Сборник Драбблов

Сколько себя помню, всегда мечтал побывать на море. Ну, знаете, некая морская романтика: причал, холодные волны, бьющие о волнорезы, пляж, крик белоснежных чаек, горячий воздух, ветер с солоноватым привкусом, а ночью настоящая россыпь звезд на черном небе, яркая луна, плеск воды и обязательно курортный роман. И поэтому, когда на девятнадцатый год моей жизни, наконец-то, выдался случай поехать на море — я был самым счастливым человеком на планете! Дело в том, что семья у меня далеко не богатая, да еще и три младших брата, а вы же понимаете, что означает многодетная семья с четырьмя сыновьями на шее у родителей. Пусть с пятнадцати лет я и подрабатывал, но помогал этим своим родителям едва ли. Моя небольшая зарплата с трудом перекрывала мои личные затраты на школу, а затем и на университет, одежду и детские потребности. Поэтому-то мне и оставалось, что Мечтать о море, уныло мирясь с мыслью о том, что я никогда там не побываю. Но вот, как-то плетясь на очередную пару по коридору нашего корпуса, я заметил на доске объявлений приглашение, в котором говорилось о том, что бюджетникам, в состав которых я и входил, была предоставлена возможность съездить на море, оплатив лишь билеты на поезд туда и обратно, жилье же и питание оплачивал университет. Я тут же уцепился за эту идею и начал откладывать деньги с зарплаты, чтобы уже через четыре месяца, только-только расквитавшись с сессией, засыпать на узкой кровати в плацкартном вагоне под стук колес с дурацкой улыбкой на губах. В группе, с которой я и ехал на море, никого из знакомых у меня не было, тем более из-за природной скромности заводить новые знакомства мне было крайне тяжело, но даже это ни за что бы не испортило мне отдыха. Два с половиной дня в душном поезде, еще три часа на автобусе, и вот он — маленький гостиничный двухэтажный деревянный домик, в котором мы и должны были прожить следующие пять дней. Я попал в комнату с пятью спальными местами. Другие четыре парня, что оказались со мной в этой комнате, уже успели познакомиться в поезде. Они постоянно о чем-то переговаривались, шутили и строили планы на то, как пойдут кадрить местных девчонок. У меня они только имя спросили, а затем вновь углубились в обсуждение своих личных забот. Полное игнорирование — вещь, к которой я давно привык и с чем давно научился мириться. Да, я не отношусь к людям, которые с первого взгляда привлекают внимание и с которыми действительно хочется общаться. Я крайне скучный и неприметный тип, который привык к одиночеству, и поэтому мне не нужна была компания, чтобы насладиться тем, что рисовало столько лет мое воображение. Вот только проблемы свалились мне на голову в ту же минуту, как только я об этом подумал. У одного из моих соседей в этой поездке был еще и младший брат, второкурсник, который вломился в нашу комнату как торнадо, пробежался по всем взглядом, со всеми перезнакомился, а затем подошел ко мне, внезапно остановился как вкопанный и словно впал в ступор. Когда же в ответ на его странное поведение я смущенно улыбнулся, на губах парня, именуемого Александром, но называемого всеми Санчезом, заиграла наглая ухмылка. С этого момента моя поездка и полетела ко всем чертям. Эта сволочь при каждой нашей встрече старательно и планомерно делала мне какую-нибудь гадость. Когда я плавал в неожиданно очень холодном море, он внезапно напал на меня со спины и окунул в соленую воду. Вода попала мне в глаза, из-за чего они были красными и саднили следующие два дня, кроме того я наглотался воды настолько, что меня даже затошнило, и я на виду у всех проблевался на пляже, еле-еле успев до него доползти. Подобная картина сопровождалась дружным «Фу-у-у-у!» девушек, которые также были в моей группе, да гоготанием парней. В тот момент все мои мечты о каком-либо мало-мальском курортном романе канули в Лету. К тому же, я сильно сгорел, успел разочароваться в чайках, которые, как оказалось, премерзко каркают или даже скорее верещат, при этом имея нехорошую привычку обсирать все, что им вздумается, к примеру, покрывало, на котором я загорал. Мало того, я умудрился наступить на крючок и проколоть им большой палец на левой ноге, поэтому полдня я пробыл в медпункте, где мне и сказали, что следующие несколько дней в море мне лучше не купаться. А поездка и без того короткая. Издеваетесь? Короче говоря, после первого дня пребывания на море я понял, что мечты — это одно, а реальность — совершенно другое. Но кое в чем я все-таки не прогадал. Звезды на море были прекрасны, и смотреть на них можно было до бесконечности. Надо было всего лишь уйти подальше от прибрежных кафешек вглубь, в темноту заросших пляжей, усесться на еще горячий после полуденной жары песок и вдыхать морской воздух. Только эти моменты и могли подсластить мне горькую пилюлю неудач, что преследовали меня после знакомства с голубоглазым братишкой моего соседа по комнате. Кстати, Санчез был почти на полголовы ниже меня, зато спортивно сложен, поэтому со словесных перепалок на что-то более агрессивное я переходить не решался. К тому же, этот парень был до ужаса наглым и подтрунивал надо мной при любом удобном случае. Только на темном пляже скрыться от него я и мог, впрочем, в последнюю ночь нашего пребывания на море и это место оказалось им раскрыто. — Оп-па! — едкий смешок заставил меня вздрогнуть. — И кто это у нас тут сидит? Не мальчик-блевальчик ли? — так меня прозвали после первого дня отдыха. — Отвали, — уже привычно бросил я, рефлекторно отворачиваясь от приближающейся ко мне фигуры. В голове невольно зародилась мысль вскочить на ноги и убежать, но что-то мне подсказывало, что убежать я успею очень недалеко. — А я все гадал, где же ты околачиваешься вечерами, — заявил бодро он, плюхаясь на песок рядом со мной. Господи, да что ему от меня надо-то еще? — Даже как-то подумал, что возможно ты нашел себе девчонку, но… но больше пяти секунд это предположение у меня в голове не задержалось! — Санчез кидался гадостями с такой душевной простотой, словно и не понимал, насколько мерзкие вещи говорит. — Слушай… — я старался держать свое раздражение в узде. — Чего ты ко мне прикопался, а? Тебе что, делать больше нечего? Просто отвали! — Вот еще, — нагло заявили мне в ответ, после чего Санчез замолчал, кажется, переключив свое внимание на звезды. — А здесь неплохо, — внезапно заявил он, заставив меня вздрогнуть. — Угу, — выдавил я из себя, невольно обнимая колени и кладя на них подбородок. Все-таки рядом с этим парнем я чувствовал себя весьма… неуютно. — Эх, Андрэ-Андрэ, — тем временем развалился на песке Санчез, — какой-то ты тупой, честное слово. — Во-первых, я не тупой! — взвился я. — А во-вторых, никакой я не Андрэ! Я Андрей! Ан-дрей! — А разница-то, — пожал в ответ плечами голубоглазый. — Есть разница, — зло огрызнулся я, обнимая колени плотнее и стараясь полностью переключиться на звезды. И верите-нет, мне это даже удалось. Вот Большая Медведица, а вот Малая. А вон дальше еще какое-то созвездие, у которого наверняка есть название, и пусть я его не знаю, но обязательно узнаю, когда вернусь домой. — Эй… — тихий выдох мне в самое ухо заставил вздрогнуть. — Ты мне нравишься, тормоз, — было торопливо нашептано мне, прежде чем я успел шарахнуться от Санчеза, уставившись на него круглыми, как блюдца, глазами. — Ч-что? Ты… ты это… ты гей, что ли? — просипел я, чувствуя, как дрожит мой голос. — Гей, что ли… — фыркнул Санчез, недовольно поморщившись. — А ты будто не знал? Все знают… да я в первый же день говорил об этом! Я тут же постарался усиленно вспомнить, что в тот день говорил Санчез. Так… что-то вроде «Привет, меня зовут Саша, все меня называют Санчезом, и ты называй, мне восемнадцать, учусь на юридическом, я гей, люблю леденцы и малину, ненавижу арахисовое масло, и если влюбляюсь, моя жертва лезет на стены». Моя жертва лезет на стены… Жертва… Лезет… На стены… Че? Из меня вырвался нервный смешок, когда я осознал, как попал. Намного сильнее попал, чем даже предполагал. — Ты же это не серьезно? — я все еще не мог поверить в ситуацию, в которой оказался. Я что же… нравлюсь парню? — Ой, ладно, чего ты трясешься как целка, впервые увидевшая член, — беззаботно поржал Санчез, внезапно подползая ко мне ближе. Естественно, я тут же начал от него активно отползать. — Не бойся меня, — нахмурился голубоглазый. — Не приближайся ко мне, — почти умоляюще простонал я. — У-у-у… не будь таким грубым, — Санчез совсем не вписывался в мое представление о геях. Я был уверен, что это такие манерные парни, которые ведут себя как девчонки, обязательно худенькие и изнеженные. Но о Санчезе я сказать подобного не мог. Я прекрасно осознавал, что пусть я выше и старше, Санчез был куда сильнее, он был очень активным, всегда буквально переполненным энергией, очень привязчивым и, пардон за выражение, доебистым. Проще говоря, по моим меркам Санчез входил в прекрасную плеяду человечества под гордым названием «Мудаки». И этот самый мудень сейчас говорит мне о том, что я ему нравлюсь? Ха-ха… почему меня это совсем не радует? Пока я размышлял об удивительных качествах Санчеза и о том, почему же я до сего момента не понял, что подобным идиотским поведением ко мне проявляют своего рода симпатию, голубоглазый уже успел подползти ко мне вплотную и схватить меня за горловину футболки, тем самым не давая мне отползать от себя и дальше. — От-отпусти меня! — заикаясь, просипел я, в ответ на что был повален на мягкий песок. Санчез меня уже не слушал. Он улегся на меня так, что его колено удобно расположилось между моих ног, своими руками он прижимал мои запястья к песку над моей головой, а сам, не мигая, всматривался мне в глаза. — Не будь ссыклом, мы же не маленькие дети! — с его губ не сходила эта его издевательская дурацкая ухмылочка. — Я не ссыкло, — пробормотал я уже на автомате, как завороженный наблюдая за тем, как Санчез нагибается ко мне все ближе. Я четко различал его черты лица из-за яркой луны, что освещала пляж, словно огромный фонарь. За секунду до поцелуя парень облизнул свои губы, а затем накрыл ими мои пересохшие от жары и нервов. Я взбрыкнул, даже попытался скинуть Санчеза с себя, но у меня ничего не получилось. Глубокий поцелуй мгновенно завладел всем моим вниманием, и дальше что-либо делать я был уже не в состоянии. Поэтому и оставалось, что лежать на песке под постоянно достававшим меня ранее голубоглазым, с каждой секундой набираясь уверенности в том, что так все быть и должно, и все активнее отвечая на его поцелуи. Впервые, за свою недолгую жизнь, я, кажется, почувствовал на своей шкуре, что же такое Страсть, о которой так любят твердить по телевизору. Когда внезапно срывает крышу, разламывает покрышки и заставляет звезды в небе кружиться, как в калейдоскопе. Все произошедшее далее было как в тумане. Помню, что извалялись мы на этом пляже по самое «небалуй», помню, как сверху был уже не Санчез, а я, как его слегка расфокусированный взгляд блуждал по моему лицу, как с его губ срывались тяжелые звонкие выдохи, и как все его тело вздрагивало подо мной, словно требуя еще большего контакта. В этот момент именно я прижимал его руки к песку, я расстегивал его штаны, терся своим стояком о его и надрачивал нам обоим и все это для чего? Правильно… чтобы утром, проснувшись на пляже и обнаружив Александра спящим в трех метрах от меня, удобно свернувшегося колачиком, выдать душевное: «ебать-копать», а затем истерически рассмеяться. — М-м-м-м… — замычал в ответ на мой смех Санчез, после чего зевнул, перевернулся на бок и сонно посмотрел на меня. — Ох ты, йопт… — выдавил он из себя, кажется тоже осознавая, что этой ночью между нами произошло. — Вот это проспорил… — сонно бросил он, но тут же осознав, что сболтнул лишнего, отвел глаза. — П… п… поспорил? — вмиг осипшим голосом повторил я. — Ну… я… хм… хм… хм!!! — почесал парень макушку. — Просто… Как бы сказать… — Как есть… — с каменным лицом посоветовал ему я. — Ну… девки предположили, что ты гей, я проиграл в карты на желание, и меня послали это проверить. Вот я… и стал к тебе приставать, думая, что если расколешься, тут же убегу и всем растрезвоню… — пожал он плечами. — Я не гей! — тут же взвился я. — Просто стеснительный! — Ага… это ты мне щас рассказываешь. После всего, что делал ночью? — ехидно заметил Санчез, поднимаясь на ноги и потягиваясь. — Да пошел ты… — выдавил я из себя, сам не понимая, как мог делать все те непотребства ночью. На меня словно напал дурман, и я уже не контролировал свои действия. Дурман под названием «Санчез», чтоб его. — Так чего не убежал, когда я на поцелуи твои отвечать начал? — сипло прохрипел я, не особенно надеясь на ответ и вообще пребывая сейчас в некоторой прострации. — Не знаю… — честно ответил Саша, как ни странно, не уходя, а усаживаясь рядом со мной, — просто… было же клево… — Блять, да у меня слов других нет! А если бы тебе какой-нибудь бомж бородатый отсосать попытался, ты бы тоже стоял и тупо наслаждался, ведь это приятно?! — отчего-то взбесился я. — Нет… думаю, что нет… вообще-то я сюда пришел не только из-за спора… скорее спор я использовал, как оправдание для своих действий, и когда мы играли с ребятами в карты, я немного поддался своему сопернику и проиграл. Просто хотел узнать, отчего так докапываюсь до тебя. Никогда за собой не замечал желания над кем-то издеваться. А тут… как видел тебя — так сразу и хотелось сказать что-нибудь гадкое, знал, что если так сделаю, ты тут же обратишь на меня внимание, а когда это получалось, я чуть ли не кипятком от счастья ссался. Должно же этому быть какое-то разумное объяснение. И когда я тебя поцеловал — я его наконец-то отыскал. А когда ты мне еще и ответил — убедился окончательно. — И в чем же ты убедился? — не глядя Санчезу в глаза, пробубнил я. — Хм… думаю… думаю, я гей! — выдал голубоглазый, заставив меня невольно прыснуть. — Ну или Би… — Ты же и так твердил, что ты гей! — Но я же не всерьез! Я просто прикалывался! К тому же, девчонки к таким парням липнут как мухи, все как одна хотят попробовать «Изменить». — Нда уж… Это все, до чего у тебя хватило думалки додуматься? — сквозь смех простонал я. — Нет… еще я понял, что ты мне очень нравишься, — на полном серьезе заявил Санчез. Смеяться мне сразу расхотелось. Что отвечать на подобное признание, я не знал, поэтому молча пялился на море. — Пф… да не парься ты так! — неожиданно бодро хлопнул меня по спине Санчез, поднимаясь на ноги. — Я ведь ни к чему тебя не принуждаю и не требую взять ответственность. Ну, полапали мы друг друга. У нас и секса-то толком не было… подрочили и хватит… — хмыкнул он, усиленно держа себя в руках, но голос его еле заметно, но все же дрожал. — Ладно, покедова, мне еще шмотки собирать, все-таки сегодня уезжаем, — торопливо выдал он и поспешил с пляжа. Я же еще пару секунд злостно тупил, прежде чем, словно в одно место ужаленный, не вскочил на ноги и не побежал за Санчезом. Мне надо было срочно сказать ему одну важную вещь. Возможно, самую важную вещь, которую я когда-либо говорил за всю свою жизнь. — Санчез! Стой! Ты мне тоже нра… Вот так порой и заканчиваются самые кошмарные «отдыхи мечты». Но знаете, последняя ночь и все ее последствия стоили того, чтобы мучиться первые пять дней: сгорать на солнце, слушать верещание чаек, терпеть издевки и наступать на крючки. Ха, да если бы я знал, чем все закончится, я бы принимал все эти муки с улыбкой. Впрочем, сейчас об этом говорить больше нет смысла. Я больше не мечтаю о море, и мне больше не нужны ни чайки, ни курортные романы. Мне достаточно быть просто рядом с ним… И вся моя жизнь, как один сплошной курорт.