Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть третья. Месть мага

Луна поднялась со своего места, сияя неземной улыбкой, но тут рядом с директорами каким-то непонятным образом оказался растрёпанный Ксено с совершенно сумасшедшим перекошенным лицом. — Пользуясь отцовским правом, требую отмены! Провозглашаю отмену, ибо Луна Лавгуд моя единственная дочь и Наследница! Чемпионом Хогвартса должен стать Гарри Джеймс Поттер, ибо он прямой наследник по мужской линии того, кто создал этот Кубок! Да будет так! Ксено что, совсем свихнулся? Он что творит? Был бы я учеником — прокатило бы, но сейчас-то я к Хогвартсу имею только косвенное отношение, а к Турниру — тем более. Блин, вот было у меня чувство, что грядёт пакость — так здравствуй, жопа — Новый Год! От демарша Ксено все четыре директора пришли в замешательство, но у Кубка явно было своё мнение на этот счёт. Из уже начавшего погашать своё сияние Кубка вылетела сиреневая молния и шарахнула Ксено в грудь. Тот рухнул, как подкошенный, Луна бросилась к отцу, Кащеев склонился над упавшим и мрачно сказал: — Магический откат. Требование было неправомочным. Ему срочно нужна помощь. Вот только смерти Ксено перед Турниром нам не хватало! Что ж он наделал, дебил клинический! Я вскочил с места и бросился на помощь. Добежал до помоста я на удивление быстро, даже Луна успела чуть позже, Макгонагалл тем временем вызвала Патронуса, отправляя того в Мунго… В общем, начали зарождаться неразбериха и паника. — Тихо! — рявкнул я. — Пропустите! Драко и Конни, успевшие сорваться вслед за мной, перехватили Луну и постарались увести. Девушка сопротивлялась, но слабо, однако я уловил обрывок фразы: — …я могу помочь! Зато ответ Конни я уловил целиком: — Даже не думай! Силы тебе ещё понадобятся. А Гарри вытащит мистера Лавгуда… Он Целитель. После этого я склонился над Лавгудом, бесцеремонно отодвинув Кащеева, и все звуки и краски исчезли. Я отчётливо увидел, что молния, вылетевшая из Кубка, ударила в магическое ядро, начав обрывать и сворачивать каналы. Если бы это произошло с ребёнком, он бы выжил однозначно, но точно стал бы сквибом. Но Ксено-то взрослый маг! Для него это может быть смертельно! А что будет с Луной, которая и так осталась без матери, если она потеряет ещё и отца? Нельзя медлить, нельзя… Я положил правую руку на лоб Ксено, левую — на солнечное сплетение, сосредоточился и призвал Грань. О том, как могут воспринять это окружающие, я даже не думал. Главное было — спасти придурка Ксено, который только что чуть не оставил свою дочь круглой сиротой. Тёмная энергия послушно стала собираться под моими руками, я направлял её в ядро Ксено, заставляя его пульсировать. Тёмная энергия неслась по каналам, ведущим от ядра, не давая им ссыхаться и сворачиваться, она словно склеивала появившиеся на них глубокие трещины, через которые Лавгуд терял магию… Постепенно каналы начали приобретать здоровый вид, те, что успели свернуться полностью — восстанавливались. Я тихо бормотал себе под нос заклятье Тёмного Исцеления, молясь только о том, чтобы у меня хватило резерва залечить всё. Да, мой магический резерв велик, я вполне могу оперировать большими объёмами магии, но повреждения, нанесённые Кубком Лавгуду, были почти фатальными. Не будь он сам так силён — погиб бы на месте. От Грани потянуло острым холодом, в кончики пальцев вонзились ледяные иглы. Так… Кажется, у меня вступил в действие последний резерв. Если его не хватит — моё магическое ядро начнёт выкачивать само себя. Именно поэтому так редко применяют заклятие Тёмного Исцеления — оно опасно не для больного, а для самого целителя. Это заклятие способно излечить практически всё, кроме окончательной смерти, но маг, запустивший его, уже не сможет прерваться. Пока не излечит пациента или не выгорит сам. Холод стал медленно подниматься от кончиков пальцев к фалангам, положение было критическим, но тут я почувствовал, как мне на плечо легли две ладони и в Ксено через меня хлынули целых два потока магии. Разной, но однозначно тёмной. Боль и тошнота отпустили мгновенно, кончики пальцев стали тёплыми, а исцелённое магическое ядро Ксено засияло золотистым светом. Уфф… Я отнял руки от больного и обрёл способность вновь воспринимать окружающую действительность. Точнее обрёл бы, если бы мне не прилетела крепкая плюха. Узнаю меткую руку Неистового Иппи… — Ой! — взвыл я. — Больно же! — Больно? — зарычал разъярённый Сметвик. — Это ещё не больно! Ты ещё своё получишь, Лорд недоделанный! Какого лысого драккла ты сунулся к нему один? Этот… этот… этот дракклов придурок был практически мёртв, ты не вытянул бы его в одиночку даже с твоим Даром! — Почему недоделанный? — обиделся я. — Очень даже доделанный… Папа с мамой старались, а ты дерёшься, Иппи… И стал заваливаться набок, теряя сознание. — Эх, врезать бы ему ещё разок, — раздался мечтательный голос Кащеева, — так ведь последние мозги вышибешь… — Какие там мозги? — рявкнул Сметвик, подхватывая меня на руки. — Один сплошной Гриффиндор! И это было последнее, что я разобрал, прежде, чем окончательно отрубиться.

***

Когда я открыл глаза, то первое, что увидел — белый потолок с дурацкой лепниной в виде пухленьких ангелочков, дующих в раковины, размахивающих чем-то похожим на капустные кочаны и гонявшихся друг за другом с самыми зверскими выражениями лиц. Эта мизансцена настолько сбила меня с толку, что я не сразу сообразил, где нахожусь. Медленно повернув голову, я узрел окно, заботливо задёрнутое белыми же занавесками, деревянную тумбочку, заваленную какими-то свёртками, и увлечённо читавшую толстую растрёпанную книгу симпатичную незнакомую девушку в бордовой мантии со значком — скрещённые палочка и кость. Уфф… Девушка оторвала взгляд от книги и радостно вскрикнула: — Лорд Поттер! Вы пришли в себя? — Видимо, да, — ворчливо отозвался я, чувствуя себя так, словно в глотке поселилась, как минимум, пустыня Гоби. — Мунго? — Мунго, Мунго, — радостно затараторила девушка. — Я — медиведьма-стажёр Абигейль Паркс. Главный целитель Сметвик велел сразу же дать ему знать, когда вы очнётесь… Хотите пить? Я кивнул, и медиведьма, наполнив небольшой поильник, поднесла его к моим губам. Хотелось запротестовать, но сил пока не было. В теле ощущалась страшная слабость и лёгкость — словно у готового взлететь воздушного шара, надутого гелием. Сделав несколько глотков, я просто из сил выбился, хотя в остальном стал чувствовать себя лучше. — Ну, вот, — ласково сказала медиведьма. — А теперь зелье… Самое лучшее, его сам Лорд Принц варил. Ох, не сомневаюсь… Мне ещё и от него нахлобучка будет… и от крёстного… и от всех Блэков… Мне очень захотелось уйти в астрал, но, увы, зелье Сева, как всегда, было безупречным. Сил прибавилось сразу же, причём настолько, что я ощутил слабое желание что-нибудь съесть. — А теперь вам надо покушать, — снова угадала моё желание Абигайль, — сейчас принесу… и целителя Сметвика позову… Сейчас… И шустрая медиведьма покинула палату, чтобы вернуться буквально через минуту с небольшой керамической исходящей паром чашкой. — Если это овсянка — лучше добейте, — сумел выдать я, и девушка хихикнула: — Ой, вы такой шутник, Лорд Поттер… овсянку вам можно будет только завтра, когда кишечник начнёт нормально функционировать. А это бульончик… Куриный… Вкусный, честное слово… Это сколько же я валялся, что начались проблемы с кишечником? Неужели Турнир пошёл своим чередом? Как там Луна? Я застонал и остро захотел приложиться головой о любую подходящую твёрдую поверхность, но кто бы мне дал? Юная медиведьма была неумолима, и бульон был выпоен мне до последней капли. Кстати, действительно вкусно… Когда я проглотил последнюю ложку, в палату ворвался Сметвик и коротко скомандовал Абигайль: — Кыш! Девушка взглянула на меня с сочувствием и исчезла из палаты, а Сметвик схватил стоящий в углу стул, уселся на него верхом и принялся сверлить меня сердитым взглядом. — Эээ… На мне узоров нету и цветы не цветут… — попытался пошутить я, вспомнив советскую киноклассику, но не прокатило. Сметвик сердито фыркнул и заявил: — Беру свои слова назад, Поттер. Ты очень даже доделанный клинический дебил. Ты понимаешь, что сам себя чуть не угробил? — Понимаю, — прошептал я. — Но… я не мог допустить, чтобы Луна потеряла ещё и отца… Прости, Иппи… И… спасибо… — Не меня благодари! — отрезал Сметвик по-прежнему сердито, но по неуловимому изменению тона я понял, что он смягчился. — Я бы тебя и Лавгуда один не осилил — уж больно мудрёная пакость к нему прицепилась. Это Кащеев помог. Вот кто силён! Мощь неимоверная! — Поблагодарю непременно, — заверил я. — Давно я тут? — Да не очень, — отозвался Иппи. — Третий день пошёл. — Тогда почему с кишечником проблемы? — подозрительно спросил я. — А это мы экспериментальное зелье Северуса тебе ректально вводили, — Сметвик стал спокоен и даже чуть улыбнулся. — Потрясающая вещь! Без него бы ты дней десять в отключке провалялся. — Ре-ректально? — заикнулся я. — З-зачем? — Затем, что глотать ты не мог, непосредственно в кровь зелье ввести было нельзя — слишком густое, а вот ректально — самое то. Превосходно всё усвоилось. Ничего, мне твой жених ещё спасибо скажет… — Конни… — пробормотал я. — Что с ним? — Да всё с ним в порядке, — хмыкнул Сметвик. — Двое суток чуть ли не по потолку бегал, пришлось его обездвижить и влить Сон-без-Сновидений. Спит сейчас в пустой палате. Через пару часов должен проснуться. Я облегчённо выдохнул. Если Конни проснётся выспавшимся и отдохнувшим — у меня есть шанс выжить. — Кстати, — добил меня Сметвик, — тут целая куча народа твоего пробуждения дожидается. — Прямо тут? — слабым голосом спросил я, ощутив острое желание залезть под кровать и не вылезать оттуда ещё с недельку. — Да нет, — улыбнулся Сметвик. — Слава Мунго Бонэму, они оказались более вменяемыми, чем твой женишок. С меня только взяли клятву, что я дам знать, как только ты придёшь в себя… — И ты сообщил? — прохрипел я, старательно изображая слабое, беззащитное создание, слишком хрупкое для этого жестокого мира и, вследствие этого, находящееся на смертном одре. Не прокатило. — Гарри, ты глазки-то не закатывай, — цинично ухмыльнулся Сметвик. — Я-то знаю, что чувствуешь себя ты не так плохо, как изображаешь. Слабость через пару часов пройдёт, магический резерв восстанавливается с потрясающей быстротой, физических повреждений нет. Вот поговорим, и пошлю Патронуса… — Блэкам? — И Блэкам, в первую очередь, крёстному твоему с супругом, и Малфоям, и ещё кое-кому. Я удивлён. В магической Британии, оказывается, масса народа, которую искренне беспокоит твоё самочувствие и благополучие. Да и Лавгуд… — Что — Лавгуд? — спросил я. — Ещё что ему надо? — О, поглядите, — хмыкнул Сметвик, — а Герой-то наш уже оклемался. Глазки сверкают, ручки чью-то шею ищут… чтобы пожать дружески… — Иппи, — проникновенно произнёс я, — поясни ради всех кентавров Запретного леса, что там с Ксено и почему он эту дурь отмочил? Ведь ясно же было, что не прокатит… — Ну почему же… — со скучающим видом произнёс Сметвик, — вполне могло прокатить. Скажи, а сколько народу знает, что ты вообще диплом получил? — Да куча, на самом деле, — с некоторым удивлением ответил я. — Все Блэки, все Малфои, Макгонагалл, Флитвик, Гвеног Джонс, Спраут, Амелия Боунс, Невилл, Гермиона, Ник, Дадли… да и Ксено с Луной тоже в курсе были… — Значит, твои родные и близкие о тебе лишний раз не болтают. Ты свой диплом где получал после ЖАБА? В Министерстве? — Нет, в Хоге, — с недоумением ответил я. — В кабинете Макгонагалл. Там были деканы и Амелия Боунс. — А экзамены сдавал? — Им же… — А после СОВ с какой формулировкой уходил? — продолжал Сметвик. — «Отпущен на домашнее обучение в связи с необходимостью разобраться с делами Рода», — ответил я. — И что? Имею право, я совершеннолетний… — Имеешь, — кивнул Сметвик, — не вопрос. Только ведь твой курс ещё учится. — Ну да. И что? — Что? Удивительно, но куча народу сумела сохранить в тайне, что ты больше НЕ ученик Хогвартса. Большинство считает тебя отпущенным на домашнее обучение… и то, что ЖАБА ты ещё будешь сдавать со своим курсом. — Что, серьёзно? — поразился я. — Вполне себе, — усмехнулся Сметвик. — Так что некоторые считают тебя Лордом-недоучкой. — Охренеть! — вырвалось у меня. — Совершенно верно, — согласился Сметвик. — Так что тот, кто наложил заклятие на Лавгуда, считал, что тебе придётся участвовать. — Стоп, так Ксено всё-таки был под заклятием? — поразился я. — То-то он так странно себя вёл… Но это было не Империо, я бы почувствовал… — Какое, к лысому дракклу, Империо? — с чувством произнёс Сметвик. — Что Империо будет делать в том хаосе, который заменяет Ксено мозги? Этот деятель Империо сбрасывает, как другие — Ватноножное. Нет, это было не Империо. Какая-то могущественная древняя пакость, способная подчинить практически любой силы мага. Действует по типу магического паразита. Убивает качественно и с гарантией после того, как жертва выполнит все требования наложившего заклятие. Медленно, правда, и жертва страшно мучается… и, пытаясь снять ужасную боль, тянет магию из близких. Так что в итоге, когда несчастный умирает, его близкие остаются сквибами или теряют в силе. — Вот гадость-то… — вырвалось у меня. — Ещё та гадость, — мрачно протянул Сметвик. — Могу тебе сказать, что Ксено в определённом смысле повезло — когда его шарахнуло откатом, то сорвало прицепившегося к ядру магического паразита, а ты этого паразита добил, когда начал прокачивать каналы Тёмной энергией. Так что Ксено тебе должен памятник из золота в полный рост. Долг Жизни — это самое малое, чем он может отделаться… — Я это делал не один, — запротестовал я. — Заклинание Тёмного Исцеления запустил ты, — проворчал Сметвик. — Ты бы в любом случае исцелил Лавгуда. Только, скорее всего, последствия были бы катастрофическими. Больше не смей так рисковать! — Не буду, — изобразил я самое искреннее раскаяние. — Но меня другое беспокоит. Кто мог подобраться к Лавгуду настолько близко, чтобы наложить на него такое древнее, мало кому известное заклятие? — Не знаю, — развёл руками Сметвик. — А сам Ксено, естественно, ничего не помнит. Он дал согласие на просмотр своей памяти. Так вот, там вроде бы всё гладко, ничего подозрительного, но есть несколько ловко затёртых участков, поверх которых наложены ложные воспоминания. Кто бы ни был этот маг — он даже не Мастер. Он — Магистр. Очень старый и невероятно сильный. Я бы сказал, если бы это не звучало так нелепо, что это маг уровня Мерлина. Прости, но до него не дотягиваем ни ты, ни я. Я кивнул, соглашаясь. Не знаю, как Иппи, а мне свой Дар ещё развивать и развивать. Есть такие вещи, которые приходят только с возрастом… Взять хотя бы Кащеева. Сколько ему лет? Четыреста? Пятьсот? Вот где мощь невероятная… Я со своим огромным, по мнению знающих людей, потенциалом, такого уровня достигну очень и очень не скоро. И вообще — есть у меня одна догадочка — уж слишком всё сходится… — Но ведь Ксено знал, что я уже не студент… — пробормотал я. — Неужели тот, кто наложил заклятие, не вытянул из него этого? — Видимо, нет, — отрезал Сметвик. — И вообще, легилиментить Ксено… Увольте, мы вдвоём с Лордом Принцем еле справились… А сам он смог противостоять заклинающему и не выложил ему всё, о чём знал… Так вот почему Ксено был в таком раздрае во время встречи со мной… Из-за заклятия, с которым он подсознательно боролся. Но что же это всё-таки за дрянь? — Иппи, — спросил я, — а как ты сумел распознать заклинание, наложенное на Ксено? — Повезло, — проворчал Сметвик. — В моей семье передаётся по наследству одно древнее руководство по Целительству. Редкость неимоверная, не знаю, сохранилось ли нечто подобное где-либо в мире. Так вот, там описывается подобное заклятие… «Полог Мирддина» — вот как его называл автор книги. — Мирддина? — переспросил я. — Но ведь Мирддин Эмрис — одно из имён Мерлина. — Правильно, — кивнул Сметвик. — Этого мага почитают до сих пор, но он был далеко не добр. Думаю, время тогда было такое — добряки не выживали. Но даже на фоне других пакостных заклятий — это уже чересчур… ладно, отдыхай пока. Скоро тебя навестят… — Но… — возразил я. — Я сказал спать — значит спать! — коротко приказал Сметвик. — Проснёшься здоровым — гарантирую! — Мерлин, значит… — пробормотал я еле слышно и мгновенно заснул.