***
Драко и Дейенерис стояли на перроне, затаив дыхание. Вот и настал день, вызывающий трепет в душе любого волшебника. Каждый знал сколь волнительной может быть школьная жизнь. Дети держали в руках билеты в Хогвартс. — Это восхитительно, — сказала Дени, не сводя глаз с поезда. Не то чтобы девушка никогда не видела локомотивов, но именно этот был особенным, ведь он держал путь в новую жизнь для всех собравшихся на перроне. А предвкушение чего-то нового всегда вызывает трепет в душе. Волшебница никак не могла отвести взгляда от алого паровоза. Люциус положил свои руки на плечи детям. — Настало ваше время. Надеюсь, вы будете вести себя достойно и не опозорите свою семью, — говорил он, последний раз пытаясь донести до детей хоть каплю разума. — Прошу вас, помните, что вы брат и сестра. Это значит, что не нужно добивать друг друга. Наоборот с этого момента вы несете ответственность друг за друга. В школе для тебя Драко не будет никого ближе Дейенерис. Так же и для тебя, дочь моя, — учил детей мудрости Малфой-старший. — Опозорить нас может только Дени, — колко возразил Драко, который точно так же не в силах был отвести свой взгляд от Хогвартс-экспресса. Люциус тяжело вздохнул, понимая, что его слова наверняка сотрясли воздух, но добраться до мозгов детей не сумели. По крайне мере до мозга Драко точно не дошли. Мужчина с надеждой взглянул на дочь. — Хорошо, отец. Мы постараемся, — Дени проигнорировала слова брата и нежно обняла отца, пытаясь даровать ему успокоение. Волшебница оправдала ожидания отца и Люциус смог частично выдохнуть и успокоиться. — Думаю, я могу на вас положиться, — сказал отец, отпуская дочь. «Телячьи нежности», — думал Драко, глядя на это, как он считал, представление. Парень чётко помнил главное правило общества, в котором он жил: мир — театр, и все мы в нём актёры. Отчасти это и было причиной того, что паренёк за долгие годы своей жизни так и не научился понимать собственные чувства. — Это ещё что? — недовольно сказал Драко, глядя в сторону приближающегося к ним семейства Уизли. — Надеюсь, в поезде мы будем находиться подальше от этих рыжих, — с презрением говорил наследник Малфоев. Дени освободилась от объятий отца и заметила вместе с Уизли мальчика, с которым не так давно познакомилась в лавке Олливандера. Блондинка была крайне рада снова увидеть эти взъерошенные волосы, а потому в очередной раз невольно улыбнулась юному Поттеру. По правде говоря, семья Малфоев плохо относилась к Уизли. Дейенерис с детства говорили, что она должна общаться лишь с теми, кто того был достоин. И, несомненно, родители подразумевали чистокровных волшебников с высоким положением в обществе, подобно самим Малфоям. С таким ограниченным кругом общения у девочки не было ни одного друга. Она всегда отличалась одиночеством в этом плане. Единственной отрадой для неё был Драко, ведь даже его друзья не спешили сближаться с ней. Почему так Дейенерис не знала, но предполагала, что всему была виной одержимость Пэнси её братом. А когда и Драко от неё отвернулся, одиночество крепкими цепями пленило сердце волшебницы. Девушка смотрела на приближающегося мальчика со шрамом, отмечая в его глазах одиночество сродни тому, что царило в её сердце. Лишь на секунду, перед тем как осознать абсурдность подобных мыслей, Малфой предположила, что зеленоглазый вполне мог бы стать её первым другом и рассказать ей, что же из себя представляет эта самая дружба. Настоящая. Пусть даже он и не будет знать правды о ней. Дени знала, что в Хогвартсе родители не смогут так контролировать круг её общения, потому он, возможно, значительно расширится. — Дейенерис, — поздоровался Поттер. Рядом с ним стоял голубоглазый рыжий мальчик, очевидно, один из Уизли, — рад встретить тебя. Не знал, что ты тоже направляешься в Хогвартс, — улыбнулся он. Однако его улыбку Дени не могла разглядеть — ей мешала клетка с совой, стоящая на чемодане Поттера. В душе Малфой громко расхохоталась, ведь вся комичность ситуации заключалась в том, что за клеткой с совой лица юного волшебника почти не было видно, лишь не расчёсанные волосы, торчащие во все стороны, виднелись из-за препятствия. — Да, мы с братом тоже будем там. Ты же помнишь Драко? — спросила Дени, взяв брата под руку. — Гарри, — начал Драко, — ты выбрал себе не самых лучших друзей, — сказал блондин, смотря на Рона с отвращением. — Время покажет, — колко ответил Поттер. — Ещё увидимся, Дейенерис. Гарри вместе с Роном вернулся к остальным Уизли. Благодаря им Поттер смог найти платформу 9¾. Эти люди показались юному волшебнику очень добрыми. На секунду, лишь на секунду, мальчик, который выжил, захотел стать частью этой счастливой семьи. Малфои не вызывали каких-либо приятных чувств у юного волшебника, ведь они слишком надменны, слишком высокого мнения о себе, как ему показалось ещё тогда, в лавке Олливандера. Это видно по поведению, по глазам, но только не она… только не Дейенерис. «Как она может быть частью такой семьи?» — недоумевал Поттер, помогая Фреду и Джорджу погрузить багаж. Парень ещё раз обернулся и посмотрел на Дейенерис. Волшебница что-то очень бурно обсуждала со своим братом. Возможно, даже спорила. Их отец стоял, закрыв лицо рукой. Видимо, брат с сестрой часто ссорятся, и бедолага устал от подобного рода конфликтов. — Что это было, Дени? Ты бы ещё пошла вместе с ними и стала общаться с Уизли! — причитал Драко. — Драко прав, — вмешался Люциус, убирая руку с лица. — С Поттером ты бы ещё могла общаться, но не с Уизли, — подметил он. — А если Поттер предпочтет тебе Уизли, то такая дружба тебе не по статусу. — Но я же и слова не сказала в сторону Уизли, — возмущалась Малфой. — Что тут происходит? Дени не успела отправиться в Хогвартс, а уже создаёт проблемы? — вмешалась Пэнси Паркинсон, незаметно подошедшая к Драко. — Деточка, — начал Люциус, — следи за языком. Вы же с Дени подруги, не так ли? — мужчина опешил: он всегда считал маленькую Паркинсон лучшей и единственной подругой своей дочери. Пэнси сразу же сделала «ангельское» личико, насколько это у неё получилось, после чего сказала: — Конечно, мистер Малфой, — ехидно согласилась врунья. Дени стало противно до мурашек по коже. Драко смотрел на сестру со злой ухмылкой на лице. Он знал, какие отношения связывали Дени и Паркинсон. Пэнси притворялась её подругой только при взрослых. Она давала им надежду на то, что две чистокровные девочки являются лучшими подругами, но на самом деле лишь издевалась над Дени вместе с остальными друзьями Драко. Раньше издевательства Пэнси не были столь явными, ведь Драко всегда ставил подругу на место, давая понять, что та никогда не будет занимать в его сердце того же места, что и Дейенерис, но потом правда расколола его жизнь пополам и он позволил Паркинсон делать все, что той вздумается. И чем хуже было её отношение к Дени, тем больше лживого внимания получала волшебница от объекта своего обожания. Пэнси взяла Дени под руку и ядовито произнесла: — Я так рада, — она положила голову «подруге» на плечо, — что мы с тобой едем в одну школу. Мне кажется, — в уголках губ Пэнси виднелась улыбка, — мы отлично проведём время, как и всегда. Дени никогда не говорила родителям о том, как к ней относится Пэнси, — не хотела их расстраивать. Паркинсон не так открыто издевалась над Дени, как мальчики, поэтому родители ничего плохого не замечали и считали её ангелочком. Вот и сейчас Дени лишь вздохнула, вырвала свою руку из хватки Пэнси и поцеловав отца в щёку, направилась в вагон, не дожидаясь брата. Из всех друзей Драко только Гойл иногда относился к Дени хорошо. Лишь тогда, когда остальные не видели. Иногда этот пухлый мальчишка так беззаботно улыбался ей. Ожидая улыбки в ответ, он каждый раз лицезрел спину Дейенерис, ведь волшебница игнорировала подобные проявления симпатии. Ведь не считала улыбаться в ответ тому, кто боится встать на твою сторону. К такому издевка друзей брата она давно привыкла и относилась к этому как к чему-то настолько же обыденному, как приём пищи, поэтому просто зашла в первое же купе, закрыв за собой дверь, вытащила книгу из сумки и погрузилась в чтение. Мама достала для дочери один из маггловских романов, и Дени каждый день читала его втайне от отца и брата. «Портрет Дориана Грея» поглощал мысли девочки каждый раз, когда она открывала книгу. Повествование о парне, променявшем душу на вечную молодость, пробуждало в подсознании бесконечный поток философского характера мыслей. Из мира размышлений Дени вырвал Драко, вошедший в купе вскоре после сестры вместе с Крэббом и Гойлом. — Что это, Дени? — Драко выхватил из рук сестры книгу, неодобрительно поморщился. — Ты что, читаешь маггловскую литературу? — Мальчики переглянулись и засмеялись в один голос. — Драко, отдай, — тихо возразила Дени. — Нет уж. Я расскажу отцу, и ты будешь наказана, — насмехался блондин. Девушка встала со своего места и вплотную подошла к брату, посмотрев ему в глаза. Она сказала свою коронную фразу: — Умереть хочешь, а, Драко? Малфой поднял руку с книгой вверх, предвкушая всю пикантность ситуации. Она снова накажет её за то предательство, которым она поила его многие годы. Она за все ему ответит. Непременно. — Если достанешь, я верну и забуду об этом, — нахально произнёс он. Дени посмотрела вверх и поняла, что брат всё же немного выше, чем она. Волшебница начала подпрыгивать, пытаясь достать книгу, а когда у неё почти получилось, Драко перебросил произведение Гойлу, который умело поймал его и так же поднял вверх. Грегори был только рад такому стечению обстоятельств. Дени подошла к нему вплотную так же, как и к Драко до этого. Сердце юнца забилось чаще. Она смотрела ему в глаза своим проницательным взглядом. Аромат шампуня, исходящий от распущенных платиновых волос не мог перебить её настоящий запах. Тот самый, который сводил Гойла с ума. Грегори забыл о происходящем, когда она была так близко и выронил книгу из рук. — Спасибо, — с иронией в голосе поблагодарила Дени. — Иногда и ты бываешь полезен. — Гойл, что за херня с тобой происходит? — недовольно спросил Драко. — Драко, ты же сам знаешь, что за херня с ним происходит, — заливаясь смехом, сказал Крэбб. Со всем своим важным видом в купе вошла Пэнси Паркинсон, не предвещая ничего хорошего. — Что у вас тут, ребятки? — спросила она, сверля взглядом Дени. — Гойл признаётся в любви, — иронично подметил Драко, скрестив руки на груди. — Грегори, — Пэнси посмотрела на него с отвращением, — ты с ума сошёл? Эй ты! — Пэнси дёрнула Дени за волосы. Драко лишь усмехнулся такому поведению подруги. Ничего нового. Просто то, чего заслуживает сия «недосестра». — Нарываешься? — прошипела Дени, убирая руку Пэнси со своих волос. Девочки, возможно, затеяли бы драку, если бы Гойл не выхватил книгу из рук Дейенерис и не выкинул её в окно. — Не наговаривайте на меня. Я задумался, поэтому и отпустил книгу, — оправдывался паренёк, пытаясь подтвердить слова своим поступком. Он не хотел смотреть на Дени, но чувствовал на себе её испепеляющий взгляд. Взгляд, говорящий об отвращении, которое блондинка испытывала к волшебнику, пробуждал в душе Грегори нечто похожее на угрызения совести. Если она всегда будет так смотреть на него, то… То что? Будет неприятно? Больно? Обидно? Или же невыносимо? — Видишь, даже Гойл тебя ненавидит. Может, свалишь и оставишь настоящих друзей в покое? — произнесла Пэнси. — Друзей? Вас-то? — Дени рассмеялась и, толкнув Драко плечом, покинула купе. У неё более не был сил оставаться со всеми этими людьми в одном купе. Настроение и восхищение от поступления в школу словно рукой сняло, стоило только подумать, что теперь так будет всегда. Дени уже и не знала, хочет ли она в эту школу. Быть может для неё было бы лучше остаться дома, тогда бы она имела возможность жить в своём спокойном одиночестве и никто бы не смел над ней издеваться. «Как же они меня бесят», — думала она, шагая по вагону. Где бы она могла укрыться в этом поезде от своих спутников? Единственное, что внушало Дени надежду так это церемония распределения. Если их с братом разбросают по разным факультетам, то школьная жизнь может оказаться не так уж и плоха.***
Рон и Гарри сидели молча в купе, стесняясь заговорить ещё о чём-нибудь, как вдруг к ним вошла волшебница с странно, но приятно пахнущими духами. Поттер сразу её узнал, а вот другому первокурснику пришлось пошевелить извилинами, дабы вспомнить, что он уже видел Дени ранее этим утром на перроне. — Можно к вам? Все места уже заняты, — тихо, будто стесняясь, сказала она. — Конечно, — обрадовался Гарри. Дени улыбнулась и села напротив мальчиков. Она задумчиво смотрела в окно на пролетающие за ним пейзажи. Они сменяли собой друг друга, как и картины её жизни. Одни были красивы, залиты ярким солнечным светом. Они напоминали Дени о временам, когда Драко был добр к ней. Другие же были окутаны мглой леса, который даже днём не впускал свет в свои владения, демонстрируя, что того времени уже не воротить. — Почему ты не с братом? — спросил Рон, вспомнив кто перед ним сидит. Рональд не испытывал такой симпатии к новой знакомой, как его новый друг. Для него она в первую очередь была Малфой, а значит, думать о дружбе с ней было глупо. — Ну, — выйдя из грустных размышлений о поведении брата, волшебница посмотрела на Рона своими голубыми глазами, — это долгая история, — Дени хотела рассказать всё как есть, но вспомнила о своей семье и передумала. — Мы так и не познакомились, — перевела она тему, — Малфой Дейенерис, — мило улыбнувшись, тем самым не выдавая таящихся внутри чувств ни единым мускулом, она протянула руку Рональду, чему тот был весьма удивлён. Чтобы кто-то из Малфоев делал подобное? Это было что-то новенькое для него. — Рональд Уизли, — сказал он, недоверчиво пожимая протянутую руку в ответ. — Можете называть меня просто Дени, — блондинка прямо-таки излучала доброжелательность, ведь прямо сейчас перед ней сидели волшебники её возраста, которые ещё ни разу и слова плохого в её сторону не сказали. Это ли не шанс обрести друзей? И не важно каких. Отца рядом нет. Лишь бы не компания Драко и его прихвостней. — Тогда, — уже дружелюбнее начал мальчик, — я просто Рон. Гарри ещё не понимает, насколько это странное знакомство, — рассмеялся рыжий Уизли. Дени посмотрела ему в глаза и тоже засмеялась. Гарри, не знающий обо всех тонкостях волшебного мира, выглядел точно как невинное дитя, впервые вкусившее то, что называется жизнью. — И что же в этом странного? — не понимал Поттер. — Поймёшь потом, — многозначительно ответила Дени. Их вдруг прервала кудрявая девочка, уже переодетая в школьную форму. Её озадаченный взгляд озадачил даже троицу волшебников, сидевших в купе. — Вы не видели жабу? Мальчик по имени Невилл потерял жабу, — пояснила она причину своего появления. — Нет, не видели, — ответил Рон, внимательно рассматривая представшую перед ним кареглазую волшебницу. — Может, тебе помочь? — спросила Дени, уже позабыв о своей принадлежности к аристократической семье. Вкусив свободу раз тяжело от её потом отказаться и Дени, сама того не замечая, наконец начала в ней тонуть. — Буду благодарна, — улыбнувшись, ответила загадочная незнакомка. — Я скоро вернусь, — сказала Дейенерис, смотря на мальчиков, которые не особо горели желанием искать чью-то там жабу.***
Паркинсон сидела возле Драко, положив голову ему на плечо, в то время как Малфой задумчиво смотрел в окно, думая о том, что надо бы поискать сестру. Парень посмотрел на Гойла, который играл в карты с Крэббом. «Видно же, что по уши втюрился», — пронеслось в голове у Малфоя. Подобные мысли иногда раздражали блондина. Почему он сам не знал. Ему было абсолютно плевать кто будет ухлёстывать за его сестрой, лишь бы этот человек не сделал её счастливой, ведь она того не заслуживает. В этой точки зрения Гойл был идеальным кандидатом на руку Дейенерис. Любить она его не любит и никогда не сможет, а жизнь он ей продолжит портить. Но даже так что-то было не так… — Может, хватит ко мне прижиматься? — спросил Драко, убирая рукой голову Паркинсон со своего плеча. Парень уже успел устать от собственным мыслей. — А что такого? — возмущалась та. Вдруг Пэнси завопила как резаная. На коленках девушки сидела приличных размеров жаба. Малфой закрыл уши руками, дабы не оглохнуть. Он скривился, ведь голос подруги был достаточно противным, как ему казалось. — Чёрт, Паркинсон, заткнись, — сказали Крэбб и Гойл в один голос, так же закрыв свои уши. — Уберите её! — не унималась волшебница.***
Поиски загадочной жабы продолжались без особых успехов, когда Дени с новой знакомой услышали вопли из купе, находившегося в трёх шагах от них, и, предположив, что всему виной разыскиваемая ими жаба, буквально ворвались в купе. Обе так спешили, что Дени не успела заметить, что именно это купе она не так давно покинула, желая более туда не возвращаться. — Вот же она! — воскликнула Дени, игнорируя брата и его компанию. — Лови её, — сказала Гермиона, которая уже успела познакомиться с благородной Малфой Дейенерис, пока искала вместе с ней жабу Невилла. Волшебницы сразу же нашли общий язык. Неблагородное происхождение Грейнджер мало волновало Дейенерис, ведь кареглазая была одной из первых людей в жизни аристократки, в чьих действиях не было даже намёка на какое-либо притворство. Магглорождённая волшебница оказалась совершенно обычной. Она не притворялась тем, кем не является, не пыталась казаться особенной. Не испытывала отвращения к Дейенерис. Да и сама Малфой решила, что Грейнджер на самом деле ей ровня, ведь она сама по себе не является Малфой. А говорить с кем-то, кто с тобой одного статуса по сути оказалось весьма приятно. Гермиона была такой, какая она есть на самом деле. Это и было тем, что заставляло Малфой с первых минут знакомства испытывать некую привязанность к ней. Дени была счастлива. Ей казалось, что она сможет подружиться с Гермионой, и у неё впервые в жизни появится подруга. Дейенерис взяла в руки жабу с колен Паркинсон и передала её Грейнджер. — Заноза в заднице, — обратился Драко к сестре, по которой уже успел немного соскучиться, хотя сам не осознавал этого, — ты, смотрю, уже себе друзей нашла. Интересно, она знает, какая ты поехавшая? — мгновенно отойдя от воплей подруги, начал плеваться ядом Драко. Гермиона с презрением взглянула на Драко и сказала: — Тебе не стыдно оскорблять человека, с которым, я думаю, ты познакомился сегодня? — у Гермионы всегда было слегка повышенное чувство справедливости и терпеть неуважения к кому-то столь доброму, как Дейенерис, она не собиралсь. Драко рассмеялся, а Дени посмотрела на Гермиону и, покачав головой, ответила: — Он мой брат. — Тем более, — не растерялась волшебница с каштановыми волосами, — тебе должно быть стыдно, ведь она твоя сестра! — А твоя подружаня, смотрю, может оказаться такой же умалишенной, как и ты, — сказал Крэбб, решив таким образом обратить на себя внимание. Гермиона уже хотела начать спорить, но Дени взяла знакомую под руку и предложила просто уйти. Грейнджер согласилась, подозревая, что решение блондинки может оказаться самым верным в данной ситуации. Наверняка ей виднее, ведь это её брат.***
Пару минут Дени и Гермиона шли по вагону молча, даже не смотря друг на друга. Дени было ужасно стыдно перед новой знакомой. Она не хотела, чтобы кто-то из людей, которые ей понравились, видел, какие отношения между ней и братом. — Вы двойняшки? — спросила Гермиона, нарушив тишину. Грейнджер сделала такое предположение, потому что брат с сестрой в один год поступали в Хогвартс. Кроме того, были похожи, как две капли воды. И конечно же умная Гермиона немного корила себя за то, что сама сразу не догадалась о том, что эти двое родственники, ведь так похожи внешне. — А? — Дени отвлеклась от своих мыслей. — Да, — тихо ответила она. — Оно и видно. Вы похожи. Только глаза разные. Да и характером вы отличаетесь… У него ужасный характер. Ну, и ещё ты не такая надменная, как он, — размышляла в слух студентка. — Я знаю, — ответила Дени и улыбнулась Гермионе. Слова кареглазой сумели слегка развеять неприятное впечатление после очередной словесной стычки с братом. — Не волнуйся, на какие бы факультеты нас ни распределили, я больше не позволю ему называть тебя безумной, — сказала Гермиона, давно заметив смятение блондинки. — Возвращайся к мальчикам, а я скоро приду к тебе. У меня в купе нет свободных мест, а у тех двоих есть. Я хочу сидеть рядом с тобой, только жабу верну — и сразу к тебе, — дружелюбно сказала Грейнджер и скрылась за дверью в купе, где мальчик по имени Невилл, видимо, уже потерял надежду найти своего питомца.***
Гарри с Роном сидели одни в купе, вкушая сладости, купленные знаменитостью в очках с круглой оправой. — Дени! — первым воскликнул недавно относившийся к ней с осторожностью Рон. — Мы думали, ты уже пропала с концами, — добавил Гарри. — А я думала, вы тоже захотите помочь, — упрекнула их Дени. — Вот уж! Ещё я за жабой по вагону не гонялся, — сказал Рон, обнимая свою крысу. — Если бы жаба была воспитана, как моя Короста, она бы не убежала, — пытался похвастаться манерами крысы рыжеволосый. — Гарри, у тебя правда есть шрам? — проигнорировав Рональда, спросила Малфой. Ей было очень интересно увидеть этот легендарный шрам. Все знали историю о Гарри Поттере. Иногда легенда о нём заставляла Дени чувствовать себя немного лучше, ведь, сколь эгоистично то ни звучало, на его судьбу испытаний выпало больше. Временами то помогало Дейенерис не впадать в глубь одиночества окончательно. Поттер привлекал её так же и тем, что был как она — не такой, как все. Даже если не полностью, то частично. Только о его уникальности знали все, а о том, что семья Дени ей неродная, никто, кроме самих Малфоев, не знал. — Да, — молвил волшебник, убирая взъерошенные волосы со лба. Шрам, открывшийся взору Дейенерис, не показался ей пугающим, как о нём говорили. Она находила в нём что-то привлекательное. Очертания, напоминающие молнию, казалось, хранили в себе всю боль зеленоглазого паренька. В тонких очертаниях была заключена память об убийстве, те же очертания на коже хранили в себе одиночество, скопившееся в душе за долгие годы жизни. — Боже мой! Гарри Поттер! — опешила подоспевшая Гермиона. — Я Гермиона Грейнджер, — протянула она руку. Гарри ответил рукопожатием, и волшебница, не спрашивая на то разрешения, села рядом с Дени. — А ты кто? — спросила она имя рыжего незнакомца. — Я Рон. Рон Уизли, — прозвучал моментальный ответ. — Почему вы, ребята, до сих пор не в форме? Время видели? Скоро приедем, — подметила Гермиона, позабыв сказать, что ей приятно познакомится с рыжеволосым. Дени вспомнила, что забыла сумку с формой в купе, где попрощалась с интересной книгой, но возвращаться туда ей вовсе не хотелось, несмотря на то, что сложившаяся ситуация требовала именно этого. — Черт, я, кажется, забыла сумку с формой, — тяжело вздыхая таки призналась волшебница. — С тобой сходить? — спросила Гермиона. — Нет, я сама, — Дени не хотела, чтобы Гермиона ещё раз выслушивала оскорбления. Пусть это останется только в кругу той гнилой компании.***
Драко беззаботно общался с друзьями, когда заметил оставленную в углу сумку своей сестры. Одного взгляда на вещь, принадлежащую ей, хватило для того, чтобы Малфой вспомнил о голубых глазах и о том сколь ярко они сияли когда-то давно. Он встал с места и, схватив сумку, направился к двери. — Куда ты? — спросила Пэнси. — К Дейенерис. Скоро прибываем, а её форма здесь, — Драко указал на сумку в его руках. — Драко, это что, забота? — усмехнувшись, спросил Крэбб. — Да иди ты. Я просто иногда следую наставлениям родителей, — оправдывался блондин. — Она все-таки Малфой, — сквозь зубы напомнил блондин друзьям. Раньше он говорил это с гордостью и неким величием в голосе. Теперь же каждый раз приходилось натягивать на себя тысячу масок и обязательств перед семьёй дабы произнести нечто подобное. Ситуация принуждала. — Само благородство, — язвительно сказал Гойл, чувствуя лёгкую ревность. Только открыв дверь купе, Драко застыл на пороге. Он встретился с тем глубоким взглядом, о котором думал минуту назад. Волнистые волосы, тёмно-коричневое платье с небольшим вырезом, который слегка оголял маленькие ключицы, аккуратная линия чёрных бровей. Да, это была Дени. Даже в этом платье, которое носилось вместе с обтягивающими штанами под ним, она была прекрасна. Тут ни дать, ни взять. Она всегда была такой. — Явилась, — выпалил Драко, отвернув голову в сторону, чтобы сестра не заметила его слегка порозовевшие щёки. Он бросил в неё сумкой и захлопнул дверь. «Она… милая?.. Драко, ты идиот? Милая Дейенерис. Скорее Крэбб перестанет есть, как лошадь, чем Дейенерис будет милой. И когда это я начал думать о ней в таком ключе? Раньше я бы не позволил себе. Раньше я считал её родной. Фу, это взросление — противная штука», — подумал Драко, усаживаясь обратно возле Пэнси, которая уже заливалась смехом. — Что это было? — спросила она. Малфой незаметно сменил тему, и друзья вскоре забыли о недавнем странном поступке Драко.***
Дени стояла возле двери и быстро моргала. — Оке-е-е-й, — протянула она, держа в руках свою сумку, — не буду искать в этом логики, это же Драко, — сказала она сама себе и вернулась к своим друзьям. Поведение брата не всегда было логичным, как ей казалось, а потому и удивляться было нечему. Логично, что он был к ней добр, пока считал родной сестрой, логично, что возненавидел. Не логично было лишь то, что иногда, как казалось Дейенерис, он заботился о ней, а иногда наоборот слишком нелогично ненавидел, забывая, что прежде всего обязан играть в их общем спектакле отведённую ему роль. Гермиона вытолкала Гарри с Роном из купе, давая таким образом блондинке возможность спокойно переодеться. Юбка, рубашка и мантия очень нравились Дени. Она была в предвкушении начала новой жизни. Волшебница достала расчёску из сумки и впервые за долгие годы сама сделала то, что обычно делала за неё мать. Дени вспомнила о Нарциссе, расчёсывая длинные пряди волнистых волос. Она всё же скучала по доброму взгляду матери и причитаниям отца. Как бы там ни было они были её единственной семьёй. Другой девушка попросту не знала и ценила, что есть. С распущенными волосами и в форме Дени было жарко, поэтому она зачесала волосы и сделала неаккуратный пучок на макушке, который заколола большой деревянной шпилькой, напоминавшей ей длинный коготь старой ведьмы. Её однажды на рождество подарил Драко, но Дени уже позабыла об этом. Поезд резко остановился, заставив волшебницу слегка пошатнуться. Вдохнув глубже Дени поспешила покинуть купе, вместе с друзьями направившись к выходу из вагона.***
На улице было темно и довольно прохладно, так что Дени успела пожалеть о том, что собрала волосы, которые сейчас могли бы её согреть. «Как же нас много», — подумала она, оглянувшись. Действительно, студентов было достаточно много. Кто-то осматривался вокруг, не совсем понимая, что происходит, кто-то жался к новым знакомым, боясь потеряться в толпе, а кто-то и вовсе решил плестись позади, будто бы ни о чём не думая и не переживая. — Первокурсники, следуйте за мной, — приказал большой бородатый мужчина с фонарём в руке. — Это Хагрид, — сказал Гарри, — он покупал со мной волшебную палочку. — А-а, это он, — вспомнила Дени и последовала за мужчиной, как и все остальные. Вскоре всех рассадили по лодкам, и они направились к замку, именуемым Хогвартсом. От вида, открывшегося взору юной волшебницы, её сердце стало биться чаще. Множественные башни, соединённые между собой… Казалось, замок дополняет темноту ночи. Тусклый свет луны, освещающий его стены, придавал некоего волшебства этому пейзажу. Дейенерис всегда казалось, что луна прятала в своём свете некие тайны, ровно так же, как и яркие солнечные лучи, лаская нежную кожу, прячут в себе нечто сокровенное. Драко сидел в лодке, которая плыла позади той, в которой находилась его сестра. Парень сразу заметил её отсутствие. «Она даже не удосужилась найти меня», — осуждал он мысленно. Затем Драко всё же нашёл в толпе пропажу. Это было несложно. Нетрудно найти платиновые волосы в толпе и проследить за ними. Она была с Поттером, этой неизвестной ему девчонкой и — о, позор семье Малфоев! — Уизли. «Если бы отец это видел, его бы сердечный приступ хватил», — думал Драко, сердито фыркая. Честь семьи превыше всего. Придется объяснить это Дени ещё раз. Вскоре первокурсники впервые прошлись по запутанным бесконечным коридорам Хогвартса. Женщина, представившаяся Минервой Макгонагалл, сообщила студентам о том, что сейчас они проследуют за ней в Большой Зал, где их распределят по факультетам. Дени молилась всем богам, которых знала. Она просила их сделать так, чтобы она оказалась на одном факультете с кем-то из своих новых друзей и на разных факультетах с Драко. Войдя в Большой Зал, студентка затаила дыхание. Она раньше читала о Хогвартсе, но не думала, что знаменитый Большой Зал может быть настолько прекрасен. — Потолок отображает небо снаружи замка, — говорила ей идущая рядом Гермиона. Дени не слушала её. Все, о чем говорила Грейнджер и так было известно Малфой, а может даже и больше. Но одно дело читать о чем-то, а другое увидеть это воочию. Она восхищалась красотой помещения. Тысячи свечей, парящих в воздухе, сотни учеников, уже сидящих за столами, звёздное небо над головой — всё это заставляло Дейенерис позабыть о том, кто она и где находится. Все смотрели на первокурсников, и от этого было не по себе. Вскоре новеньких остановили перед столом преподавателей. — Мы что, похожи на клоунов? Чего все так глазеют на нас? — возмущался Рональд. — Ты уж точно похож на клоуна, — сказал Драко, который появился, казалось, из ниоткуда. — Малфой! — воскликнула Дени, но брат положил ей на губы свой указательный палец, словно приказывая замолчать. — Поттер, ты, видимо, ещё не заметил, что семьи волшебников отличаются. Ты подружился с моей сестрой. Весьма похвально, но лучше бы ты выбрал меня. Однако, раз уж наша Дени тебе столь сильно приглянулась и если хочешь продолжить общение с ней, тебе придётся выбрать правильных друзей, — сказал Драко, смотря на Рона, как на кусок мусора, и протянул Гарри руку, которую убрал с губ Дени. Дейенерис хотела прибить своего братца прямо здесь и прямо сейчас. — Знаешь, я думаю, Дени лучше тебя умеет выбирать себе друзей. Про каждого находящегося в этом зале можно сказать «неправильный» и про тебя тоже, — Гарри хотел продолжить, но Макгонагалл перебила его. Познакомившись, так сказать, «поближе» с братом, как все говорили благородной, волшебницы, Поттер наконец начал понимать, о какой такой странности говорили Рон и Дейенерис, подружившись тогда в поезде. «Выскочка. Не думай, что имеешь право втягивать это дуру в свою грязную компанию», — подумал Драко про Поттера, слушая профессора. — Сейчас тот, чью фамилию я назову, выйдет вперёд, и я надену ему на голову распределяющую шляпу, которая и определит Вас на один из факультетов, — с гордостью повествовала профессор. Каждый год одно и то же. Однако, сколько бы раз Минерва не проводила ритуал посвящения, каждый был словно впервые. Величественный, полон противоречивых чувств и захватывающий. Все первокурсники затаили дыхание. Вот он, один из самых важных моментов в жизни каждого из них. — Гермиона Грейнджер, — продолжила Макгонагалл. Гермиона сильно сжала руку Дени и не хотела её отпускать. В глазах волшебницы плясали огоньки переживаний и та все никак не могла их усмирить. — Не бойся, — шепнула Дени подруге, и та, словно набравшись смелости, двинулась вперёд. Не то чтобы слова Дени обладали какой-то волшебной силой. Переживаний у Грейнджер не поубавилось, но и выбора у неё не было. Минерва надела распределяющую шляпу на голову юной волшебнице, которая, казалось, боялась даже дышать. — Хм-м, — начала свою речь шляпа, — вы очень храбрая и добрая. Вам дорога только в Гриффиндор! Гермиона была счастлива, ведь именно туда она и хотела. Теперь уже гриффиндорка встала и направилась к столу Гриффиндорцев, надеясь, что подруга с длинными волосами скоро присоединится к ней, а вместе с ней и мальчики. — Рональд Уизли, — продолжила Минерва. — Ещё один Уизли, — возмущённо сказала шляпа. — Сколько же вас там ещё в запасе? Гриффиндор! Рон последовал за Гермионой. — Драко Малфой. Юный аристократ важной походкой вышел вперёд и сел на стул в ожидании, не демонстрируя даже и доли переживания на лице. Его горделивый взгляд давал понять, что он, потомок чистых кровей, уже точно знает куда его распределят. Тут даже и думать нечего. Макгонагалл не успела даже полностью опустить шляпу на голову мальчика, как та воскликнула, не думая: «Слизерин!» Драко лишь надменно ухмыльнулся, ведь все волшебники его семьи заканчивали Слизерин. Ничего удивительного не произошло, куда более важно куда это «сокровище» рода Малфоев распределят. Вот тут уже стоило переживать и сильно. Если она не поступит на Слизерин, то нарушит традицию и отцу придется как-то это объяснять высшему обществу. Но, как говориться, он сам знал, что делает и раз отправил её учится, значит готов к последствиям. Направляясь к своему столу, Драко переглянулся с Дейенерис, словно говоря ей взглядом: «Ты не должна нарушать семейную традицию», — надеясь, что его мысли хоть чем-то помогут. — Гарри Поттер. Парень посмотрел на Дени, которая опустила взгляд в пол, боясь поднять глаза, чтобы не встречаться взглядом с братом лишний раз, но всё же посмотрела на Гарри, дабы поддержать его, хоть то и было тяжело, ведь Дени прекрасно знала чего хочет от неё Драко на данный момент. Наверняка он испереживался за семейные традиции, но Дени то мало волновало. Отец точно знал, что у Дейенерис, не будучи чистокровной Малфой, не так много шансов попасть на Слизерин, а раз уж волшебница сейчас стоит в Большом Зале Хогвартса на церемонии распределения, значит Люциус ко всему готов. — Любопытно, — начала шляпа, сидя на голове у Гарри, — очень любопытно. — Только не Слизерин, — шептал Гарри. — Не Слизерин? А Вы уверены? Может, именно Слизерин подойдёт Вам больше всего, — возмущалась шляпа. На её памяти, а она помнила всех кого когда-либо распределила, никто не противился её решениям. Да и не предугадывал тоже. — Пожалуйста, куда угодно, только не Слизерин, — молил Поттер. — Вы очень амбициозны, однако, ваша храбрость дарует Вам билет в Гриффиндор! — смиловалась шляпа. Поттер улыбнулся так широко, как только мог. Рон и Гермиона уже были там. Он проходил мимо Дени, надеясь, что сейчас волшебная шляпа тоже распределит её на Гриффиндор, и тогда он будет окончательно счастлив с новыми друзьями. — Малфой Дейенерис, — услышав своё имя у Дени начали дрожать руки. Сердце Дени сжалось в предвкушении неопределённости. Ноги стали как ватные. Она не помнила, как поднялась к Макгонагалл и села на стул. — Надо же, — воскликнула шляпа, — какая необычная волшебница! — воскликнула как можно громче шляпа, заставив руки Драко вспотеть от страха. «Надеюсь это штука сейчас не расскажет всем, что она не моя сестра, если заметила», — сердце Малфоя начало биться чаще от страха быть пойманным. Что если шляпа на такое способна? Отца рядом нет, кто защитит? Кто оправдает? Однако Драко быстро взял себя в руки, помня, что Люциус ничего не делает не будучи уверенным в своих действиях. Драко в тот момент пристально смотрел на сестру, не сводя с неё глаз, но Дени не замечала этого. Она была слишком взволнована. «Пусть будет Слизерин», — думал Драко, надеясь на самый выгодный для Малфоев исход. — Вы амбициозны. Безусловно храбры, умны, даже хитры, но, в тоже время, Вы, юная леди, очень добрая, — в недоумении говорила шляпа, понимая, что под ней сидит экземпляр посложнее, чем предыдущий. — Пожалуйста, не Слизерин, — последовала Дени примеру Поттера. — Не Слизерин? Вынужден Вам отказать, Вы рождены для Слизерина. Слизерин! — воскликнула шляпа, не собираясь идти у кого-то на поводу второй раз подряд. «Слизерин» звучало, словно на повторе, в голове у Дени. Ноги так и остались ватными. Пол, казалось, уходил из-под ног. Теперь уже слизеринка направлялась в сторону змеиного кубла, которое теперь станет для неё домом, совершенно расстроенная, ведь проблеск надежды, подаренный сегодняшним днём, благополучно погас, так и не засияв в полную силу. Гарри, Рон и Гермиона разочарованно переглянулись — все трое хотели встретить Дени за столом Гриффиндора, но судьба решила подшутить над ними. «Проклятье», — пронеслось в голове у блондинки, пока расстояние между ней и братом становилось всё меньше и меньше. Дени подошла к столу, и Драко сильно дёрнул её за руку, пытаясь таким образом привести сестру в чувство. — Рядом, — тихо приказал он. Весь его вид так и кричал о ликовании. Все его надежды сбылись в лучшем виде. Семья не опозорена. Хоть на что-то его недосестра годиться. Дени скривилась, но всё-таки села рядом с братом и сразу же словила на себе неодобрительные взгляды новых друзей. Она обернулась и виновато посмотрев на них, словно прося прощения за то, что не с ними. — Теперь ты всегда будешь со мной, — шепнул ей на ухо Драко, смотря на Поттера, Уизли и Грейнджер взглядом победителя. Она осталась с ним. Для Драко это была победа, а вот для Дейенерис — феерическое поражение.