, снова стукнуть своего младшего брата.       — Это правда! Иначе зачем же он хочет меня? — задал встречный вопрос Кайлин, переводя взгляд с братьев на отца. В его глазах стояло такое отчаяние и твёрдая уверенность в своих словах, что все переглянулись, никак не ожидая столкнуться с возникшей проблемой. — Пожалуйста, отец, согласись на этот брак! — вновь обратился Кай к Гэхэджину. Вождь чевейо смотрел в глаза своего любимого младшего сына, так похожего на его умершего мужа, и понимал, что не сможет отказать ему.       — Хорошо, если таково твоё желание... — вздохнул Гэхэджин, и окрылённый счастьем Кай бросился ему на шею, едва не взвыв от радости.       — Спасибо, отец! Ты не представляешь, что это значит для меня! — прошептал Кайлин, а потом смущённо отстранился, осознавая, насколько по-детски он себя ведёт. А ведь скоро он должен стать взрослым омегой, стать мужем самого вождя сейови, которому не пристало бросаться так на людей, будь те даже его родственниками.       Но ничто не могло скрыть сияние его глаз и расплывающуюся на губах улыбку.       — А когда? Когда будет свадьба? — нетерпеливо поинтересовался Кай, переводя взгляд с Адэхи на Гэхэджина. Брат нахмурился и отвернулся, а вождь, тяжело вздохнув, пошёл говорить с Арреном, чтобы передать своё согласие на столь неожиданный брак.       Никто не разделял радости Кая, но тот не обижался, ведь никто раньше не знал о его чувствах. Весть о том, что свадьба назначена на тот же день, лишь подлила счастье в, казалось бы, и без того до краёв наполненную чашу. Всё племя переполошилось, омеги сошлись со всего поселения, чтобы помочь приготовить юного волчонка к важной церемонии и последующей за ней брачной ночи. Лишь Адэхи всё время сжимал кулаки и скалил клыки, не одобряя происходящего, и Ней то и дело печально смотрел на брата, когда тот не замечал. Вождь же не мешал им, ибо никому из альф нельзя было видеть Кайлина до церемонии, а сами они готовили на другом краю Аррена к свадьбе.       Казалось, даже природа на стороне омеги — именно сегодня было полнолуние, самое почитаемое волками время, когда духи ближе всего к живым. И когда Кайлин был наконец готов к церемонии, наступила ночь, но круглая луна заливала все окрестности голубовато-белым светом. По поселению разносился аромат жареного мяса, волчата бегали, восторженно повизгивая, семейные пары чевейо активно приносили к викава вождя дары и подношения будущим супругам, ведь теперь Кай должен иметь свой дом, и по традиции всё племя помогало, делясь своим скарбом с молодожёнами, чтобы их новое жилище не было пустым.       — Никогда не думал, что ты раньше меня выйдешь замуж, — с лёгкой грустью прошептал Нейлин, поправляя великолепный головной убор из лебяжьих перьев: беловолосый Кайлин казался невероятно светлым и неземным в свадебном наряде.       — Я тоже, — признался волчонок, смущённо краснея и посматривая в сторону входа. Он никак не мог дождаться церемонии и в то же время нервничал, побаиваясь, что всё растает, как сон поутру.       — Надеюсь, ты будешь счастлив, — прошептал Нейлин и, поддавшись порыву, крепко обнял брата, едва не испортив все их усилия. Кай прижался к нему, а потом обернулся к хмурому Адэхи:       — Пожалуйста, брат, пожелай мне счастья.       Омега кинул недовольный взгляд на Кая, потом вздохнул и так же обнял невысокого юношу: хотя волком он вскоре станет крупнее их, но в человеческом облике был меньше.       — Будь счастлив, брат, — пожелал ему Адэхи, отступив в сторону и крепко сжав плечо.       Кайлин улыбнулся ему, но тут в викава зашёл шаман и позвал их, коротко бросив "Пора".       Изрядно занервничав, Кай сжал кулаки и, стараясь не обернуться зверем, вышел наружу, тут же услышав восторженный гул сородичей. Чевейо что-то выкрикивали, пока он шёл, сопровождая до центрального круга в поселении, где уже горели факелы и огромный костёр посередине. Весь шум слился в единый гул, и Кай смущённо улыбался и мог лишь уловить смысл, чем различить слова — пожелания счастья и добра.       Его уже ждал отец, Салибран и старейшины. С другой стороны, окружённый такой же толпой альф, шёл навстречу Аррен. У Кайлина перехватило дыхание: обнажённый до пояса, как и омега, одетый лишь в расшитые штаны, он казался белому волчонку каким-то великим духом, спустившимся на землю и принявшим человеческий облик. Мощная грудь и плечи были покрыты старыми и не очень шрамами, кожа была темнее, чем у серых волков, не говоря уже о самом Кайлине. На голове у него был головной убор вождя, украшенный перьями хищных птиц. Омега не мог оторвать глаз от своего будущего мужа, сердце его билось, как сумасшедшее, и только чуть позже он понял, что оно слилось со стуком барабанов.       Расстояние между ними сократилось, и вот Кайлин уже стоял рядом с чёрным волком, вдыхая терпкий запах своего альфы. Аррен кинул странный взгляд на него и повернулся к шаманам и вождю, крепко сжав руку волчонка в руках. Кай с трудом перевёл взгляд на Као-На и Мурэта Моки: последний чуть улыбался, глядя на пару, а первый держал в руках глиняную чашу и длинный клык, по легенде, принадлежащий одному из их Предков, духов волков.       Аррен отпустил руку Кайлина и протянул вперёд, а следом за ним и омега. Когда острый огромный клык вспарывал ему кожу на ладони, Кай чуть поморщился, на лице же чёрного волка не дрогнул ни единый мускул. Набрав в чашу их крови, Као-На бросил туда какой-то порошок, вспыхнувший огнём, и несколько секунд над ней вились языки пламени, пока ветер не остудил его. С песнопениями на старом наречии шаман протянул им чашу по очереди, и они выпили той смешанной крови, которая будет течь в жилах их детей, — солоноватой, чуть терпкой и тёплой.       Испив всю чашу до дна, Аррен развернул Кайлина к себе лицом и склонился, притянув за плечи. На секунду рядом сверкнули зелёные глаза, а потом омега зажмурился, податливо прижавшись к крепкому телу. Губы альфы были неожиданно жёсткими, сминая губы Кая, так что он почувствовал боль. И волчонок попытался отстраниться, но Аррен держал крепко. Поцелуй продолжался, ни на миг не став нежнее или ласковее; Кай задыхался под таким напором, ощущая инстинктивное желание оттолкнуть альфу, несмотря на все чувства, которые к нему испытывал. Но Аррен пустил его раньше, и омега чуть не упал, невольно отступив назад, с трудом приходя в себя после этого странного, первого в его жизни поцелуя.       Однако едва он успел поднять глаза на мужа, как тот отвернулся, а их окружили соплеменники, осыпающие поздравлениями и пожеланиями счастья. Кай слизал кровь с опухших губ и постарался искренне улыбнуться. Его муж в этот момент общался с Гэхэджином и Салибраном; вождь чевейо хмурился, настаивая на своём, но Аррен его, по-видимому, не желал слушать.       — Мы уходим, — услышал слова чёрного волка Кайлин.       — Но свадьба ещё не закончилась! — весело заметил Салибран. — Праздник только начался, куда вам торопиться? Останьтесь, повеселитесь!..       — Я ни за что не останусь под кровом чевейо, — жёстко отрезал альфа. — Ни я, ни мой муж.       — Ты ещё не закрепил брак, чтобы называть его мужем, — сказал Гэхэджин, сжимая кулаки в бессильной ярости.       — За этим дело не станет, — с презрением усмехнулся Аррен.        В следующее мгновение чёрный волк с блеском в глазах обхватил запястье омежки, так что Кай едва не вскрикнул от боли, и повёл за собой через толпу. Следом за ним бесшумно шли два высоких альфы и шаман, отчего-то с печалью смотря на светлый лик луны.       Растерянные чевейо стихли и молча провожали их взглядами, и даже барабаны умолкли, подчиняясь наступившей тишине, лишь огонь весело горел, ни о чём не сожалея.       Кайлин, спотыкаясь, шёл за мужем, совершенно ничего не понимая, пока они не оказались перед викава его отца, где они должны были провести свою первую ночь вместе. Чёрный волк, не церемонясь, втолкнул его в дом, так что он едва не упал в горящий посреди жилища очаг, лишь чудом избежав опасности. А вождь сейови в это время что-то крикнул своим воинам, и те встали по обе стороны входа, после чего вошёл следом в викава.       — Аррен. — Кай чувствовал, что что-то происходит не так; волосы сами встали дыбом — от альфы веяло угрозой, даже запах таил опасность, и ему стало страшно. Он почему-то догадывался, что будет дальше, но отказывался этому верить. В его мечтах всё было иначе. — Ты же не...       — Раздевайся, — холодно произнёс Аррен, оборачиваясь к нему. В зелёных глазах альфы невозможно было найти ни единого намёка на нежность.       — Постой, — прошептал Кайлин, отступая и потирая саднящее запястье. — Это же наш первый раз! У меня даже течки ещё ни разу не было. Ты же не собираешься...       — Раздевайся, — тем же тоном повторил Аррен и, подойдя к омеге, стащил с него украшенный перьями головной убор. Белоснежные волосы Кая рассыпались по плечам, но их красоту альфа не видел, лишь многолетняя ненависть поднималась в душе и старые раны начинали болеть, напоминая о потерях.       Чёрный волк схватил их, предмет лютой злости, накручивая на кулак, так что волчонок вскрикнул, поморщился и выгнулся, сопротивляясь нарастающей боли. Развернув его к себе обнажённой спиной, Аррен заставил Кая опуститься на колени, с силой надавив на плечо. Продолжая оттягивать волосы, отчего омега чуть поскуливал и выгибался, альфа присел сзади, а свободной рукой отыскал и распустил завязки штанов. Те скользнули на бёдра, открыв глазам упругие, мускулистые мальчишечьи ягодицы. Но насладиться видом юного тела Аррену не дали: в следующее мгновение Кай сумел вырваться, дёрнув головой, оставив взамен свободы несколько серебряных нитей волос в руках мужа.       Забившись почти в самый угол викава, волчонок повернулся к альфе, зарычав и оскалив удлинившиеся клыки. Не ожидавший от мальчишки сопротивления, Аррен прищурился и не двигался, выжидая, как поступит его молодой муж.       — Прошу, у меня не было даже течки, — повторил Кай. Он ничем не пытался вызывать жалости, даже голос его был спокойный, он словно пытался воззвать к разуму мужа. — Только не так.       — Я сказал, — низким, угрожающим голосом прорычал Аррен. Как ни странно чёрный волк вдруг почувствовал, что его охватывает возбуждение — он и не думал, что белый волчонок попробует как-то бороться с ним. И в Аррене проснулся охотничий инстинкт, требующий немедленно поймать и сломать волю добычи; в запахе омеги едва уловимо таились страх и отчаяние, которые он пытался скрыть, ведь волки не должны показывать такие чувства. — Раздевайся и ложись.       — Нет! — Глаза Кайлина упрямо сверкнули. Он подобрался и с неожиданно появившимися силами бросился к выходу, намереваясь обойти мужа и очаг. Но волчонок недооценил скорость и реакцию сейови, лучших воинов среди оборотней: он едва успел преодолеть половину пути, как чёрный волк сшиб его, повалив на лежанку из шкур и придавив своим телом. Вскрикнув, омега почувствовал, как его руки выкручивают, а запястья крепко обвивает бечёвка. Мышцы ныли, кости ломало — инстинкт требовал обернуться и защищаться, но Кайлин лишь напрасно дёрнулся, грозя вывернуть себе суставы.       — Только попробуй перекинуться, — пригрозил Аррен, прижав голову мужа к лежанке и заставив выгнуться для своего удобства. Он и раздвинул ягодицы, открывая взгляду вид на промежность и судорожно сжимающееся кольцо мышц. Кайлин крепко зажмурился и уткнулся лицом в мех и шкуры, вцепившись зубами во что-то, чтобы не вскрикнуть, когда нежного девственного места коснулись пальцы, а потом грубо протолкнулись внутрь, вызывая в омеге лишь боль и неприятие.       До его слуха донеслось, как альфа выругался, а потом убрал руку. Кайлин едва успел вздохнуть с облегчением, как почувствовал аромат масел, а следом по внутренней стороне бёдер потекла вязкая жидкость. Сзади прижался пахом чёрный волк, потираясь своей плотью, и юноша с ужасом ощутил, как в него грубо вторгаются, наполняя собой и растягивая узкие неподатливые мышцы, а он ничего не может сделать. Однако с губ его не вырвалось ни слова мольбы о пощаде, лишь клыки прокусили выделанную шкуру, чтобы заглушить рвущиеся наружу крики и стоны. С каждым движением внутри становилось всё больнее, казалось, даже самому чёрному волку неприятно входить в неподатливое тело молодого мужа, напряжённое и не желающее расслабиться, чтобы хоть немного уменьшить собственные страдания.       Аррен с рычанием протолкнулся глубже, и Каю показалось, что внутри него всё разорвалось. И хотя он не раз получал раны на охоте или на тренировках, эта боль была много хуже — унизительная, неожиданная, исходящая от того, от кого волчонок меньше всего ожидал. А альфе наконец стало легче двигаться, и он, ни на миг не останавливаясь, чтобы дать Кайлину хоть немного привыкнуть, стал ритмично вбиваться в него, так, что в ушах и крови волчонка эхом отдавался этот дикий ритм и шлепки их тел, заглушая все прочие звуки.       Кайлин уже не сопротивлялся, сдавшись под напором сильнейшего. Аррен перехватил поудобнее узкие бёдра и развёл пошире колени омеги, так что проникновение стало ещё глубже. Сколько так продолжалось, Кайлин не мог сказать; понемногу боль становилась привычнее, хотя внутри всё горело огнём. Альфа всё больше разгонялся, дыхание у него сбилось, а потом, чувствуя, что его скоро накроет волной удовольствия, он заставил подняться волчонка, натянув до сих пор намотанные на кулак белоснежные волосы. Когда рядом оказался ничем не защищённый загривок волчонка, он впился клыками в основание шеи. Кайлин не выдержал и вскрикнул, а чёрный волк, порыкивая от охватившего его наслаждения и не отпуская кожу омеги, излился внутри молодого мужа. Узел набух, принося лишнюю боль разорванным мышцам, но не позволяя пролиться ни капле семени — теперь их связывала сцепка. Аррен разжал челюсти, и Кай бессильно упал бы на шкуры, если бы рука чёрного волка не обхватила его за плечи; по ногам и позвоночнику текли капли крови, но он не замечал — ужаснее всего было внутри.       — Теперь никто не посмеет усомниться в том, что брак состоялся, — прорычал ему где-то рядом Аррен, но Кайлин уже не слушал, проваливаясь в спасительную темноту небытия.       — Кай!       Белый волчонок с трудом разомкнул веки, не желая расставаться с приятной пустотой, где не было места ненависти чёрного волка и его жестокости. Тут же вернулась боль, вернулись воспоминания этой ужасной ночи, и в пересохшем горле встал комок от невыплаканных слёз, которые омега не смел пролить.       — Кай, слава духам! — в голосе Адэхи чувствовалось истинное облегчение и негодование. Кайлин неожиданно понял, что лежит один, на шкурах, руки его свободны, однако в воздухе всё ещё витает запах недавней случки и альфы. Рядом сидел на коленях Адэхи, придерживая за плечи, а недалеко у очага стоял Ней, торопливо подвешивая котелок на огонь.— Этот сейови!.. Он...       — Воды... — хрипло прошептал Кайлин, пытаясь приподняться и осознавая, сколько усилий приходится приложить для этих несложных действий. По нижней части тела разлилась боль, а между ног всё слиплось от крови.       — Ней, воды! — быстро повернулся к брату Адэхи, и тот моментально бросился исполнять просьбу. Вскоре белый волчонок уже жадно пил воду, и ему стало легче.       — Где он?.. — прошептал Кай.       — Зачем он тебе? — в глазах Адэхи плясали искры злости: он готов был в любой миг рвануть прочь, чтобы разорвать на кусочки альфу, посягнувшего на его младшего брата. — Тебе нельзя уходить с ним! Ты хоть понимаешь, что произошло?! Он...       — Адэхи, я понимаю, — с трудом произнёс Кай, откинувшись на шкуры и прикрыв глаза, чтобы не видеть осуждения и жалости в их взглядах. — Он... он меня изнасиловал.       Несколько мгновений стояла тишина. Ней и Адэхи переглянулись: они и помыслить не могли, что их наивный брат не станет защищать своего мужа и признает то, что тот с ним сделал.       — Тогда ты должен понимать, что он не для тебя! — заметил Ней, присев рядышком и положив руку на плечо. — Он ненавидит нас. Он не принесёт тебе счастья...       — Это всё моя вина, — неожиданно произнёс Адэхи. — Я не пожелал тебе счастья от всего сердца, и вот теперь ты страдаешь.       Кайлин не смог сдержать улыбки: брат и тут пытался взять ответственность на себя, хотя сам белый волчонок понимал, что его вины тут нет.       — Уже поздно. Он мой муж, мы связаны одной кровью, — прошептал Кайлин. — Он моя истинная пара...       — Ты уверен? — братья явно сомневались в его словах.       — Да. Может, он просто ещё не понял? — Кай с надеждой посмотрел на чевейо. — И потому так поступил?..       — Неужели ты веришь, что это может быть правдой? — поразился Ней. — Что он может тебя любить? После такого?..       — А где он? — вновь задал вопрос Кайлин, осматриваясь. — И почему вы тут?       — Он прислал нас, — с отвращением произнёс Адэхи, — чтобы мы привели тебя в порядок, ибо вы отправляетесь в путь, как только светает.       — В путь? Как только светает?! — ужаснулся Кайлин, притрагиваясь к ранке на загривке от укуса, покрытой корочкой подсохшей крови — её волчонок потерял этой ночью слишком много. — У меня такое чувство, словно я даже встать не смогу...       — Придётся.       Голос Аррена прозвучал подобно грому среди ясного неба. Все три омеги повернулись к альфе, а Адэхи тут же оказался между вождём сейови и его мужем, готовый защищать своего брата. Нейлин присел рядом с Каем, сжав его руку и не отрывая глаз от чёрного волка, глаза которого угрожающе сузились при виде этой картины.       — Он не может пойти в таком состоянии, — прорычал Адэхи.       — Может и пойдёт, — отрезал Аррен. — Он мой муж и будет следовать за мной, куда бы я ни отправился.       — Ты его порвал!       Чёрный волк даже не удостоил взглядом своего мужа, вцепившегося в руку брата. Кайлин никак не мог решить, на чью сторону следует ему встать. Он всё ещё верил в мужа, выискивая оправдания его поступку, чтобы защитить его от нападок, но не мог не согласиться с истиной в словах Адэхи. Как он может отправиться в путь после этой ночи?..       — Моей вины в этом нет, — холодно заметил Аррен, ни капли не раскаиваясь в содеянном. — Сейови славятся хорошим аппетитом: мой муж должен меня удовлетворять, иначе он мне не нужен. Мальчишка сам не захотел по-хорошему. И если он не может идти, то это оттого, что в его венах бежит мутная вода чевейо, а не кровь настоящих волков. Однако раз уж я связан браком с этим мальчишкой, то понесу его в дороге, но тут не оставлю.       От последних слов к щекам Кайлина прилила кровь. Он не знал, что больше его мучает — несправедливость обвинения или стыд за свою слабость.       Адэхи зарычал и сделал было движение, словно хотел напасть на Аррена, но слова белого волчонка его остановили на полпути:       — Я пойду с мужем, брат. Мне нужно лишь немного времени, — это уже было обращено к мужу, однако вождь сейови даже не взглянул на говорившего. Так ничего и не ответив, Аррен вышел из викава, пригнувшись, чтобы не задеть полог перьями своего убора.       — Кай!.. — Нейлин повернулся к брату. — Но ты же не сможешь выдержать дорогу!..       — Адэхи, Ней, помогите мне, — не слушая возражений братьев, белый волчонок поднялся, чуть поморщившись от боли в пояснице и между ног. — Я не могу уйти в таком виде.       С большой неохотой омеги принялись за работу, отмывая кровь с тела Кайлина. Они даже успели немного обработать ссадины и синяки, после чего Адэхи собрал небольшую холщовую сумку с самым необходимым, ведь сейови отказались что-либо брать из даров чевейо, кроме самого Кая. Когда Ней смывал кровь с загривка, он с некоторым удивлением посмотрел на рану, оставленную чёрным волком.       — Кай, у тебя тут что-то странное, — заметил он, но омега, спешащий побыстрее собраться, не обратил внимания на его слова, и Нейлин не стал настаивать, посчитав, что Аррен слишком сильно укусил брата и ему лишь мерещится непонятный узор на загривке.       Выпрямившись, Кайлин вышел с братьями. Его поразило, что ночь ещё не кончилась, он думал, что уже настал новый день, однако на горизонте ещё даже не алело небо. Сейови ждали его в полной готовности, и стоило волчонку оказаться в поле зрения, как они развернулись и пошли к выходу из поселения. Торопливо попрощавшись с отцом, Кай бросился за ними, горя от стыда и стараясь не прихрамывать. Адэхи хотел было пойти с ними, проводить до границ, однако Аррен прогнал его прочь.       С каждым мгновением и пройденным расстоянием тело наливалось тяжестью. Они не обращались в волков, однако недолгие привалы не позволяли ему отдохнуть как следует. Никто с ним не общался, Аррен даже не смотрел в его сторону, лишь старый шаман вскоре заметил его отставание и стал идти с ним в ногу. Когда его поторопили, Мурэта Моки с усмешкой заметил, что его годы стоит уважать и он давно не волчонок, как некоторые. Альфы недовольно переглянулись, но замедлили шаг.       Кайлин был премного благодарен шаману за помощь, лишь с ним он смог перекинуться парой слов.       Вечером они устроились на ночлег на поляне рядом с ручьём. Сейови развели костёр, но не позвали Кайлина, и он молча сам подошёл, пристроившись подальше ото всех. По его лицу тёк пот, грудь учащённо вздымалась, боль лишь разрасталась с каждым шагом, проделанным им в пути. Мышцы, о существовании которых он раньше не ведал, ныли, и ему казалось, что у него вновь открылось кровотечение. Потому, едва сейови набрали воды в ручье, как он тихо ушёл туда, чтобы осмотреть себя и смыть кровь и пот.       Однако он просто не замечал, что всё это время каждый в их маленьком отряде пристально следил за любым его шагом и движением. Стоило Кайлину уйти в темноту, как Аррен прищурился и встал, намереваясь проследовать за мужем, который, по его мнению, мог сбежать в свой отчий дом. Но дорогу ему преградил Мурэта Моки.       — Оставь волчонка в покое, он никуда не убежит, — произнёс шаман.       — Он мой муж, — напомнил Аррен.       — Оставь его, — повторил Мурэта Моки, в его глазах таился упрёк и неодобрение поведением вождя. — И не тронь его сегодня, ты его и так измучил прошлой ночью.       Аррен нахмурился, не желая признавать правоту шамана. Однако он взял белого волчонка в мужья, чтобы отомстить, потому не собирался его жалеть. Даже больше — он хотел снова потребовать выполнения супружеского долга этой ночью. Пусть он и ненавидел мальчишку, но он вновь хотел оказаться в нём, в таком горячем и тесном, чтобы вновь слышать, как тот пытается проглотить крики от боли. Аррен собирался ему мстить, и это было только начало. И сейчас шаман разрушал его планы.       — Нам нужно дойти до своих, а если ты будешь терзать волчонка каждую ночь, то он замедлит наш путь, — сказал ему Мурэта Моки.       Позади него, осторожно ступая, появился Кайлин, и Аррен, скрипнув зубами, молча кивнул шаману и ушёл к костру. Старик лишь покачал головой, смотря, как волчонок устраивается на ночлег подальше от альф, свернувшись под деревом.       Сам Кайлин ужасно боялся, что Аррен подойдёт к нему, и в то же время хотел этого. Однако совсем стемнело, кое-где ухали совы и кричали ночные птицы, а альфы продолжали сидеть у костра, тихо переговариваясь о тропах и границах. Глаза у Кайлина слипались, но он упрямо ждал. Вскоре сейови стали устраиваться спать, только один остался в дозоре. Аррен даже не посмотрел в сторону мужа и лёг рядом со своими.       Белый волчонок некоторое время подождал, потом бесшумно приподнялся и, взяв своё одеяло, подкрался к альфе. Аррен моментально проснулся, почуяв рядом чужого: он со злобой посмотрел на омегу и повернулся к нему спиной, поняв, чего тот хочет. Кайлин прилёг рядом, стараясь не касаться лишний раз мужа. Даже несмотря на это, он чувствовал тепло, идущее от альфы, и его запах, въевшийся в его собственный вместе с меткой.       И глядя на бесчисленные звёзды на небе и светлую луну, волчонок клялся, что обязательно завоюет своего мужа. Автор сознаётся, что ленивая тварь, но диплом и его защита важнее)