Ангел, дарующий знание

- Они-то тебе что сделали, - спросил Габриэль, не глядя вслед уходящим от Эдема первым людям. Он смотрел на Вельзевул, а Вельзевул появилась за его спиной, поэтому архангел не увидел сияющий огненный меч, который Азирафаэль успел всучить Адаму. - Только не говори, что ты проникся сочувствием, - фыркнула Вельзевул. - Чем? - переспросил Габриэль. - Ну... сопереживанием. Тебе жаль их. О, я и забыла, какой ты бесчувственный чурбан. Со времен падения прошло всего несколько бесконечных дней, теперь время устоялось, и ангелы и демоны чувствовали себя безмерно старыми. - Мне не жаль их, - подумав, ответил Габриэль. - Но Слово было нарушено, зло проникло в Эдем, я не справился с сохранением баланса. - И что, - Вельзевул скрестила руки на груди. - Тебя что, отругали? - она ткнула пальцем вверх. - Нет... - Габриэль посмотрел на нее хмуро. - Во мне разочарованы, это хуже. - Я знаю, - тихо сказала Вельзевул, обняв его за пояс. - Но тебя же не отправили к нам. Значит, у тебя шанс... - И я использую его, - перебил Габриэль. - Я не разочарую Небеса больше, - он перекинул лук на спину и набрал в грудь побольше воздуха. - Отойди от меня, нечистое и падшее создание. Я не хочу осквернять себя тем, что нахожусь с тобой рядом. - Козел, - просто констатировала Вельзевул, отрываясь от его груди. - Я к тебе со всей душой, а ты... - Во-первых, будь я козлом, от тебя бы бежал, потому что от тебя бежит все живое, а во-вторых, твоя душа - невеликое сокровище. Мы свидимся в конце времен, Вельзевул, и я тебя сокрушу. - И дальше что? - скептически поинтересовалась Вельзевул. - Ничего, - подумав, отозвался Габриэль. - Будешь спокойно жить дальше? Вечность? - Думай так, - вздохнул Габриэль и растаял в воздухе. Конечно, они виделись до настоящего Апокалипсиса. Каждый раз, когда они думали, что вот они, признаки конца света, они сломя голову мчались на Землю и неизменно встречались. И в какой-то момент Вельзевул, прибывшая раньше и уже понявшая, что конца света не будет, вместо того, чтобы стоять и смотреть, как Габриэль носится по всему свету как ошпаренный, выискивая символы Армагеддона, подошла к нему и сразу сказала, что тревога ложная. - Всего лишь затмение, - она поправила высокий воротник вычурной, но грязной черной одежды. Все, что побывало в аду, было грязным, пропитанным гарью и сыростью. - Люди испугались. Прозвучавшее от архангела бормотание на арамейском, видимо, означало глубочайшую степень презрения к тупым людишкам. Вельзевул усмехнулась, а Габриэль ее добил, добавив что-то про аврал, расписание, планы и то, что все пошло к чертям. - Прямо-таки все. - Нет, не все! Только я! Знаешь, почему? Потому что хочешь сделать хорошо - сделай сам. Поэтому я здесь! Я, архангел, вынужден бегать по этой мерзкой планете, потому что я нихрена не понимаю, что тут происходит! - У тебя тут есть ангел. - У тебя тоже есть свой питомец на земле, но почему-то ты сама приходишь и проверяешь. - Потому что я ответственная, - подумав, сказала Вельзевул. Габриэль картинно развел руками. - И сколько у тебя времени? - наконец как можно более равнодушно спросила Вельзевул, идя рядом с Габриэлем по пустой средневековой площади, по которой еще текла кровь с плахи. Затмение, никто не убрал тела казненных, все попрятались по домам, и ангел с демоном шли вдвоем в полной тишине. Габриэль глянул на солнце, но то уже скрылось, время не определить. - Пока я не выясню, конец света это или не конец, - негромко отозвался он и наступил в подстывшую лужу крови. - Тогда придется дождаться, пока не пройдет затмение, - сказала Вельзевул несусветную глупость. Пусть поверит, пусть сделает вид. Пусть останется еще ненадолго. Габриэль невыносимо медленно кивнул и внезапно распахнул крылья: смерч ударил в центре Европы, смел деревянную плаху и разломал ставни, вдавив их в дома, но ни архангел, ни демон этого не видели, уносясь дальше, дальше, к территории экватора, откуда затмение было видно лучше всего. Вельзевул огляделась, пытаясь понять, где они оказались. Они были у берега притока реки, спокойного, как проточное озеро, и над ним ветви сплелись шатром. Габриэль внезапно с рыком рванул с себя средневековое одеяние и рухнул в воду. Глядя, как расходятся круги по зеркальной глади, Вельзевул села на песок, расстегнула воротник. Габриэля не было уже минут десять, но она не волновалась: ему не нужен воздух. Как же его достали, раз он сам, по доброй воле решил задержаться на Земле и даже пошел купаться. Хотя, откуда ей знать, чем он занят целыми днями, может, он на Земле все выходные. У него же есть выходные? Не могут не быть, хотя пятидневная рабочая неделя - изобретение ада. Габриэль вынырнул из темной воды и оказался на поверхности, но светлее не стало. Он едва видел берег и медленно поплыл в его направлении, оттягивая нарушение одиночества. И зачем он взял с собой Вельзевул? Никогда не признается, но он дико скучал на Небесах по кому угодно, с кем можно поговорить. Но высшие силы были заняты, подчиненные оставались безнадежно тупыми, люди умирали так быстро, что он не успевал привязаться, а Азирафаэль безмерно раздражал своим похожим на божественный восторгом по поводу людей. И оставалась только она. Почему он не остановил ее тогда от падения? Все гораздо хуже, он сам низверг ее с небес, сломав ее крылья, и теперь она не может летать и никогда не сможет. - Ты нарушил заповедь, - вдруг заявила Вельзевул, когда он вышел из воды. - Нет, - спокойно ответил Габриэль и добавил. - Какую, как ты считаешь, заповедь я нарушил? - Ты сотворил себе нового бога, ложного бога, - вкрадчиво проговорила она. - И теперь ты мой. Ты сам нарек меня повелителем ложных божеств. - Я остался верен, - равнодушно сказал Габриэль, садясь на песок с ней рядом, и вдруг дернулся и уставился на ее шею. - Ты поклоняешься карьере, - закончила Вельзевул, невольно отодвигаясь от него. Шутка, показавшаяся сначала удачной, теперь прозвучала глупо. Габриэль смотрел на ее горло и губы, даже наклонился вперед, не мигая. - Смешно, - серьезно сказал Габриэль, замерев в миллиметре от ее лица, и щелкнул пальцами. Одежда Вельзевул пропала, но она удержалась и не стала закрываться руками. В конце концов, демон она или нет? Почему этот самодовольный пернатый индюк считает, что может легко ей командовать? В первую ночь после падения - да, ладно, она была растеряна, ослабела, не знала, что делать, но сейчас уже пятнадцатый век новой эры, она свыклась со своей сущностью. - Ты грешишь, Габ... - во рту снова полыхнуло огнем. Ангелом его звать? Начнет поправлять, что он архангел. Придумать ему новое имя? Глупо. - То, что ты чувствуешь, это похоть. - Нет, - Габриэль совершенно равнодушно посмотрел ей в глаза, и Вельзевул поняла, что отличает демонов и ангелов. Последние уверены в своей непогрешимости. - А что тогда? - Это любовь, - немедленно отозвался Габриэль. - Моя любовь к тебе, пусть ты этого недостойна. Бог сказал... Вельзевул закатила глаза: ну вот, нарвалась на нравоучения от светлейшего, сейчас будет держать длинную речь с театральными паузами о спасении. Ну да, он же ангел, ему положено быть нудным. Она не слушала, что он говорит. Она и раньше пропускала мимо ушей его декларации о непогрешимости света, правда, тогда он свет светом не называл, ведь не было тьмы. Габриэль признавал, что любит ее, не отказывался от своих слов, но его отношение к ней... ему же по-настоящему противно смотреть на нее. Она видит, что у него сужаются зрачки, когда он видит воспаленные волдыри на ее щеке от адского огня, опалившего ее, когда она еще была ангелом, как он кривится от полос копоти и воротит нос от сырого запаха. Это он еще не знает о мухах, ставших вечными ее спутниками и мучителями: беспрестанное жужжание не позволяет заснуть, и потому Вельзевул считается самой озлобленной и опасной силой в преисподней. - Ты спишь со мной через силу? - наконец спросила она. - И тогда там, на скалах... зачем ты это делаешь? - Если бы я мог тебя не любить, я бы этого не делал, - Габриэль продолжал исследовать взглядом ее губы. - Но я не могу повлиять на выбор. - То есть, ты меня хочешь? - В каком смысле? - теперь он смотрел ей в глаза, причем озадаченно, но даже не подумал отодвинуться. - Мы сейчас в человеческих телах, - подавив желание снова закатить глаза, объяснила Вельзевул. - И желания у нас могут быть вполне человеческие. Ты меня хочешь? - Я тебя хочу что? - кажется, разозлился. Что ж, в его сообразительности Вельзевул не сомневалась от создания. - Хотеть заниматься с кем-то любовью говорится короче, - терпеливо объяснила она. - Называется хотеть кого-то. - Да, - просто ответил Габриэль. - И вообще-то это грех, - торжествующе закончила Вельзевул. - Ты признал его. Как там было про вожделение и посмотреть на кого-то, а? Ничего себе, я искусила архангела! - она оскалилась ему в лицо и тотчас вплавилась в землю: Габриэль лишь немного выпрямился, глаза его сверкнули, и земля, послушная гневу высшего существа, готова была заживо поглотить тело демона, обещая тому медленное развоплощение, а потом гору бюрократической волокиты с поисками нового сосуда. - Грех - это если бы я ради тебя отвернулся от Бога, - Габриэль внезапно широко улыбнулся, и Вельзевул передернулась. Мда, а говорят, у нее оскал мерзкий. - А я ради тебя вообще ничего делать не буду. - Тогда ты эгоист, - Вельзевул повела голым плечом. - Я все равно заставлю тебя согрешить, ты отправишься к нам, а с твоим характером мне придется переживать только за то, чтобы ты меня в моем кресле не подсидел. Габриэль запрокинул голову и расхохотался в голос; в тот же миг земля отпустила Вельзевул, и та неловко села, перемазанная грязью сильнее обычного. Какая же идиотка, подумал Габриэль. Он носится с этим Апокалипсисом только для того, чтобы быть рядом в нужный момент, пронзить ее копьем, которым он убивает праведников быстро и милосердно и тем самым дает им пропуск в Царство небесное, и буквально на острие затащить ее назад в рай. Он все продумал, в конце концов, ни один ангел не стал падшим после первой ночи, а они много чего творили, значит, и его простят. Лишат всего, да ну и пусть, зато она будет в вечности с ним. А тут оказывается, что она хочет сделать с ним то же самое, только без копья, а на доброй воле. Ну да, Бог же приверженец свободомыслия, потому заставить его никто ничего не может сделать, и шанс на раскаяние есть всегда... - Не всегда, - мрачно сказала Вельзевул, словно прочитав его мысли. - Ты можешь раскаяться, если захочешь, я прощу тебя от имени Небес, - быстро сказал Габриэль. - Ты не был в аду, - Вельзевул усмехнулась, глядя на него снизу вверх. - Как думаешь, когда устоялась иерархия и я стала третьей во всей преисподней? И что предшествовало этой иерархии? - Я не задумывался об этом. - Мы были низвергнуты, как ты сказал в своем манифесте, за гордыню. И потому в аду шло сражение, где убивали слабых, сильнейшие становились все ближе и ближе к трону, а закончилось оно... - она с удовольствием осмотрела чистое, без изъянов тело Габриэля. - ...меньше года назад. Нам нет прощения, потому что мы не просим его, Габ... - на этот раз она не выдержала и прижала ладонь к губам, удерживая крик. Но еще больнее было не произносить никогда его имени. - Нам уже и так хорошо. Хаос дарует свободу, а она лучше твоего стерильного... курятника. Впрочем, тебе не узнать, ты же не собираешься покидать его пределы, это требует определенного рода смелости, чего в тебе никогда не было. Габриэль молча взял ее за руку и повел в воду. Они вместе шли по дну, не глядя наверх, на поверхность воды, находящуюся в нескольких метрах над ними, потом Вельзевул остановилась. Все ее действия всегда были наполнены смыслом: она дралась, убивала и дружила ради достижения каких-то целей, единственным бессмысленным аспектом ее существования был Габриэль. Встречи с ним не приносили удовольствия - как демон, она теперь знала о всех его видах; она понимала, что искусить его не сможет. Он только настроение может ей портить своими нравоучениями. Габриэль на глубине с трудом раскрыл крылья, обнял ее со спины и вместе с ней опустился на песчаное дно, прижав к себе и руками, и крыльями. Вельзевул провела кончиками пальцев по его запястьям и, когда он немного ослабил хватку, перевернулась на нем и вытянулась, слушая тепло его тела под холодной водой. Габриэль не закрывал глаз, хотя раньше - она прекрасно помнила, как было раньше - он вообще предпочитал ее не видеть, ему это не было нужно. Лучше бы у него теперь появилась такая привычка, но теперь он настолько ей не доверял, что предпочитал держать в поле зрения постоянно. Ну да. Она же страшный демон. Даже захотелось сделать что-то такое демонское, чтобы Люцифер аплодировал, чтобы доказать ему, мол, да, ты прав, хуже меня нет никого! А то бесит, чуть что, сразу она. Льстит, конечно, что Габриэль за ней установил особый контроль, но вообще-то все мерзкие вещи на Земле - это Кроули развлекается. Но ведь не признаваться же, а то он начнет пытаться ее исповедовать с тройным энтузиазмом. Чего демон Кроули не мог понять, так это зачем начальству притворяться. Ну вот честно. Все равно Вельзевул никто слова поперек не скажет, а стоит ей не только перевести глаза, но и повернуть голову, как все кругом становятся как шелковые, даже Хастур. Отправилась бы в командировку на Землю открыто, что такого-то. Но нет, надо поиграть в конспирацию, а если учесть, что последний раз она на Земле была веке в восемнадцатом, выглядит это неимоверно идиотски. Кроули оглядел ее с головы до ног и страдальщически скривился в стакан. И как подойти к начальнику и сказать, чтоб шел домой, учил матчасть? Ладно, пусть позорится дальше в вуали и платье в пол. Люди на нее оглядывались. Вельзевул отдыхала от шума, царящего в аду. Зло не дремлет, но никто не знает, почему именно: потому что ему не дают выспаться. Даже центр Лондона казался тихой деревней по сравнению с преисподней. Вельзевул медитировала в чашку кофе и думала в тишине и спокойствии в шесть вечера в торговом центре в центре столичного города. Скоро начнется Апокалипсис. Дитя Люцифера утопит Землю в огне и крови. Всем будет не до нее, какая кому разница, какой трофей умыкнет себе князь Тьмы, верно? Придется, правда, заткнуть чем-нибудь этот трофей, пока не смирится с положением пленника. А тренироваться, чтобы уйти от стрел и копья, она начала еще четыре тысячи лет назад. Габриэль и не подозревает, что из ангела, дарующего знания, родился демон-полководец. Ей нужен Апокалипсис, нужна эта война. Без войны не будет войны, ее личной войны, где на кону целая вечность. Габриэль поправил рукава рубашки и прищурился, направляя стрелу в мишень. Хозяин частного спортивного комплекса уже не раз горько вздыхал, что олимпийская сборная потеряла, пожалуй, лучшего стрелка из лука, но странный посетитель на все вопросы широко улыбался и отмалчивался. И вечно был недоволен результатом, рассматривая под лупой. - Я отклонился от намеченной цели на три миллиметра, - горько кивал головой он в конце тренировки и обещал прийти снова. Пару раз его видели на стадионе - он наворачивал круги без устали, вызывая зависть прочих; а ведь уже не молод, ему точно никак не меньше сорока пяти! Когда отношения с владельцем, согласно методичке от 1998 года, стали дружескими, Габриэль попросил повесить новую мишень другого типа и пришел с копьем. - Без войны не будет войны! - Габриэль рассмеялся в лицо опешившему ангелу Азирафаэлю, когда Апокалипсис оказался в обозримом будущем. - Отлично сказано! Прекрасно сказано! - Но... Габриэль... - Это предрешено, - категорично заявил Габриэль. - Война должна случиться, она не может не быть. Азирафаэль, у тебя, кажется, был огненный меч, не так ли?