***
— Ешь! — в приказном тоне промолвил Малфой, глядя на покрасневшую, как помидор, Дени. И дело было вовсе не в том, что волшебница смутилась — нет. Она была зла. Неистово зла. Ею снова помыкает брат и если дома мать могла вступиться, то в школе отставить свои свободы и права придется самостоятельно. Дамблдор уже объявил о начале пира, и на столах появилось множество разных вкусностей, но Дени и кусок в горло не лез. «Теперь ты всегда будешь со мной», — носились слова брата в голове волшебницы. Она бы может и не реагировала столь остро, если бы Драко, говоря это ей, не прикоснулся губами к мочке уха, отчего злости только прибавилось. Ведь так он в очередной раз продемонстрировал свое превосходство. — Заноза в заднице, — Драко уже бесился, — ты долго будешь меня игнорировать? — он водил рукой перед её глазами, но Дени словно не замечала его погруженная в потом не слишком позитивных мыслей. Одно радовало волшебницу: она действительно помогла своей семье будучи распределённой на Слизерин. — Да оставь ты её, — сказала сидящая с противоположной стороны стола Пэнси Паркинсон, тоже распределённая на Слизерин, — твоих родителей здесь нет, а значит, ты можешь вообще не замечать её. — Ну и фиг с тобой, — сказал Малфой, послушавшись совета Паркинсон. «Видимо, в прошлой жизни я была Тёмным Лордом, раз уж оказалась на факультете со своим братом и всей его компанией», — думала Дени, приходя в себя. — Кто-то ранен? — спросил темнокожий слизеренец, сидящий с правой стороны от Драко. — Невозможно есть, ощущая запах свежей крови, — он швырнул вилку рядом с тарелкой, — я ощущаю во рту привкус железа, хоть и приятный. Не такой как обычная кровь, — недоумевал волшебник. Не сказать, что он был вампиром, но несколько раз в детстве резал себе случайно пальцы и высасывал с них кровь, посему знал о чем говорит. Запах царящий вокруг был другим. Вроде и пахло кровью, но настолько приятно, что хотелось испить манящего напитка. Быть может то было вино, которое кто-то из студентов притащил на пир. Если так, то было оно отнюдь не дешёвым. Драко с Дени переглянулись — оба знали, от кого исходит сладковатый аромат. И хоть на такой случай у них был готов ответ, но Малфои вовсе не спешили говорить об этом. — Эй, приятель, — начал Драко, — тебе, вероятно, показалось. — Не показалось. Этот аромат, он пьянит. Признавайтесь, кто-то принёс с собой какой-то магический алкоголь? Это кто-то из старших, так ведь? — кареглазый мальчишка искал взглядом источник. Дени сжала в руках вилку и наконец начала есть, делая вид, будто ничего не происходит. — Успокойся, приятель, ты ещё не дорос до алкоголя, — сказал Драко, боясь, что незнакомец всё-таки поймет, что пьянящий аромат исходит от Дени. Крэбб, Гойл и Паркинсон молча переглянулись. Они знали, как пахнет Дени, но никогда не придавали этому особого значения. Отец Дени и Драко всегда говорил им, что именно так пахнет чистая кровь волшебников, и они в это верили, хоть и не понимали, почему такой аромат исходит только от Дейенерис. Однако позже Люциус ответил и на этот вопрос, сказав, что как только Дени родилась он пожелал выразить её принадлежность к семье Малфоев собственноручно создав из крови новорожденной Дейенерис духи, от одной капли которых она обречена пахнуть так вечность. Иногда Пэнси завидовала и даже хотела как-то украсть рецепт тех самых духов, но не решалась на столь дерзкий поступок, ведь знала — магия крови может убить. Но даже если бы и решилась рискнуть жизнью не смогла бы найти их, ведь каждое слово было чистейшей ложью. Дени пахла так, потому что это и был её природный запах. Единственное, что сдержало друзей Драко от объяснений так это просьба Малфоя по мере возможности не трепаться о духах сестры. Дескать то был лично разработанный Люциусом рецепт и он не желал о том распространяться, только если спросят. И то он всегда бегло отвечал на вопросы, но ему верили. Волшебники знали, что те духи он создал только в честь рождения дочери и неизвестно сколько магии на то ушло и насколько данный рецепт безопасен, ведь магия крови почти никогда не проходит бесследно. Даже если не в этом, то может в следующем поколении Малфоем придется ответить. Да и кроме того долгие столетия у Малфоев не рождалось девочек, а посему каждый, кто услышал рассказ Люциуса единожды, понимал почему глава семейства сотворил нечто подобное и опасное. Вся магия связанная с кровью была опасной, что собственно и было причиной тому, что ещё никто не решался украсть рецепт. А все, что окутано тайной покрывается множественными слоями лжи и домыслов. Дени ощущала на себе чей-то тяжёлый взгляд. Она посмотрела по сторонам и заметила, что на неё смотрит никто иной, как сам Дамблдор. Мужчина с длинной седой бородой задумчиво глядел на неё, но, заметив, что студентка глядит на него в ответ, перевёл свой взгляд на стол гриффиндорцев. Дени не придала тому особого значения, ведь под столом ей кто-то больно наступил на ногу. — Заноза в заднице, — обратилась к ней Пэнси, — я слышала, ты подружилась с одним из Уизли. Расскажи-ка мне, по-дружески, — Паркинсон мерзко протянула последнее слово, — какого это, заводить дружбу с предателями крови Уизли? — Лучше, чем с тобой, — съязвила в ответ Дени. Дейенерис хотела просто встать и уйти, но она не знала, где находится общежитие Слизерина. Да и в первый же вечер после прибытия в школу первокурсников уж точно никто бы не отпустил одних разгуливать по замку, потому волшебница была вынуждена ждать конца пира.***
Вскоре старосты четырёх факультетов попросили первокурсников пройти за ними в общежития, чему Дени была безумно рада. Снова манящие своей таинственностью коридоры замка… Они, казалось, извивались, как те змеи, и путали своими отнюдь не плавными переходами и поворотами. Рядом идущий Драко был единственным человеком, с которым Дени ощущала себя в безопасности на тот момент. Множество незнакомых лиц. Слизеринка никогда не испытывала такого стеснения перед толпой незнакомых ей людей. «А если они узнают? Если все эти люди узнают, что я не сестра Драко», — подобного рода мысли пугали. Свита брата и так относилась к ней пренебрежительно, считая её родной сестрой Малфоя-младшего. Дени понимала, что в этом был виноват Драко. Это он являлся подстрекателем, и это его друзья просто следовали примеру своего обожаемого «предводителя». Драко Малфой был для Дейенерис океаном, полным тайн. Таким глубоким, безграничным, и поэтому ход его мыслей далеко не всегда был понятен ей. Направление течения в океане кромешных тайн никогда не было стабильным — оно то и дело менялось, и это происходило изо дня в день. Он привлекал, манил к себе, зовя раскрыть все, до последнего, его секреты. Он то безжалостно издевался над сестрой, вызывая ненависть, то со всей нежностью пытался защитить, сводя с ума и путая мысли волшебницы. И хоть логично было, что защита та касалась исключительно фамилии Малфоев, но Дени все равно было от того теплее, ведь когда-то он без всякого умысла был готов подарить ей целый мир. Тогда океан его глаз казался волшебнице теплее. Тогда Дени считала, что знает своего брата и у того просто не может быть секретов. Но однажды в его глазах стал сверкать лёд, настолько острый, что мог порезать кожу. С появлением холода в его душе, воды любимого Дени океана потемнели безвозвратно. — Будьте внимательны, лестницы любят менять направление, — предупредил староста факультета. — Нам нужно вниз. Дени первая ступила на лестницу, и та резко начала менять направление. Драко схватил сестру за руку, потянув её на себя. Следующие пару секунд были словно замедлены для брата и сестры. Он тянет её на себя, дабы та не пропала вместе с перемещающейся лестницей, спотыкается о собственную ногу и падает на пол, сильно зажмурив глаза. Драко больно ударился о каменный пол лестничной площадки, после чего почувствовал на себе вес Дейенерис. Малфой открыл глаза и ощутил лёгкое прикосновение её нежных губ на своих. Сердце начинает себя странно вести, набирая бешеный ритм, оно словно танцует в груди, гоняя забурлившую кровь по организму. — Встань с меня, проклятая! — воскликнул Малфой, отталкивая сестру, свалившуюся на него сверху. Парень быстро поднялся с пола, желая уйти подальше и спрятаться где-нибудь. «Сегодня она бесит меня больше обычного», — думал он, ощущая, как щёки начинают гореть. Дени быстро поднялась на ноги. Она хотела провалиться сквозь землю со стыда. «Он…тёплый… и его губы слегка обветренные, но такие… манящие?» — быстро пронеслась мысль в голове волшебницы, сердце которой так же пустилось в пляс, как и у Драко. — Вот, что бывает, если идти погружённым в свои мысли и не слушать, — недовольно подметил староста. — Зачем пошла впереди меня? Особенная, что ли? — отчитывал первокурсницу он. — Извините, — виновато произнесла Дени. — Ох, свалились же вы на мою голову. Прошу всех следовать за мной, а не передо мной! — суровее, нежели прежде, попросил староста факультета, и первокурсники, повинуясь строгому приказу, последовали за ним. — Да уж, — сказала Пэнси, задевая Дени плечом, — от тебя одни проблемы! — Паркинсон подобная сцена сильно не понравилась и она конечно подумывала о мести. Драко уже скрылся с глаз сестры, растворившись в толпе, пытаясь сбежать от нахлынувших чувств. «Это что же, был мой первый поцелуй? С Драко, что ли?» — наконец осознала Дени, спускаясь по лестнице вниз, прикоснувшись тонкими пальцами к губам. В голове тут же ураганом пронеслись недавние события. Щёки пылали, не собираясь приходить в норму. Злость сливалась со смущением воедино, давая волшебнице попробовать на вкус доселе неведомые ей ощущения. — Так это ты, — отвлёк Дени от размышлений темнокожий волшеник. — Ты так опьяняюще пахнешь! — Да, я, — начала выдавать подготовленный много лет назад ответ слизеринка. — И не простые! — уверенно продолжила она. — Мой отец сделал их специально в честь моего рождения из моей же крови. Ты может не слышал, но я первая девочка в семье Малфоев спустя множество столетий, разумеется отец хотел как-то увековечить моё рождение, — высокомерно, как учил отец, выдала Малфой. — Вот как, — задумчиво протянул незнакомец. Судя по выражению его лица, ложь он съел с удовольствием, как и все остальные до него, кто только осмеливался задать подобный вопрос. — И как же зовут наследницу столь великого рода? — спросил он. — Малфой Дейенерис. А ты? —волшебница была рада тому, что хоть кто-то с ней заговорил, вырвав из пучины непонятных чувств и запутанных мыслей. Пусть и так неловко заговорил. Начинать знакомство с вранья не красиво, но Дени не привыкать. Вся её жизнь — ложь. — Блейз Забини, — представился новый знакомый. — Приятно познакомиться, — дружелюбно ответила Дени. — Мне тоже. Передай отцу, что он мог бы стать потрясающим парфюмером. — Не станет. То была одноразовая акция. Духи сделаны из моей крови. Я буду пахнуть так вечно, — ответила волшебница, отвечая на все его последующие вопросы. — Надо же. Столь сильно он был рад дочери. Тогда не скрывай сиего факта более. Гордись тем, что сделал для тебя отец, — дал совет Забини, хоть и Дени в нем не нуждалась. Она скрывала данный факт вовсе не потому, что как-то стеснялась, а просто оттого, что каждое слово было чистой ложью. — Я подумаю.***
Первокурсники стояли в гостиной Слизерина и слушали старосту, который объявлял, в какой комнате кто с кем будет жить. — Малфой Дейенерис и Пэнси Паркинсон, — прозвучал очередной приговор для Дейенерис, коих за один день собралось многовато. — Не повезло мне, как и тебе, — сказала она стоящему рядом Забини. — Почему? — усмехнулся парень. — Ты будешь жить с Драко. Поверь мне, твоя нервная система придёт в негодность спустя неделю проживания с ним, — вздохнула Дейенерис и, похлопав Блейза по плечу, стала рассматривать помещение, дабы отвлечься от дурных мыслей хоть на миг. Гостиная факультета Слизерин обставлена со вкусом: дорогой, преимущественно кожаной, мебелью. На стенах висит множество гобеленов и картин, прославляющих Великих слизеринцев и их подвиги. У холодных каменных стен стояли буфеты из тёмного дерева, пару столиков для игры в шахматы и кресла-качалки для отдыха. Несмотря на наличие большого камина, над которым гордо виднелось изображение герба факультета, в помещении было достаточно сыро и прохладно, словно в логове змеи. Волшебные светильники, парящие в воздухе, освещали гостиную тусклым болотно-зелёным светом. Дейенерис было не по себе от столь жуткой обстановки. Внезапно её взгляд притянуло барахтающееся в камине пламя. Этого хватило для того, чтобы пребывавшая не в лучшем моральном состоянии Дейенерис тотчас забылась. Дени всегда ощущала тягу к огню, танцующие языки которого, казалось, поглощали её каждый раз, когда она засматривалась на него чуть дольше одной минуты. Но в этот раз случилось то, чего раньше с ней никогда не происходило. Волшебница смотрела на пламя и будто слышала его голос, оно манило к себе. «Дай им жизнь», — шипело пламя, но никто, кроме неё, не слышал его. Слизеринка сама не заметила, как протянула руку в сторону камина. Её глаза приобрели завораживающий сиреневый оттенок. — Что с тобой? — спросил Забини, смотря на Дени. Он не верил своим глазам. Казалось, это уже была не его новая знакомая. Словно нечто другое, более привлекательное и завораживающее, поселилось в ней в мгновение ока. Этот сменившийся оттенок глаз мог пленить навсегда, но волшебник не сумел его запомнить. Слизерениц взял за руку идущую в сторону камина Дени, а после привёл слизеринку в чувство, щёлкая пальцами у той перед глазами. Дейенерис моргнула, и голова неистово закружилась, отчего волшебница слегка пошатнулась, но Блейз придержал её за плечи, не давая упасть. — Дейенерис, что с тобой? — повторил он свой вопрос. — Ничего. Мне немного нездоровится, — ответила та, надеясь, что Забини забудет о том, что видел только что. — Все уже расходятся по комнатам. Одна ты застыла, как заколдованная. Может, тебя провести? — заботливо спросил парень. — Не стоит, — вмешался Драко, — Дени иногда болеет, — начал оправдывать странности сестры Малфой. — Не думаю, что ты слышал о такой болезни. Скажем так, она уникальная. Тебе ведь уже лучше, сестрёнка? — наверное, с наигранным переживанием, обнимая сестру, спросил Малфой. — Фу, Драко, прекрати, — сказала Дени, отталкивая брата. Она не хотела лишний раз вспоминать своё недавнее падение. Да и играть на публику настроения не было. — Вы чего ещё здесь? — спросил староста. — Все уже разошлись. Время отбоя настало, если вы ещё не заметили. Или вам, Малфои, — он демонстративно проигнорировал Забини, — нужно особое приглашение? Марш по комнатам, — в своей строгой манере приказал старшекурсник. Драко посмотрел на скривившуюся после его объятий сестру и, ехидно пожелав ей спокойной ночи, направился в свою комнату вместе с Блейзом. Двухместных спален для студентов было не так уж много, но Дени оказалась одной из «счастливиц», кому досталась такая. Волшебница прекрасно понимала, что это, вероятно, дело рук её отца, ведь её соседкой стала Пэнси Паркинсон. Такое стечение обстоятельств уж слишком сильно походило на заботу Малфоя-старшего. Дейенерис была права. Действительно, за несколько дней до того, как дети отправились в Хогвартс, Люциус попросил декана факультета «Слизерин», по совместительству их с Драко крестного — профессора Северуса Снейпа, определить наследников Малфоев в двухместные комнаты. Он даже указал, с кем желательно поселить детей. Бывший Пожиратель «по старой дружбе» выполнил просьбу Малфоя-старшего. Крестным его конечно было тяжело назвать: иногда подарки, иногда колкие фразы, а сейчас вот потакание просьбам отца — вот и все, что могла рассказать о своём крестном Дени. Дени закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной. «Папа, ну, почему, даже находясь далеко, ты, пусть и не специально, но создаёшь проблемы?» — думала она. На кровати возле большого окна в тускло освещаемой спальне сидела Пэнси, закинув ногу на ногу. — Кажется даже судьба ненавидит тебя, не только Драко. Иначе бы ты жила с кем угодно, но не со мной, — злорадствовала Паркинсон. — Ох, Пэнси, — Дени медленно приближалась к соседке, — я ведь так далеко от дома. Могу и характер показать, — Малфой взяла Пэнси за подборок, желая таким образом её унизить. — Ты же не думаешь, что я буду терпеть издевательства? — Паркинсон не заметила, но глаза Дени снова приобрели лёгкий сиреневатый оттенок, что в тускло освещённой спальне разглядеть было крайне сложно, почти невозможно. — Ты угрожаешь мне, Малфой? — спросила Пэнси, одёргивая руку Дени со своего подбородка. — Кто? Я? — с сарказмом спросила Дени, словно наслаждаясь происходящим. — Волшебница из благородной семьи не опустится до угроз такой, как ты. Я лишь предупреждаю тебя. Поверь, я могу за себя постоять. — А ты докажи! — взбесилась Паркинсон и уже подняла руку, собираясь дать Дени пощёчину, но Дейенерис с необычайной ловкостью перехватила её руку и сильно сжала запястье «подруги». — Пэнси, драки запрещены. Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя сняли очки с факультета? Думаешь, одна умеешь строить ангельские глазки? Кому, как думаешь, поверит рофессор Снейп, если я сделаю милое личико и скажу, что ты набросилась на меня? Ведь, по сути, я даже не совру, а если ещё и приукрашу, — Дени задумалась на секунду. — Скажем, если я добавлю себе парочку лишних синяков. Думаю, тогда ты легко не отделаешься, — Дени села на свою кровать, которую от кровати, занятой Пэнси, отделяла лишь прикроватная тумбочка. — Давай не будем усложнять жизнь друг другу. Я же знаю, Пэнси, ты только при мальчиках строишь из себя оторву. На деле же, — глаза Дени зловеще сверкнули в темноте, — ты ничего не стоишь, — закончив свою пламенную речь, Дейенерис направилась к шкафу, в котором уже находились её вещи. Пэнси сидела на кровати, сжимая руками покрывало. «Погоди у меня, тебе со мной семь лет жить! Уж за это время сумею испортить тебе жизнь», — думала Паркинсон, смотря на то, как Дени, стоящая к ней спиной, переодевалась в длинную ночную рубашку зелёного цвета на тоненьких бретельках. Соседки больше не промолвили ни слова друг другу. Обе были раздражены, а так и вовсе Пэнси ещё не отошла от шока, вызванного речью Дейенерис, та же, в свою очередь, распустив длинные волосы, которые свисали с кровати и почти касались пола, пыталась уснуть, повернувшись к соседке спиной.***
Драко осматривал спальню: два письменных стола, две кровати, два шкафа, два кресла, парящие фонари, излучающие такой же противный болотный свет, как и в гостиной. «Интересно, у неё такая же комната?» — задался непонятным для него вопросом Драко. — Может познакомимся, а, сосед? — спросил темнокожий мальчик, недавно глазевший на то, как Дени была готова наброситься на огонь. — Драко Малфой, — не слишком дружелюбно представился аристократ. — Блейз Забини. Надеюсь, Драко, мы подружимся. — Если ты подружился с моей сестрой, то не думаю, что у нас с тобой что-то получится, — насмешливо протянул Драко, падая на свою кровать. — А вы, смотрю, не ладите, — предположил парень, чем нарисовал у Драко на лице кислую мину. Не любил Малфой когда-то кто-то посторонний лез в его отношения с сестрой. — Быть может потому, что твой отец любить её больше, — не унимался Забини. — Ты больной, — угрожающе отвечал собеседнику Малфой. — Почему же? Судя по тому какие духи он сотворил для неё, она точно значит для него больше тебя. Это вероятно и есть яблоко разлада между вами, — продолжал строить догадки Блейз, переходя опасную для себя черту. Драко не хотел получить нагоняй от профессора Снейпа з драку в первый же день, поэтому изо всех сил пытался хотя бы в этот раз проигнорировать слова Блейза. — Я скажу тебе это всего один раз, поэтому хорошенько запомни: тема отношений между мной и Дейенерис запретна для тебя. Причины, истоки — да что угодно, тебя все это не касается. Если не хочешь жить со мной как кошка с собакой все восемь лет, настоятельно рекомендую закрыть рот и перестать лезть туда, куда тебя не просят, — Малфой-младший в тот момент мог бы стать гордостью отца. Говорил он монотонно, изъясняя каждое слово максимально понятно, без единой нотки эмоций в голосе, как и должен поступать настоящий аристократ. — Я ко всем отношусь нейтрально, — ответил Малфою Забини. — Тогда мы сможем просто мирно сосуществовать, — холодно ответил Малфой и наконец завалился на кровать. Драко лежал в своей шёлковой пижаме. Он никак не мог выкинуть из головы инцидент на лестнице. Его щёки горели теплом от воспоминаний. Волшебник ворочался, не зная, куда спрятаться от этих мыслей. Вспоминая лёгкое, почти мгновенное прикосновение её губ, он краснел, но в темноте того не было видно. Драко пытался успокоить себя тем, что Дени всего ещё его сестра, и в их «недопоцелуе» нет ничего криминального, и вообще это было глупое стечение обстоятельств. Но что-то внутри постоянно напоминало ему, что на самом деле она ему не сестра, а значит, списать все эти чувства на родственную привязанность будет куда сложнее. Оттого Драко, казалось, начинал ещё больше ненавидеть Дейенерис.***
Утром Дени, игнорируя присутствие Паркинсон, расчёсывала свои волосы, стоя во весь рост перед единственным в комнате зеркалом. — Эй, принцесса, ты тут не одна, мне тоже нужно к зеркалу, — сказала Пэнси и за волосы оттащила от него Дени. — Я же предупреждала, — прорычала уже переодетая в форму Дени и, схватив Пэнси за воротник рубашки, сжала его в кулаке. Малфой держала его перед лицом соседки и обдумывала все «за» и «против». Прорычав, она зло посмотрела на потолок и глубоко вздохнула. — Если я ударю тебя, то опущусь до твоего уровня и буду зачинщиком драки, но, — Дени сжимала кулак до выступивших белых костяшек, угрожающе смотря на ненавистную Пэнси, — не смей больше ко мне прикасаться, поняла?! — она схватила свою сумку и, так и не сделав себе хвост, вышла из комнаты, громко закрыв за собой дверь. «Вот же стерва. Как она посмела прикоснуться ко мне? Наглеет на глазах! Раньше я дралась только с Драко и никогда с его друзьями. То ли он не позволял, то ли они сами не хотели», — думала волшебница, спускаясь в гостиную. — Дени? — приподняв одну бровь, произнёс Малфой, сидящий на диване в гостиной и ожидавший Паркинсон вместе с Крэббом и Гойлом. — Ты с какого курятника вылезла? — Драко привык видеть сестру с красивыми причёсками, причём каждый день с разными, но сегодня она предстала перед ним в новом амплуа. Волосы пусть и были растрёпаны, но, несмотря на это, так же прекрасны, как и раньше. Однако, как оказалось, Дени без мамы мало на что способна, что конечно же радовало волшебника. — Смотрю, без мамы, — продолжил Малфой, — ты даже с волосами не способна справиться, — с утра пораньше начал язвить Драко. — Не твоё дело, Малфой, — ответила Дени и, даже не оборачиваясь, направилась завтракать в Большой Зал. Дени разработала для себя стратегию жизни в Хогвартсе. Согласно своему плану, она будет завтракать каждое утро раньше своего брата и его компании. В обед слизеринка планировала сидеть подальше от них, а ужинать — как можно позже, чтобы не пересекаться с Драко. Уроки Дейенерис может сделать в библиотеке или где-то на одном из больших подоконников окон школы чародейства и волшебства. Она хотела свести встречи с братом на минимум. Аргументируя это тем, что за четырнадцать лет он уже успел попортить ей жизнь и игнорируя тот факт, что просто не знала, как смотреть ему в глаза после вчерашнего. «Даже не глянула в мою сторону!» — насупив брови, думал Драко, смотря на удаляющуюся сестру. «Вот же ведьма! Сначала поцеловала меня, бесстыдница, а теперь игнорирует», — думал Драко. Он уже обдумывал новый план издевательств над Дени, не понимая, что таким образом он прикрывал желание лишний раз оказаться где-то поблизости.***
Как только Дейенерис вышла из гостиной Слизерина, она заметила, что возле входа её ждали Гарри, Рон и Гермиона. И это было для неё глотком свежего воздуха, предотвращающим её разочарование от школьной жизни. Дени не могла поверить своим глазам. Ей сразу же вспомнились былые времена. Когда-то Драко всегда был рядом и если бы их отношения остались прежними, он сейчас бы ждал не свою недокомпания, а прежде всего её. Но те времена на вернуть и Дейенерис старалась радоваться тому, что имела. — Доброе утро! — бодро произнесла Грейнджер. — Да где же оно доброе, если ты нас так рано разбудила? — жаловался, зевая, Рон, а Гарри лишь тёр глаза в поддержку друга. — Ребята, — Малфой была готова расплакаться от счастья, но сдержалась, — я не ожидала увидеть вас здесь. — Я же говорила, что не брошу тебя, на какой бы факультет нас ни распределили, — напомнила Гермиона и взяла Дени под руку, тем самым ободряя её после всех утренних невзгод. Для Грейнджер то было делом чести. Она не хотела бросать новую знакомую одну, прекрасно понимая, что та одна на Слизерене не выживет исходя из того, что она видела в поезде. — Мы видели, как ты вчера расстроилась. Гермиона права, неважно, на каком ты факультете. Ты останешься для меня другом. В моей жизни было не так много тех, кого я мог бы назвать своими друзьями, — сказал Гарри, улыбнувшись. Для Поттера именно Дени стала первой волшебницей его возраста, улыбнувшейся ему и так по-доброму протянувшей руку, взяв которую, он впервые сумел ощутить приветливость от одногодки. — Спасибо вам, — сказала Дени, беря и Гарри под руку. Обсуждая предстоящие занятия, все четверо отправились в Большой Зал завтракать. В тот момент Дени уже было решила, что школьная жизнь будет не такой и плохой. В ней совершенно точно будут как плохие, так и хорошие стороны, что естественно для жизни. А посему печалиться не стоит.***
Драко отчитал Пэнси за то, что та долго собирается, но на самом же деле он всё ещё злился из-за Дейенерис. Дома он сотни раз обдумывал какой будет его жизнь в Хогвартсе. Когда он был младше, то мечтал о совестных с Дейенерис школьных днях, наполненых бесконечным вниманием к друг другу, ведь они двойняшки. Две части одного целого. Тогда он знал, что ни за что не пойдёт трапезничать без сестры. Позже он уже осознал, что все детские мечты не больше, чем вымысел ребенка и на деле они с Дени никогда не станут ждать друг друга. Драко был к тому готов, но когда дело дошло до реальности, это оказалось не то чтобы неприятно или обидно, но как-то не вкусно. А с другой стороны парень наконец свободен от общих с сестрой трапез, ведь дома заставляли родители, а в Хогвартсе они не указ. Так почему же ситуация не столь приятная, как хотелось бы? Наверное, это остатки разбитых детских мечтаний. Малфой-младший всё бы мог пережить, но только не то, что увидел, войдя в Большой Зал. Дейенерис, видимо, совсем позабыв о своем положении в обществе и какой-либо чести, сидела за столом гриффиндорцев рядом с Уизли, Поттером и, как оказалось, грязнокровкой Грейнджер. Аристократическое и такое Малфоевское сердце Драко сжалось от злости. — Вау, — начал Гойл, — видимо, Дени совсем уже забила на свою семью, — сказал он, не отрывая взгляда от обсуждаемой волшебницы. — А чему вы удивляетесь? Вы же знаете, что она поехавшая, — презрительно сказала Пэнси. — Да уж, если бы мистер Малфой увидел это, — заговорил Крэбб, засунув руки в карманы школьных брюк, — он бы запер Дени дома, как минимум, на месяц. Драко зло посмотрел на друзей и уверенным шагом направился к сестре. «Сейчас ей мало не покажется!» — Малфой был вне себя от злости. Он приблизился к смеющейся блондинке, рассмотрев вблизи эту картину любезностей, от которой ему было тошно. Дени почувствовала на себе чей-то убийственный взгляд. Слизеринка обернулась, и её взору предстал Драко, зло смотрящий на неё. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Он стал причиной пробежавших по коже мурашек, а есть и шутить с друзьями волшебнице и вовсе вмиг расхотелось. — Дейенерис, — прорычал Малфой, не решаясь добавить к имени фамилию, дабы сестра сразу же поняла в чём провинилась, — совсем крыша поехала?! — Драко схватил Дени за руки, давая ей понять, что он не хочет видеть члена семьи Малфой за столом Гриффиндора. — Отпусти, Драко, — вмешался рядом сидящий Гарри, — не видишь, она не хочет уходить, — пока что спокойно объяснял гриффиндорец. — Ты не можешь заставить человека делать то, чего он не хочет. — А твоего очкастого мнения никто не спрашивал, Поттер, — выпалил Драко, всё ещё держа Дени за руку. — Вот он, истинный образ Малфоев, — тихо промолвил Рон. — Я не пойду с тобой, Драко, — уверенно сказала Дейенерис, вырывая свою руку из железной хватки. — Хочу остаться здесь. Тебе должно быть всё равно, что и как я делаю. Не устраивай сцен. Этим ты позоришь наше имя, — хотела надавить на больное волшебница, хоть частично и понимала негодование брата, хоть и упорно игнорировала его. — Вот как? — с нотками иронии в голосе протянул Драко, скрестив руки на груди. — Давай-ка посмотрим, Дени, что скажет отец, узнав об этом? Пока не пришёл профессор Снейп и не увидел этот позор, вставай, Дейенерис. Это ты позоришь наше имя, — речь юного аристократа прервала Минерва Макгонагалл. — Ссоры с первого же дня? — неодобрительно спросила женщина. — Извините, профессор, — почтительно начал Драко, — но слизеринка, кажется, перепутала столы и по ошибке села за стол Гриффиндора, — Драко посмотрел на Дени, словно говоря ей подыграть ему. — Вот как? — поинтересовалась профессор. — Профессор, — вмешалась Гермиона, — Дейенерис лишь хотела завтракать с нами, — гриффиндорка пыталась выгородить подругу и добиться от профессора разрешения на то, чтобы Дени ела за столом гриффиндорцев. — Мисс Малфой, с какого Вы факультета? — спросила Минерва, желая поддерживать порядок во всём и везде. — Слизерин, — тихо произнесла студентка, приблизительно понимая, что будет дальше. — Тогда, позвольте узнать, Вам правила не писаны? Вы решили, что можете сидеть не за столом своего факультета? — Макгонагалл не собиралась упускать из виду поступивших первокурсников. Как и всегда, женщина вознамеривалась добиться от студентов идеальной дисциплины. — Извините, — тихо проговорила блондинка. Малфой наблюдал, как отчитывают Дени, наслаждаясь представлением и мысленно хваля себя на чём свет стоит. — Пожалуйста, больше не ведите себя так, словно Вам чем-то отличаетесь от остальных студентов, хорошо? — сидящая за столом первокурсница была слишком невинной, как показалось профессору, потому женщина и решила спустить ей первую оплошность с рук. — Да, — не поднимая взгляда на учителя, отвечала аристократка, мечтая как-то насолить в ответ брату. — В таком случае, вернитесь за стол своего факультета, будьте так любезны, — попросила Макгонагалл. — Никто не будет нарушать правил в этой школе, — сказала она, глядя на Драко и его компанию, а затем направилась к столу преподавателей. Малфой снова грубо схватил сестру за руку, демонстрируя своё превосходство над ней. — Видишь, никто не поможет тебе. Если не хочешь, чтобы было хуже, веди себя хорошо, — злорадствовал он. — Пусти, — Дени высвободила руку, — сама дойду. И опять же — тебя не касается, — Дени с удовольствием выписала бы Драко сладкую пощёчину, но положение не позволяло. — Вот же!.. Пятно на семейном древе Малфоев, — прошипел Драко. «Сегодня она меня уже выбесила», — это было аргументом для того, чтобы сесть подальше от Дени. Первокурсница примостилась возле единственного человека на Слизерине, который относился к ней лояльно, — Забини. Благо брат сам сел подальше. Видеть его рожу Малфой уж точно не хотела более ни минуты. — Высокие у вас отношения с братом, — сказал тот, делая глоток чая. — Есть немного, — ответила Дени, так и не найдя в себе силы отшутиться касательно произошедшего. Блондинка молча принялась продолжать трапезу, избегая лишних разговоров, настроение не располагало к коммуникации, хоть и по лицу Забини было видно, что вопросов у него много. Завтра прошел относительно спокойно, хоть и осадок на душе волшебницы все же остался. Блейз не язвил, не грубил и не пытался её унизить. Он просто сидел рядом и занимался своими делами. Этого было достаточно. Большего Дени и не хотела.***
Настало время первого урока — зельеварения. Было ожидаемо, что студенты ничего не знают. Однако оттого-то и интерес их возрастал с каждой секундой, ведь все они в первый день учёбы настроили для себя наполеоновских планов, о которых вскоре большинство даже и не вспомнит. Малфой конечно же читала некоторую литературу для чайников по зельеваренью и в теории могла бы даже ответить на некоторые вопросы, если спросят, но настроение было настолько паршивым, что сверкать знаниями в очереди приоритетов находилось где-то в конце. Сидеть Дейенерис пришлось вместе со слизеринцами. Она издалека наблюдала за друзьями, которые весело болтали о чём-то, поскольку профессор ещё не пришёл. И конечно студентка завидовала. Она лишь грустно смотрела в их сторону, мечтая оказаться рядом хоть на миг. — Что, хорошо им без тебя? — спросил Драко, сидящий позади своей сестры. — Конечно, им хорошо без неё, — вмешалась Пэнси, — кому она вообще нужна? — Паркинсон, не много ли на себя берешь? — вмешался Забини, сидящий рядом с Дейенерис. — А ты мог бы хоть раз проявить достоинство аристократа и заступиться за члена твоей же семьи. Хотя о чём это я? Тебя же родители недолюбили, выбрав Дейенерис просто потому что она девочка, — пытался надавить на больное слизеринец, не боясь обзавестись врагом в лице Драко. — О-о-о, кажется ты храброй воды где-то успел выпить. Но, кажется, вчера я тебя предупреждал и просил не лезть туда, куда не просят, — не собираясь оправдываться, зло выпалил Драко. Такого унижения он не пережил давно. Кто-то посмел копнуть слишком глубоко и коснуться того, чего даже сам Драко не трогал — истокам отношений с сестрой. И хоть Забини сильно заблуждался, не зная всей правды, но сам факт того, что кто-то пробует разобраться в проблеме выводил Драко из себя. Малфой не придумал ничего лучше, чем оторвать кусочек бумаги от своей тетради и демонстративно начать плеваться в сокурсника, побуждая своих друзей к тем же действиям. — Не надо, — сказала Дени Забини, заметив, что тот уже сжал кулак и скорее всего был готов начать драку — они того не стоят. Дисциплина прежде всего, особенно на уроках Снейпа, разве не слышал от старших? Это типичное поведение моего брата, я сама ему накостыляю, хорошо? — Дени мягко улыбнулась соседу по парте, обрадовавшись тому, что даже на Слизерене появился кто-то на её стороне. Для волшебницы то было бесценно. И даже не смотря на смех брата позади после слов о костылянии, она не испытывала того отвратного чувства, что раньше и была рада, что смогла предотвратить драку. Хоть и сам Забини все же изнывал от желания вписаться кулаком в красивую мордашку Драко. Гойл зло смотрел на Блейза, ведь это он хотел незаметно сесть рядом с Дейенерис, и это он мог бы вступиться за неё, но ему не доставало смелости. За то он иногда винил себя, а сейчас и вовсе завидовал сокурснику впереди за его смелость и ненавидел его за то, что Дени не просто улыбнулась ему, а и положила свою руку поверх его и столь милом жесте успокоения. Почти разразившуюся драку прервал профессор Снейп своим появлением. Как только он вошёл в аудиторию, все замолчали. — На этом уроке не будет дурацких взмахов волшебной палочкой и глупых заклинаний, — начал он, остановившись перед классом. — Вы познаете такую науку, как зельеварение. Не каждому дано понять все её тонкости, — очевидно профессор был не в духе, а посему некоторые студенты, казалось, даже боялись лишний раз дышать при нём. Профессор объяснил рецепт первого простенького зелья, и ученики начали зажигать фитили, чтобы попробовать его приготовить. Взяв в руки горящую спичку, Дени застыла — она не могла отвести взгляда от маленького огонька. Пламя вновь твердило: «Дай им жизнь». Юная волшебница не заметила, как спичка почти догорела до конца, когда профессор Снейп забрал её, дабы ученица не обожглась. — Скажите, Вы не выспались? — задал вопрос он. — Выспалась, — Дени посмотрела на профессора сиреневатыми глазами. Однако оттенок был настолько незаметным, что Северус даже не обратил на него внимания. — Тогда перестаньте витать в облаках, юная леди, и сделайте всё, как положено, — строго посоветовал преподаватель. Смотря на проявление талантов сестры, Драко решил, что пора провести с ней воспитательную беседу. «Она снова сходит с ума от пламени. Так дело не пойдёт. Раз отца нет рядом, я должен вразумить безумную. Ведь умеет же себя контролировать», — подумал Малфой. И действительно Дени умела частично себя контролировать, но с момента прибытия в школу эмоциональное состояние девушки слегка пошатнулось и она, сама того не заметив, стала чуть податливее. Однако после уроков Драко не застал сестру в гостиной. Он не знал, что Дейенерис пряталась от брата в библиотеке вместе с Грейнджер.***
Дени сидела за столом в читальном зале, делая домашнее задание вместе с Гермионой. Подперев голову рукой, она посмотрела на рядом сидящую подругу и задумалась, смотря на неё тяжёлым взглядом. — Что-то не так? — спросила Гермиона, почувствовав это. — Гермиона, ты не считаешь меня странной? — произнесла волшебница, задумавшись о своей податливости силе пламени. Малфой считала, что научилась себя контролировать, хоть немного, но, как оказалось, эмоции могут возыметь негативные последствия. К такому выводу первокурсница пришла проанализировав своё пребывание в школе. Теперь ей предстоит подчинить разуму и эмоции, дабы и дальше иметь возможность обучаться в школе. — Нет, не считаю. С чего такие мысли, Дени? — в недоумении спросила Грейнджер. — Просто, — Дени хотела поделиться с подругой сокровенным, — на самом деле, Гермиона, я немного странная… — задумчиво произнесла волшебница, посматривая на пламя свечи и пытаясь концентрироваться. Пламя конечно манило, но у Дейенерис была воля и сейчас она держала себя под контролем благодаря тому, что пыталась поумерить и сдержать негативные эмоции. — Послушай, — перебила Дейенерис гриффиндорка, — ты мне кажешься абсолютно нормальной. Может, для круга твоего общения покажется странным то, что ты выбрала себе друзей «не по статусу», но это лишь доказательство того, что у тебя есть собственное мнение и ты не попадаешь в категорию людей, следующих стереотипным правилам. Именно это мне и нравится в тебе, — высказала Гермиона, успевшая отличиться умом в первый же учебный день. — Спасибо, — тихо промолвила Дени. Слова подруги действительно ободрили слизеринку и на душе стало легче, но привыкать к этому чувству лёгкости волшебница не стала, дабы в следующий раз снова не поддаться слабости. — Боже! — воскликнула Гермиона. — Дени, ты видела время? Библиотека скоро закроется! И время ужина наступило. Пойдём, — звала за собой подруга. Дейенерис раздражённо крутила в руках перо, нахмурив брови. «Не особо мне хочется есть в компании Малфоя. Не факт, что он решит не докапываться до меня, а мне ещё надо работать над своими эмоциями. Господи, Дейенерис, ты что же, Драко уже бояться начала?» — ругала себя волшебница. Девушка судорожно вспоминала падение на лестнице по пути в гостиную Слизерина. Сама она не осознавала, что не хочет видеть брата именно из-за этого. Чувство неловкости возникало в груди всё чаще при виде самодовольного лица Драко. — Ну же, Дени, собирайся, — говорила Гермиона, складывая в сумку свои вещи. Всё же аристократка последовала примеру подруги и последовала за ней в Большой Зал.***
Драко ковырялся в своей тарелке с тыквенной кашей и время от времени поглядывал на вход, надеясь увидеть сестру. «Где её черти носят?» — раздражённо думал он. — Гермиона, Дени! — Драко издалека услышал противный голос Уизли. Он наблюдал, как его сестра прощается со своими «недодрузьями» и с милой улыбкой на лице направляется в сторону стола Слизерина. «Что, Блейз уже ушёл?» — злорадствовал Малфой, видя, как та ищет взглядом темнокожего ублюдка, который уже поужинал и таки ушёл прежде, чем пришла она. — Эй, заноза в заднице, иди сюда, обижать не будем, — позвал сестру Малфой. Его друзья с непониманием посмотрели на своего предводителя. В их взгляде читался один вопрос: «Что значит — обижать не будем?» Дени, тяжело вздохнув, двинулась в сторону змеиного кубла, состоящего из её брата и его друзей. Драко имел достаточно властный характер в силу того, что его так воспитали. Парень был собственником. Его собственнические замашки касались всех и вся, включая Дейенерис. Он любил подпортить сестре жизнь, но считал её всё же своей, несмотря на то, что Дени была неродной ему. Пусть и сам он то вряд ли осозновал. Проще было совершить какое-нибудь преступление и сдаться в Азкабан, нежели перечить Малфою, поэтому когда брат проявлял свои собственнические замашки, Дени старалась избегать конфликта, дабы себе же не сделать хуже. Старалась избегать конфликта до тех пор, пока это было возможно, но и у её терпения, разумеется, был предел. Так она старалась быть мудрее, хоть и не всегда получалось, потому что глупости брата почти каждый раз заходили слишком далеко. — Эй, подвинься, — сказал Драко Пэнси, сидевшей рядом с ним, — а ты садись на её место. — Странный ты, то гнобишь меня, то просишь сесть рядом с тобой, — ворчала Дени, садясь рядом с братом. На Драко нахлынула волна нежности при виде по-прежнему растрёпанных волос сестры. Он провёл рукой по волнистым платиновым локонам, словно пытаясь расчесать их пальцами. Задумываться о своём поведении он не стал, просто делая то, что хотелось. Крэбб, Гойл, Пэнси и, в конце концов, сама Дейенерис, смотрели на Малфоя округлившимися глазами, не понимая, что тот вытворяет. — Ты здоров? — поинтересовалась Пэнси. — Здоров, просто мама всегда так заботилась об этих волосах, — Драко не знал, как оправдать себя в глазах друзей, — а она даже расчесать их, как положено, не смогла. Сплошное разочарование, — сказал Драко, убрав руку. Его сердце разрывалось от воспоминаний детства и оттого нежность снова начала смениваться ненавистью. В глубине души Драко хотел, что все оказалось дурным снов и он, однажды проснувшись, осознал, что все это не правда и Дейенерис по-прежнему его родная кровь. — У тебя однозначно крыша поехала, — сказала Дени. — Просто твой брат иногда о тебе заботится, — вмешался Гойл, — цени это. Такого брата, как он, для такой, как ты, ещё поискать надо. — Для «такой как я»? А какая же я, Гойл? — Дени рассмеялась до слёз в уголках глаз. Ей так нравилось, когда друзья Драко слепо следовали за ним, даже не задумываясь о причинах его поведения, просто повторяя его слова. И если поступки Драко были полностью оправданы, то эти трое казались Дейенерис просто кучкой ослов без мозгов. Драко смотрел на сестру понимая каждое её слово и безмолвно с ней соглашаясь. Действительно, друзья просто следовали за ним слепо. Иногда из-за этого аристократ чувствовал себя одиноко, будто играя с марионетками без души. — Знаешь, они в любом случае лучше тебе, а не спрашивают лишнего, потому что знают, что я не могу быть не прав, — зло выпалил Малфой, вставая из-за стола. Он ещё сильнее взъерошил руками волосы сестры, после чего покинул Большой Зал в гордом одиночестве, таким образом прервав размышления Гойла. Не хватало ещё, чтобы он действительно начал думать. Драко знал, что лучше Дейенерис его никто не знает, но это не значило, что она вот так может пользоваться этим. Она не должна в лицо ему говорить, что его друзья лишь игрушки в аристократических руках Драко. К удивлению Дейенерис, оставшиеся с ней Крэбб, Гойл и Паркинсон никак не доставали её. Она не знала, что перед тем, как блондинка пришла на ужин, Драко велел друзьям не доставать сестру сегодня. Малфой намеревался серьезно поговорить с ней и посчитал, что та должна быть спокойна, дабы его вразумительная речь дошла до глубин разума слизеринки. Но молчали они не только потому что Драко попросил. Все трое крепко задумались над словами Дени. Когда она были младше, то не подвергали слова Драко сомнениям, но взросление берёт своё и у всех троих начали появляться вопросы. Пэнси пыталась понять почему Малфой так относиться к родной сестре, которую некогда столь сильно любил, что она стала её ненавидеть. Это было важно хотя бы потому, что если Паркинсон добьётся своего и таки выйдет за Малфоя в будущем, то Дейенерис станет частью её семьи и ей придется разобраться в их отношениях, потому что они влияют на Драко. Хоть он и отрицает это. Гойл же задумался о том почему он вообще следует за Драко. Раньше это было для того, чтобы быть ближе к Дейенерис, но позже… Что случилось потом? Как он влился в этот коллективный буллинг? Такова суть слабых людей? Слепо следовать за толпой, даже если перед самим собой стыдно? Крэбб же просто думал, что Драко руководила ревность. Он, вероятно, как и сказал Забини, не любил делить любовь родителей с сестрой. А помочь другу для него было святым. Однажды Драко защитил от задиравших его мальчишек и Винсент это запомнил. Драко был первым в его жизни другом. Абсолютно искренним, хоть в это и сложно поверить. Иногда он тоже не любил Дейенерис за то, что Драко некогда столь сильно дорожил ею, но когда она стала красть больше любви родителей у Драко Крэбб тоже возненавидел её. Он не хотел, чтобы друг был одинок, а посему слепо следовал всем издёвкам.***
— Прости, Дени, уже поздно, мы не сможем тебя провести. Влетит же, сама знаешь, — извинялся Гарри, прощаясь с подругой у дверей Большого Зала. — Всё нормально, я же не маленькая, сама могу дойти, — успокаивала друга та. — Приходи на этих выходных в гостиную Гриффиндора, поиграем в шахматы или ещё чем-нибудь займёмся, — приглашал Дени Уизли. — Не забивай ей голову нелепицами, Рональд, — возразила Гермиона. — Мы с Дейенерис будем упорно учиться. — Ну, нельзя же зарываться в книги с головой, — поддержал друга Гарри. — Вот-вот, — продолжил Рон, — Фред как-то сказал мне, что если слишком упорно учиться, то у девочек не будет расти грудь, — Рональд с важным лицом сообщил друзьям известный и, как он считал, правдивый факт. Даже Гарри посмотрел на друга, приподняв одну бровь, словно задумавшись о том, что, возможно, ему не стоило общаться с этим странным мальчишкой. — Что? — непонимающе спросил Рон. Он заметил, что друзья смотрели на него, как на идиота. — Ладно, мне пора, — сказала Дени, прервав эту неловкость, повисшую в воздухе. — Да, нам тоже пора, — поддержал Гарри.***
Дени шла тёмными коридорами, направляясь в жилые подземелья, к гостиной Слизерина. Однако вдруг, словно появившись из ниоткуда, её остановил профессор Квиррелл. — Дейенерис, — позвал ученицу он в весьма странной манере. Малфой обернулась, а в груди волшебницы отчего-то стало нарастать волнение. — Профессор? — Дени была в недоумении. Она не могла внемлить, что профессор делает вечером возле жилых подземелий. Мужчина приблизился к юной волшебнице и положил руку ей на лицо. Проведя пальцами по щекам слизеринки, он сказал: — Ты так выросла, — глаза Дени наполнились страхом, ведь профессор произнёс эти слова, даже не шевельнув губами. Голос, произнесший эти слова, не был похож на голос профессора. Этот голос был незнаком волшебнице. Звучал он пугающе, будто мертвец прямо из могилы обратился к ней. — Профессор, что-то не так? — спросила Дени, осторожно делая пару шагов назад. В коридоре не было никого, ни одной живой души. Даже призрака поблизости не нашлось. Слизеринка уже пожалела, что так долго болтала с друзьями около Большого Зала. — Не бойся, — продолжал профессор, приближаясь к девушке. Дени почувствовала спиной холодную стену и тихо шепнула: «Пожалуйста, не надо».