лепестки на песке

      От Конохи до деревни Скрытого Песка три дня пути. Шиноби Листа с сенсеем Гаем во главе, которого сменила Сакура, как только они пересекли границу страны Ветра, достигли ворот почти за два. Солнце только-только начало клониться к закату, уступая место освежающей вечерней прохладе, когда шестерка ниндзя, наконец, смогли остановиться. Привалы во время их путешествия были чрезвычайно короткими, а младшая Сабакуно вовсе не ела и даже не сидела на месте дольше минуты. Темари всем сердцем хотела успокоить сестру, но не могла найти нужных слов, поэтому лишь понуро выполняла приказы. Оптимизм Гая и Ли со временем испарился: в большей степени этому способствовала изматывающая жара, которой их одарило полуденное солнце, застывшее, казалось, навечно над бескрайней пустыней. Неджи и Тен-Тен замыкали шествующую следом за двумя песчанницами процессию, и юноша старался не упускать Сакуру из виду: она выглядела стойкой и решительной - похвально, но он догадывался, насколько сильно страдает ее истерзанная душа. И без Бъякугана он видел, как тяжело ей дается сейчас роль бесстрастного лидера, и все же не мог не восхищаться силой воли, которую она воспитала в себе за эти годы. Плаксивая девочка как-то резко превратилась в рассудительную девушку... Когда Тен-Тен в очередной раз оступилась на мягком песке, Неджи помог ей и укорил себя за излишний интерес к розоволосой куноичи.       Когда ворота деревни стали видны, шиноби ускорили шаг. Двое постовых, поначалу напрягшихся при виде незнакомцев, поклонились, как только Сакура и ее спутники приблизились.       - Госпожа Сабакуно, - благоговейно произнес один из них, не поднимая глаз. Покорность песчанников всегда считалась абсолютной, и теперь становилось очевидно, насколько велика здесь власть правящей семьи. - Вас ожидают в больнице: Господин Канкуро ранен.       Глаза Сакуры округлились на мгновение, она обернулась к Темари, ища поддержки, но та была белее белого: лишиться двух братьев разом… Девушка сжала руки в кулак, ногти впились в ладони, и боль отрезвила ее мысли. Не проронив ни слова, Сакура двинулась вперед.       В палате, где находился старший Сабакуно царила суета. Распоряжения старушки, склонившейся над обнаженным торсом песчанника, заставляли медиков Песка сновать из стороны в сторону в поисках нужных ингредиентов, приборов и книг. Баки стоял чуть поодаль, с тревогой разглядывая покрытое испариной, бледное, искаженное болью лицо Канкуро.       - Сасори стал более изобретателен в изготовлении ядов, - сокрушенно проговорила Чие, положив сухую руку на часто вздымающуюся грудь юноши. - Я почти ничего не могу сделать…       - Канкуро!       Розоволосая девушка ворвалась в палату и замерла на секунду, увидев силуэт брата, в агонии мечущегося по кушетке. И в эту самую секунду лицо Чие скривилось от злости.       - Ты… - прошипела старушка и бросилась в сторону Сакуры. - Дрянь! Это ты развратила моего мальчика!       Куноичи опешила от неожиданности, а рука немолодой женщины уже занеслась для удара.       - Госпожа Чие! - в ужасе проговорил Баки, преграждая собой путь к Сакуре. - Это почтенная сестра молодого Казекаге! Что с вами?       Старушка резко остановилась и выглянула из-за широкого плеча мужчины, ее маленькие глазки с любопытством и недоверием разглядели девушку с ног до головы, а затем виноватая улыбка испещрила старое лицо морщинами.       - Ошиблась, - проговорила она хихикнув. - Это другая девушка. У той волосы длинные были и фигура получше.       Щеки Сакуры зарделись, но очередной стон Канкуро быстро заставил забыть о случившемся. Она деловито прошла вперед, бегло прочла заключение медиков и посмотрела на осунувшееся лицо брата, отчетливо осознавая, что действовать надо решительно и быстро.       - В личной библиотеке Пятой Казекаге было множество записей о ядах, Темари,- не оборачиваясь обратилась Сакура. - Мне нужны эти бумаги.       За время, проведенное в деревне Скрытого Песка, девушка почерпнула множество знаний о врачебном деле из заметок Саранои, которые она была вынуждена разбирать после непоколебимого решения Гаары избавиться от атрибутов, напоминающих о периоде правления их матери. Дискомфорт от невольного погружения в прошлое, однако, сменился интересом, когда Сакура поняла, что обширные всесторонние знания той бессердечной женщины могут оказаться полезны. Она оказалась права.       Темари сорвалась с места, не медля ни секунды. Вернулась она с кипой листьев, когда Сакура уже хлопотала над телом Канкуро, предварительно попросив всех гостей страны покинуть операционную. Девушка торопливо шла по коридору в сопровождении Ханаби, которую обнаружила задремавшей в кабинете Казекаге. Оставив юную Хьюга отвечать на вопросы шиноби Листа, Темари вошла в палату. Прежде показавшая себя неадекватной, бабушка Чие выхватила бумаги из рук девушки и принялась торопливо перелистывать страницы, испещренные мелким изящным почерком.       - Нашла! - воскликнула старушка.       - Отлично, - выдохнула Сакура. - Тогда он спасен.       Вымотанная, но радостная, Сакура покинула палату брата лишь глубокой ночью и улыбнулась, когда обнаружила, что ее товарищи больше не ютятся в больнице, а наверняка сопровождаемые Ханаби давно перебрались в подготовленные гостям комнаты. Только один человек по прежнему сидел на жесткой лавке, освещаемый тусклым сиянием лампы.       - Я скучала, - произнесла девушка, и мужчина посмотрел на нее с нежностью.       - Рад тебя видеть, - ответил Какаши, поднимаясь с места. - Как все прошло? - Он кивнул в сторону операционной, подойдя ближе.       - Чудесно, - искренне улыбнулась Сакура, а затем с потоком слез вырвались все чувства, которые ей столь прекрасно удавалось держать под контролем все это время. И наверное именно груди учителя ждали ее слезы...

***

      Утро настало совершенно неожиданно. Сакура так и не смогла понять, удалось ей уснуть этой ночью или нет, хотя навязчивая головная боль все же подтверждала второй вариант.       На входе в больницу, где она собиралась навестить Канкуро, ее встретила бабуля Чие, которая сочла нужным сразу же извиниться за свое поведение вчера.       - Человек, напавший на твоего брата, - пояснила она, проследовав внутрь здания вместе с девушкой, - мой внук - Асуна Сасори. Он был очень добрым, отзывчивым и честным мальчиком, а еще - хорошим мастером своего дела. - Улыбка тронула ее сухие губы. - Его куклы верно служили шиноби Песка многие годы, спасали жизни нашим соотечественникам, помогали расправляться с врагами страны, однако он был несильно старше нашего нынешнего Казекаге, когда повстречал дьявола… - Старая женщина замолчала, лицо ее стало мрачным, и Сакура невольно нахмурилась, увидев столь резкую перемену.       «- Что это? - встревоженно произнесла Чие, сжимая в пальцах деревянную руку марионетки. - Ты собирался это продать, Сасори?       Юноша, что стоял к ней спиной, занятый доработкой очередного изделия, ничего не ответил, но двигаться перестал.       - Ты сделал клинки куклы ядовитыми? - ужаснулась женщина, но постаралась сохранить в голосе строгость. - Наши марионетки и без того грозное оружие в руках опытного кукловода. Зачем?..       - Я эволюционировал, - сухо ответил он, и глаза Чие распахнулись шире от удивления. Талантливый юноша никогда не позволял себе быть высокомерным, но за последнее время он сильно изменился: стал циником, считающим человеческую жизнь чем-то столь же обыденным, как песок.       - Что ты такое говоришь, Сасори? - Она неуверенно сделала шаг к нему, но остановилась. - Разве недостаточно того, что наше искусство способствует войне?       Пауза.       - Нет, - равнодушно сказал он. - Враги должны страдать, и я нашел способ добиться этого.»       - Сараноя не просто отняла у меня внука: она уничтожила все человечное в нем, - заключила старушка. - Он стал озлобленным, замкнутым, все время твердил о несправедливости и смело заявлял о том, что другие люди предпочитали не упоминать вовсе. - Они остановились. - Это были ее слова, а не его - я знаю: он никогда не думал о нашей стране в том ключе, в котором думала она, до их встречи. Твоя мать была очень строптивой девушкой с духом мятежника, а не аристократки. И все их заговоры, борьба против всего мира, поначалу показавшиеся мне игрой, на деле определили будущее целого народа. Когда Сараноя стала Пятой Казекаге, я, наконец, увидела, во что именно ввязался мой единственный потомок. Он месяцами пропадал на каких-то тайных миссиях, а по возвращению не позволял мне даже заговаривать об этой девушке - грозился убить... - Женщина тяжело вздохнула. Перед ее глазами словно вновь складывался пазл, который в те годы она сумела собрать слишком поздно. - А когда Сараноя умерла, Сасори просто исчез. Наверное, он не мог видеть страну, практически ставшую их, без нее. И все же, мне кажется, это был уже не мой внук… - Старушка пронзительно посмотрела на Сакуру и взяла за руку. - Внешне ты очень похожа на мать, девочка моя, но душа твоя чиста и непорочна. Не позволь никому это изменить, даже если самый любимый человек окажется на стороне тьмы...       До боли знакомое лицо возникло в памяти Сакуры, и сердце сжало давно забытое чувство тоски.

***

      - Ты надолго здесь? - поинтересовался Неджи, когда обнаружил Ханаби в кабинете Казекаге, занятую сортировкой бумаг, которые ей любезно предоставил Баки ранним утром. Девушка одарила брата серьезным взглядом, пожала плечами и вновь вернулась к делам.       - Пока Канкуро не поправится, или даже дольше. Он попросил меня присмотреть за деревней, когда отправился преследовать Акацуки. Не уверена, что после выздоровления он променяет возможность поквитаться за Гаару на рутинную работу.       - Ты чудесно справляешься с ролью хозяйки, - невинно улыбнулась Тен-Тен.       Неджи прошел вглубь кабинета и остановился перед портретом Первого Казекаге - статного рыжеволосого мужчины, изображенного в полный рост.       Ханаби откинулась в кресле.       - Когда вы отправляетесь? - спросила она строго. - Распоряжение Хокаге уже пришло.       - Сакура должна проведать брата, - ответил юноша и внимательно рассмотрел второй и третий портрет правителей с менее примечательными чертами. А на четвертой картине изображенный мужчина очень походил на основателя деревни Скрытого Песка: те же немного встрепанные рыжие волосы, та же сила и бездушие в выразительных карих глазах.       Он прошел дальше, и всегда суровый непоколебимый взгляд Хьюга дрогнул чувством похожим на боль.       - Пятая Казекаге, - пояснила Ханаби, заметив интерес брата: у портрета женщины он замер на несколько долгих минут. - Я вынудила Гаару не избавляться от картины: мы все должны чтить тех, благодаря кому появились на свет, какие бы грехи они не совершили...       На Неджи смотрела изящная девушка, облаченная в белую традиционную мантию правителя страны Ветра, на плечи и грудь которой спадали волнистые локоны розовых волос. Она очаровательно улыбалась, а в утреннем полумраке комнаты ее глаза все равно сияли, как два бесподобной красоты изумруда.       Вот она - та самая девушка с фотографии... Больше не могло быть никаких сомнений, да и раньше поводов для них не было: Неджи сам не понимал, зачем цеплялся за призрачные надежды на совпадение. И тем не менее душу его терзало чувство обиды. Из всех женщин мира его матерью оказалась именно она - та, которую он знал лишь по записям историков и по улыбке ее дочери, столь сильно похожей...       - Какая красивая... - восхитилась Тен-Тен, подходя ближе. - Сакура - точная ее копия.       - Нет, - одновременно прозвучали два голоса.       Неджи обернулся к двери и увидел там розоволосую девушку, лицо которой сделалось равнодушно холодным при очередном упоминании ее с матерью схожести. Но Хьюга узнавал те же глаза и волосы, ту же бледную кожу, те же силу и волю, тот же огонь внутри, несмотря на то, что до сих пор вслух пытался отрицать: две самые неожиданно удивительные девушки в его жизни - мать и сестра...       - Мы готовы отправляться, - строго проговорила Сакура.       Ханаби поднялась из-за стола:       - Верните нашего Казекаге!