***
Прошло некоторое время, прежде чем Теон рискнул снова отправиться в город. Решив, что он ушёл достаточно далеко на север, потому что было чертовски холодно, он срезал на восток. Он научился немного лучше ловить дичь, по крайней мере одно маленькое животное или птицу в день удавалось поймать, хотя ему ещё предстояло поймать что-нибудь крупнее зайца. Было бы неплохо расставить несколько ловушек, но не хотелось оставаться на одном месте долго, чтобы проверить силки на следующий день. Проблема заключалась в том, что он долго не употреблял нормальную еду, питаясь в основном обуглившейся от огня дичью и иногда яблоками или ягодами. Он знал, что в городах, мимо которых он проходил, можно было купить овощи, но у него не было денег. Конечно, он всегда мог «заплатить железную цену» за них, но, поскольку во-первых, он больше не был железнорожденным, так как его семья оставила его умирать и во-вторых, он не знал как правильно воровать, поэтому он подумал, что лучше попытаться добыть монеты другим способом. Были и другие вещи, в которых он нуждался. Во-первых, вода, поскольку в настоящее время он был вынужден надеяться, что по пути ему встретятся ручьи и пруды. Во-вторых, независимо от того, что он добыл столько стрел, сколько смог, его запас стрел иссякал. И новый спальный мешок был бы очень хорош. Он знал, что все было бы по-другому, если бы он мог где-нибудь остаться. Он рассуждал над этим вопросом почти каждый день: если бы он ушел достаточно далеко, и все знали, что Теон Грейджой мертв, то он мог бы найти место, где жить на более постоянной основе. Но если его уловка не сработала, и все думали, что он ещё жив, было лучше продолжать двигаться. В любом случае, ему нужно было держаться подальше от Винтерфелла и его округа, от верных знаменосцев дома Старков, так как многие из них встречались с ним за восемь лет, когда он был заложником. На мгновение он подумал уйти на Стену и надеть черное, но ему совсем не нравилась идея жить с обетом безбрачия. В общем, лучше всего было привыкнуть к постоянной смене места. — Ты бы получил больше, если бы обработал их сам, милый. Это была полная пожилая женщина, с вьющимися седыми волосами, и она помахала ему рукой, как будто хотела поделиться с ним секретом. Сохраняя осторожность, Теон подошел к ней. — Я знаю, что Остер Хаствик, кожевник, соседствует с ним около двадцати трех лет, и он обманщик. — Что ты ему говоришь, Нера?! — спросил кожевник, высунувший голову из дверного проема. — Что ты лучший кожевник по эту сторону Винтерфелла! — крикнула она в ответ и подмигнула Теону. Кожевник торжествующе захихикал. — Держу пари на твою задницу! — он снова исчез в своей лавке. — Не говори этому мерзавцу, что я тебе что-то говорила, но вот что ты сделаешь. Для начала тебе понадобится столько соли, сколько сможешь унести. Вкратце она изложила метод дубления шкуры. Теон слышал кое-что из этого и раньше, но только мимоходом. — Зачем вы мне все это рассказываете? — У тебя есть блестящие новые монеты, не так ли, дорогуша? — женщина указала на деньги, которые он только что получил от кожевника. Теон крепче сжал их, раздувая ноздри. — Да шучу я, парень! Откуда ты? «Пекло! Думай быстрее». — Из Зимнего Городка. — Это далеко на юге? Хм-м-м… И как долго ты бродил один? — Я приехал навестить тетю с отцом. Он ждет меня за городом. — Конечно, дорогой мой, а я Серсея Ланнистер, королева чертовых Семи Королевств, — засмеялась женщина. — Я видела, как ты разговаривал с этим плутом Хаствиком, и сказала себе: «Нера, если ты не поможешь этому мальчику, тебе не выжить». — Все в порядке, — запротестовал Теон. — Я достаточно хорошо себя чувствую. Я имею в виду — «Пекло!» — с отцом. — Хм, — женщина оценивающе посмотрела на него. Это было неприятно, как в те разы, когда Нед Старк вызвал его к себе на разговор; немного похоже на то, что кто-то копался в его мозгу и не одобрял все, что там увидел. — Останься здесь на минутку, — Прошло больше минуты. Теон неловко стоял на улице, кивая случайным прохожим. Наконец появилась женщина с сумкой в руках. — Это для тебя. — Что это? — Немного этого, немного того. Положила туда иглу для шитья и какую-то нить для твоего порванного плаща, — несколько дней назад он зацепился за ветку, Теон думал, что спрятал порванную часть. — И ещё несколько вещей. Сбитый с толку, Теон перевел взгляд с сумки обратно на незнакомку, которая делала это все без всякой видимой причины. — Но зачем? — Не важно, дорогуша. Как там, ты сказал, тебя зовут? Разум Теона затуманился. Через мгновение он выпалил: «Тарик», — имя подростка-бандита, которого он убил. — Ладно, Тарик, ступай и помни, что я говорила — очень тщательно соскобли кожу, прежде чем посолить. Кивнув и не говоря ни слова, Теон повернулся и пошел дальше, чтобы купить немного еды и соли на рынке. Оказавшись в безопасности в своем лагере на ночь, Теон распаковал маленькую сумку, которую дала ему Нера. В нем были обещанные иголка и нитка, несколько свежих булочек, завернутых в ткань, металлическая чашка, деревянная миска и ложка, тюбик с какой-то непонятной мазью и маленький кувшинчик — он откупорил его, чтобы понюхать — это крепкий ликер. «О, спасибо, Нера». Такие простые вещи, на которые он даже не взглянул бы ни в Винтерфелле, ни на Пайке, но сейчас… сейчас Теон онемел от великодушия крестьянки, которая даже не знала, кто он такой. На следующий день, отойдя немного дальше от города, Теон завалил свою самую большую добычу с тех пор, как покинул Винтерфелл: молодого оленя первогодка. Его чувство триумфа было так велико, что ему захотелось танцевать, и, осознав это, Теон подумал: «Это я, некогда будущий владыка Железных островов, готов прыгать вверх и вниз, словно Санса Старк, услышав сказку, потому что я застрелил этого проклятого оленя». И всё же он одним выстрелом завалил оленя. Неплохой день. Остаток дня ушел на то, чтобы освежевать и выпотрошить труп. Он повесил бОльшую часть мяса высоко на дерево, чтобы хищники не съели её, и когда день почти закончился, он соскреб шкуру и принес её вместе с рогами в свой новый лагерь, растянув свежезасоленную шкуру на ветке дерева. Затем, весьма довольный собой, он поджарил на костре кусок оленины и сидел, лениво играя одним из рогов, пока ел. Теон медленно осознал, что справа от него раздался шорох, а затем скрежет по дереву. Когда он обернулся, то сначала подумал, что глаза обманывают его из-за тусклого света костра, но потом понял, что увидел огромного горного льва. Он скреб по дереву рядом с тем местом, где Теон повесил свою, явно неаккуратно соскобленную и засоленную оленью шкуру, и пока он смотрел, лев схватил шкуру зубами и дернул ее вниз. Медленно и осторожно Теон встал и направился к своему луку, стараясь производить как можно меньше шума. Горный лев поднял голову, глаза его ярко вспыхнули, отражая свет костра. Стиснув зубы, Теон натянул тетиву и вытащил стрелу, сердце колотилось так, словно стремилось выпрыгнуть из груди. Он выпустил стрелу, но нервы его не выдержали, и стрела попала в плечо животного, а не в глаз. Прежде чем Теон успел среагировать, зверь бросился на него. Он отчаянно пытался схватить ещё одну стрелу, но лев обрушился на него, сбивая с ног, и юноша вскрикнул от шока. Земля была холодной и покрытой сосновыми иголками, но Теон использовал её, чтобы собраться с силами и подогнуть ноги под рычащее животное и оттолкнуть его как можно дальше. Он оттолкнул льва всего на несколько футов, но этого было достаточно, чтобы приподняться на руках и попытаться выбраться. Огромная лапа горного льва ударила Теона в живот и поцарапала… Теон снова вскрикнул, на этот раз от боли. Он отчаянно брыкался ногами, но безрезультатно, и зверь двинулся дальше по его телу, на этот раз ударив Теона по лицу. Кровь мешала ему видеть. В отчаянии он начал шарить по земле вокруг себя, ища любое оружие, которое можно было бы применить против животного. Его рука схватила что-то — один из рогов оленя, которого он убил. Теон просунул руку под грудь животного и толкнул так сильно, как только мог. Как только лев щелкнул челюстями в нескольких дюймах от лица Теона, тот изо всех сил вонзил рог в шею животного. Мех и шкура разошлись под натиском, и он почувствовал, как рог ударился о кость. Зверь все еще дергался, открывая и закрывая пасть, поразительно близко к плечу Теона, поэтому с подпитываемый адреналином силой он вырвал рог из плоти животного, полетели брызги крови, и снова он вонзил его в шею чудовища. Движения замедлились и наконец прекратились, лев свалился на Теона, который замахал руками и оттолкнул тело от себя, как только смог. Наконец он освободился от тела, и рана на животе дала о себе знать. Теон свернулся вокруг него, тяжело дыша, и некоторое время смотрел на полуприкрытые глаза этой мертвой твари, лежащей в нескольких футах от него.Глава 3. Better run like hell when you hit the ground
11 августа 2019 г. в 21:00
На свои пятнадцатые именины Теон Грейджой получил красивую деревянную шкатулку с вырезанным на ней символом Грейджоев — кракеном; новый лук, изготовленный на заказ оружейником из Винтерфелла, и черную коня, которую он назвал Харрен Чёрный.
На свои шестнадцатые именины Теон бежал из Винтерфелла. Решив сделать себе подарок он зашел в один из северных городов. Теон был счастливчиком, ведь монета, которую он имел при себе, покроет стоимость приличного суконного плаща. Плащ, который он носил, был уродливым, но теплым, и после месяца, проведённого в холодных лесах к северу от Винтерфелла, он готов был купить всё, что возможно, лишь бы эта вещь хорошо согревала его. Тот же самый купец, который продал ему плащ, снабдил его и новым мешком, который уменьшил его кошелёк до трех жалких монет. Вероятно, ему было бы лучше припасти их, но… Что ж, это были его именины, и хорошо приготовленная еда и время, проведенное под крышей над головой, не помешали бы.
В течение месяца, прошедшего после нападения бандитов, с той самой ночи, когда он убил двух человек, он каждый день тренировался с мечом и кинжалом, который принес с собой. Это немного отнимало время, так как с тех пор, как он покинул Винтерфелл, ему стало ясно, что в лесу скучно. Не с кем было поговорить. Конечно, не с кем, поскольку никто не должен был знать, что он все ещё жив. Теон ещё не зашёл так далеко, чтобы говорить сам с собой. Он посвящал дни прогулкам, оттачиванию боевых навыков; охоте на дичь или собирательству ягоды, которые он мог найти. Ночи он проводил, дрожа от холода, в жалких шалашах, которые сам себе строил, или на деревьях. Изо дня в день, каждый день. Грёбанный. День.
Таверна, которую рекомендовал купец, была теплой и переполненной людьми. Теон понял, что забился в угол со своей новой сумкой, и был рад, что додумался спрятать остальные свои вещи на дереве за городом — все, кроме короткого кинжала, который он прикрепил к поясу. Один из работников таверны спросил, не хочет ли он выпить, на что он ответил: «Мне бы немного еды, той, что подешевле». Через несколько минут перед ним с грохотом опустилась тарелка со скудно приготовленным мясным пирогом.
Первый кусочек показался ему лучшим из всего, что он когда-либо пробовал, даже лучше, чем пшеничные сдобные пироги, которые выносили на пышные пиры, в Винтерфелле для особых случаев. Проголодавшись, он съел весь пирог, даже крошки собрал, и некоторое время, не моргая, смотрел на свою тарелку. Он сильно похудел, весь лишний вес он потерял в первую очередь за последний месяц.
— Ты! — раздался голос у него за спиной. Теон проигнорировал его, ковыряя оставшиеся крошки на тарелке. — Ты! — голос вновь повторился, уже ближе и сопровождаемый зловонным дыханием.
Повернувшись, Теон оказался нос к носу с громилой, который наклонился, чтобы посмотреть на него. Теон отпрянул назад, и зверь издевательски рассмеялся, выпрямившись во весь рост, что нельзя было назвать не впечатляющим.
— Ты сидишь на моём месте, малыш.
Теперь Теон мог хорошо разглядеть человека, у которого в насмешливой улыбке не хватало нескольких зубов, а нос был явно сломан не один раз, к тому же, от мужчины исходил неприятный запах. Испытывая отвращение, Теон проигнорировал его и жестом велел работнику таверны вернуться, так как он подумал, что если уж ему придётся мириться с этой вонью, то он может с таким же успехом разориться на тот же алкоголь.
— Я сказал, — настоятельно произнёс мужчина, толкая Теона в плечо, — Ты сидишь на моём месте.
— Я слышал тебя, — ответил Теон, закатывая глаза.
Он поймал на себе взгляд трактирщика, но тот оценил развивающуюся ситуацию и держал себя в руках. Расстроенный Теон повернулся лицом к своему преследователю, оглядывая его с головы до ног.
— Почему ты смотришь на меня так, словно думаешь, что ты лучше меня? — усмехнулся мужчина.
— Но я ведь лучше тебя, — ответил Теон, которого внезапно поднял на ноги человек, которого он оскорбил.
— Что ты сказал, мальчик? — мужчина зарычал, удерживая Теона неподвижно и дыша прямо ему в лицо.
— Это действительно совершенно невероятно, — сказал Теон, видимо, в этот момент его мозг перестал работать.
Мужчина хмыкнул.
— Что именно?
— Что твоё дыхание пахнет хуже, чем ты сам.
Зверь без дальнейших церемоний ударил кулаком в живот Теона, затем оттолкнул его в сторону и занял освободившееся место.
— От тебя самого не пахнет клумбой с зимними розами, мелкая ты дрянь. Кашляя, Теон вскочил на ноги и схватил мужчину за рубашку, подняв кулак, но огромная рука мужчины поглотила руку Теона, лежащую на его плече. — Убирайся, — предупредил мужчина. Он отпустил руку Теона и пробормотал: «Падла».
Оглядевшись, Теон заметил, что никто не обращает на него внимания; очевидно, это было нормальным поведением в этой таверне. С другой стороны, что Теон знал о малом народе? Лучше выйти сейчас и сократить свои потери.
— Моя сумка, — сказал он.
— Что?
— Моя сумка. У тебя за спиной моя сумка.
— Убирайся, — повторил мужчина, рыча.
Разозлившись, Теон вытащил кинжал. В таверне воцарилась тишина; теперь все обратили на это внимание.
— Моя сумка, — повторил он, стараясь говорить спокойно. — Дай мне мою сумку, и я уйду.
— Давай, Дайрон, отдай мальчишке его сумку, — уговаривал другой мужчина, сидевший рядом. — Обойдемся сегодня без кровопролития. Он подмигнул другим мужчинам за своим столом, и они захихикали.
Медленно передвигаясь, большой человек, то есть Дайрон, потянулся назад, вытащил новую сумку Теона и кинул её Теону, который неловко возился с ножом. Друзья Дайрона за соседним столиком засмеялись ещё громче. Подняв кинжал, Теон снова направил его на хулигана и попятился.
— Убери ножик, парень, ты можешь порезаться, — сказал кто-то рядом с ним с издевательским смехом.
Теон, наконец, попятился из таверны, и кто-то захлопнул за ним дверь, оставив его снаружи в темноте и холоде. Мужчина мочился у ближайшей стены, и он искоса посмотрел на Теона, когда тот убрал кинжал обратно в ножны, потирая ушибленный живот, куда его ударил здоровяк. Вскоре после этого он очень сильно заболел, выходя из города, и, проклиная всех крестьян и их жалких предков, скрылся в замерзшем лесу.