Сборник Драбблов

Сегодняшний закат оказался действительно потрясающим. Ядовито-красное солнце скрылось за горизонтом почти наполовину, окрасив все вокруг в рыже-багровые оттенки и создав видимость того, что всё, попавшее под его жаркие лучи, вспыхнуло и загорелось. Горели давно иссохшие, изогнутые, изломанные, покрытые черной коркой пыли и смолы, мертвые деревья. Горели крыши полуразвалившихся, холодных, уже нежилых высоток. Горели многоэтажные мосты, что в свете солнца вырисовывались черными силуэтами, походящими на узоры, начертанные неизвестным художником прямо на желто-розовом небе. Горели улицы, антенны, дороги, фонари, что, питаемые солнечными батареями, все еще зажигались по вечерам. Горели проржавевшие и потерявшие былые краски рекламные стенды. Горела даже черная вода грязного озера, что медленно высыхало на окраине города. Его поверхность отражала и, кажется, усиливала яркость лучей светила, потому что, если на заходящее солнце Руи смотреть еще мог, то блики озера нещадно слепили парня. Руи моргнул от неприятного жжения в глазах и перевел взгляд с неба на землю. Он находился на балконе сорок третьего этажа одной из высоток. Наверное, когда-то здесь стояли перила, в теперь потрескавшихся и сгнивших горшках росли цветы, а пол оставался настолько чистым, что по нему ходили босиком. Все это показалось бы наивной сказкой, не существуй доказательство того, что в прошлом здесь действительно все было именно так. Сейчас же осталась лишь рухлядь. Руины. Свалка. Дома-свалки. Улицы-свалки. Города-свалки. И люди… Люди тоже превратились в свалки. Руи, как и любой другой представитель человечества, не имел будущего. Выбор его относительно дальнейшего существования был не велик: стать шестеркой в какой-нибудь группировке мародеров, коих здесь развелось великое множество, либо попытаться выжить одиночкой. Оба варианта Руи не нравились, а пустая безысходность душила его изнутри, зарождая возможно неправильные, но в чем-то однозначно здравые мысли. «Прыгай…» — шептало сердце, подталкивая сделать всего шаг. «Не смей! Бесполезно…» — ухмылялся разум. — Помочь? — а вот этот голос оказался вполне реальным. Руи вздрогнул и действительно чуть не свалился с потрескавшейся плиты. — А-а-а-а?! Э-э-э-э… Э-эм-м-м-м… — парень всегда отличался многословностью. — Если хочешь прыгнуть, я могу помочь, — продолжал говорить незнакомец, стоявший всего в паре метров от Руи. Когда он успел появиться в этой комнате, почему он выбрал именно ее и, вообще, кто он такой и что ему нужно, Руи не знал, да собственно и не особо интересовался. — Сам справлюсь, — нахмурился парень, пятясь от нежданного гостя. — А мне показалось, что не справишься. Ты стоишь на краю этого балкона уже целую вечность! — выдохнул он. — И все не прыгаешь и не прыгаешь! У меня уже и семечки закончились! — пожаловался парень, вертя в руке бумажный кулек, который действительно был пуст. — Тебе не все ли равно? — Я люблю семечки. Конечно, мне не все равно, когда они заканчиваются? — удивился долговязый незнакомец. Волосы его были светло-русые, мышиного оттенка, а глаза светло-светло-голубые — удивительно невзрачная внешность для нынешнего времени, когда после многочисленных мутаций и болезней все ходили разноцветные как попугаи. У Руи, к примеру, волосы были сине-голубые, с зелеными прядями в челке, которые появились после того, как парень поучаствовал в испытании одного нового медикамента. Платой за внезапное разноцветье волос стали три рыбные консервы, одна банка тушенки и кусок хлеба. — Не все ли тебе равно, прыгну я или нет? — Но я же сюда не просто так лез, а ради зрелища! — улыбнулся Невзрачный, чем-то начиная походить на гиену. — Тогда мне придется разочаровать тебя, потому что прыгать я не хотел и не собираюсь, — нахмурился Руи. Этот парень ему не понравился. Мерзкий тип. — Не прыгнешь? — искренне удивился Невзрачный. — Но почему? — Что значит «почему»? Потому что не хочу умирать! — Даже в этом мире? — В каком это «этом»? — Мертвом! — Ничего не мертвом… Очень даже живой мир. Посмотри хотя бы на этот закат. Красиво же. — Отстой твой закат. И сам ты — отстой! Лжец, — нахмурился Невзрачный, — и слабак. — Это еще почему?! — А разве сдохнуть хотят не слабаки? — Я не хочу! — Не ври мне. Можно подумать, я впервые вижу самоубийцу. Вы можете одеваться по-разному, рассуждать по-разному, думать по-разному, но взгляд у вас у всех один и тот же. Отвратительный взгляд. И запах. От вас разит гниющей слабостью, — для убедительности парень помахал рукой перед носом, изображая гримасу отвращения. — И все твои ахи и охи по поводу заката — лживая чушь, приготовленная тобой для себя же самого. — Я не слабак… — сказал, как выплюнул Руи, буравя незнакомца взглядом. Да как он смеет делать выводы о том, чего не понимает! — Хочешь убедить меня в том, что пожелать умереть по доброй воле могут не только слюнтяи, которые настолько погрязли в жалости к себе любимым, что готовы во имя своего спокойствия эгоистично наложить на себя руки, но и сильные духом люди? — скептически ухмыльнулся Невзрачный. — Нельзя всех делить на белое и черное, на слабаков и сильных, не разобравшись в причинах тех или иных действий! — Ух, ты, как мы заговорили! Хренов философ решил подпернуть какую-нибудь хренату, прежде чем шагнуть со сраного балкона и превратиться в недельный запас свежего мяса для червей и крыс! Поразительно! — воскликнул незнакомец. — А по сути, слабак, он и есть слабак. Во имя чего ты собрался умирать? Чтобы не мучиться? Логика слабаков. Чтобы не мучать других? Логика слабаков. Ради кого-то? Логика слабаков. Слабак и есть, — парень, кажется, смаковал, каждый раз произнося слово «слабак», заставляя этим Руи морщиться и беситься все больше. — А что, если я просто не понимаю, ради чего мне продолжать жить? — выпалил Руи, порядком разозленный словами незнакомца. Какое этот тип имеет право рассуждать о жизни с таким видом, будто сам он, как минимум, Господь Бог?! — Тебе нужен смысл для того, чтобы жить в бессмысленном мире? Ты дурак? — поинтересовался сивый, комкая в руках бумажный пакет от семечек, подходя к краю и кидая его с балкона. Бумажный комок стремительно полетел вниз, правда траектория его полета к середине пути резко изменилась под влиянием сильного ветра, который унес комок за пределы видимости обоих парней. — Просто… Жить надо ради чего-то. А иначе никак, — пробормотал Руи. — А моя жизнь пустая, потому что в ней нет этого «ради». — Надо? — улыбнулся незнакомец. — Кому надо? — Мне! — Оу… Какие мы утонченные. Я-то было решил, что подобные тебе идиоты уже вымерли! — рассмеялся он. — И что же, силач, вот решил ты свести счеты с жизнью. Так в чем же дело? Прыгай уже! — Ты мне мешаешь… — буркнул Руи, вздрогнув. — При тебе… я не буду. — Вот как… — сивый уставился на парня, не мигая, — то есть ты в течение всех прошлых двух месяцев чувствовал мое присутствие и не прыгал именно поэтому? — Ты следил за мной?! — Я? За тобой? Глупости! — ухмыльнулся Невзрачный. — Заметил случайно. Решил понаблюдать, как ты летишь навстречу своей свободе, кратко именуемой асфальтом. Но ты тогда не прыгнул. И на следующий день, и днем позже. И мне показалось смешным наблюдать за твоими потугами. Нет ничего дебильнее, честное слово! — Ах ты!.. — Руи, не выдержав, размахнулся и попытался ударить незваного гостя по лицу, но тот легко увернулся от удара, отскочив от парня на пару шагов. Улыбка с его губ не исчезла. — Так тебе надо что-то, ради чего бы ты мог жить? — строя саму невинность, поинтересовался незнакомец. — Могу помочь и с этим. — Мне не нужна помощь, сказал же! — Не нужна помощь для того чтобы умереть? Однозначно. А помощь жить? — Что-то я сомневаюсь, что… — А ты не сомневайся! — с этими словами сивый схватил Руи за руку, развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал вглубь здания, таща парня за собой так, что Руи казался себе велосипедом на буксире у танка. — Тебе надо уяснить одну простую истину, друг мой… — Когда это мы стали друзьями? — пробормотал возмущенно парень. — …забудь всю чушь про то, что надо жить ради Любви, Надежды, Семьи, Гармонии или что еще сейчас проповедуют эти сраные старички-педофилы. Единственная существенная причина жить куда проще… И приятнее! — подмигнул он плетущемуся за ним Руи. Парень в ответ на это судорожно вздохнул. Что этот странный парень подразумевает под «приятным»? Ведь не… Ведь не Это же?! Но Невзрачный, удовлетворенный своими туманными объяснениями, больше не вымолвил ни слова. Они спустились на двадцать этажей вниз, после чего прошли несколько витиеватых коридорчиков и, наконец, зашли в большой просторный светлый зал. Он был почти пуст. В зале находился один единственный предмет — старый большой телевизор. — Вот он… Истинный смысл нашего существования, — пафосно провозгласил незнакомец. — Телевизор? — немного разочаровался Руи. Не то чтобы он так уж хотел, чтобы в свете заката над его душой и телом надругались, да еще и этот непонятный ничем не примечательный парень, такой противный и злобный и… «Хм…» — единственное, что пришло Руи в голову на все эти душещипательные размышления. — Нет… то, чем он станет, — даже не подозревая о мыслях своего нового знакомого, улыбнулся парень, прошел в другую комнату и вернулся оттуда с грязной битой в руках. Он подошел к телевизору совсем близко, положил руку на его корпус и погладил его. Экран телевизора мигнул, а в следующую секунду начал транслировать какой-то старый фильм из мира, который уже давно перестал быть реальностью. На экране появился небольшой вишневый сад, который со всех сторон огораживал невысокий забор. К нему подобрались два маленьких мальчика и попробовали перебраться через забор, дабы полакомиться вкусными ягодами. Но в следующую минуту появился охранник сада — разгневанный пузатый мужичок — и начал комично бегать за детьми по всему саду, размахивая игрушечным ружьем. — Это… наше потрясающее, прекрасное и безвозвратное прошлое, — кивнул сивый на телевизор. — А это… наш смысл жизни! — с этими словами он размахнулся и со всей дури ударил битой по телевизору. Осколки полетели во все стороны. — Смысл? — удивился Руи. — В разрушении прошлого, — ухмыльнулся сивый. — Да-да, мой друг… Все мы настолько погрязли в прошлом, что не двигаемся к будущему. Вместо того, чтобы создавать, мы пытаемся восстановить, вместо того чтобы придумывать, пытаемся вспомнить. В этом наша проблема. От этого все наши беды! И поэтому прошлое надо разрушить, чтобы расчистить место для будущего! Нет ничего прекраснее этого! На телевизор посыпался настоящий град из ударов. Сивый колотил и колотил по старой аппаратуре, словно желая превратить ее в пыль всю без остатка. Это продолжалось минут пятнадцать, после которых незнакомец, тяжело дыша, отбросил биту, сам припал к стене и дико рассмеялся. — Вот это кайф! — выдохнул это, уставившись в потолок. — Да, это определенно самое охрененное, что только может ощущать человек! Руи не разделял восторга своего нового знакомого. — А ты попробуй, — кивнул парень в ответ на его скептический взгляд. — Та комната доверху набита телевизорами и тому подобной фигней. Я часто сюда прихожу, чтобы… — Поизбивать телевизоры? — иронически хмыкнул Руи. — Да, именно для этого. — Ну, я, конечно, могу попробовать… — сказав это, парень прошел в дальнюю комнату — та действительно была битком набита различной техникой прошлого. Наверное, сюда ее спрятал какой-нибудь предприимчивый мародер, уверенный, что позже эти вещи станут бесценны. Просчитался. Тащить телевизор из соседней комнаты Руи не захотелось, поэтому он ограничился маленьким древним модемом. Взяв его и повертев устройство в руках, парень вернулся в просторный зал, поднял с пола биту, а модем протянул Невзрачному. — Подкинешь? — улыбнулся он новому знакомому. — Почему бы и нет! — пожал плечами парень, поднимаясь на ноги. — Ты готов? — А то! — встав в стойку, азартно кивнул Руи. Модем взлетел в воздух, а в следующую секунду встретился с битой и разлетелся на куски. — Яху! — вскрикнул невзрачный. — Железный дождь! Руи улыбнулся, а затем внезапно рассмеялся, чувствуя, как трясутся руки и бешено колотится сердце. Это действительно оказалось приятно… Разрушать прошлое…