Вздремнула, блин!

— Мама, я дома! — прокричала я с порога, сбрасывая на ходу кроссовки. — Родители пошли к соседям, так что до вечера квартира в нашем распоряжении, — лёжа на диване и втыкая в мобильник, пробормотал брат. — Прекрасно. Надеюсь, мама оставила что поесть, я нереально голодная! — кинув рюкзак в угол, я пошлепала на кухню. Казалось, будто весь город слышит урчание моего живота. — Боже, Соник. Надень тапки, меня от самой мысли, что ты ходишь голыми ногами по кафелю передергивает, — проворчал Ник. — А мне норм, так что нет, — хихикнув, я отправилась в святую комнату под названием кухня и тут же поскакала к холодильнику, где был прекраснейший мясной салатик. Заприметив его, я облизнулась и с улыбкой вытащила из холодильника. — Сейчас Сонечка будет сыта, сейчас Сонечка будет кушать, — проговорила я, доставая вилку и начиная есть прямо из кастрюльки, даже не удосуживаясь пересыпать его в тарелку. Чуть пританцовывая, с салатом во рту, я достала ещё кусочек хлебушка и поставив чайник уселась прямо на столешницу, продолжая поедать эту вкуснотищу, размышляя о том, что произошло буквально 2 часа назад. Стыдно. Неправильно. Но так сладко и приятно! Этот поцелуй был прекрасен, и не могу даже понять, как я должна себя вести и чувствовать. Вроде бы это мой учитель, он старше, вдобавок я его ученица, у нас в принципе не может быть отношений. Но эта химия между нами. Эти крышесносные поцелуи. Глупое сердце просто отказывается принимать убеждения мозга и его крики: «Так нельзя, тупое ты создание! Вы разные, это противозаконно! Его посадят, как только узнают!». Но всё моё нутро уже слушает только сердце и расплывается лужицей при упоминании учителя. Чёрт! Сокольникова, ты попала! Причём по полной. Вляпалась девка по самые колокольчики! Мои размышления прервал звонок в дверь. Прожевав кучу еды, я стала слушать, идёт ли мой брат открывать. Не услышав его телодвижений, сделала заключение, что этот засранец даже не собирается поднять свою филейную часть и отправить её к двери, чтобы отворить замочек вечернему гостю. Поэтому я прокашлялась и решила напомнить ему, что пора бы пошевелить поршнями, а то уже звонок, издав последние вздохи жизни, сломается совсем скоро. — Никита, открой, я кушаю! — прокричав это, запихнула новую ложку салата. — Сама бы открыла. Нечего жрать дохера, и так жирная! — прокричал братец, но по шаркающим шагам было понятно, что он, видимо, пошёл открывать. — Я худа, как тростиночка, так что давай, шевели булками! — Сонечка, а к нам тут тётя Рина приехала, — неуверенно прокричал Ник, а я округлила глаза. Твою мать! Только не тётя Рина. Я вскочила со стола и начала судорожно насыпать салат в тарелку, ища глазами тапочки. Тётка моя очень строгая. От слова очень! Арина Николаевна, она же тётя Рина, она же сестра моего отца, была жесткой женщиной. Я не знаю, как папа таким не вырос, хотя в нём тоже иногда проскальзывает нечто командирское. Ну, мои дедушка и бабушка довольно необычная пара. Дедушка - генерал в отставке, бабушка - ректор универа. Детей у них трое. Тётя Рина — директор школы благородных девиц, дядя Игорь — командир воздушных войск Украины; и мой папа журналист. Как вы понимаете, с моим папой что-то пошло не так. Он был младше всех, поэтому особой нагрузки на мозг не было, благодаря этому он вырос адекватным, а не скованным, строгим и чересчур воспитанным. И вот если дядя Игорь, в связи с работой, видит нас очень редко и приезжает раз, эдак, в столетие, то тётя Рина навещает нас стабильно — раз в год, на неделю. Я ненавижу, когда она приезжает. Целую неделю волосы в «хвосте-косе-гульке», какой-то собранной прическе, одежда скрывающая подбородок и аж до косточки на щиколотке. Если юбка, то обязательно длиннее колена на 5 пальцев. Спина ровная всегда, осаночка! После школы - домой, тут же по расписанию еда, домашнее, вышивание-вязание-плетение или что-то другое из этого списка. Обязательно 20 страниц книги. И в 21:30 мы ложимся спать. Никаких криков, бегания по дому. А ещё она ненавидит кроссовки. Надо бы спрятать их. На выходных у нас прогулки в парке, театр (иногда если она в добром расположении духа, её можно уговорить на кино, и даже не на художественный фильм, а на комедию или что-то современное), опера, музей, галерея и ещё много такой херни, которую мы вообще не понимаем, но должны с умным лицом постоянно кивать, будто мы профи в этом деле и всё-всё понимаем. Никаких парков развлечений (вы что? Там же можно убиться! И там слишком много странных людей!), никакой современной музыки (что это за непотребщина? Слушайте лучше классику. Вот, как раз Бетховен у меня с собой), никаких гулянок допоздна (вы что? Как может юная леди гулять до темноты? А молодой человек? А если что-то произойдёт?), никакой вредной еды (ой, Боже, разбаловали детей!). Для Никиты - это неделя без алкашки и гулянок с друзьями. Для меня - это неделя мучений, иногда даже кажется, будто я поступила в эту школу благородных девиц. А ещё постоянное ворчание, если что-то не так. Можно я застрелюсь? Когда я уже сидела на стуле за столом, чинно поедая салат с тарелочки, медленно пережевывая, то услышала бухтение тётки. — Никита, ты, как воспитанный мальчик, не должен горлопанить на весь дом! Что за некультурщина?! И не шоркай ногами, это не идёт молодому человеку, ты же не старик какой-то. А где ваши непутёвые родители? Опять в командировке? Или гуляют где? — в этот момент она вошла на кухню. Я протерла рот салфеткой и медленно встала, держа осанку и кивая женщине. — Здравствуйте, тётя, — я слегка улыбнулась. Она критично меня осмотрела, а я прижала пальцы на ногах. Тапочки-то не нашла. — София, как так можно! Голыми ступнями и на холодном кафеле! Тебе же ещё рожать, простудишь все важные органы, а потом будет сложно, или вообще станешь бесплодной, — начала она холодным тоном, поджав губы и сложив руки на груди. — Я пойду обуюсь, — сказала я и потопала к двери. — Будьте добры, юная леди! И переоденьте это убожество! Что за открытая шея? Что за голые щиколотки? И распущенные волосы! О, Господи, за что мне это? Завяжи их! Так не подобает выглядеть молодой девушке, — я отвернулась и закатила глаза. — Да, тётушка, — проговорила смиренно, зная, что лучше не спорить. Уже через 20 минут я была одета в кофту с горлом и длинным рукавом, мягкие домашние штаны по щиколотку, в носочках и домашних тапочках. Мда, про мои домашние шортики можно смело забыть на неделю. Здравствуй, казарма, мать вашу! Кроссовки, кстати, уже удачно спрятаны. Эх! Придётся в школу в ботиночках ходить. Я их терпеть не могу! Зайдя на кухню, я увидела тётю и брата, которые сидели за столом с тремя чашками чая, важно ожидая меня. Я тихо села за стол и взяла посуду. — Слишком долго, София. Леди не должна заставлять других ждать, — снова покапала на мозг тётка, а я еле удержалась от того, чтобы цокнуть. Лишь смиренно покивала головой, и отпила чай. И тут же чуть не выплюнула его на стол. Он вообще без сахара! Я, которая пьёт чай, кофе, какао, да любую теплую жидкость с тремя ложками сахара и в состоянии кипятка, вообще не воспринимаю чай тёплым и без сахара. Мне несладко! И мне противно! Да, даже моё любимое моккачино я пью с сиропом и двумя ложками сахара, что очень сладко для других, но мне нормально! И тут такое западло. — Что-то не так, Соня? — спросил с издевкой мой братец, за что я попыталась испепелить его взглядом. Этот подлец привык без сахара пить. Он у нас не любитель чая с сахаром. В принципе не любитель чая. Ему бы чего покрепче. — Нет, всё хорошо. Просто слишком быстро выпила, вот и поперхнулась, — мило ответила я. Если бы здесь не было тётки, я б проорала ему в лицо, что он кретин, и где чёртов сахар в моём чае. Но своей же фразой вырыла себе могилу. — Нельзя так себя вести за столом, София. Ты же никуда не спешишь? Нет? Так и пей потихоньку, чтоб не поперхнуться. Вечно вы спешите, будто за вами собаки гонятся, — пронудила тётя. Я снова опустила глаза, чтоб обуздать вдруг появившуюся злость и не обматерить женщину. Спокойно, Соня, так будет только хуже. *** — Привет, Кирюш, — сладким голосочком пропела рыжая, садясь за столик в кафе рядом с блондином. — Привет, Вика. Ты меня же не просто так в эту кафешку позвала. Так что давай без этих вот сладко-приторных голосков. Я не настроен на флирт, — хмуро произнёс он, сложив руки на груди. — Что даже кофе не угостишь? — наигранно надула губки Морозова. Блондин закатил глаза и подозвал официанта. Как только рыжая сделала заказ, а официант отошёл, он снова требовательно уставился на девушку. Она лишь хищно улыбнулась, накручивая локон волос наманикюренным пальчиком. — Ну и? — проговорил он, поторапливая. Девушка цокнула и оставила волосы в покое. — Я не пойму, Казанчик, тебе не дали что ли? — спросила она насмешливо, принимая у официанта кофе. — Очень смешно. Мне ни одна девушка не отказывала. Просто нет времени на всю эту чепуху. Да и желания. Ты ж мне не дашь, правильно? Ну так давай по делу и расходимся. У меня ещё свои заморочки, — Нестеров демонстративно постучал пальцем по швейцарским часам. — Да? А мне кажется одна тебе отказала, — блондин ещё больше помрачнел, — да, я о Сокольниковой. Но неважно. Ты же хочешь отомстить? — спросила она, загадочно сверкнув глазами. Блондин уставился на неё, подняв брови. — Как это отомстить? Ты в своём уме? — спросил он, злобно нахмурив брови и поджав губы. Морозова лишь улыбнулась. — Ну ты ж хотел её трахнуть? Ну так сделай это! Уж больно борзая она стала! — последнюю фразу она прошипела. — Совсем с катушек слетела? Предлагаешь мне её изнасиловать? Я не конченый! — он зашипел в ответ. — Ой! Только не строй из себя невинную овечку. Я знаю что ты некоторых не по согласию трахал! — она цокнула и отпила кофе. — Потому что я видел, что меня хотели! А если бы спрашивал согласия, то до старости девственником был бы! Они были согласны! Внутренне. На словах нет. Потому что стрёмно с целкой прощаться. Именно поэтому после секса заяву и не писали. Потому что им было приятно и им понравилось! А это изнасилование! Я не моральный урод, Морозова! — блондин был в ярости, что забавляло рыжую и совсем немного раздражало. — Нестеров, мне посрать на твои моральные выебоны. Ты сделаешь это, иначе пострадаешь сам. Так что выбирай либо своя шкура, либо нервная система какой-то шмары, — она хищно улыбнулась, а парень злобно посмотрел на девушку. — Стерва. Это угроза? — спросил он. — Это предупреждение. Ты же знаешь, мне стоит только попросить Русланчика, и всё будет. — Чем она тебе не угодила? — спросил он, нахмурившись ещё больше. — А чем она вам всем голову кружит?! — резко крикнула она, а Нестеров заинтересованно уставился на девушку. — Кому это всем? — весело проговорил он, — уж часом ли не твоему братцу? Ведь это странно. Обычно ты других не приплетаешь в таких делах, сразу Руслану говоришь, а он для любимой сестренки делает всё как надо, а наша Розочка в шоколаде и вообще довольна жизнью. А тут решила ко мне обратиться. И ещё пугаешь. Только пугалка не выросла. Знаешь что? Разбирайтесь с Сокольниковой сами. Меня в это не вмешивай, ок? — он вытащил пару купюр и кинул на стол. Рыжая метала глазами молнии в него. — Всего хорошего. Было неприятно пообщаться. И совет - брось это дело. Ты всё равно не сможешь пойти против симпатии, а может и любви. Думаешь я не понял? Ты ж хочешь ей отомстить за то, что она Димасика привлекла. Так вот - оставь. Он тебе не достанется никогда. Ты можешь их рассорить, пускай, но Решетняка тебе не получить в любом случае. Я умываю руки! — он пошёл к выходу, а злая девушка ещё кричала ему вслед о том, что он придурок и ещё пожалеет об этом. А Кирилл улыбнулся и набрал номер под названием «Криминальный авторитет школы». — Алло, Руслан. Это Нестеров Кирилл. Да, одноклассник твоей сестры, нам нужно встретится…